Популярное краеведение. Челябинск в 1920 году
Список улиц г. Челябинска, подлежащих переименованию
20 февраля 1920 г.
Заречный район
1. Улица Преображенская переименовывается в улицу 1 Мая.
2. Улица Уральская Святотроицкая - в улицу Красного Урала.
3. Улица Семеновская-Знаменская - в улицу Работниц.
4. Улица Долгая - в улицу Красного фронта.
5. Свято-Троицкая площадь - в площадь Красного Октября.
Железнодорожный район
6. Улица Офицерская переименовывается в улицу Колющенко.
7. Улица Таможная - в улицу Борьбы.
8. Улица Кладбищенская - в улицу Возмездия.
9. Улица Клубная - в улицу Ленина.
10. Улица Малая церковная - в улицу Победы.
11. Улица Большая церковная - в улицу Красной молодежи.
12. Улица Переселенческая - в улицу Троцкого.
13. Площадь у каланчи - в площадь Восставших.
Городской район
14. Улица Садовая-Болотная переименовывается в улицу Красная.
15. Александровская площадь - в улицу Алое поле.
16. Улица Оренбургская - в улицу Васенко.
17. Улица Азиатская - в улицу Елькина.
18. Улица Уфимская-Екатеринбургская, начиная от вокзала, кончая Екатеринбургским трактом, - в улицу Рабоче-Крестьянскую.
19. Большая - улица Цвиллинга.
20. Улица Никольская - в улицу Советскую.
21. Улица Ключевская-Ахматовская - в улицу Свободы.
22. Улица Солдатская-Ильинская - в улицу Красноармейскую.
23. Казарменная площадь - в площадь Памяти павших.
24. Улица Казарменная - в улицу Всеобуча.
25. Улица Черногорская - в улицу Сони Кривой.
26. Улица Сербская-Южный бульвар - в улицу Спартака.
27. Южная площадь - в площадь Революции.
28. Улица Скобелевская-Степная - в улицу Коммуны.
29. Улица Михайловская-Исетская - в улицу К. Маркса.
30. Улица Ивановская-Сибирская - в улицу Труда.
Секретарь исполкома Н. Зимин
ОГАЧО. Ф. П-596. Оп. 1. Д. 115. Л. 43.
Алексеев Н.А. От земской управы до горздравотдела. 1917-1927. Челябинск, 2016 год: Наступил 1920 год. Эпидемия тифа в городе и губернии в самом разгаре. Новая, еще только формирующаяся власть, всеми силами и средствами ведет с ней борьбу. Нужно решать вопросы не только организации медицинской помощи, но и захоронения умерших больных. На заседании коллегии Челябинского городского хозяйства 2 января 1920г. под председательством заведующего городским коммунальным хозяйством Романова, с участием представителя Чекатифа Моделевича, решался крайне насущный вопрос: «Об уборке трупов и соблюдении санитарных правил при погребении в братских могилах. Уборку трупов из госпиталей, лазаретов и эвакопунктов согласно предложения Чекатифа за №450 сосредоточить в одном коммунальном хозяйстве, увеличив для этих целей рабочих до 100 человек, и снабдив их необходимыми инструментами, на кладбищах иметь ответственных лиц, которым и вменить в обязанность соблюдать в точности санитарные правила, касающиеся похорон умерших как в отношении размера братских могил и предельного заполнения ее трупами, так равно и высоты надмогильного кургана. Трупы частных лиц по желанию родственников так же могут быть погребены в братской могиле и отвозятся на кладбище средствами горкомхоза». Захоронения производились на разных кладбищах, существовавших в то время, в том числе и на кладбище, расположенном недалеко от элеватора. Ныне это центр города. Кладбища были переполнены, поэтому неоднократно на заседаниях Чекатифа обсуждался вопрос о строительстве в городе крематория, но он так и не был построен.
Медперсонал, работающий на эпидемии, кроме 50%-й эпидемической надбавки к окладу, имел некоторые «привилегии» по отношению даже к членам профсоюза. Правда, это не спасало медперсонал от тифа. Заболеваемость среди них была очень высокой.
