Ледяной дом или сказ о лубяной избушке
Вернусь-ка я к мемурам, а то застряла где-то в девяностом, и ни туда ни сюда, стыдно перед общественностью! Чтобы дальше излагать подробности моей интимной жизни, надо двух вопросов коснуться, то бишь где эту жизнь вести, и на какие шиши. Вот с первого вопроса и начну. Вот в этом старом посте я уже начала рассказывать о родовом гнезде, в котором вылупить ухитрились. Но как у всякого порядочного дворянского вороньего гнезда, наша слободка имеет весьма обширную историю жития в ней и попыток оттуда сбежать в жилье отдельное, без дядюшек-тётушек и прочей разлюбезной родни.
Вот сейчас развелось немеряно ностальгирующих по Советскому Союзу, и первым, самым главным аргументом у них является бесплатная раздача жилья всем, кому ни попадя, только возжелай квартиру, и она тут же тебя догонит и отдастся. Не в собственность, правда, но и это хорошо, нарожаешь детишек - квартира из однухи плавно превратится в двушку, трёшку, четверёшку, плохо что ль? Хорошо же всё было, и в 91-м хорошо сделали, что свергли совок, а то как бы её, родимую, приватизировать-то удалось? Никак же. Вон его бабке бесплатно дали, и другой бабке бесплатно дали, и всем же давали безвозмездно, то бишь даром, а ему, лапушке бесталанной, не успевшему в СССР родиться, теперь тридцать лет на ипотеку ишачить, бедняжке. Я даже свою тётку в этом вопросе понимаю: всю жизнь в мужнем частном доме прожила, но поскольку наследницей частной собственности не являлась, прямо перед выходом на пенсию таки сунуло родное государство ей квартиру, двушку, правда, вместо полагавшейся трёшки, но сунуло же? А квартира штука нужная, сдать можно, копеечка лишней не бывает, ага. Я бы даже своего мужа дорогого московского поняла, если бы он вдруг взностальжнул ненароком по ништякам социализма, но ведь не ностальгирует, гад, а наоборот, очень даже доволен капитализмом, при котором можно не работать, а только время от времени продавать очередную хатку да и пропивать её потихонечку. А пропивать там есть что: прабабка, бабка, отец и три незамужние тётки, и все при отдельных квартирах, да дача в сосновом лесу в ближайшем подмосковье, с домиком, флигелем, удобствами и двумя телефонными номерами, есть чего продать. А при совках отошло бы всё государю-батюшке, одну жопу в семи местах не пропишешь, а как раз таки наоборот, пропишешь её на нарах годика на два, за тунеядство хроническое. А молодняк - чего молодняк? Они того союза не нюхали, по молодости и о средневековье не грех поскучать, рыцари-турниры, дамы-кавалеры, чума-холера, милейшие времена, жаль, не успел родиться тогда.
Но мою-то матушку каким ветром в ряды ностальгирующих занесло, вот чего понять не могу!
Уж её-то родная страна облагодетельстовала так облагодетельствовала, и продолжает это делать. Вот что её кинули многократно, меня не удивляет, с нашей потомственной везухой только так и должно было быть, но чтоб скучать по этому счастью? Ну не знаю, не знаю. Сначала-то вроде как даже повезло, в двадцатых деревню, где жили дед с бабкой раскатали под военный полигон, и им выделили участок под строительство на пятнадцать километров ближе к городу, уже почти у городских ворот, если бы таковые были. Предки разобрали свою бревенчатую избушку по брёвнышку, перевезли телегою и собрали этот конструктор уже на новом месте. Получился шикарный дом в 28 метров общей площадью, живи и радуйся, да детишек рожай. Чем бабка и занималась регулярно, родила восьмерых, выжило двое.
