Литературные ЗЮроки-25. Голос.
Примечание: это - двадцать пятое из цикла литературных заданий, написанных для писательского сообщества text-training в ЖЖ (первые двадцать четыре можно посмотреть по тэгу "творчество").
Поставленная задача: написать рассказ или отрывок о заданных другими участниками сообщества персонаже и его раздражающем факторе.
Заданный персонаж: продавщица кваса из бочки.
Заданный раздражающий (ее) фактор: голос из недр бочки, пристающий с мудрыми советами, причем таблетки не помогают.
И вот что странное вышло...
Голос
Галина Викторовна Смальцева была настолько довольна своей жизнью, что с полной уверенностью считала себя счастливой женщиной.
И она сама, и вся ее большая семья, включая родственников, мужа и детей, отличались отменным здоровьем, хозяйственностью и спокойными, уживчивыми характерами. Сама Галина Викторовна, даже далеко перешагнув 30-летний рубеж, все еще оставалась для друзей, соседей и сослуживцев Галочкой, Галюней и Галкой. Веселая и активная, она крепко стояла на ногах, могла похвастаться завидным здравомыслием, прекрасно ладила с окружающими и легко шла по жизни.
Работала Галочка в овощном отделе крупного супермаркета, а летом, в школьные каникулы, подрабатывала во вторую смену, по выходным и праздникам продавщицей кваса у входа в городской парк. Обе свои работы Галочка любила и уважала - и строгий, идеальный порядок ароматного овощного отдела, которым она уверенно правила, и веселую праздничную суету летнего парка, рождавшую в жаркие дни длинную пеструю очередь к ее солнечной бочке с холодным квасом. Квас - дело семейное, полезное, здоровое, думала Галочка, помогая отдыхающим утолять жажду и немного жалея желчную, сухощавую Маргариту, торгующую в алкогольном ларьке у противоположного входа в парк. Вот там публика бывала разная, попадались и вовсе пропащие, никчемные, а то и опасные люди... Не то, что у Галочки - веселые семьи с детьми, влюбленные парочки, степенные пенсионеры, дружные студенты и школьники на каникулах, подтянутые кадеты и офицеры из ближайшего военного училища, задумчивые интеллигенты из университета и филармонии...
В общем, Галочка была всем довольна в этой жизни - даже своими мечтами, простыми и достижимыми: накопить на новую машину и на поездку всем семейством на море, женить младшего брата и заказать себе у знакомой портнихи роскошное платье на его свадьбу.
И все-то у Галочки было прекрасно, солнечно и понятно - до того рокового июльского воскресенья, когда ей в очередной раз подвезли новую бочку кваса.
Надо сказать, что бочка эта Галочке сразу не понравилась. Опытный взгляд продавщицы заметил небольшие различия в раскраске и оформлении бочки, да и интуиция подсказывала, что тут что-то не так. Галочка трижды проверила накладные на бочку, включая сроки годности кваса, сама лично попробовала напиток, допросила растерянного водителя и хмурых поставщиков, но ничего подозрительного не обнаружила. В конце концов, ей пришлось махнуть рукой на интуицию и открыть торговлю.
Стояло раннее теплое и солнечное июльское воскресное утро, обещавшее жаркий день и большой спрос на холодный квас. Галочка, чье обычное светлое настроение было слегка омрачено появлением странной бочки, все же взяла себя в руки и радушно улыбнулась первому покупателю - тощему, заспанному, небрежно одетому и лохматому парню, похожему на студента-полуночника, с трудом выползшего из своей берлоги. Парень что-то сонно пробурчал в ответ на приветствие и попросил кружку кваса, бросив на тарелку горсть мелочи. Он жадно осушил кружку и поставил ее, казалось, не открывая глаз, так что чуть было не промахнулся мимо подноса. Галочка инстинктивно подалась вперед, чтобы поймать кружку, и в этот момент услышала у себя над левым ухом назидательное: "Вообще-то, кто рано встает, тому Б-г дает!" Голос был странный - какой-то скрипуче-дребезжащий, и Галочка машинально обернулась, в поисках невесть зачем подкравшегося к ней со спины старика, но никого не увидела. Более того, казалось, что студент вообще не услышал сказанного - он пробурчал "спасибо", взлохматил волосы пятерней и, засунув руки в карманы пятнистых джинсов, сонно пошаркал прочь из парка, в сторону студенческой общаги.
"Показалось?.. - удивленно подумала Галочка, поскольку отродясь ей ничего не казалось в этой жизни, и продолжила работу. Впрочем, уже через пару человек ей пришлось снова вздрогнуть от странного голоса, когда к бочке подошли двое - хнычущий и скандалящий малыш лет четырех и его молодой, измученный капризами отпрыска отец. "Не хочу квас, хочу сладкую вату!.." - кричал ребенок, сжимая кулачки и размазывая злые слезы по щекам. - "Мама сказала тебе меня угостить!.." "Ну, где ж я возьму тебе сейчас сладкую вату?!." - увещевал его отец, явно по сотому разу. - "Давай выпьем квасу, а потом пойдем на качельки, а?.. А может, там опять сосиски в тесте продают, помнишь, тебе в прошлый раз понравилось?.." Но мальчик не слушал. Галочка уже открыла рот, чтобы, по своему обыкновению, отвлечь и успокоить малыша - а она это неплохо умела, как вдруг над ее левым ухом снова раздалось недовольное: "Между прочим, дети должны уважать и слушаться своих родителей!.." Дернувшись, Галочка чуть не разлила квас, но опять никого не увидела. Она плохо помнила, как на автомате успокаивала малыша, что говорила его отцу, как выдавала сдачу и леденец для мальчика (специально для таких случаев ее снабжали запасами конфет)...
