Введение в Буиведение: безнадежный монстр Устинов
Вы хочете историй? Их есть у меня.
Дело было так.
В 1983-85 г.г. 9 и 10 классах я доучивался с Серегой Устиновым. Мы с ним сдружились на почве хеви-метала и автодела, которое изучали в УПК (учебно-производственный комбинат - были раньше такие заведения, где старшеклассников по понедельникам обучали разным профессиям). Я шарил в метале примерно так же, как в автоделе: никак. А Серега, наоборот, способный был и к тому и другому, и решил взять надо мной как над отстающим шефство. Любви к автоделу он мне не привил, а вот в хеви-метале я вскоре вполне преуспевал на троечку.
Серега был меломаном со стажем и связями. Жил он по соседству со старшим нашим товарищем Маратом, у которого водился фирменный винил, который он Сереге за 5 рублей за пласт записывал на своем супер-пуперном аппарате - катушечном мафоне Олимп с проигрывателя Арктур-001.
Серега тоже имел аппарат. У Сереги имелось много разных аппаратов, но не в одно и то же время. Была у него страсть их ломать, чтобы сдать через гарантийку и купить новую аппаратуру, которую советская электронно-бытовая промышленность планомерно усовершенствовала каждые несколько месяцев в соответствии с задачам, выдвинутыми текущей пятилеткой.
Серега был неутомимым изобретателем поломок. Купив нулевый аппарат, он первым делом выплавливал из парафина оттиск пломбы, которой опечатывались шурупы, чтобы, когда надо, скрутив их, подломить какую-нибудь важную внутренность, закрутить шурупы обратно, и снести аппарат с фальшивой пломбой в гарантийную мастерскую. После трех поломок Серега получал деньги сполна обратно и шел покупать новое железо. За два последних года школы он прошел большой путь от Снежети до Илети.
Катушек с музоном у него было не меньше 40. На каждой катушке по два альбома, а, значит, около 80 альбомов отборнейшего металла в закромах. Но не металлом единым жив человек, конечно. Были у него и Квины и Пинк Флойды и даже Юрий Антонов (для родаков). Но все равно, отрывались мы с ним по-полной по Айрон Мейдену да Мановару, по ЭйСи-ДиСям с Акцептами. Выставляли колонки Радиотехника АС-90 в форточку и пугали случайных прохожих "Призонером" с мейденовского "Числа зверя", там, где диктор злобливо читает:
"We want information... information... information...
Who are you? The new number two who is number one...
You are number six
А потом еще злобливее смеется:
I AM NOT A NUMBER!!! I AM A FREE MAN!!!
HAHAHAHAHA
А потом барабаны и гитара: та-да-да-да - та-да-да-да-даааа!!
Анацефалы, короче. Наивные сатанисты. Что с нас взять, кроме анализов? Но весело было.
Мы подросли, закончили школу. Я в универ поступил, а Серега на тучу за пластинками стал самостоятельно без Марата ходить. Я-то побаивался туда соваться. Люди там серьезные собираются: вдруг чего по незнанию да по молодости ляпнешь, засмеют знатоки музыки, будут потом всю дорогу издеваться. Стыдоба. А Серега как раз вписался, шухаться пластами стал, домой новые приносить, а я у него переписывать.
Все шло по плану. Или, как говорили металюги: по Планту. И шло бы по нему, не начни Серега общаться с Ромычем Неумоевым да с Шапой да с Пахомычем.
Пахомыч соседом Серегиным был и учился вместе с Ромычем на физфаке. Он их и познакомил друг с другом. А Шапа с Ромычем до этого в школе вместе учились. Они уже тогда были частью той прогрессивной молодежи, которая бросала вызов советской морали и идеологии, слушая вовсю Аквариум с Зоопарком и презирая всякие Назареты с Пинк Флойдами. Они отлавливали на туче импортный музон, который по "Голосу Америки" из Америки враги СССР крутили. А крутили враги в середине 1980-х "новую волну" да панкуху: Б-52, Костелло, Клэш, Секс Пистолз, Рамонс, Дюран Дюран, Депеш Мод, Язу и т.д..
