Эта музыка будет вечной
Учиться мне было скучно. Пока весь класс терпеливо ждал, когда самый распоследний идиот соизволит заявить, что он понял, я читала книжки. Мать ругалась, потому что чтение книжек никакой практической пользы не несет, и никому даром не надо, и на этом не заработаешь, так что неча и время тратить! Это утверждение относилось толко ко мне, потому что к моим двоюродным и их матери применялось ровно противоположное: "Хоть бы одну книжку в жизни прочитали, я вот всю жизнь читаю, а у них ни одной книжки сроду не видела!". Она действительно читала, но для своей дочери почитала это занятие глупым и бесполезным, а то и вредным. От меня тредовалось рвение к учебе, и вот с этим были проблемы. Учебники я тоже читала. По разу, по два а то и по три. Ну, что там тот учебник читать? На три часа чтива, от силы. Ладно, на день. Дополнительных букв в нем не появлялось, сколько его ни мусоль. А прочитанные буквы я точно перескажу на пятерку. К какому еще месту надо прикладывать учебник, чтобы моё прилежание было заметно издалека, я не знала. И мне продолжали грозить тележкою.
В мои планы тележка не входила. Я собиралась стать богатой и знаменитой. Год на дворе стоял восемдесят третий, кажется, и планов стать олигархом у меня, к сожалению, не возникло. Я решила податься в творческую интеллигенцию, потому что становиться героиней-стахановкой - это точно не моё. Я ленива и амбициозна, так что творчество влекло меня к себе. Любовь Орлова, Алла Пугачева и Лиза Смирнова - хорошая компания, чо? Но для достижения цели мне чутка не хватало образования, это я четко понимала. То есть для пятерки по природоведению знаний хватает, а чтобы благодарные зрители самостоятельно в штабеля укладывались, придется немного подучиться. Тут, как по заказу, рекрутеры из музыкальной школы объявились, и давай мою манию величия холить и лелеять, мол, какая хорошая, музыкальная девочка, какой слух, какой голос! Нам такую точно надо, вот вам квитанция, будьте любезны оплатить, идёмте покупать рояль!
Мать от идеи, надо сказать, в восторг не пришла. Она не только не пришла, она можно сказать вышла. Из себя и из берегов. Она авторитетно заявила, что таких обезьян, как я, ни в какие музыкальные школы не берут, что я себе понавыдумывала всякого, и что мне эту ерунду лучше забыть, и чем скорее, тем лучше. Ой, как права была мама, и как не права была я, но мне было девять и я твёрдо решила добиться мировой славы. Я уже видела себя в списке знаменитостей где-то между Симоной Синьоре и Лидией Смирновой. А что, им можно, а мне нельзя?
Но мама встала на пути каменной стеной, и сказала, что не допустит. Цель я видела, в себя верила, но препятствие, руки-в-боки, стояло на пути. Чего-чего, а преодолевать препятствия я не умела. Мне всё давалось само, а что не давалось - то и вроде как мне и не надо. А тут мне стало резко надо то, что само почему-то не случилось. А что надо сделать, чтобы оно случилось, я не знала. И я пошла по маменькиному пути. Я расплакалась. И рыдала я взахлёб трое суток, делая перерывы только пока мать была на работе. Вечером я ждала её на автобусной остановке, готовая к следующей слёзопролитной баталии. Я видела, я чувствовала, что она дрогнет, я знала, что если этот фокус работает у неё, то он рано или поздно сработает и у меня. Я выла в голос, билась лбом об пол и обвиняла мамашу в бессердечии и желании загнать меня в колхоз, свиньям хвосты крутить. И на третьи сутки гора начала двигаться. Для начала к своей подружке, которая закончила Культ-просвет училище, руководила хором во Дворце культуры строителей, то есть по вопросам культуры и искусства была вторым человеком в стране после Иосифа Кобзона.
