Воображариум. Продолжение
Начало здесь:http://z-laya.livejournal.com/617894.html
И здесь:http://z-laya.livejournal.com/631428.html
Утром я бесцеремонно вытолкала обоих прочь, не слушая протестов и возражений, подхватила рюкзак и двинула «вперёд, заре навстречу», как пелось в какой-то старой революционной песне. В детстве, в советские ещё времена, у меня была учительница, обожавшая такие песни. Она и нас заставляла их петь и маршировать на месте. Каждый её урок мы начинали именно с марша на месте и распевания революционных песен. Училка дирижировала и экзальтированно вскидывала руки:
- Бей, барабан!
Бей, барабан!
Бей, барабан!
Бей!
Голосила она. Однажды её прямо с урока куда-то вызвали и мы больше никогда её не видели. Потом мы узнали, что она давно сошла с ума и её увезли в психиатричку. Сейчас мне её было жаль, а тогда я жалости не чувствовала. Только облегчение, что не надо больше участвовать в маразматических спевках. В школе и без неё хватало всякой гадости.
В метро я обнаружила, что Аркашка с Катей плетутся за мной.
- Только не говорите, что вы - со мной.
Аркаша пожал плечами, изо всех сил пытаясь придать себе независимый вид, а Екатерина снова приготовилась реветь. Вчера из её сбивчивых речей я поняла, что мужу она просто надоела и тот её просто выставил. Нет, я конечно, понимаю, что «жена не рукавица», но общество нашей Кати больше пяти минут никто не выдержит. Даже я - её ближайшая подруга. На всякий случай я напомнила обоим, что уезжаю на две недели, в лучшем случае - дней на 10. Аркаша снова пожал плечами и вышел на ближайшей станции. С Катей оказалось сложнее. Она упорно не желала слушать, что ей говорят.
«Ну и чёрт с тобой!» - подумала я. Тут, как раз, и моя станция оказалась.
Велосипеда у меня не было, и транспорт мне любезно предоставил один общий знакомый, который и сосватал меня в эту компанию. Утро радовало нежными красками и приятной прохладой, когда наша кавалькада стартовала от скверика у станции метро «Чёрная речка» и двинулась вдоль по Савушкина в сторону Зеленогорска. Маршрут пролегал через Рощино-Стеклянный и дальше через Приозерск по северному берегу Ладоги, через Ляскеля и Пряжу, до Петрозаводска. Собственно - нового ничего для меня не было. Когда-то я ходила по этим местам автостопом. Теперь пришлось крутить педали.
Катя, поняв, что я не шучу, завыла с новой силой, навевая мысли о бабе, отправляющей мужа на войну, о чём я ей и сказала. Катя взвыла ещё горестнее, а я, спасаясь от ненужного внимания - сцена уже стала приобретать нешуточный интерес для окружающих, - прыгнула на велосипед и помчалась через сквер.
Следующие две недели были прекрасны. Мы проехали по территории бывшей Финляндии, мы изучили архитектуру городка Сортавала, называвшегося при царе Сердоболь (от слова «сердечная боль», что ли?), мы нашли укрепления на старой границе… Мы даже попали в Кижи практически на халяву! Где в честь нас какой-то общий знакомый наших общих друзей, работавший реставратором, играл на карельском национальном инструменте с неприличным названием «йоухукки».
Но первое, что я увидела, вернувшись из похода - была Катерина. Как будто она и не уходила никуда. Хорошее настроение как ветром сдуло.
- Ты что, как Васисуалий Лоханкин - « пришла сюда навеки поселиться»? У тебя, между прочим, есть своя квартира. Вот и дуй туда. А я устала с дороги. Дай мне хотя бы поесть и душ принять. Я, между прочим, сегодня тридцать километров крутила педали.
- Подруга называется!
- Кать, а тебе никто не говорил, что ты дура?
Я захлопнула дверь перед Катерининым носом и, бросив рюкзак в комнату, прошлёпала в ванну.
Выйдя из ванной, первое, что я увидела, была Катерина. Она сидела на кухне и лила слёзы в чашку с чаем. Впустила её моя маменька, приехавшая в город за пенсией. Я не стала ей ничего говорить, просто спросила, как дети и особенно Артёмка.
- Хорошо. - сказала мама, - Артёмка освоился, но пока не говорит.
- Как же ты его там оставила?
- Ничего, ребята уже большие - они за ним присмотрят.
Парадигма восприятия ехидно ухмылялась.
- Я спокойна. - сказала я сама себе, - Сейчас я поменяю эту чёртову парадигму.
Так! А что, собственно, происходит? Ничего не происходит! Мои родные живы и здоровы! Я прекрасно провела отпуск в компании отличных людей! Моя подруга нуждается в моей помощи! Вот и попытаюсь ей помочь! Хотя, если честно, помочь Кате может только опытный психиатр, да и то - не всякий.
- Так что там у тебя с мужем? - спросила я.
- Его посадили!!!! - взвыла Екатерина.
- За что?! - спросила я, с размаху садясь мимо стула. В итоге помощь потребовалась мне, ибо я здорово треснулась копчиком.