И вот однажды прихожу я к Сереге домой, предвкушая: поживлюсь сейчас чем-нибудь новеньким металлическим с тучи свеже вышуханным.
Захожу к нему в комнату, а он пленку с Мановаром и Акцептом затирает и ерунду какую-то на них записывает. Я охуел, говорю:
- Ты что, гад, делаешь?!
А он отвечает:
- Я, - говорит, - послушал вчера "Армед Форсес" Элвиса Костелло, которого мне Ромыч дал, и теперь не в силах воспринимать ничто другое. Я понял, наконец, что есть настоящая музыка - простая, без помпезности и излишеств. Искренняя, как вражеский выстрел. Не милы мне отныне ни хард-рок ни металл. Ни к чему они мне боле.
- Да ты ково хоть, Серега! Опомнись хоть ага маленько. На свете нет прекрасней красоты, чем красота тяжелого металла!! Подожди денек, может, пройдет.
- Нет, - говорит Серега, - не пройдет. Мои глаза теперь открыты и никаким металлом их не закроешь вовек.
Ну а я чего? Не ходить же в металлюгах слепым сатанистом одному? Одни мы с Серегой на всю Зареку рокера были (пизжу, Васька еще был). Позлился я на него за предательство светлых идеалов черного металла и пошел за ним куда его глаза глядели.
А глядели они в нужном направлении. Вскоре мы набрели и на Клэшаков и на Пистолз, и на Адама с Муравьями. Всячески их слушали и ими восхищались.
Стали мы с ним панковать, ставить чубы раком пивом и сахарной водой, писать на заборах "Тхе Секс Пистолз", "панк-рок - йе!" и "жвак!" и выглядеть вот так:
1. Серега Устинов 2. Серега (Морнинг Стар читает) и Олег "Васька" Васильев 3. Зареченские панки.
1.
2.
3.
И вот как-то в начале зимы 1986 г. приносит он мне две пластинки (тоже Ромыч дал) какого-то Дэвида Боуи.
Одна была Low ("Безнадежный"):
А вторая - Scary Monsters (And Super Creeps) ("Страшные монстры и супер уроды") немецкой штамповки:
- Ромыч приказал слушать, - говорит Серега. - Шапа с пацанами летом в Питер к БГ ездили. Тот им показал гитару Боуи, на которой теперь играет, и сказал, что Боуи нужно слушать всенепременно.
Так через Серегу говорил сам заратустра всея Руси Борис Гребенщиков, сам того не ведая где и кем его слова будут услышаны. Вот резонанс какой был!! Один раз сказал - по всей стране, как круги по воде, разошлось. А сейчас от интернета оглохли люди. Нихера не слышат.
Раз сам БГ сказал, а Ромыч приказал, - что поделаешь? - надо слушать. Тут же пласты на катушку переписали.
"Лоу" меня не впечатлил. Пол-пластинки электронщина какая-то бессловесная и нудная. Затер я его вскоре. А "Монстры" напротив, зацепили. Особенно первая сторона вся полностью. На второй я по "Тинейдж Уалдлайф" учился у Боуи модулировать голосом и выводить рулады. Вскоре пришел к выводу, что он это делает лучше меня и перестал модулировать.
"Монстры" мне своей "ново-волновостью" как раз понравились. Вроде попса, но все пристойно интеллектуально: здесь - японочка некая яешню жарит и по-японски шкворчит, здесь - Боуи в "Итс Ноу Гейм" хрипит, надрывается, а здесь - Фрипп на гитарках фриппит, наяривает. "Эшис ту эшис" - вообще шадэвр.
Боуи всегда обладал чертой прорубать конъюнктурную малину раньше всех остальных. Он и в кабаре пел в середине 1960-х, потому что искренне верил, что именно там большое будущее, деньги и слава. Потом в труппу пантомимы за театральщиной подался. Потом в хиппы за бобдилановщиной. И лишь затем андрогином Зигги Стардастом заделался. Играл в эпатаж - верный метод успеха и популярности. Не всегда, возможно, попадая в точку своим конечным результатом, но в принципе верной шел дорогой почти всегда.
И за ним следовали остальные, а простой народ вроде меня к нему тянулся, думая, что вот он заветный крутняк, улет и обсад.