И то много, считал первенец Федюшка. Дом-то один? Один. Вот и наследник должен быть один, как заведено у английских лордов: старший сын наследует всё, остальные потомки могут хоть в монастырь, хоть за дурака замуж, лишь бы пальчонки сови загребущие к фамильным сокровищам не тянули. Поначалу, может, дядюшка и имел иное мнение, но то исключительно ради сохранности собственной шкурки. В социалистическом отечестве частная собственность не очень приветствовалась и в глазах товарищей выглядела подозрительно, особенно для начинающего коммуниста, да в старинские-то времена. От греха подальше дядюшка сбежал на учебу, как только получил аттестат зрелости. Времена были такие, родине требовались военные. А на Балтике - волны да кораблики, хочешь - морским волком станешь, хочешь - морской свинкой. Я в детстве была уверена, что дядя - настоящий морской капитан, жопой бороздил и море, и немножко - океан. А потом как-то выяснилось, что интендант - это не совсем моряк, а Кронштадт - так вообще суша. И дядя обиделся, что племянница его гроем не считает, он же - моряк, он же герой, он же каждый год ездит на Балтику, с сослуживцами водку пить.
А как воздь народов помер, так стало можно и в отставку досрочно подать, и частным домом стало не так страшно владеть, вернулся наш Синбад из дальних странствий. А домик-то маленький, и хотелось бы побольше, но государство не одобряет и даже категорически возражает, чтобы граждане самостоятельно улучшали свои жилищные условия. Еще чего, дай им волю, они дворцы себе понастроят, на государственной-то земле! Земли-то гектар, но она государственная, и государство считает, что ваши двадцать восемь метров на четверых - это очень даже хорошо, у половины страны и того нет. Вы, кулачьё недобитое, при отце народов частниками ухитрились прожить, ни в коллективную яму не угодили, ни в сибири снег не чистили и лес не валили, вот наглости и набрались. У них, у захребетников, на цельный метр на каждое рыло, на цельный метр больше социальной нормы, и метр не продольный, а ажно квадратный. А эти морды охреневшие строиться хотят. Мало им, понимаете ли.
Государство в лице народного судьи свое мнение высказало, а семейство, в лице деда, на это решение народа хер возложило. И ровно в метре от старого дома был построен новый, белый как голубка и огромный, как пирамида хеопсова, целых сорок восемь метров. 48, на четверых. И всё семейство было замуровано в фундамент, обречно стать призраками этого саркофага, быть прикованными к нему навечно,Этот дом целиком и теми же цепями приковывать к нему своих детей и внуков. Этот дом целиком был сконструирован из хироумных ловушек, в которые попадаются даже те, кто в нем никогда не жил. А начиналось всё довольно безобидно.
В конце пятидесятых дед взял кредит, и руками своими и своего семейства, дом построил. Так он и сказал в суде, когда пошел узаконивать новостройку: "Нам надо было где-то жить, и я, коммунист, фронтовик, бригадир совхоза принял решение - строить без разрешения. И построил". И был признан единственным собственником, хотя, чего уж там, строили вчетвером. Съездил дед на плодовую станцию, привез молодую грушку, посадил в саду, напротив своего окна. Да и помер. А молодые наследники еще пять лет кредит платили, из двух зарплат.
Наследник тем временем женился, появился сын. В старый дом, который числился нежилым, пускали на постой квартирантов - печку сначала разобрали, а потом собрали по-новой. И старого дома как бы не стало, и квартиратов прописывали, естественно, в новый. И квартиранты, не являясь наследниками частного поместья, успешно становились на жилищную очередь, и вскоре получали кто комнату в общежитии, кто квартиру. Очень показательная была история одних квартирантов. Дед с бабкой. В город они приехали совсем молодыми, муж служил на железной дороге обходчиком, и занимали они маленький домик где-то между перегонами, служебное жильё по месту службы; в войну служили в санитарном поезде, а после освобождения вернулись в свой домик. И еще пятнадцать лет обходил дед свой участок, пока не стал стар для этой работы. Жена его к тому моменту совсем уже ничего не могла делать, очень её артрит мучил. И попросили пару стариков из служебного жилья с вещами на выход. И на старости лет попали они к моим деду с бабкой в квартиранты, потому что больше им было некуда идти, а дед Филиппыч - пустил жить и прописал. И квартировали они несколько лет, пока им комнату не дали. И такой вот выверт социалистического распределения благ в виде крыши над головой - никакая не экзотика и не диковина, миллионы людей жили в ведомственном жилье, и жили, пока работали. Как только заканчивалась работа, заканчивалась и крыша над головой. Ничего личного, от каждого по способностям, каждому - по труду. Не способен к труду - твои проблемы, значит, помирать пора пришла. О чем вы раньше-то думали?