Затем парочка, будто ничего странного не услышав, примиренно удалилась, а Галочка осталась около своей бочки, охваченная странными чувствами. Пожалуй, это можно было бы назвать страхом, если бы Галочка помнила, когда она в последний раз так сильно пугалась. К страху, впрочем, примешивалось любопытство и еще какое-то непонятное ощущение, которое можно было бы назвать "на пороге неизвестного", если бы Галочка могла в этот момент думать и была способна на подобные сравнения.
К счастью, жара еще не вошла в полную силу, да и время было раннее, поэтому покупатели пока не шли косяком, что дало возможность Галочке несколько раз обойти кругом свою бочку и столик под зонтиком-тентом, и даже заглянуть под них. Безрезультатно - кроме пары голубей и невыметенных ленивым дворником окурков, ничего там не обнаружилось. Никакого источника голоса - даже плеера или сотового, подложенного неизвестными шутниками. Галочку отчего-то прошиб холодный пот - возможно, от нехорошего предчувствия, которое ее не обмануло. За всю смену странный дребезжащий голос раздавался у нее над левым ухом еще раз пятнадцать - сыпал поговорками, пословицами, какими-то мудреными изречениями, а иногда и давал советы. В основном, все это относилось к покупателям, напрочь игнорировавшим сказанное, но пару раз голос обращался и к самой Галочке. Однажды он процитировал какого-то китайца - что-то про "достойную жизнь в спокойном равновесии", а в другой раз посоветовал ей "раскрыть свою душу великим тайнам и внимать им с трепетом". От страха Галочка запоминала сказанное, даже не понимая его сути, а смену достояла на одном чувстве долга и упрямстве, поскольку некому было ее подменить, хотя к концу работы ее уже всю трясло и лихорадило.
С этого рокового дня любимая Галочкой "работа на воздухе и с людьми", приносившая ей раньше столько радости и ощущения праздника, была безнадежно испорчена. После того, как знакомый дворник по ее просьбе облазил соседние деревья, Галочка потеряла надежду объяснить происходящее нормальными причинами (вроде дурацкого розыгрыша) и окончательно уверилась в том, что испытывает редкие слуховые галлюцинации. То есть, говоря ее языком, "мерещится черти-че, неужто крышей поехала?!.". Тем более, что ни одна живая душа, кроме Галочки, никаких голосов не слышала. А тщательное наблюдение на практике дало невероятный результат - казалось, противный дребезжащий голос исходил... из самой бочки с квасом.
По странному стечению обстоятельств, бочку больше не меняли, лишь приезжали наполнять заново, что противоречило всем известным Галочке правилам. Она пыталась уйти в отпуск или на больничный, однако сменщиц не хватало (одна уехала на курорт, другая слегла с каким-то вирусом), и Галочке пришлось остаться - ведь был самый разгар лета, самый прибыльный сезон. Попытка скандала с поставщиками тоже ничего не дала, кроме окончательно испорченных с ними отношений. Отчаявшаяся Галочка научилась, в конце концов, держать себя в руках, ведь покупатели не должны страдать от ее "психов", и на регулярные "реплики из бочки" она лишь дергала лицом, как при зубной боли, и напрягалась всем телом, стараясь не оборачиваться. Однако постоянный страх и ожидание очередного "глюка" вконец испортили ей настроение, и Галочка теперь постоянно была хмурой, бледной (плохо спала по ночам), раздражительной и, по ее собственным словам, ощущала себя "какой-то дерганой психичкой".
Рассказывать кому-то про свою беду Галочка стеснялась и откровенно боялась, но однажды, после очередной заковыристой реплики вечно недовольного "голоса из бочки", у нее лопнуло терпение, сдали нервы, и слезы с жалобами полились сами собой. По счастью, случилось это пасмурным будним вечером, когда покупателей почти не было, потому невольными свидетелями Галочкиного "нервного срыва" стало всего трое человек - пожилой полный и холеный мужчина в винтажных очках с золотой оправой, молодой долговязый "хиппи" в странных разноцветных одежках и мелкий мужичок неопределенного возраста и рода занятий. Первый, которого обожавшая классифицировать покупателей Галочка окрестила про себя "профессором", и впрямь им оказался - да не просто профессором, а известным в городе психиатром. Выслушав бессвязные Галочкины жалобы с профессиональным вниманием, он тут же предложил ей прийти на прием, причем безо всякой очереди и даже почти бесплатно (очень уж сочувствовал этот пожилой любитель кваса жизнерадостной когда-то продавщице). Галочка согласилась, боромоча профессору благодарности и принимая его визитку с красным от стыда и слез лицом.
Затем доктор ушел, и стоявший за ним "хиппи" тоже попросил свою кружечку. А выпив квас, вполголоса, но уверенно сказал, что может попытаться помочь, и что более того, даже примерно представляет, как это сделать. "Хиппи" оказался практикующим йогом и еще каким-то не то шаманом, не то колдуном, расстроенная Галочка так и не поняла. Он тряхнул длинными патлами, пообещал вернуться через пару дней и гордо удалился, развеваясь на ветру всеми своими цветастыми одежками.