(продолжение следует)
Дело было так.
В 1983-85 г.г. 9 и 10 классах я доучивался с Серегой Устиновым. Мы с ним сдружились на почве хеви-метала и автодела, которое изучали в УПК (учебно-производственный комбинат - были раньше такие заведения, где старшеклассников по понедельникам обучали разным профессиям). Я шарил в метале примерно так же, как в автоделе: никак. А Серега, наоборот, способный был и к тому и другому, и решил взять надо мной как над отстающим шефство. Любви к автоделу он мне не привил, а вот в хеви-метале я вскоре вполне преуспевал на троечку.
Серега был меломаном со стажем и связями. Жил он по соседству со старшим нашим товарищем Маратом, у которого водился фирменный винил, который он Сереге за 5 рублей за пласт записывал на своем супер-пуперном аппарате - катушечном мафоне Олимп с проигрывателя Арктур-001.
Серега тоже имел аппарат. У Сереги имелось много разных аппаратов, но не в одно и то же время. Была у него страсть их ломать, чтобы сдать через гарантийку и купить новую аппаратуру, которую советская электронно-бытовая промышленность планомерно усовершенствовала каждые несколько месяцев в соответствии с задачам, выдвинутыми текущей пятилеткой.
Серега был неутомимым изобретателем поломок. Купив нулевый аппарат, он первым делом выплавливал из парафина оттиск пломбы, которой опечатывались шурупы, чтобы, когда надо, скрутив их, подломить какую-нибудь важную внутренность, закрутить шурупы обратно, и снести аппарат с фальшивой пломбой в гарантийную мастерскую. После трех поломок Серега получал деньги сполна обратно и шел покупать новое железо. За два последних года школы он прошел большой путь от Снежети до Илети.
Катушек с музоном у него было не меньше 40. На каждой катушке по два альбома, а, значит, около 80 альбомов отборнейшего металла в закромах. Но не металлом единым жив человек, конечно. Были у него и Квины и Пинк Флойды и даже Юрий Антонов (для родаков). Но все равно, отрывались мы с ним по-полной по Айрон Мейдену да Мановару, по ЭйСи-ДиСям с Акцептами. Выставляли колонки Радиотехника АС-90 в форточку и пугали случайных прохожих "Призонером" с мейденовского "Числа зверя", там, где диктор злобливо читает:
"We want information... information... information...
Who are you? The new number two who is number one...
You are number six
А потом еще злобливее смеется:
I AM NOT A NUMBER!!! I AM A FREE MAN!!!
HAHAHAHAHA
А потом барабаны и гитара: та-да-да-да - та-да-да-да-даааа!!
Анацефалы, короче. Наивные сатанисты. Что с нас взять, кроме анализов? Но весело было.
Мы подросли, закончили школу. Я в универ поступил, а Серега на тучу за пластинками стал самостоятельно без Марата ходить. Я-то побаивался туда соваться. Люди там серьезные собираются: вдруг чего по незнанию да по молодости ляпнешь, засмеют знатоки музыки, будут потом всю дорогу издеваться. Стыдоба. А Серега как раз вписался, шухаться пластами стал, домой новые приносить, а я у него переписывать.
Все шло по плану. Или, как говорили металюги: по Планту. И шло бы по нему, не начни Серега общаться с Ромычем Неумоевым да с Шапой да с Пахомычем.
Пахомыч соседом Серегиным был и учился вместе с Ромычем на физфаке. Он их и познакомил друг с другом. А Шапа с Ромычем до этого в школе вместе учились. Они уже тогда были частью той прогрессивной молодежи, которая бросала вызов советской морали и идеологии, слушая вовсю Аквариум с Зоопарком и презирая всякие Назареты с Пинк Флойдами. Они отлавливали на туче импортный музон, который по "Голосу Америки" из Америки враги СССР крутили. А крутили враги в середине 1980-х "новую волну" да панкуху: Б-52, Костелло, Клэш, Секс Пистолз, Рамонс, Дюран Дюран, Депеш Мод, Язу и т.д..
И вот однажды прихожу я к Сереге домой, предвкушая: поживлюсь сейчас чем-нибудь новеньким металлическим с тучи свеже вышуханным.