Розка, для меня РозПетровна, не нашла в стремлении ребенка ничего дурного. "Девочку тянет к прекрасному, Тома, не мешай ребенку!" Тут же состоялось совещание, на котором в мои грандиозные планы покорения галактики были внесены незначительные коррективы. Облюбованное мною пианино было забраковано сразу, потому что ставить его некуда, стоит оно немало, а деньги нужны не телевизор. Предложенная мною гитара была с негодованием отвергнута, как инструмент который годится только для коллектива пьяных гопников, но никак не для хорошей девочки. Нет-нет! Никаких гитар! Девоску отдадут на растерзание баяну! Кто-то же должен быть профессионально подготовлен к похоронам тёщи?! Хороший инструмент, только весит много. Ну ничего, девочка подрастёт. Вскользь проскочила и тут же была отвергнута идея аккордеона, потому что если речь о грядущих заработках, то баянист на свадьбе или поминках горазддо востребованнее аккордеониста. Аккордеон хорош под красное сухое, а у нас на свадьбах водку пьют, тут без баяна никак. А для похорон аккордеон - так вообще сплошное легкомыслие, звук у него какой-то французистый, оегкомысленно-аморальный, не соответсвующий торжественности момента.
В общем, дали в руки мне баян. Музыкальной школе было все равно, чему меня обучать, лишь бы раз в месяц была квитанция оплачена. Я и обучалась. Во поле береза мне быстро надоела, но пару лет я героически тянула лямку на мехе, всё ещё надеясь, что порося превратится в карася, а баян - во что-нибудь более располагающее к прославлению. О том, что на свете существует Федька Чистяков, и он уже выучился играть на баяне, я не знала. А еще мне в голову не приходило, что так можно. Растягивая и сдвигая меха, я видела только одну перспективу: со временем занять место моего преподавателя и мучить баяном следующие поколения детей, имевших неосторожность захотеть учиться музыке. Но при этом я видела я исно понимала невозможность кого-то чему-то научить. Вот есть девочка, и сколько ей ни показывай, как эти шестнадцатые надо выигрывать, пальцы у нее все равно шевелиться не хотят. Можно на девочку наорать, но пальцы от этого быстрее не становятся. Можно даже бить по рукам, с тем же, правда, результатом.
Классу к пятому я нашла себе новое хобби. Вместо того, чтобы на уроках и между ними читать, я стала рисовать. Причем, неплохо. Я заняла первое место на выставке рисунка в музыкальной школе, обнаружив у меня изрядную пачку портретов на конвертах от пластинок, брательник долго меня пытал, у кого я их украла, даже мысли не допуская, что я могла все это сама нарисовать. Пришлось посадить его на сундук и нарисовать. На таком же конверте. Роза Петровна, явившись на день рождения, долго рассматривала карандашные натюрморты на стене, потом с тоской во взоре слушала, как я пытаю баян, и предложила моей матери похерить затею с музыкой. Девка рисует куда лучше, чем пилит струмент, чо ни отдать на рисование? Но мать моя - таки истиная железная ледь, англичанка у нее училась, и училась плохо. Если нолито, то должно быть выпито, а если коньки не сношены, то про какие босоножки может вообще идти речь?! Хотела музыки? Так хотела, что рыдала? Ну, получай свою музыку! Тебе предстоят еще четыре незабываемых года, выучишься баяну - там подумаем, разрешить ли тебе рисование. А ты как хотела? Если начала жрать ведро говна какое-то дело, то будешь давиться до последней ложки обязательно надо доделать! Мы тебя сейчас научим ответственности и взрослому отношению к собственным решениям!
Из этой истории я сделала один полезный вывод: никогда ничего не надо требовать со слезьми, а то ведь можно и получить сбычу, сама потом не будешь знать, куда эту мечту сбытую деть. Если чего-то приспичило, надо найти способ сделать, но без разрешения и вообще по-возможности втихаря. если надоест - можно бросить, и никто тебя не заставит продолжать. Если застукают - ну, можно сказать, что больше не будешь. Язык не отвалится. У меня позже и завелись и гопническая гитара, и изменнический саксофон, и всякого рода рок и джаз с обязательной продажей родины. Просить, чтобы мне это разрешили и меня туда отпускали на законных основаниях было бесполезно. У меня есть несношенные коньки, хватит с меня предметов роскоши. ТАк и паолучилось случайно, что дальнейшая моя карьера оказалась связана с музыкой. Я была бы и не прочь рисовать, но там требовались ьсвои материалы, а они денег стоили, то есть надо было просить у мамы. А музыка оказалась во многих местах совершенно бесплатной, особенно если ты нотной грамотой уже владел. Приходи и учись, инструменты имеются, соберете банду - будете играть.