Когда подошел черед третьего покупателя, Галочка почувствовала такую слабость, что бессильно упала на свою маленькую табуреточку, которой обычно никогда не пользовалась, по причине избытка сил и энергии. Мелкий неопределенный мужичок в потертой кепочке выпил свой квас, глянул на Галочку и на бочку хитрый глазом, и неожиданно... предложил меняться. Он пообещал "по блату" достать ей новую, нормальную бочку кваса, со всеми документами, если она за это разрешит ему увезти эту, бракованную. Галочка растеряно моргала и не знала, что ответить, ведь она, с одной стороны, была честной женщиной и никогда "ничем таким" на работе не занималась (несмотря на репутацию своей профессии), а с другой стороны, вовсе не была уверена, что дело именно в этой конкретной бочке, а не в ее бедной голове. Мужичок посоветовал ей подумать хорошенько над его предложением, одобрительно кивнул, пообещал вернуться и ускакал в парк, смешно подпрыгивая и слегка подергиваясь на ходу. Но, стоило ему немного удалиться, как над левым ухом Галочки послышался старческий вздох и скрипуче-дребезжащий, ставший уже ненавистым, голос поведал ей что-то про "тяготы всякого настоящего выбора".
В тот же вечер Галочка приняла твердое решение - лечиться. В назначенное время она чеканной походкой вошла в кабинет давешнего профессора, нервно комкая сумочку в руках. Психиатр долго слушал, что-то проверял, качал головой, боротал себе под нос что-то вроде "надо же, какая устойчивая психика!" и "удивительные реакции!", и, в конце концов, выписал Галочке несколько упаковок таблеток. Купленные в ближайшей аптеке (под странными взглядами молодой аптекарши) таблетки оказались маленькими и разноцветными, и Галочка попыталась убедить себя, что ничего страшного, что все еще образуется, и таблетки ей помогут.
На следующее утро она впервые приняла таблетки и пошла на работу, сильно надеясь, что ее личный кошмар на этом закончится. Но, видно, не судьба. Уже через час после начала торговли Галочка с ужасом снова услышала "голос из бочки", причем на сей раз он вообще обнаглел и гнусаво затянул какую-то тягучую, занудную мелодию с непонятными, нерусскими словами. По счастью, именно в этот момент к ней подошел давешний "хиппи-йог" и попросил квасу. Галочка сразу же пожаловалась ему на голос и попыталась передать, что именно она в данный момент слышит. Парень, казалось, очень обрадовался этому, послушал неумелое Галочкино мычание с закрытыми глазами, кивнул и заявил, что "все это сильно облегчает задачу", и что он "так и предполагал". Затем "хиппи-йог" достал из кармана маленький черный древний плеер и посоветовал прикрепить его на бочку с обратной стороны, чтобы не смущать покупателей, и включить - и пусть играет весь день. К плееру он подарил Галочке мешок сменных батареек и пообещал заглядывать время от времени, для проверки.
Галочка с недоверчивой радостью ухватилась за новую надежду. Она тщательно приклеила плеер скотчем на скрытый от покупателей бок бочки и включила его на малый звук. Из плеера тут же тихо полились похожие мелодии, тягучее пение и странное успокоительное бормотание, в котором русские слова мешались с чудными нерусскими, и ничего не было понятно. Галочка опасливо оглянулась, но никому плеер вроде бы не мешал, никто ничего не заметил, и она вернулась к своей работе. Весь день краем уха слышала она прокручиваемые снова и снова записи, и на каждую из них "голос из бочки" что-то бормотал или пел в ответ. Этот приглушенный диалог создавал эффект работающего где-то далеко радио, и Галочка постепенно успокоилась, перестала дергаться и даже почти не обращала внимания на странные явления.
Так прошел июль. Каждое утро Галочка заново приклеивала (приходилось уносить домой, чтобы не стащили) и включала плеер на бочке, иногда меняла в нем батарейки, и начинала торговлю, почти уже не обращая внимания на непрерывный диалог плеера и бочки. От постоянного тихого бормотания и далекой музыки не только ей самой, но и покупателям становилось на душе тихо, мирно и спокойно, так что даже малые дети у бочки больше не скандалили и не плакали. Время от времени Галочку навещал Игорь (так, оказывается, звали "хиппи-йога"), справлялся, как дела, с улыбкой принимал благодарности, пил квас и успокаивал продавщицу непонятными словами и туманными намеками.
Шло время, лето радовало погодой и покупателями, и все как будто наладилось, но в начале августа Галочка неожиданно (и, возможно, впервые в своей жизни) затосковала. Тоска болела и ворочалась внутри, вставала комом в горле, тянула из Галочки жилы и пугала ее до чертиков. Причин всего этого Галочка совершенно не могла понять - со здоровьем, в семье, на работе все было вроде в полном порядке, и даже дурные предчувствия не мучали, но... Тоска тянула из Галочки последние силы. Иногда ей даже казалось, что будто хочется чего-то, будто чего-то важного ей не хватает, а чего - не понять... Вновь пошли в ход профессорские таблетки, но тщетно, - казалось, они вообще не действуют.
Однажды пасмурным августовским утром, когда в парке душно парило перед летним дождем, Галочке захотелось плакать. Она попыталась, как обычно, приклеить плеер на бок своей бочки перед началом работы, но почему-то не вышло, руки опустились, и Галочка без сил прислонилась лбом к холодному металлу, да так и застыла. Ей казалось, она кожей чует, слышит какой-то низкий тихий гул, мягкую вибрацию бочки, а за ней - непонятный далекий плеск и журчание, подходящее, скорее, лесному ручью, чем яблочному квасу. А затем тот самый голос мягко произнес в Галочкиной голове: "Главное, пусть они поверят в себя и станут беспомощными, как дети. Потому что слабость велика, а сила ничтожна..." Голос говорил еще и еще, а Галочка слушала и слушала. Теперь он вовсе не казался ей неприятным, дребезжащим или пугающим - о нет, голос успокаивал и поддерживал ее, голос говорил с ней, проникая в самое нутро - туда, куда Галочка давно уже не видела причин заглядывать, да она даже и не знала, что у нее оно есть. Просто чуяла, как растворяется тоска, как уходит напряжение, как тает страх... Постояв так с полчаса и наслушавшись всласть, Галочка открыла глаза, улыбнулась и начала работу.