- Так, теперь поподробнее. - сказала я, когда мама с Катей перестали носиться вокруг меня с бальзамами от ушибов и предложениями вызвать «скорую», или ехать в травму.
Выяснилось, что после того, как благоверный выставил Екатерину за порог - а она переехала к нему после свадьбы, ибо терпеть в доме зятя с четырьмя «ходками» за спиной было слишком даже для Катькиного отца, отличавшегося довольно широкими взглядами на жизнь, - муженёк отправился отмечать возвращение к свободной жизни и, на радостях, не иначе, кого-то по пьянке не то прибил, не то порезал. Что и следовало ожидать.
- И что? - спросила я, слушая, как в моей голове тараканы играют похоронный марш. Парадигма скукожилась и искривилась под углом «фи». Катя, похоже, не поняла вопроса.
- Он в «Крестах»? - уточнила я.
- Не знаю.
- Нормально! Тебя в полицию вызывали? К следователю и вообще.
- Они сами приходили. Нашли мой старый адрес.
- Нормально. И что теперь? Что ты от меня хочешь? Чтобы я помогла тебе передачу отнести? Так ты сначала узнай, где его держат. Они что тебе сказали?
- Спросили, где я была в день убийства.
- Где ты была сегодня, киска?
«У королевы, у английской!»
«Что ты видала при дворе?»
«Видала мышку на ковре!»
Вспомнила я старый детский стишок.
Катя с мамой посмотрели на меня с лёгким испугом.
- Шутка. - сказала я, - Я меняю парадигму восприятия.
Меня опять не поняли.
- Проехали. - сказала я, - Узнай в полиции, куда твоего муженька так называемого увезли.
- Я боюсь. - ответила Катя.
- Детский сад! Чего? Что тебя вместе с ним посадят? За что? Что сейчас - 37 год что ли? - рассердилась я.
- Он какого-то чучмека зарезал.
- И что? Остальные чучмеки объявили кровную месть и награду за твою голову? Наплюй. Сдадим их УФМС и дело с концом. Их вышибут из города и из России вообще. Или ты боишься, что все нелегалы Питера будут тебя выслеживать? Глупости!
Катькин так называемый муженёк действительно оказался в «Крестах». Больше того, оказавшись «за решёткой, в темнице сырой», он моментально вспомнил, что у него есть законная жена и через следователя передал ей «маляву». Сама малява занимала половинку тетрадного листа мелким почерком, дальше на двух листах формата А4 с двух сторон шёл список вещей, которые надо было принести.
Однако! - подумала я.
И здесь:http://z-laya.livejournal.com/631428.html
Утром я бесцеремонно вытолкала обоих прочь, не слушая протестов и возражений, подхватила рюкзак и двинула «вперёд, заре навстречу», как пелось в какой-то старой революционной песне. В детстве, в советские ещё времена, у меня была учительница, обожавшая такие песни. Она и нас заставляла их петь и маршировать на месте. Каждый её урок мы начинали именно с марша на месте и распевания революционных песен. Училка дирижировала и экзальтированно вскидывала руки:
- Бей, барабан!
Бей, барабан!
Бей, барабан!
Бей!
Голосила она. Однажды её прямо с урока куда-то вызвали и мы больше никогда её не видели. Потом мы узнали, что она давно сошла с ума и её увезли в психиатричку. Сейчас мне её было жаль, а тогда я жалости не чувствовала. Только облегчение, что не надо больше участвовать в маразматических спевках. В школе и без неё хватало всякой гадости.
В метро я обнаружила, что Аркашка с Катей плетутся за мной.
- Только не говорите, что вы - со мной.
Аркаша пожал плечами, изо всех сил пытаясь придать себе независимый вид, а Екатерина снова приготовилась реветь. Вчера из её сбивчивых речей я поняла, что мужу она просто надоела и тот её просто выставил. Нет, я конечно, понимаю, что «жена не рукавица», но общество нашей Кати больше пяти минут никто не выдержит. Даже я - её ближайшая подруга. На всякий случай я напомнила обоим, что уезжаю на две недели, в лучшем случае - дней на 10. Аркаша снова пожал плечами и вышел на ближайшей станции. С Катей оказалось сложнее. Она упорно не желала слушать, что ей говорят.
«Ну и чёрт с тобой!» - подумала я. Тут, как раз, и моя станция оказалась.
Велосипеда у меня не было, и транспорт мне любезно предоставил один общий знакомый, который и сосватал меня в эту компанию. Утро радовало нежными красками и приятной прохладой, когда наша кавалькада стартовала от скверика у станции метро «Чёрная речка» и двинулась вдоль по Савушкина в сторону Зеленогорска. Маршрут пролегал через Рощино-Стеклянный и дальше через Приозерск по северному берегу Ладоги, через Ляскеля и Пряжу, до Петрозаводска. Собственно - нового ничего для меня не было. Когда-то я ходила по этим местам автостопом. Теперь пришлось крутить педали.