Ну, да у моей маменьки проблемы были совсем иного свойства, да и до того момента, как ей маменькой становиться, времени еще много. После прибавления в семействе и обзаведения квартирантами, количество метров на душу населения сократилось, и можно было снова идти проситься в жилищную очередь. Вот в 61-м Гагарин, значит, в космос, а наши бабы - в жилищную комиссию. Тетка Валя помахивала свежеизготовленным младенцем, красавица Тома хлопала ресницами и щелкала жалом. В итоге одну в очередь поставили, а второй отказали. Вот в чем не могу поклясться, так в том, что она сильно настаивала. Может, будь Тамарочка понаглее да поумнее, проблемы бы не было. Но Тамаре был двадцать один год, и, скорее всего, она всё-таки собиралась замуж, а если так - то что ей та жилищная очередь?! Фу, ерунда какая!
Но в очередь на телефон она тогда всё-таки встала. Ей объясняли, что в тот район телефон будут тянуть в последнюю очередь. Электричество подтянули? Вот, хорошо. Потом подтянут магистральную воду. Лет через десять. Нет, не водопровод, и не канализация, а шикарные, чугунные водонапорные колонки по всей улице, через каждый километр - колонка! Ну, благодать же! Еще лет через десять - может быть, если войны не будет, то может даже газ подведут! И вот тогда - заживёте! За водой не четыре километра на родник, а всего километр до колонки, не углём, а газом топить будете. А телефон - не ждите, не будет. Вам что, два километра в сторону города тяжело пройти? Возле обувной фабрики телефон-автомат поставили, вот и звоните на здоровье!
И еще на тринадцать лет ситуация зависла. А Тамарка - зависла в девках. Так и родила, для себя, чтоб было. А когда пошла оформлять больничный и материальную помощь на ребеночка, активистка из месткома поинтересовалась, чего это Тамара заводской жилищной очередью брезгует, сильно гордая или не сильно умная? Вот тут-то и выяснилось, что кое-кто у нас дурак. Ведь эти умники что сделали, точнее, чего они не сделали? Они не ввелись в наследство после смерти их отца. Жив там собственник или помер - это его проблемы, а вот имеющаяся в наличии мать-одиночка Смирнова Т. В. - ничем таким контрреволюционным не владеет, и соответственно может у социалистического отечества просить о жилье, право на которое конституция гарантирует. Внезапно оказалось, что у наследничков ровно те же самые права, что и у квартирантов, и ежели они сами своими правами пользоватся не хотят, то как их, дураков, заставишь?
Встала, значит, Тамара в очередь, и давай в ней стоять.
продолжение следует
Вот сейчас развелось немеряно ностальгирующих по Советскому Союзу, и первым, самым главным аргументом у них является бесплатная раздача жилья всем, кому ни попадя, только возжелай квартиру, и она тут же тебя догонит и отдастся. Не в собственность, правда, но и это хорошо, нарожаешь детишек - квартира из однухи плавно превратится в двушку, трёшку, четверёшку, плохо что ль? Хорошо же всё было, и в 91-м хорошо сделали, что свергли совок, а то как бы её, родимую, приватизировать-то удалось? Никак же. Вон его бабке бесплатно дали, и другой бабке бесплатно дали, и всем же давали безвозмездно, то бишь даром, а ему, лапушке бесталанной, не успевшему в СССР родиться, теперь тридцать лет на ипотеку ишачить, бедняжке. Я даже свою тётку в этом вопросе понимаю: всю жизнь в мужнем частном доме прожила, но поскольку наследницей частной собственности не являлась, прямо перед выходом на пенсию таки сунуло родное государство ей квартиру, двушку, правда, вместо полагавшейся трёшки, но сунуло же? А квартира штука нужная, сдать можно, копеечка лишней не бывает, ага. Я бы даже своего мужа дорогого московского поняла, если бы он вдруг взностальжнул ненароком по ништякам социализма, но ведь не ностальгирует, гад, а наоборот, очень даже доволен капитализмом, при котором можно не работать, а только время от времени продавать очередную хатку да и пропивать её потихонечку. А пропивать там есть что: прабабка, бабка, отец и три незамужние тётки, и все при отдельных квартирах, да дача в сосновом лесу в ближайшем подмосковье, с домиком, флигелем, удобствами и двумя телефонными номерами, есть чего продать. А при совках отошло бы всё государю-батюшке, одну жопу в семи местах не пропишешь, а как раз таки наоборот, пропишешь её на нарах годика на два, за тунеядство хроническое. А молодняк - чего молодняк? Они того союза не нюхали, по молодости и о средневековье не грех поскучать, рыцари-турниры, дамы-кавалеры, чума-холера, милейшие времена, жаль, не успел родиться тогда.