Плеер она убрала подальше и про себя решила никогда больше не использовать, а через пару дней вообще вернула недоуменному хозяину, вместе с неиспользованными батарейками и искренними благодарностями, но даже сама себе Галочка не признавалась, почему. Не признавалась, что теперь уже не могла и дня прожить без голоса из бочки, что летела каждое утро на работу, что думать не хотела о сентябре, когда торговля в парке закончится, вместе с каникулами. А более всего не признавалась она себе в том, что потихоньку начала отвечать голосу - про себя, сначала неуверенно, а потом все чаще и чаще, пока не пошли у них длинные беседы, в которых, как это ни странно, Галочка не чувствовала себя неуютно, несмотря на мудреные подчас речи "голоса из бочки". Настроение у нее теперь всегда было радостное, светлое, и мягкая улыбка не сходила с ее губ. Профессор-психиатр довольно хмыкал, покупая квас, и думал про себя о всесилии медицины, "хиппи-йог" вообще перестал появляться, но Галочке не было до них никакого дела - она наслаждалась новой жизнью и ее новыми смыслами.
А в конце августа, когда к Галочке исподволь подкрадывалась уже соблазнительная мысль неведомым образом оставить себе чудесную бочку навсегда, к ней вдруг снова заявился тот самый потрепанный мужичок в кепочке, с подпрыгивающей походкой и хитрыми глазами. "Ну что, хозяйка, будем меняться..." - выпив квасу и ухмыльнувшись, сказал он с непонятной, не то вопросительной, не то утвердительной интонацией. Галочка недоуменно моргнула и вдруг вспомнила о его предложении. "Я тебе, значит, завтра с утреца подгоню свою бочку, чистую, нормальную, все оформлено как надо, а ты мне свою, бракованную, старую отдашь... Ну что, по рукам?.." - продолжал он. "Нет," - вдруг, неожиданно для самой себя, очень спокойно ответила Галочка и посмотрела мужичку прямо в глаза. - "Я не согласна, мне и с этой бочкой хорошо." Мужичок вздрогнул, отвел взгляд и, потянувшись к бочке, неловко огладил ее желтый металлической бок своей трясущейся мозолистой лапкой. Галочке показалось, что в глазах странного покупателя мелькнуло что-то жадное, хищное - мелькнуло и пропало. Ее передернуло. "Уверена, хозяйка, что не передумаешь?.." - снова спросил он, теперь уже - с явной насмешкой. "Уверена," - твердо сказала Галочка и постаралась придать себе максимально независимый, храбрый и даже несколько суровый вид, чтобы отпугнуть, наконец, этого неприятного типа. Мужичок резко вздохнул, отдернул руку от бочки, будто внезапно обжегшись, с неожиданной злобной угрозой пробормотал под нос "ну, как хочешь, хозяйка, как хочешь", резко развернулся и ускакал прочь, странно подпрыгивая на ходу. Галочку прошиб холодный пот, и ей на мгновение стало вдруг почему-то очень страшно. Но потом все прошло, вернулось хорошее настроение, и весь день прошел в приятных беседах с покупателями и бочкой.
Через пару дней Галочка решительно развернула бурную деятельность, чтобы всеми правдами и неправдами оставить себе свою бочку, она даже была готова потратить на это сбережения на новую машину, впервые в жизни - втайне от мужа, и, кто знает, скорее всего у нее все бы получилось, но... Первого сентября, придя в парк ранним утром для закрытия точки и сдачи (а на самом деле, выкупа "по блату") своей чудесной квасной бочки, Галочка с ужасом обнаружила, что бочку подменили... Нет, новая бочка, на сторонний взгляд, была очень похожа на старую, только не для Галочки - она сразу увидела, что и оттенок желтого немножко не тот, и кое-какие мелочи в оформлении рисунка и надписи на бочке отличаются, и нету памятной длинной царапины на месте неудачного прикрепления плеера, а главное - молчание, полнейшая тишина "с той стороны"...
И пока неприятно бодрый и смешливый с утра водитель поставщиков забирал бочку, прикрепляя к своей машине, пока подсовывал Галочке документы на подпись, пока помогал сложить зонтик-тент и столик, в голове у нее было пусто и звонко от шока, и только одна мысль упрямо и бесполезно билась там пойманной птицей - "как же так, как же так..." В конце концов, водитель уехал и увез чужую бочку, а Галочка все стояла посреди аллеи у входа в парк, беспомощно опустив руки и провожая невидящим взглядом спещащих с букетами школьников.
Домой Галочка в то утро не пошла, не вернулась и на работу в супермаркет. Весь день просидела она на парковой скамейке, на той самой аллее, откинувшись на деревянную спинку и запрокинув голову, подставляя лицо первым порывам прохладного осеннего ветра. Слезы текли по ее щекам и ушам, по вискам и по шее незаметно, легко и свободно, на губах блуждала странная улыбка, прическа растрепалась, а краска на лицо размылась, но Галочка не замечала этого, как не замечала она ни редких прохожих с их странными взглядами, ни похмельного бормотания дворника, ни даже появившегося в полдень "хиппи-йога". Парень постоял поотдаль, хмуро глядя на раскинувшуюся на скамейке Галочку, помолчал, теребя губы длинными пальцами, и ушел прочь, так и не решившись подойти к ней.
А она сидела на своей скамейке, закрыв глаза, и слушала мягкий гул, далекий плеск, ласковый шелест, высоту и глубину, чудесные голоса - слушала, чтобы впитать, вобрать в себя навсегда...
