Литературные ЗЮроки-30. Их время.
Примечание: это - тридцатое из цикла литературных заданий, написанных для писательского сообщества text-training в ЖЖ (первые двадцать девять можно посмотреть по тэгу "творчество").
Поставленная задача: описать выходной день статуи...
И вот, вышла некая странная зарисовка-фантазия, которая полностью на совести мало где бывавшего автора. :)
Отдельная большая благодарность sova_f - за принесшие вдохновение интересные новые материалы (ссылка на них - после текста, намеренно). :)
Их время
В далеком французском городе Кондом (который во времена галлов славился рынком на слиянии рек, а не тем, о чем многие думают), у прекрасного внутри старинного собора начала 16-го века, снаружи похожего на строгую помесь свитка и замка, стоят четверо. Их бронзовые тела раскаляются на южном гасконском солнце и медленно покрываются нежной зеленью под дождями. Эти четверо - приезжие новички, и городские скульптурные старожилы пока что их не замечают - шутка ли, всего лет 10 прошло после их появления! Сами горожане к новеньким уже попривыкли и скользят по ним взглядами, не видя, а туристы, в основном, фотографируют, и только изредка приезжие вглядываются в лица четверки и ахают от неожиданности, удивленно обсуждая что-то на непонятном языке.
Четверо металлических гигантов, изображающие людей, чувствуют себя в городе неуютно, чужими, не на своем месте. Принужденно застывшие в напряженных позах, они не вольны ни прямо и честно посмотреть друг другу в глаза, ни опустить окаменевшие в знаменитом жесте руки. Причем гильдейские правила обязывают их не покидать своего поста даже по ночам - во всяком случае, первые сто лет. А до второй сотни поди еще достой! Впрочем, ни один из четверых так далеко пока не загадывает.
Но иногда... О, как редко, так редко... В особенно темные и ненастные ночи они отваживаются... Во всяком случае, надо признать, что подобное неподчинение правилам требует определенной отваги, ведь, если что, и наказание за проступок может быть суровым, вплоть до переплавки. Но они все же отваживаются, хотя бы этим оправдывая свою славу, которая им самим, впрочем, неведома.
Нет, они не отправляются бродить по улочкам старинного города и любоваться видами окрестностей, не выходят они и за город - посмотреть на сады, поля и виноградники. Медленно-медленно опускают они уставшие руки, разминают плечи, переминаются с ноги на ногу, слегка поводят головами в знаменитых шляпах и... смотрят друг на друга. Прямо и честно, глаза в глаза, по-очереди - каждый каждому. Так они стоят некоторое время, глядя друг в друга и ощущая на своих плечах гасконское ненастье и гасконскую ночь. И в эти минуты, длинные, как дни, все вокруг словно вдруг исчезает для них. В это время - их время - вдруг ясно ощущается, будто бы нет ничего больше - ни чужого южного города, ни прекрасного старинного собора, ни любопытных туристов и равнодушных горожан, ни горделивого незнакомца, что вознесен на пьедестал в расположенном неподалеку "столичном" древнем Оше и по праву считает себя единственным "настоящим" наследником славной истории. В это время - их время - есть только они четверо, только самая их суть, очищенная от лжи, коварства и интриг, от недостатков и предательств, от недопонимания и неоцененности, свободная от судьбы. Их литые тела превращаются в чистейшие сосуды для неуловимой сути - той, что не удержит никакой язык и не выразит никакой писатель, той, что больше обид и сильнее смерти, той, что пронизывает и сшивает вместе воплощенные и невоплощенные миры. И именно эта суть заставляет их забыть обо всем и, на одну ночь, стать единым целым - возможно, снова, а может, и впервые. Стать одним целым и по-настоящему ожить...
Так что только у очень-очень терпеливого наблюдателя, не страшащегося бессонницы, непогоды и долгого ожидания, да к тому же еще и в совершенстве умеющего скрываться в ночных тенях, есть шанс (не слишком большой, правда) однажды увидеть, как эти четверо оживают, слегка меняют позы и делают друг к другу всего один шаг, сливаясь в единый круг. Да так и застывают на всю ночь, а перед рассветом (когда, как говорят, в мире темнее всего) вновь нехотя, медленно возвращаются на свои места и в свои позы.
Впрочем, вряд ли найдутся желающие пойти на такие лишения лишь для того, чтобы наблюдать столь скучное зрелище, когда в Европе полно разгуливающих и разговаривающих статуй, и говорят, даже весьма древних.
А что до схожести лиц... Полно, не так уж они и похожи, ведь память скульптора и его же воображение - такие переплетающиеся вещи. К тому же, вот уж эта деталь, право, не имеет ровным счетом никакого отношения к происходящим время от времени в мире чудесам. :)
18.05.2020
пы.сы. Иллюстрация к зарисовке и вдохновивший на нее материал - отсюда:
https://sova-f.livejournal.com/526267.html
Поставленная задача: описать выходной день статуи...