Но мою-то матушку каким ветром в ряды ностальгирующих занесло, вот чего понять не могу!
Уж её-то родная страна облагодетельстовала так облагодетельствовала, и продолжает это делать. Вот что её кинули многократно, меня не удивляет, с нашей потомственной везухой только так и должно было быть, но чтоб скучать по этому счастью? Ну не знаю, не знаю. Сначала-то вроде как даже повезло, в двадцатых деревню, где жили дед с бабкой раскатали под военный полигон, и им выделили участок под строительство на пятнадцать километров ближе к городу, уже почти у городских ворот, если бы таковые были. Предки разобрали свою бревенчатую избушку по брёвнышку, перевезли телегою и собрали этот конструктор уже на новом месте. Получился шикарный дом в 28 метров общей площадью, живи и радуйся, да детишек рожай. Чем бабка и занималась регулярно, родила восьмерых, выжило двое.
И то много, считал первенец Федюшка. Дом-то один? Один. Вот и наследник должен быть один, как заведено у английских лордов: старший сын наследует всё, остальные потомки могут хоть в монастырь, хоть за дурака замуж, лишь бы пальчонки сови загребущие к фамильным сокровищам не тянули. Поначалу, может, дядюшка и имел иное мнение, но то исключительно ради сохранности собственной шкурки. В социалистическом отечестве частная собственность не очень приветствовалась и в глазах товарищей выглядела подозрительно, особенно для начинающего коммуниста, да в старинские-то времена. От греха подальше дядюшка сбежал на учебу, как только получил аттестат зрелости. Времена были такие, родине требовались военные. А на Балтике - волны да кораблики, хочешь - морским волком станешь, хочешь - морской свинкой. Я в детстве была уверена, что дядя - настоящий морской капитан, жопой бороздил и море, и немножко - океан. А потом как-то выяснилось, что интендант - это не совсем моряк, а Кронштадт - так вообще суша. И дядя обиделся, что племянница его гроем не считает, он же - моряк, он же герой, он же каждый год ездит на Балтику, с сослуживцами водку пить.
А как воздь народов помер, так стало можно и в отставку досрочно подать, и частным домом стало не так страшно владеть, вернулся наш Синбад из дальних странствий. А домик-то маленький, и хотелось бы побольше, но государство не одобряет и даже категорически возражает, чтобы граждане самостоятельно улучшали свои жилищные условия. Еще чего, дай им волю, они дворцы себе понастроят, на государственной-то земле! Земли-то гектар, но она государственная, и государство считает, что ваши двадцать восемь метров на четверых - это очень даже хорошо, у половины страны и того нет. Вы, кулачьё недобитое, при отце народов частниками ухитрились прожить, ни в коллективную яму не угодили, ни в сибири снег не чистили и лес не валили, вот наглости и набрались. У них, у захребетников, на цельный метр на каждое рыло, на цельный метр больше социальной нормы, и метр не продольный, а ажно квадратный. А эти морды охреневшие строиться хотят. Мало им, понимаете ли.
Государство в лице народного судьи свое мнение высказало, а семейство, в лице деда, на это решение народа хер возложило. И ровно в метре от старого дома был построен новый, белый как голубка и огромный, как пирамида хеопсова, целых сорок восемь метров. 48, на четверых. И всё семейство было замуровано в фундамент, обречно стать призраками этого саркофага, быть прикованными к нему навечно,Этот дом целиком и теми же цепями приковывать к нему своих детей и внуков. Этот дом целиком был сконструирован из хироумных ловушек, в которые попадаются даже те, кто в нем никогда не жил. А начиналось всё довольно безобидно.
В конце пятидесятых дед взял кредит, и руками своими и своего семейства, дом построил. Так он и сказал в суде, когда пошел узаконивать новостройку: "Нам надо было где-то жить, и я, коммунист, фронтовик, бригадир совхоза принял решение - строить без разрешения. И построил". И был признан единственным собственником, хотя, чего уж там, строили вчетвером. Съездил дед на плодовую станцию, привез молодую грушку, посадил в саду, напротив своего окна. Да и помер. А молодые наследники еще пять лет кредит платили, из двух зарплат.
