побочный продукт
... при сочинении сценария неожиданно вылезло вот это...
... Малыгинский дом - старая изба-двойня с широким крыльцом и шестью окнами по фасаду, когда-то стоял почти в самом центре деревни, но теперь оказался почти на краю. От прежней Стегаихи, когда-то большой и многолюдной, теперь осталось едва ли десяток домов, между которыми кое-где чернели остатки полусгнивших срубов, заросших крапивой и малинником. Деревня несколько оживала только летом, когда немногочисленные уехавшие в город дети привозили внуков к бабушкам на каникулы, да ещё в несколько домов приезжали дачники из Москвы, Петербурга и Вологды. Зимой жизнь теплилась в 5-6 избах, включая Малыгинскую. Над крышами поднимались дымы из печей, по снегу тянулись протоптанные тропы к дороге, ведущей в соседнюю деревню Марковскую, где были магазин, сельсовет, почта и иные признаки цивилизации.
В доме жили только два человека. Ириней и его бабка Анфиса. Бабке было уже хорошо за 70 и она почти не выходила из дому - стали отниматься ноги и даже в самую сильную жару никогда не снимала тёплые вязаные рейтузы и толстые, из домашней овечьей шерсти, носки. Один глаз у неё был с бельмом, а второй - выцветший, некогда ярко-синий, а теперь блёкло-серый, смотрел на мир устало и печально. Самому Иринею было 15 лет, он только-только перешёл в 9 класс Марковской девятилетки. Родители его умерли. Отец замёрз по пьяни когда Иринею было всего 5 лет, мать умерла два года назад от сердца. Скорая, вызванная бабкой из райцентра, по грязи не доехала, прибывшие врачи констатировали смерть. Так Ириней с бабкой остались одни. Со смертью матери порушилось и небогатое хозяйство Малыгиных. Бабке со всем было не управиться и корову Вишню пришлось сдать на мясо. Из всей скотины остались только куры, да серый кот Дымок.
- Были мы бохатые, а теперича бенные. - говорила бабка, - Ты, Иринёха, смоги в люди-то выйти. В началники. Без денег везде худенек. Без денек теперь никуда. А их до чёрта тысяч надо. Бенный никому не нужен. Робили в колхозе, робили - ничего не наробили. У однех началников деньги есть. У колхозников ничего нет. Ограбили народ Ельцин с началниками.
Разговоры эти бабка Анфиса вела чуть ли не ежедневно. Ириней слушал в пол-уха, но на ус мотал. Он уже всё понял и сделал для себя выводы.
Когда после сдачи экзаменов за 9 класс Ириней получил аттестат и сказал бабке, что уезжает в Вологду поступать в техникум, та только кивнула и завела свою обычную песню про "бохатых" и "бенных". Она искренне желала внуку добра. И чтоб Ириней стал "бохатым"."Началником". А возможно такое было только в городе. И ириней с облегчением отбыл в незнакомый новый мир. Стегаиху он постарался забыть, как тяжёлый муторный сон. Бабка умерла на следующий год. Ириней приехал на похороны, справил нехитрые поминки с несколькими оставшимися в живых деревенскими старухами, кур и кота Дымка взяла себе соседка Люся, не старая ещё одинокая женщина, когда-то работавшая телятницей на ферме, а после того, как её закрыли, пошедшая почтальоном. Но письма в Стегаиху приходили редко.
Ириней забил досками окна и двери в дом и уехал обратно в Вологду. Больше его в Стегаихе не видели. Да и сама деревня вскоре тихо угасла после смерти последних бабушек. Люся перебралась в Марковскую, дом перевезла туда же. И Стегаиха окончательно превратилась в призрак. Со смертью стариков дети с внуками перестали приезжать. Дачники тоже наведывались всё реже.
... Малыгинский дом - старая изба-двойня с широким крыльцом и шестью окнами по фасаду, когда-то стоял почти в самом центре деревни, но теперь оказался почти на краю. От прежней Стегаихи, когда-то большой и многолюдной, теперь осталось едва ли десяток домов, между которыми кое-где чернели остатки полусгнивших срубов, заросших крапивой и малинником. Деревня несколько оживала только летом, когда немногочисленные уехавшие в город дети привозили внуков к бабушкам на каникулы, да ещё в несколько домов приезжали дачники из Москвы, Петербурга и Вологды. Зимой жизнь теплилась в 5-6 избах, включая Малыгинскую. Над крышами поднимались дымы из печей, по снегу тянулись протоптанные тропы к дороге, ведущей в соседнюю деревню Марковскую, где были магазин, сельсовет, почта и иные признаки цивилизации.
В доме жили только два человека. Ириней и его бабка Анфиса. Бабке было уже хорошо за 70 и она почти не выходила из дому - стали отниматься ноги и даже в самую сильную жару никогда не снимала тёплые вязаные рейтузы и толстые, из домашней овечьей шерсти, носки. Один глаз у неё был с бельмом, а второй - выцветший, некогда ярко-синий, а теперь блёкло-серый, смотрел на мир устало и печально. Самому Иринею было 15 лет, он только-только перешёл в 9 класс Марковской девятилетки. Родители его умерли. Отец замёрз по пьяни когда Иринею было всего 5 лет, мать умерла два года назад от сердца. Скорая, вызванная бабкой из райцентра, по грязи не доехала, прибывшие врачи констатировали смерть. Так Ириней с бабкой остались одни. Со смертью матери порушилось и небогатое хозяйство Малыгиных. Бабке со всем было не управиться и корову Вишню пришлось сдать на мясо. Из всей скотины остались только куры, да серый кот Дымок.
- Были мы бохатые, а теперича бенные. - говорила бабка, - Ты, Иринёха, смоги в люди-то выйти. В началники. Без денег везде худенек. Без денек теперь никуда. А их до чёрта тысяч надо. Бенный никому не нужен. Робили в колхозе, робили - ничего не наробили. У однех началников деньги есть. У колхозников ничего нет. Ограбили народ Ельцин с началниками.
Разговоры эти бабка Анфиса вела чуть ли не ежедневно. Ириней слушал в пол-уха, но на ус мотал. Он уже всё понял и сделал для себя выводы.
Когда после сдачи экзаменов за 9 класс Ириней получил аттестат и сказал бабке, что уезжает в Вологду поступать в техникум, та только кивнула и завела свою обычную песню про "бохатых" и "бенных". Она искренне желала внуку добра. И чтоб Ириней стал "бохатым"."Началником". А возможно такое было только в городе. И ириней с облегчением отбыл в незнакомый новый мир. Стегаиху он постарался забыть, как тяжёлый муторный сон. Бабка умерла на следующий год. Ириней приехал на похороны, справил нехитрые поминки с несколькими оставшимися в живых деревенскими старухами, кур и кота Дымка взяла себе соседка Люся, не старая ещё одинокая женщина, когда-то работавшая телятницей на ферме, а после того, как её закрыли, пошедшая почтальоном. Но письма в Стегаиху приходили редко.
Ириней забил досками окна и двери в дом и уехал обратно в Вологду. Больше его в Стегаихе не видели. Да и сама деревня вскоре тихо угасла после смерти последних бабушек. Люся перебралась в Марковскую, дом перевезла туда же. И Стегаиха окончательно превратилась в призрак. Со смертью стариков дети с внуками перестали приезжать. Дачники тоже наведывались всё реже.