Всё шло по плану. Болеее или менее.
В мои планы тележка не входила. Я собиралась стать богатой и знаменитой. Год на дворе стоял восемдесят третий, кажется, и планов стать олигархом у меня, к сожалению, не возникло. Я решила податься в творческую интеллигенцию, потому что становиться героиней-стахановкой - это точно не моё. Я ленива и амбициозна, так что творчество влекло меня к себе. Любовь Орлова, Алла Пугачева и Лиза Смирнова - хорошая компания, чо? Но для достижения цели мне чутка не хватало образования, это я четко понимала. То есть для пятерки по природоведению знаний хватает, а чтобы благодарные зрители самостоятельно в штабеля укладывались, придется немного подучиться. Тут, как по заказу, рекрутеры из музыкальной школы объявились, и давай мою манию величия холить и лелеять, мол, какая хорошая, музыкальная девочка, какой слух, какой голос! Нам такую точно надо, вот вам квитанция, будьте любезны оплатить, идёмте покупать рояль!
Мать от идеи, надо сказать, в восторг не пришла. Она не только не пришла, она можно сказать вышла. Из себя и из берегов. Она авторитетно заявила, что таких обезьян, как я, ни в какие музыкальные школы не берут, что я себе понавыдумывала всякого, и что мне эту ерунду лучше забыть, и чем скорее, тем лучше. Ой, как права была мама, и как не права была я, но мне было девять и я твёрдо решила добиться мировой славы. Я уже видела себя в списке знаменитостей где-то между Симоной Синьоре и Лидией Смирновой. А что, им можно, а мне нельзя?
Но мама встала на пути каменной стеной, и сказала, что не допустит. Цель я видела, в себя верила, но препятствие, руки-в-боки, стояло на пути. Чего-чего, а преодолевать препятствия я не умела. Мне всё давалось само, а что не давалось - то и вроде как мне и не надо. А тут мне стало резко надо то, что само почему-то не случилось. А что надо сделать, чтобы оно случилось, я не знала. И я пошла по маменькиному пути. Я расплакалась. И рыдала я взахлёб трое суток, делая перерывы только пока мать была на работе. Вечером я ждала её на автобусной остановке, готовая к следующей слёзопролитной баталии. Я видела, я чувствовала, что она дрогнет, я знала, что если этот фокус работает у неё, то он рано или поздно сработает и у меня. Я выла в голос, билась лбом об пол и обвиняла мамашу в бессердечии и желании загнать меня в колхоз, свиньям хвосты крутить. И на третьи сутки гора начала двигаться. Для начала к своей подружке, которая закончила Культ-просвет училище, руководила хором во Дворце культуры строителей, то есть по вопросам культуры и искусства была вторым человеком в стране после Иосифа Кобзона.
Розка, для меня РозПетровна, не нашла в стремлении ребенка ничего дурного. "Девочку тянет к прекрасному, Тома, не мешай ребенку!" Тут же состоялось совещание, на котором в мои грандиозные планы покорения галактики были внесены незначительные коррективы. Облюбованное мною пианино было забраковано сразу, потому что ставить его некуда, стоит оно немало, а деньги нужны не телевизор. Предложенная мною гитара была с негодованием отвергнута, как инструмент который годится только для коллектива пьяных гопников, но никак не для хорошей девочки. Нет-нет! Никаких гитар! Девоску отдадут на растерзание баяну! Кто-то же должен быть профессионально подготовлен к похоронам тёщи?! Хороший инструмент, только весит много. Ну ничего, девочка подрастёт. Вскользь проскочила и тут же была отвергнута идея аккордеона, потому что если речь о грядущих заработках, то баянист на свадьбе или поминках горазддо востребованнее аккордеониста. Аккордеон хорош под красное сухое, а у нас на свадьбах водку пьют, тут без баяна никак. А для похорон аккордеон - так вообще сплошное легкомыслие, звук у него какой-то французистый, оегкомысленно-аморальный, не соответсвующий торжественности момента.