06.09.19
Поставленная задача: написать рассказ или отрывок о заданных другими участниками сообщества персонаже и его раздражающем факторе.
Заданный персонаж: продавщица кваса из бочки.
Заданный раздражающий (ее) фактор: голос из недр бочки, пристающий с мудрыми советами, причем таблетки не помогают.
И вот что странное вышло...
Голос
Галина Викторовна Смальцева была настолько довольна своей жизнью, что с полной уверенностью считала себя счастливой женщиной.
И она сама, и вся ее большая семья, включая родственников, мужа и детей, отличались отменным здоровьем, хозяйственностью и спокойными, уживчивыми характерами. Сама Галина Викторовна, даже далеко перешагнув 30-летний рубеж, все еще оставалась для друзей, соседей и сослуживцев Галочкой, Галюней и Галкой. Веселая и активная, она крепко стояла на ногах, могла похвастаться завидным здравомыслием, прекрасно ладила с окружающими и легко шла по жизни.
Работала Галочка в овощном отделе крупного супермаркета, а летом, в школьные каникулы, подрабатывала во вторую смену, по выходным и праздникам продавщицей кваса у входа в городской парк. Обе свои работы Галочка любила и уважала - и строгий, идеальный порядок ароматного овощного отдела, которым она уверенно правила, и веселую праздничную суету летнего парка, рождавшую в жаркие дни длинную пеструю очередь к ее солнечной бочке с холодным квасом. Квас - дело семейное, полезное, здоровое, думала Галочка, помогая отдыхающим утолять жажду и немного жалея желчную, сухощавую Маргариту, торгующую в алкогольном ларьке у противоположного входа в парк. Вот там публика бывала разная, попадались и вовсе пропащие, никчемные, а то и опасные люди... Не то, что у Галочки - веселые семьи с детьми, влюбленные парочки, степенные пенсионеры, дружные студенты и школьники на каникулах, подтянутые кадеты и офицеры из ближайшего военного училища, задумчивые интеллигенты из университета и филармонии...
В общем, Галочка была всем довольна в этой жизни - даже своими мечтами, простыми и достижимыми: накопить на новую машину и на поездку всем семейством на море, женить младшего брата и заказать себе у знакомой портнихи роскошное платье на его свадьбу.
И все-то у Галочки было прекрасно, солнечно и понятно - до того рокового июльского воскресенья, когда ей в очередной раз подвезли новую бочку кваса.
Надо сказать, что бочка эта Галочке сразу не понравилась. Опытный взгляд продавщицы заметил небольшие различия в раскраске и оформлении бочки, да и интуиция подсказывала, что тут что-то не так. Галочка трижды проверила накладные на бочку, включая сроки годности кваса, сама лично попробовала напиток, допросила растерянного водителя и хмурых поставщиков, но ничего подозрительного не обнаружила. В конце концов, ей пришлось махнуть рукой на интуицию и открыть торговлю.
Стояло раннее теплое и солнечное июльское воскресное утро, обещавшее жаркий день и большой спрос на холодный квас. Галочка, чье обычное светлое настроение было слегка омрачено появлением странной бочки, все же взяла себя в руки и радушно улыбнулась первому покупателю - тощему, заспанному, небрежно одетому и лохматому парню, похожему на студента-полуночника, с трудом выползшего из своей берлоги. Парень что-то сонно пробурчал в ответ на приветствие и попросил кружку кваса, бросив на тарелку горсть мелочи. Он жадно осушил кружку и поставил ее, казалось, не открывая глаз, так что чуть было не промахнулся мимо подноса. Галочка инстинктивно подалась вперед, чтобы поймать кружку, и в этот момент услышала у себя над левым ухом назидательное: "Вообще-то, кто рано встает, тому Б-г дает!" Голос был странный - какой-то скрипуче-дребезжащий, и Галочка машинально обернулась, в поисках невесть зачем подкравшегося к ней со спины старика, но никого не увидела. Более того, казалось, что студент вообще не услышал сказанного - он пробурчал "спасибо", взлохматил волосы пятерней и, засунув руки в карманы пятнистых джинсов, сонно пошаркал прочь из парка, в сторону студенческой общаги.
"Показалось?.. - удивленно подумала Галочка, поскольку отродясь ей ничего не казалось в этой жизни, и продолжила работу. Впрочем, уже через пару человек ей пришлось снова вздрогнуть от странного голоса, когда к бочке подошли двое - хнычущий и скандалящий малыш лет четырех и его молодой, измученный капризами отпрыска отец. "Не хочу квас, хочу сладкую вату!.." - кричал ребенок, сжимая кулачки и размазывая злые слезы по щекам. - "Мама сказала тебе меня угостить!.." "Ну, где ж я возьму тебе сейчас сладкую вату?!." - увещевал его отец, явно по сотому разу. - "Давай выпьем квасу, а потом пойдем на качельки, а?.. А может, там опять сосиски в тесте продают, помнишь, тебе в прошлый раз понравилось?.." Но мальчик не слушал. Галочка уже открыла рот, чтобы, по своему обыкновению, отвлечь и успокоить малыша - а она это неплохо умела, как вдруг над ее левым ухом снова раздалось недовольное: "Между прочим, дети должны уважать и слушаться своих родителей!.." Дернувшись, Галочка чуть не разлила квас, но опять никого не увидела. Она плохо помнила, как на автомате успокаивала малыша, что говорила его отцу, как выдавала сдачу и леденец для мальчика (специально для таких случаев ее снабжали запасами конфет)...
