Задумчивый псто
Я недавно снимала в краеведческом музее. Там были дети, много детей. Боже, какие же они все-таки эмоциональные: орущие, стесняющиеся, нервные, радостные… А еще я заметила, что они все же злые иногда… И ябеды, и плачут, если кто-то занял их место. Показушно так плачут, а не от обиды. Но вот здорово то, что среди этих компьютерных сетей, игр и прочего электронного хлама их все еще восхищают испеченные из теста птицы, игры с цветными лентами, рассказы о гнездах. Разве что мальчик из класса пятого про себя пробубнил «what’s the shit», когда нужно было делать оригами-журавликов.
Но главной эмоцией того дня все же было другое. Пока дети определяли, «кто оставил следы», я бродила мимо стеллажей, рассказывающих об отличившихся в войне ульяновцах. Там были их личные вещи, письма, одежда… Это так грустно. Они писали женам о том, как они скучают, о том, как они любят родину. А еще там были телеграммы из военкоматов о смерти солдат, где сухим языком говорилось «такой-то такой-то скончался от ран». И я подумала, как было ужасно получить такую бумажку, где корявым почерком значится, что того, кого ты любишь, больше нет. Наверное, моя бабушка знала об этом чувстве очень хорошо - ее брата убили на войне за несколько дней до 9 мая.