И вот, вышла некая странная зарисовка-фантазия, которая полностью на совести мало где бывавшего автора. :)
Отдельная большая благодарность sova_f - за принесшие вдохновение интересные новые материалы (ссылка на них - после текста, намеренно). :)
Их время
В далеком французском городе Кондом (который во времена галлов славился рынком на слиянии рек, а не тем, о чем многие думают), у прекрасного внутри старинного собора начала 16-го века, снаружи похожего на строгую помесь свитка и замка, стоят четверо. Их бронзовые тела раскаляются на южном гасконском солнце и медленно покрываются нежной зеленью под дождями. Эти четверо - приезжие новички, и городские скульптурные старожилы пока что их не замечают - шутка ли, всего лет 10 прошло после их появления! Сами горожане к новеньким уже попривыкли и скользят по ним взглядами, не видя, а туристы, в основном, фотографируют, и только изредка приезжие вглядываются в лица четверки и ахают от неожиданности, удивленно обсуждая что-то на непонятном языке.
Четверо металлических гигантов, изображающие людей, чувствуют себя в городе неуютно, чужими, не на своем месте. Принужденно застывшие в напряженных позах, они не вольны ни прямо и честно посмотреть друг другу в глаза, ни опустить окаменевшие в знаменитом жесте руки. Причем гильдейские правила обязывают их не покидать своего поста даже по ночам - во всяком случае, первые сто лет. А до второй сотни поди еще достой! Впрочем, ни один из четверых так далеко пока не загадывает.
Но иногда... О, как редко, так редко... В особенно темные и ненастные ночи они отваживаются... Во всяком случае, надо признать, что подобное неподчинение правилам требует определенной отваги, ведь, если что, и наказание за проступок может быть суровым, вплоть до переплавки. Но они все же отваживаются, хотя бы этим оправдывая свою славу, которая им самим, впрочем, неведома.
Нет, они не отправляются бродить по улочкам старинного города и любоваться видами окрестностей, не выходят они и за город - посмотреть на сады, поля и виноградники. Медленно-медленно опускают они уставшие руки, разминают плечи, переминаются с ноги на ногу, слегка поводят головами в знаменитых шляпах и... смотрят друг на друга. Прямо и честно, глаза в глаза, по-очереди - каждый каждому. Так они стоят некоторое время, глядя друг в друга и ощущая на своих плечах гасконское ненастье и гасконскую ночь. И в эти минуты, длинные, как дни, все вокруг словно вдруг исчезает для них. В это время - их время - вдруг ясно ощущается, будто бы нет ничего больше - ни чужого южного города, ни прекрасного старинного собора, ни любопытных туристов и равнодушных горожан, ни горделивого незнакомца, что вознесен на пьедестал в расположенном неподалеку "столичном" древнем Оше и по праву считает себя единственным "настоящим" наследником славной истории. В это время - их время - есть только они четверо, только самая их суть, очищенная от лжи, коварства и интриг, от недостатков и предательств, от недопонимания и неоцененности, свободная от судьбы. Их литые тела превращаются в чистейшие сосуды для неуловимой сути - той, что не удержит никакой язык и не выразит никакой писатель, той, что больше обид и сильнее смерти, той, что пронизывает и сшивает вместе воплощенные и невоплощенные миры. И именно эта суть заставляет их забыть обо всем и, на одну ночь, стать единым целым - возможно, снова, а может, и впервые. Стать одним целым и по-настоящему ожить...
Так что только у очень-очень терпеливого наблюдателя, не страшащегося бессонницы, непогоды и долгого ожидания, да к тому же еще и в совершенстве умеющего скрываться в ночных тенях, есть шанс (не слишком большой, правда) однажды увидеть, как эти четверо оживают, слегка меняют позы и делают друг к другу всего один шаг, сливаясь в единый круг. Да так и застывают на всю ночь, а перед рассветом (когда, как говорят, в мире темнее всего) вновь нехотя, медленно возвращаются на свои места и в свои позы.
Впрочем, вряд ли найдутся желающие пойти на такие лишения лишь для того, чтобы наблюдать столь скучное зрелище, когда в Европе полно разгуливающих и разговаривающих статуй, и говорят, даже весьма древних.
А что до схожести лиц... Полно, не так уж они и похожи, ведь память скульптора и его же воображение - такие переплетающиеся вещи. К тому же, вот уж эта деталь, право, не имеет ровным счетом никакого отношения к происходящим время от времени в мире чудесам. :)
18.05.2020
пы.сы. Иллюстрация к зарисовке и вдохновивший на нее материал - отсюда:
https://sova-f.livejournal.com/526267.html