Затем парочка, будто ничего странного не услышав, примиренно удалилась, а Галочка осталась около своей бочки, охваченная странными чувствами. Пожалуй, это можно было бы назвать страхом, если бы Галочка помнила, когда она в последний раз так сильно пугалась. К страху, впрочем, примешивалось любопытство и еще какое-то непонятное ощущение, которое можно было бы назвать "на пороге неизвестного", если бы Галочка могла в этот момент думать и была способна на подобные сравнения.
К счастью, жара еще не вошла в полную силу, да и время было раннее, поэтому покупатели пока не шли косяком, что дало возможность Галочке несколько раз обойти кругом свою бочку и столик под зонтиком-тентом, и даже заглянуть под них. Безрезультатно - кроме пары голубей и невыметенных ленивым дворником окурков, ничего там не обнаружилось. Никакого источника голоса - даже плеера или сотового, подложенного неизвестными шутниками. Галочку отчего-то прошиб холодный пот - возможно, от нехорошего предчувствия, которое ее не обмануло. За всю смену странный дребезжащий голос раздавался у нее над левым ухом еще раз пятнадцать - сыпал поговорками, пословицами, какими-то мудреными изречениями, а иногда и давал советы. В основном, все это относилось к покупателям, напрочь игнорировавшим сказанное, но пару раз голос обращался и к самой Галочке. Однажды он процитировал какого-то китайца - что-то про "достойную жизнь в спокойном равновесии", а в другой раз посоветовал ей "раскрыть свою душу великим тайнам и внимать им с трепетом". От страха Галочка запоминала сказанное, даже не понимая его сути, а смену достояла на одном чувстве долга и упрямстве, поскольку некому было ее подменить, хотя к концу работы ее уже всю трясло и лихорадило.
С этого рокового дня любимая Галочкой "работа на воздухе и с людьми", приносившая ей раньше столько радости и ощущения праздника, была безнадежно испорчена. После того, как знакомый дворник по ее просьбе облазил соседние деревья, Галочка потеряла надежду объяснить происходящее нормальными причинами (вроде дурацкого розыгрыша) и окончательно уверилась в том, что испытывает редкие слуховые галлюцинации. То есть, говоря ее языком, "мерещится черти-че, неужто крышей поехала?!.". Тем более, что ни одна живая душа, кроме Галочки, никаких голосов не слышала. А тщательное наблюдение на практике дало невероятный результат - казалось, противный дребезжащий голос исходил... из самой бочки с квасом.
По странному стечению обстоятельств, бочку больше не меняли, лишь приезжали наполнять заново, что противоречило всем известным Галочке правилам. Она пыталась уйти в отпуск или на больничный, однако сменщиц не хватало (одна уехала на курорт, другая слегла с каким-то вирусом), и Галочке пришлось остаться - ведь был самый разгар лета, самый прибыльный сезон. Попытка скандала с поставщиками тоже ничего не дала, кроме окончательно испорченных с ними отношений. Отчаявшаяся Галочка научилась, в конце концов, держать себя в руках, ведь покупатели не должны страдать от ее "психов", и на регулярные "реплики из бочки" она лишь дергала лицом, как при зубной боли, и напрягалась всем телом, стараясь не оборачиваться. Однако постоянный страх и ожидание очередного "глюка" вконец испортили ей настроение, и Галочка теперь постоянно была хмурой, бледной (плохо спала по ночам), раздражительной и, по ее собственным словам, ощущала себя "какой-то дерганой психичкой".
Рассказывать кому-то про свою беду Галочка стеснялась и откровенно боялась, но однажды, после очередной заковыристой реплики вечно недовольного "голоса из бочки", у нее лопнуло терпение, сдали нервы, и слезы с жалобами полились сами собой. По счастью, случилось это пасмурным будним вечером, когда покупателей почти не было, потому невольными свидетелями Галочкиного "нервного срыва" стало всего трое человек - пожилой полный и холеный мужчина в винтажных очках с золотой оправой, молодой долговязый "хиппи" в странных разноцветных одежках и мелкий мужичок неопределенного возраста и рода занятий. Первый, которого обожавшая классифицировать покупателей Галочка окрестила про себя "профессором", и впрямь им оказался - да не просто профессором, а известным в городе психиатром. Выслушав бессвязные Галочкины жалобы с профессиональным вниманием, он тут же предложил ей прийти на прием, причем безо всякой очереди и даже почти бесплатно (очень уж сочувствовал этот пожилой любитель кваса жизнерадостной когда-то продавщице). Галочка согласилась, боромоча профессору благодарности и принимая его визитку с красным от стыда и слез лицом.
Затем доктор ушел, и стоявший за ним "хиппи" тоже попросил свою кружечку. А выпив квас, вполголоса, но уверенно сказал, что может попытаться помочь, и что более того, даже примерно представляет, как это сделать. "Хиппи" оказался практикующим йогом и еще каким-то не то шаманом, не то колдуном, расстроенная Галочка так и не поняла. Он тряхнул длинными патлами, пообещал вернуться через пару дней и гордо удалился, развеваясь на ветру всеми своими цветастыми одежками.
