К шестидесятой годовщине.
Я родился, живу и работаю на Уралмаше. Само это место своим появлением обязано первым пятилеткам, советским, сталинским планам модернизации отсталой, сельскохозяйственной России до уровня ведущих промышленных держав.
До революции на месте Уралмаша стояла тайга, через которую тянулся верхотурский тракт. Узкая дорога на север от Екатеринбурга, обрамлённая по обочинам могилами колодников, умерших по пути в сибирскую ссылку. Летом 1919-го, в районе нынешнего Уралмашзавода и соцгорода, сконцентрировались части Красной Армии, начавшие выбивать из Екатеринбурга колчаковцев.
В 1926-м было принято решение о строительстве завода в районе высоты 274. Место было удобным, исходя из близко расположенных источников воды (оз. Шувакиш), необходимой для металлургического производства, и торфа, для тепловой и газогенераторной станций.
15 июля 1928 г., в девятую годовщину освобождения Екатеринбурга от Колчака, был заложен первый камень в фундамент Уралмашзавода. Там, где сегодня проходит напряжённая транспортная артерия - проспект Космонавтов (до 1960-х годов «проспект УЗТМ») с шестиполосным движением, трамвайными и троллейбусными маршрутами, с веткой метро, в конце 1920-х пегая лошадь протаптывала сугробы и, чтобы умять их, тащила за собой санки. За санями шли гуськом люди - землекопы, каменщики, арматурщики, инженеры, мотористы, секретарши и бухгалтеры, строившие завод. К вечеру лошадь с санями поворачивалась в обратную сторону, и опять те же люди брели назад.
Руководителем строительства и первым директором Уралмаша стал настоящий сталинский кадр - Александр Петрович Банников. Он вышел из красных командиров, и строительная площадка для него была фронтом. Построить завод - означало победить, ослабить темпы - пособничать. Бывший анархист, не изживший бунтарской закваски, он был востребован своим временем и оказался на своем месте. В феврале 1919 г. он вступил в партию большевиков. В тридцать лет уже занимал должность предисполкома в Перми.
Был бы на месте Банникова какой-нибудь интеллигентный хлюпик, стройка наверняка бы заглохла. Надо было уметь драться. И драться по правилам тех лет. Он умел. Когда прекращалось
финансирование, он ехал воевать в Москву, привозил фотографии, груды железяк. Вываливал на стол Орджоникидзе: мы уже строим, мы уже плавим сталь, вот отливка, с пылу с жару, потрогайте, она еще теплая!.. Назад поворота нет, а те, кто задерживает финансирование, - враги!
Как хозяйственник он не был лишен определенной предприимчивости, в начале строительства, живя на крайне скудном пайке, вырубленный под строительную площадку лес продавал, пополняя бюджет стройки. Когда стройка заглохла из-за отсутствия финансирования, организовал из рабочих артель по промывке золота на речке Калиновка, на ее истоке из озера Шувакиш. Работяги его любили, потому что с ними он был своим. Обходя стройку, подсаживался к костру, разговаривал по душе.
- Что-то, братцы, исть охота, чего бы нам картошечки не запечь.
А если оказывалась гармонь, растягивал меха. Собиралась компания, песни далеко заполночь.
Перед штурмом необходима передышка. Завтра он, красный командир, поведет эту лапотную армию в атаку: валить деревья, грызть кайлушкой мерзлую землю, таскать и разбивать камни… В работе, как в бою он умел возбуждать ярость. Этот бритый наголо яростный большевик был весь на виду, устраивался на пеньке, раскладывал бумаги. К нему со своими проблемами подходил любой, кто хотел, и без доклада. Он был слишком молод и неотесан, чтобы войти во вкус чиновничьего чванства. Типичным красным директором его не назовешь, хотя, разумеется, он пользовался начальническими распредблагами, ездил на курорт. И то надо сказать, страдая от белокровия, он нуждался в лечении.
Чтобы выжить в тайге и обустроиться, русскому человеку надо всего-то ничего: топор да пилу-двуручку. Тотчас начали валить деревья, корчевать пни, жечь сучья, очищая площадку. День и ночь горели костры, дым плотно стоял в морозном воздухе. Строили землянки, сколачивали бараки. Как выглядели землянки, мы можем судить теперь только по старым фотографиям. Копалась яма, стены обшивались досками, чтобы не осыпалась земля, прорубалось окошко, настилалась крыша. Пол чаще всего земляной. Обычно в землянке проживала одна семья из 5-6 человек, спали на двухэтажных нарах. Ютились в таких жилищах чаще всего грабари, подавшиеся на заработки. Рядом с землянкой ставили сарайчик для лошади-кормилицы и навес, под которым хранилась грабарка - одноосная опрокидывающаяся тележка, в которую запрягалась лошадь. С помощью такой вот немудреной техники во время строительства завода переместили десятки тысяч кубометров грунта: сначала его вынимали из котлованов, затем перевозили на площадку, где в дальнейшем возникли трибуны заводского стадиона.