Наследник тем временем женился, появился сын. В старый дом, который числился нежилым, пускали на постой квартирантов - печку сначала разобрали, а потом собрали по-новой. И старого дома как бы не стало, и квартиратов прописывали, естественно, в новый. И квартиранты, не являясь наследниками частного поместья, успешно становились на жилищную очередь, и вскоре получали кто комнату в общежитии, кто квартиру. Очень показательная была история одних квартирантов. Дед с бабкой. В город они приехали совсем молодыми, муж служил на железной дороге обходчиком, и занимали они маленький домик где-то между перегонами, служебное жильё по месту службы; в войну служили в санитарном поезде, а после освобождения вернулись в свой домик. И еще пятнадцать лет обходил дед свой участок, пока не стал стар для этой работы. Жена его к тому моменту совсем уже ничего не могла делать, очень её артрит мучил. И попросили пару стариков из служебного жилья с вещами на выход. И на старости лет попали они к моим деду с бабкой в квартиранты, потому что больше им было некуда идти, а дед Филиппыч - пустил жить и прописал. И квартировали они несколько лет, пока им комнату не дали. И такой вот выверт социалистического распределения благ в виде крыши над головой - никакая не экзотика и не диковина, миллионы людей жили в ведомственном жилье, и жили, пока работали. Как только заканчивалась работа, заканчивалась и крыша над головой. Ничего личного, от каждого по способностям, каждому - по труду. Не способен к труду - твои проблемы, значит, помирать пора пришла. О чем вы раньше-то думали?
Ну, да у моей маменьки проблемы были совсем иного свойства, да и до того момента, как ей маменькой становиться, времени еще много. После прибавления в семействе и обзаведения квартирантами, количество метров на душу населения сократилось, и можно было снова идти проситься в жилищную очередь. Вот в 61-м Гагарин, значит, в космос, а наши бабы - в жилищную комиссию. Тетка Валя помахивала свежеизготовленным младенцем, красавица Тома хлопала ресницами и щелкала жалом. В итоге одну в очередь поставили, а второй отказали. Вот в чем не могу поклясться, так в том, что она сильно настаивала. Может, будь Тамарочка понаглее да поумнее, проблемы бы не было. Но Тамаре был двадцать один год, и, скорее всего, она всё-таки собиралась замуж, а если так - то что ей та жилищная очередь?! Фу, ерунда какая!
Но в очередь на телефон она тогда всё-таки встала. Ей объясняли, что в тот район телефон будут тянуть в последнюю очередь. Электричество подтянули? Вот, хорошо. Потом подтянут магистральную воду. Лет через десять. Нет, не водопровод, и не канализация, а шикарные, чугунные водонапорные колонки по всей улице, через каждый километр - колонка! Ну, благодать же! Еще лет через десять - может быть, если войны не будет, то может даже газ подведут! И вот тогда - заживёте! За водой не четыре километра на родник, а всего километр до колонки, не углём, а газом топить будете. А телефон - не ждите, не будет. Вам что, два километра в сторону города тяжело пройти? Возле обувной фабрики телефон-автомат поставили, вот и звоните на здоровье!
И еще на тринадцать лет ситуация зависла. А Тамарка - зависла в девках. Так и родила, для себя, чтоб было. А когда пошла оформлять больничный и материальную помощь на ребеночка, активистка из месткома поинтересовалась, чего это Тамара заводской жилищной очередью брезгует, сильно гордая или не сильно умная? Вот тут-то и выяснилось, что кое-кто у нас дурак. Ведь эти умники что сделали, точнее, чего они не сделали? Они не ввелись в наследство после смерти их отца. Жив там собственник или помер - это его проблемы, а вот имеющаяся в наличии мать-одиночка Смирнова Т. В. - ничем таким контрреволюционным не владеет, и соответственно может у социалистического отечества просить о жилье, право на которое конституция гарантирует. Внезапно оказалось, что у наследничков ровно те же самые права, что и у квартирантов, и ежели они сами своими правами пользоватся не хотят, то как их, дураков, заставишь?
Встала, значит, Тамара в очередь, и давай в ней стоять.
продолжение следует