Захожу к нему в комнату, а он пленку с Мановаром и Акцептом затирает и ерунду какую-то на них записывает. Я охуел, говорю:
- Ты что, гад, делаешь?!
А он отвечает:
- Я, - говорит, - послушал вчера "Армед Форсес" Элвиса Костелло, которого мне Ромыч дал, и теперь не в силах воспринимать ничто другое. Я понял, наконец, что есть настоящая музыка - простая, без помпезности и излишеств. Искренняя, как вражеский выстрел. Не милы мне отныне ни хард-рок ни металл. Ни к чему они мне боле.
- Да ты ково хоть, Серега! Опомнись хоть ага маленько. На свете нет прекрасней красоты, чем красота тяжелого металла!! Подожди денек, может, пройдет.
- Нет, - говорит Серега, - не пройдет. Мои глаза теперь открыты и никаким металлом их не закроешь вовек.
Ну а я чего? Не ходить же в металлюгах слепым сатанистом одному? Одни мы с Серегой на всю Зареку рокера были (пизжу, Васька еще был). Позлился я на него за предательство светлых идеалов черного металла и пошел за ним куда его глаза глядели.
А глядели они в нужном направлении. Вскоре мы набрели и на Клэшаков и на Пистолз, и на Адама с Муравьями. Всячески их слушали и ими восхищались.
Стали мы с ним панковать, ставить чубы раком пивом и сахарной водой, писать на заборах "Тхе Секс Пистолз", "панк-рок - йе!" и "жвак!" и выглядеть вот так:
1. Серега Устинов 2. Серега (Морнинг Стар читает) и Олег "Васька" Васильев 3. Зареченские панки.
1.
2.
3.
И вот как-то в начале зимы 1986 г. приносит он мне две пластинки (тоже Ромыч дал) какого-то Дэвида Боуи.
Одна была Low ("Безнадежный"):
А вторая - Scary Monsters (And Super Creeps) ("Страшные монстры и супер уроды") немецкой штамповки:
- Ромыч приказал слушать, - говорит Серега. - Шапа с пацанами летом в Питер к БГ ездили. Тот им показал гитару Боуи, на которой теперь играет, и сказал, что Боуи нужно слушать всенепременно.
Так через Серегу говорил сам заратустра всея Руси Борис Гребенщиков, сам того не ведая где и кем его слова будут услышаны. Вот резонанс какой был!! Один раз сказал - по всей стране, как круги по воде, разошлось. А сейчас от интернета оглохли люди. Нихера не слышат.
Раз сам БГ сказал, а Ромыч приказал, - что поделаешь? - надо слушать. Тут же пласты на катушку переписали.
"Лоу" меня не впечатлил. Пол-пластинки электронщина какая-то бессловесная и нудная. Затер я его вскоре. А "Монстры" напротив, зацепили. Особенно первая сторона вся полностью. На второй я по "Тинейдж Уалдлайф" учился у Боуи модулировать голосом и выводить рулады. Вскоре пришел к выводу, что он это делает лучше меня и перестал модулировать.
"Монстры" мне своей "ново-волновостью" как раз понравились. Вроде попса, но все пристойно интеллектуально: здесь - японочка некая яешню жарит и по-японски шкворчит, здесь - Боуи в "Итс Ноу Гейм" хрипит, надрывается, а здесь - Фрипп на гитарках фриппит, наяривает. "Эшис ту эшис" - вообще шадэвр.
Боуи всегда обладал чертой прорубать конъюнктурную малину раньше всех остальных. Он и в кабаре пел в середине 1960-х, потому что искренне верил, что именно там большое будущее, деньги и слава. Потом в труппу пантомимы за театральщиной подался. Потом в хиппы за бобдилановщиной. И лишь затем андрогином Зигги Стардастом заделался. Играл в эпатаж - верный метод успеха и популярности. Не всегда, возможно, попадая в точку своим конечным результатом, но в принципе верной шел дорогой почти всегда.
И за ним следовали остальные, а простой народ вроде меня к нему тянулся, думая, что вот он заветный крутняк, улет и обсад.
(продолжение следует)