Когда подошел черед третьего покупателя, Галочка почувствовала такую слабость, что бессильно упала на свою маленькую табуреточку, которой обычно никогда не пользовалась, по причине избытка сил и энергии. Мелкий неопределенный мужичок в потертой кепочке выпил свой квас, глянул на Галочку и на бочку хитрый глазом, и неожиданно... предложил меняться. Он пообещал "по блату" достать ей новую, нормальную бочку кваса, со всеми документами, если она за это разрешит ему увезти эту, бракованную. Галочка растеряно моргала и не знала, что ответить, ведь она, с одной стороны, была честной женщиной и никогда "ничем таким" на работе не занималась (несмотря на репутацию своей профессии), а с другой стороны, вовсе не была уверена, что дело именно в этой конкретной бочке, а не в ее бедной голове. Мужичок посоветовал ей подумать хорошенько над его предложением, одобрительно кивнул, пообещал вернуться и ускакал в парк, смешно подпрыгивая и слегка подергиваясь на ходу. Но, стоило ему немного удалиться, как над левым ухом Галочки послышался старческий вздох и скрипуче-дребезжащий, ставший уже ненавистым, голос поведал ей что-то про "тяготы всякого настоящего выбора".
В тот же вечер Галочка приняла твердое решение - лечиться. В назначенное время она чеканной походкой вошла в кабинет давешнего профессора, нервно комкая сумочку в руках. Психиатр долго слушал, что-то проверял, качал головой, боротал себе под нос что-то вроде "надо же, какая устойчивая психика!" и "удивительные реакции!", и, в конце концов, выписал Галочке несколько упаковок таблеток. Купленные в ближайшей аптеке (под странными взглядами молодой аптекарши) таблетки оказались маленькими и разноцветными, и Галочка попыталась убедить себя, что ничего страшного, что все еще образуется, и таблетки ей помогут.
На следующее утро она впервые приняла таблетки и пошла на работу, сильно надеясь, что ее личный кошмар на этом закончится. Но, видно, не судьба. Уже через час после начала торговли Галочка с ужасом снова услышала "голос из бочки", причем на сей раз он вообще обнаглел и гнусаво затянул какую-то тягучую, занудную мелодию с непонятными, нерусскими словами. По счастью, именно в этот момент к ней подошел давешний "хиппи-йог" и попросил квасу. Галочка сразу же пожаловалась ему на голос и попыталась передать, что именно она в данный момент слышит. Парень, казалось, очень обрадовался этому, послушал неумелое Галочкино мычание с закрытыми глазами, кивнул и заявил, что "все это сильно облегчает задачу", и что он "так и предполагал". Затем "хиппи-йог" достал из кармана маленький черный древний плеер и посоветовал прикрепить его на бочку с обратной стороны, чтобы не смущать покупателей, и включить - и пусть играет весь день. К плееру он подарил Галочке мешок сменных батареек и пообещал заглядывать время от времени, для проверки.
Галочка с недоверчивой радостью ухватилась за новую надежду. Она тщательно приклеила плеер скотчем на скрытый от покупателей бок бочки и включила его на малый звук. Из плеера тут же тихо полились похожие мелодии, тягучее пение и странное успокоительное бормотание, в котором русские слова мешались с чудными нерусскими, и ничего не было понятно. Галочка опасливо оглянулась, но никому плеер вроде бы не мешал, никто ничего не заметил, и она вернулась к своей работе. Весь день краем уха слышала она прокручиваемые снова и снова записи, и на каждую из них "голос из бочки" что-то бормотал или пел в ответ. Этот приглушенный диалог создавал эффект работающего где-то далеко радио, и Галочка постепенно успокоилась, перестала дергаться и даже почти не обращала внимания на странные явления.
Так прошел июль. Каждое утро Галочка заново приклеивала (приходилось уносить домой, чтобы не стащили) и включала плеер на бочке, иногда меняла в нем батарейки, и начинала торговлю, почти уже не обращая внимания на непрерывный диалог плеера и бочки. От постоянного тихого бормотания и далекой музыки не только ей самой, но и покупателям становилось на душе тихо, мирно и спокойно, так что даже малые дети у бочки больше не скандалили и не плакали. Время от времени Галочку навещал Игорь (так, оказывается, звали "хиппи-йога"), справлялся, как дела, с улыбкой принимал благодарности, пил квас и успокаивал продавщицу непонятными словами и туманными намеками.
Шло время, лето радовало погодой и покупателями, и все как будто наладилось, но в начале августа Галочка неожиданно (и, возможно, впервые в своей жизни) затосковала. Тоска болела и ворочалась внутри, вставала комом в горле, тянула из Галочки жилы и пугала ее до чертиков. Причин всего этого Галочка совершенно не могла понять - со здоровьем, в семье, на работе все было вроде в полном порядке, и даже дурные предчувствия не мучали, но... Тоска тянула из Галочки последние силы. Иногда ей даже казалось, что будто хочется чего-то, будто чего-то важного ей не хватает, а чего - не понять... Вновь пошли в ход профессорские таблетки, но тщетно, - казалось, они вообще не действуют.
Однажды пасмурным августовским утром, когда в парке душно парило перед летним дождем, Галочке захотелось плакать. Она попыталась, как обычно, приклеить плеер на бок своей бочки перед началом работы, но почему-то не вышло, руки опустились, и Галочка без сил прислонилась лбом к холодному металлу, да так и застыла. Ей казалось, она кожей чует, слышит какой-то низкий тихий гул, мягкую вибрацию бочки, а за ней - непонятный далекий плеск и журчание, подходящее, скорее, лесному ручью, чем яблочному квасу. А затем тот самый голос мягко произнес в Галочкиной голове: "Главное, пусть они поверят в себя и станут беспомощными, как дети. Потому что слабость велика, а сила ничтожна..." Голос говорил еще и еще, а Галочка слушала и слушала. Теперь он вовсе не казался ей неприятным, дребезжащим или пугающим - о нет, голос успокаивал и поддерживал ее, голос говорил с ней, проникая в самое нутро - туда, куда Галочка давно уже не видела причин заглядывать, да она даже и не знала, что у нее оно есть. Просто чуяла, как растворяется тоска, как уходит напряжение, как тает страх... Постояв так с полчаса и наслушавшись всласть, Галочка открыла глаза, улыбнулась и начала работу.