При составлении проекта были учтены успехи западно-европейской и американской техники в области тяжёлого машиностроения. С целью обеспечения снабжения завода высококвалифицированными рабочими и техническим персоналом проект предусматривал создание учебного центра и жилищное строительство в необходимом количестве.
В 1932-м дала свой первый пар и электричество уралмашевская ТЭЦ. 15 июля 1933-го начал работу завод. Уралмаш специализировался на выпуске экскаваторов, дробилок, доменного и сталеплавильного оборудования, блюмингов, прокатных станов, гидравлических прессов и прочего оборудования, необходимого молодой Советской стране, чтобы выйти в лидеры промышленного производства.
Во время Великой Отечественной войны на «Уралмаше» было изготовлено свыше 19 000 бронекорпусов, 30 тысяч полевых и танковых орудий, около 6000 танков и САУ. Десятки подобных Уралмашу заводов по всей стране стали зримым итогом сталинской индустриализации и настоящей, а не пропагандистской модернизации. Именно эти решения обеспечили социально-экономический скачёк СССР в тридцатые, позволили не только добиться успехов, но и защитить их плоды от посягательств из вне.
Реальная экономическая политика нынешних властей прямо противоположна тому, что делалось в стране в 1920-50-х. Всё это видно и по Уралмашзаводу. Снесённые до основания корпуса, в которых когда-то собирали гигантские шагающие экскаваторы, цеха, приспособленные под склады и автостоянки. Расчленение единого завода на разрозненные производства, загибающиеся по-одиночке, сдача в аренду производственных площадей различным мелким шарашкам, планы по передаче земель Уралмашзавода под офисную застройку. Научно Исследовательский Институт Тяжёлого Машиностроения при УЗТМ нынче уже трудно найти в его собственном здании - магазины, банки, клининговые и прочие конторы. Остановка транспорта «Институт» возле него символично переименована в «Церковь».
Неудивительно, что в свете этих тенденций фигура Сталина, ушедшего 60 лет назад, предстаёт с ещё большей пронзительностью. России нужен новый Сталин, Сталин карающий разрушителей и Сталин организующий на созидание.
Использованы материалы сайта http://www.1723.ru
До революции на месте Уралмаша стояла тайга, через которую тянулся верхотурский тракт. Узкая дорога на север от Екатеринбурга, обрамлённая по обочинам могилами колодников, умерших по пути в сибирскую ссылку. Летом 1919-го, в районе нынешнего Уралмашзавода и соцгорода, сконцентрировались части Красной Армии, начавшие выбивать из Екатеринбурга колчаковцев.
В 1926-м было принято решение о строительстве завода в районе высоты 274. Место было удобным, исходя из близко расположенных источников воды (оз. Шувакиш), необходимой для металлургического производства, и торфа, для тепловой и газогенераторной станций.
15 июля 1928 г., в девятую годовщину освобождения Екатеринбурга от Колчака, был заложен первый камень в фундамент Уралмашзавода. Там, где сегодня проходит напряжённая транспортная артерия - проспект Космонавтов (до 1960-х годов «проспект УЗТМ») с шестиполосным движением, трамвайными и троллейбусными маршрутами, с веткой метро, в конце 1920-х пегая лошадь протаптывала сугробы и, чтобы умять их, тащила за собой санки. За санями шли гуськом люди - землекопы, каменщики, арматурщики, инженеры, мотористы, секретарши и бухгалтеры, строившие завод. К вечеру лошадь с санями поворачивалась в обратную сторону, и опять те же люди брели назад.
Руководителем строительства и первым директором Уралмаша стал настоящий сталинский кадр - Александр Петрович Банников. Он вышел из красных командиров, и строительная площадка для него была фронтом. Построить завод - означало победить, ослабить темпы - пособничать. Бывший анархист, не изживший бунтарской закваски, он был востребован своим временем и оказался на своем месте. В феврале 1919 г. он вступил в партию большевиков. В тридцать лет уже занимал должность предисполкома в Перми.
Был бы на месте Банникова какой-нибудь интеллигентный хлюпик, стройка наверняка бы заглохла. Надо было уметь драться. И драться по правилам тех лет. Он умел. Когда прекращалось
финансирование, он ехал воевать в Москву, привозил фотографии, груды железяк. Вываливал на стол Орджоникидзе: мы уже строим, мы уже плавим сталь, вот отливка, с пылу с жару, потрогайте, она еще теплая!.. Назад поворота нет, а те, кто задерживает финансирование, - враги!