Катя, поняв, что я не шучу, завыла с новой силой, навевая мысли о бабе, отправляющей мужа на войну, о чём я ей и сказала. Катя взвыла ещё горестнее, а я, спасаясь от ненужного внимания - сцена уже стала приобретать нешуточный интерес для окружающих, - прыгнула на велосипед и помчалась через сквер.
Следующие две недели были прекрасны. Мы проехали по территории бывшей Финляндии, мы изучили архитектуру городка Сортавала, называвшегося при царе Сердоболь (от слова «сердечная боль», что ли?), мы нашли укрепления на старой границе… Мы даже попали в Кижи практически на халяву! Где в честь нас какой-то общий знакомый наших общих друзей, работавший реставратором, играл на карельском национальном инструменте с неприличным названием «йоухукки».
Но первое, что я увидела, вернувшись из похода - была Катерина. Как будто она и не уходила никуда. Хорошее настроение как ветром сдуло.
- Ты что, как Васисуалий Лоханкин - « пришла сюда навеки поселиться»? У тебя, между прочим, есть своя квартира. Вот и дуй туда. А я устала с дороги. Дай мне хотя бы поесть и душ принять. Я, между прочим, сегодня тридцать километров крутила педали.
- Подруга называется!
- Кать, а тебе никто не говорил, что ты дура?
Я захлопнула дверь перед Катерининым носом и, бросив рюкзак в комнату, прошлёпала в ванну.
Выйдя из ванной, первое, что я увидела, была Катерина. Она сидела на кухне и лила слёзы в чашку с чаем. Впустила её моя маменька, приехавшая в город за пенсией. Я не стала ей ничего говорить, просто спросила, как дети и особенно Артёмка.
- Хорошо. - сказала мама, - Артёмка освоился, но пока не говорит.
- Как же ты его там оставила?
- Ничего, ребята уже большие - они за ним присмотрят.
Парадигма восприятия ехидно ухмылялась.
- Я спокойна. - сказала я сама себе, - Сейчас я поменяю эту чёртову парадигму.
Так! А что, собственно, происходит? Ничего не происходит! Мои родные живы и здоровы! Я прекрасно провела отпуск в компании отличных людей! Моя подруга нуждается в моей помощи! Вот и попытаюсь ей помочь! Хотя, если честно, помочь Кате может только опытный психиатр, да и то - не всякий.
- Так что там у тебя с мужем? - спросила я.
- Его посадили!!!! - взвыла Екатерина.
- За что?! - спросила я, с размаху садясь мимо стула. В итоге помощь потребовалась мне, ибо я здорово треснулась копчиком.
- Так, теперь поподробнее. - сказала я, когда мама с Катей перестали носиться вокруг меня с бальзамами от ушибов и предложениями вызвать «скорую», или ехать в травму.
Выяснилось, что после того, как благоверный выставил Екатерину за порог - а она переехала к нему после свадьбы, ибо терпеть в доме зятя с четырьмя «ходками» за спиной было слишком даже для Катькиного отца, отличавшегося довольно широкими взглядами на жизнь, - муженёк отправился отмечать возвращение к свободной жизни и, на радостях, не иначе, кого-то по пьянке не то прибил, не то порезал. Что и следовало ожидать.
- И что? - спросила я, слушая, как в моей голове тараканы играют похоронный марш. Парадигма скукожилась и искривилась под углом «фи». Катя, похоже, не поняла вопроса.
- Он в «Крестах»? - уточнила я.
- Не знаю.
- Нормально! Тебя в полицию вызывали? К следователю и вообще.
- Они сами приходили. Нашли мой старый адрес.
- Нормально. И что теперь? Что ты от меня хочешь? Чтобы я помогла тебе передачу отнести? Так ты сначала узнай, где его держат. Они что тебе сказали?
- Спросили, где я была в день убийства.
- Где ты была сегодня, киска?
«У королевы, у английской!»
«Что ты видала при дворе?»
«Видала мышку на ковре!»
Вспомнила я старый детский стишок.
Катя с мамой посмотрели на меня с лёгким испугом.
- Шутка. - сказала я, - Я меняю парадигму восприятия.
Меня опять не поняли.
- Проехали. - сказала я, - Узнай в полиции, куда твоего муженька так называемого увезли.
- Я боюсь. - ответила Катя.
- Детский сад! Чего? Что тебя вместе с ним посадят? За что? Что сейчас - 37 год что ли? - рассердилась я.
- Он какого-то чучмека зарезал.
- И что? Остальные чучмеки объявили кровную месть и награду за твою голову? Наплюй. Сдадим их УФМС и дело с концом. Их вышибут из города и из России вообще. Или ты боишься, что все нелегалы Питера будут тебя выслеживать? Глупости!
Катькин так называемый муженёк действительно оказался в «Крестах». Больше того, оказавшись «за решёткой, в темнице сырой», он моментально вспомнил, что у него есть законная жена и через следователя передал ей «маляву». Сама малява занимала половинку тетрадного листа мелким почерком, дальше на двух листах формата А4 с двух сторон шёл список вещей, которые надо было принести.
Однако! - подумала я.