В общем, дали в руки мне баян. Музыкальной школе было все равно, чему меня обучать, лишь бы раз в месяц была квитанция оплачена. Я и обучалась. Во поле береза мне быстро надоела, но пару лет я героически тянула лямку на мехе, всё ещё надеясь, что порося превратится в карася, а баян - во что-нибудь более располагающее к прославлению. О том, что на свете существует Федька Чистяков, и он уже выучился играть на баяне, я не знала. А еще мне в голову не приходило, что так можно. Растягивая и сдвигая меха, я видела только одну перспективу: со временем занять место моего преподавателя и мучить баяном следующие поколения детей, имевших неосторожность захотеть учиться музыке. Но при этом я видела я исно понимала невозможность кого-то чему-то научить. Вот есть девочка, и сколько ей ни показывай, как эти шестнадцатые надо выигрывать, пальцы у нее все равно шевелиться не хотят. Можно на девочку наорать, но пальцы от этого быстрее не становятся. Можно даже бить по рукам, с тем же, правда, результатом.
Классу к пятому я нашла себе новое хобби. Вместо того, чтобы на уроках и между ними читать, я стала рисовать. Причем, неплохо. Я заняла первое место на выставке рисунка в музыкальной школе, обнаружив у меня изрядную пачку портретов на конвертах от пластинок, брательник долго меня пытал, у кого я их украла, даже мысли не допуская, что я могла все это сама нарисовать. Пришлось посадить его на сундук и нарисовать. На таком же конверте. Роза Петровна, явившись на день рождения, долго рассматривала карандашные натюрморты на стене, потом с тоской во взоре слушала, как я пытаю баян, и предложила моей матери похерить затею с музыкой. Девка рисует куда лучше, чем пилит струмент, чо ни отдать на рисование? Но мать моя - таки истиная железная ледь, англичанка у нее училась, и училась плохо. Если нолито, то должно быть выпито, а если коньки не сношены, то про какие босоножки может вообще идти речь?! Хотела музыки? Так хотела, что рыдала? Ну, получай свою музыку! Тебе предстоят еще четыре незабываемых года, выучишься баяну - там подумаем, разрешить ли тебе рисование. А ты как хотела? Если начала жрать ведро говна какое-то дело, то будешь давиться до последней ложки обязательно надо доделать! Мы тебя сейчас научим ответственности и взрослому отношению к собственным решениям!
Из этой истории я сделала один полезный вывод: никогда ничего не надо требовать со слезьми, а то ведь можно и получить сбычу, сама потом не будешь знать, куда эту мечту сбытую деть. Если чего-то приспичило, надо найти способ сделать, но без разрешения и вообще по-возможности втихаря. если надоест - можно бросить, и никто тебя не заставит продолжать. Если застукают - ну, можно сказать, что больше не будешь. Язык не отвалится. У меня позже и завелись и гопническая гитара, и изменнический саксофон, и всякого рода рок и джаз с обязательной продажей родины. Просить, чтобы мне это разрешили и меня туда отпускали на законных основаниях было бесполезно. У меня есть несношенные коньки, хватит с меня предметов роскоши. ТАк и паолучилось случайно, что дальнейшая моя карьера оказалась связана с музыкой. Я была бы и не прочь рисовать, но там требовались ьсвои материалы, а они денег стоили, то есть надо было просить у мамы. А музыка оказалась во многих местах совершенно бесплатной, особенно если ты нотной грамотой уже владел. Приходи и учись, инструменты имеются, соберете банду - будете играть.
Всё шло по плану. Болеее или менее.