Как хозяйственник он не был лишен определенной предприимчивости, в начале строительства, живя на крайне скудном пайке, вырубленный под строительную площадку лес продавал, пополняя бюджет стройки. Когда стройка заглохла из-за отсутствия финансирования, организовал из рабочих артель по промывке золота на речке Калиновка, на ее истоке из озера Шувакиш. Работяги его любили, потому что с ними он был своим. Обходя стройку, подсаживался к костру, разговаривал по душе.
- Что-то, братцы, исть охота, чего бы нам картошечки не запечь.
А если оказывалась гармонь, растягивал меха. Собиралась компания, песни далеко заполночь.
Перед штурмом необходима передышка. Завтра он, красный командир, поведет эту лапотную армию в атаку: валить деревья, грызть кайлушкой мерзлую землю, таскать и разбивать камни… В работе, как в бою он умел возбуждать ярость. Этот бритый наголо яростный большевик был весь на виду, устраивался на пеньке, раскладывал бумаги. К нему со своими проблемами подходил любой, кто хотел, и без доклада. Он был слишком молод и неотесан, чтобы войти во вкус чиновничьего чванства. Типичным красным директором его не назовешь, хотя, разумеется, он пользовался начальническими распредблагами, ездил на курорт. И то надо сказать, страдая от белокровия, он нуждался в лечении.
Чтобы выжить в тайге и обустроиться, русскому человеку надо всего-то ничего: топор да пилу-двуручку. Тотчас начали валить деревья, корчевать пни, жечь сучья, очищая площадку. День и ночь горели костры, дым плотно стоял в морозном воздухе. Строили землянки, сколачивали бараки. Как выглядели землянки, мы можем судить теперь только по старым фотографиям. Копалась яма, стены обшивались досками, чтобы не осыпалась земля, прорубалось окошко, настилалась крыша. Пол чаще всего земляной. Обычно в землянке проживала одна семья из 5-6 человек, спали на двухэтажных нарах. Ютились в таких жилищах чаще всего грабари, подавшиеся на заработки. Рядом с землянкой ставили сарайчик для лошади-кормилицы и навес, под которым хранилась грабарка - одноосная опрокидывающаяся тележка, в которую запрягалась лошадь. С помощью такой вот немудреной техники во время строительства завода переместили десятки тысяч кубометров грунта: сначала его вынимали из котлованов, затем перевозили на площадку, где в дальнейшем возникли трибуны заводского стадиона.
При составлении проекта были учтены успехи западно-европейской и американской техники в области тяжёлого машиностроения. С целью обеспечения снабжения завода высококвалифицированными рабочими и техническим персоналом проект предусматривал создание учебного центра и жилищное строительство в необходимом количестве.
В 1932-м дала свой первый пар и электричество уралмашевская ТЭЦ. 15 июля 1933-го начал работу завод. Уралмаш специализировался на выпуске экскаваторов, дробилок, доменного и сталеплавильного оборудования, блюмингов, прокатных станов, гидравлических прессов и прочего оборудования, необходимого молодой Советской стране, чтобы выйти в лидеры промышленного производства.
Во время Великой Отечественной войны на «Уралмаше» было изготовлено свыше 19 000 бронекорпусов, 30 тысяч полевых и танковых орудий, около 6000 танков и САУ. Десятки подобных Уралмашу заводов по всей стране стали зримым итогом сталинской индустриализации и настоящей, а не пропагандистской модернизации. Именно эти решения обеспечили социально-экономический скачёк СССР в тридцатые, позволили не только добиться успехов, но и защитить их плоды от посягательств из вне.
Реальная экономическая политика нынешних властей прямо противоположна тому, что делалось в стране в 1920-50-х. Всё это видно и по Уралмашзаводу. Снесённые до основания корпуса, в которых когда-то собирали гигантские шагающие экскаваторы, цеха, приспособленные под склады и автостоянки. Расчленение единого завода на разрозненные производства, загибающиеся по-одиночке, сдача в аренду производственных площадей различным мелким шарашкам, планы по передаче земель Уралмашзавода под офисную застройку. Научно Исследовательский Институт Тяжёлого Машиностроения при УЗТМ нынче уже трудно найти в его собственном здании - магазины, банки, клининговые и прочие конторы. Остановка транспорта «Институт» возле него символично переименована в «Церковь».
Неудивительно, что в свете этих тенденций фигура Сталина, ушедшего 60 лет назад, предстаёт с ещё большей пронзительностью. России нужен новый Сталин, Сталин карающий разрушителей и Сталин организующий на созидание.
Использованы материалы сайта http://www.1723.ru