Плеер она убрала подальше и про себя решила никогда больше не использовать, а через пару дней вообще вернула недоуменному хозяину, вместе с неиспользованными батарейками и искренними благодарностями, но даже сама себе Галочка не признавалась, почему. Не признавалась, что теперь уже не могла и дня прожить без голоса из бочки, что летела каждое утро на работу, что думать не хотела о сентябре, когда торговля в парке закончится, вместе с каникулами. А более всего не признавалась она себе в том, что потихоньку начала отвечать голосу - про себя, сначала неуверенно, а потом все чаще и чаще, пока не пошли у них длинные беседы, в которых, как это ни странно, Галочка не чувствовала себя неуютно, несмотря на мудреные подчас речи "голоса из бочки". Настроение у нее теперь всегда было радостное, светлое, и мягкая улыбка не сходила с ее губ. Профессор-психиатр довольно хмыкал, покупая квас, и думал про себя о всесилии медицины, "хиппи-йог" вообще перестал появляться, но Галочке не было до них никакого дела - она наслаждалась новой жизнью и ее новыми смыслами.
А в конце августа, когда к Галочке исподволь подкрадывалась уже соблазнительная мысль неведомым образом оставить себе чудесную бочку навсегда, к ней вдруг снова заявился тот самый потрепанный мужичок в кепочке, с подпрыгивающей походкой и хитрыми глазами. "Ну что, хозяйка, будем меняться..." - выпив квасу и ухмыльнувшись, сказал он с непонятной, не то вопросительной, не то утвердительной интонацией. Галочка недоуменно моргнула и вдруг вспомнила о его предложении. "Я тебе, значит, завтра с утреца подгоню свою бочку, чистую, нормальную, все оформлено как надо, а ты мне свою, бракованную, старую отдашь... Ну что, по рукам?.." - продолжал он. "Нет," - вдруг, неожиданно для самой себя, очень спокойно ответила Галочка и посмотрела мужичку прямо в глаза. - "Я не согласна, мне и с этой бочкой хорошо." Мужичок вздрогнул, отвел взгляд и, потянувшись к бочке, неловко огладил ее желтый металлической бок своей трясущейся мозолистой лапкой. Галочке показалось, что в глазах странного покупателя мелькнуло что-то жадное, хищное - мелькнуло и пропало. Ее передернуло. "Уверена, хозяйка, что не передумаешь?.." - снова спросил он, теперь уже - с явной насмешкой. "Уверена," - твердо сказала Галочка и постаралась придать себе максимально независимый, храбрый и даже несколько суровый вид, чтобы отпугнуть, наконец, этого неприятного типа. Мужичок резко вздохнул, отдернул руку от бочки, будто внезапно обжегшись, с неожиданной злобной угрозой пробормотал под нос "ну, как хочешь, хозяйка, как хочешь", резко развернулся и ускакал прочь, странно подпрыгивая на ходу. Галочку прошиб холодный пот, и ей на мгновение стало вдруг почему-то очень страшно. Но потом все прошло, вернулось хорошее настроение, и весь день прошел в приятных беседах с покупателями и бочкой.
Через пару дней Галочка решительно развернула бурную деятельность, чтобы всеми правдами и неправдами оставить себе свою бочку, она даже была готова потратить на это сбережения на новую машину, впервые в жизни - втайне от мужа, и, кто знает, скорее всего у нее все бы получилось, но... Первого сентября, придя в парк ранним утром для закрытия точки и сдачи (а на самом деле, выкупа "по блату") своей чудесной квасной бочки, Галочка с ужасом обнаружила, что бочку подменили... Нет, новая бочка, на сторонний взгляд, была очень похожа на старую, только не для Галочки - она сразу увидела, что и оттенок желтого немножко не тот, и кое-какие мелочи в оформлении рисунка и надписи на бочке отличаются, и нету памятной длинной царапины на месте неудачного прикрепления плеера, а главное - молчание, полнейшая тишина "с той стороны"...
И пока неприятно бодрый и смешливый с утра водитель поставщиков забирал бочку, прикрепляя к своей машине, пока подсовывал Галочке документы на подпись, пока помогал сложить зонтик-тент и столик, в голове у нее было пусто и звонко от шока, и только одна мысль упрямо и бесполезно билась там пойманной птицей - "как же так, как же так..." В конце концов, водитель уехал и увез чужую бочку, а Галочка все стояла посреди аллеи у входа в парк, беспомощно опустив руки и провожая невидящим взглядом спещащих с букетами школьников.
Домой Галочка в то утро не пошла, не вернулась и на работу в супермаркет. Весь день просидела она на парковой скамейке, на той самой аллее, откинувшись на деревянную спинку и запрокинув голову, подставляя лицо первым порывам прохладного осеннего ветра. Слезы текли по ее щекам и ушам, по вискам и по шее незаметно, легко и свободно, на губах блуждала странная улыбка, прическа растрепалась, а краска на лицо размылась, но Галочка не замечала этого, как не замечала она ни редких прохожих с их странными взглядами, ни похмельного бормотания дворника, ни даже появившегося в полдень "хиппи-йога". Парень постоял поотдаль, хмуро глядя на раскинувшуюся на скамейке Галочку, помолчал, теребя губы длинными пальцами, и ушел прочь, так и не решившись подойти к ней.
А она сидела на своей скамейке, закрыв глаза, и слушала мягкий гул, далекий плеск, ласковый шелест, высоту и глубину, чудесные голоса - слушала, чтобы впитать, вобрать в себя навсегда...
06.09.19