«Отдел здравоохранения извещает, что всем членам профсоюзов 1 раз в неделю бесплатно предоставляется баня с 4-х часов до 11 часов. Билеты на месяц выдаются по ул. Большой 19, с 9ч. до 3 ч. дня. Мыло по предъявлению билета можно получить в бане по 1/16 фунта (25 гр. - авт.) на человека на один раз. Лицам, работающим на эпидемию, выдаются удостоверения и билеты на право пользования 2 раза в неделю номерами бань».
Кожно - венерическое отделение временного Челябинского 3-х сводного эпидемического госпиталя располагалось в доме Ахметова (угол Сибирской и Уфимской улиц). Это здание в ночь на 14 февраля 1920 года сгорело. Здесь же располагалась сапожная мастерская, которая и явилась очагом возгорания. Ныне на этом месте находится многократно перестроенное здание Челябинской филармонии.
С 4 по 10 апреля 1920 года из гражданского населения в городе с тифами состояло 559 человек, из них большая часть с сыпным тифом, за этот период заболело 133 жителя города, умерло 6 больных, выздоровело 221.С 25 апреля по 1 мая заболело только 88 человек, умерло 5.По данным, опубликованным в «Советской правде», в городе было развернуто 19 госпиталей и 12 инфекционных больниц для гражданского населения. В городских госпиталях оборудовано приблизительно 9410 эпидемических коек и в больницах для гражданского населения - 1400, всего по городу - 10810 коек. К апрелю - маю 1920 года заболеваемость тифом все - таки пошла на убыль. Закрыта инфекционная больница и возобновлены школьные занятия на Михайловском хуторе.Начали отзывать учащихся, занятых на работах в инфекционных больницах, заменяли их взрослыми. Вместо тифозных отделений открывали отделения для других инфекций, - скарлатины, чесотки.
Начали сворачиваться некоторые госпитали, освобождаться занятые ими помещения. 1091-й госпиталь стал готовиться к выезду на юг. Помещение Дядина, занятое 612 госпиталем, освобождалось для культурно-просветительских целей. Дом Пилкина, занятый под 10 инфекционную больницу, передан в распоряжение железнодорожного РКП.
Тюремное здание вновь передавалось в ведение отдела юстиции для использования по назначению. 22 марта 1920г. в Губчекатиф обратился заведующий отделом юстиции: «18 марта 1920 года состоялось постановление Губчекатиф о немедленном освобождении помещений бывшей тюрьмы от расположенного там госпиталя для перевода туда места лишения свободы. Исполнение постановления поручено Начэваку. Между тем из личного осмотра зданий бывшей тюрьмы и объяснений главврача расположенного там госпиталя выясняется, что Начэвак не только не принял никаких мер к выполнению указанного постановления, но напротив, изыскивает пути для того, чтобы постановление не было осуществлено. Учитывая всю тяжесть борьбы с преступностью, уголовной и контр - революционной, необходимость для успешной изоляции свершивших преступления помещений бывшей тюрьмы для места лишения свободы, отдел Юстиции сообщает об изложенном для зависящих распоряжений, привлечения к ответственности Начэвака за служебную волокиту и просит побудить его к скорейшему выполнению постановления Губчекатифа».
В феврале-марте 1920 года рабочие паровозного депо выступили с инициативой - отремонтировать во внеурочное время паровоз и несколько товарных вагонов, загрузить их хлебом и отправить голодающей Москве. Приурочить эту "акцию" решили к 50-летию Ленина. Хлеба и провизии насобирали 27 тыс. пудов. Ремонт паровоза «Коммунар» (так назвали паровоз Ес-350) производился после работы. При свете факелов, так как деповская электростанция еще не работала. Особо отличилась при ремонте паровоза дышловая бригада под руководством слесаря Годунова, поршневая - слесаря Аобарских, экипажная бригада тов. Ветышева и многие другие. Всего участвовало в ремонте ежедневно до ста рабочих. В конце апреля 1920 года паровоз был готов. По окончании ремонта в депо был проведен митинг, на котором присутствовало около 1000 человек. Было зачитано и принято приветствие В. И. Ленину в связи с его 50-летием и выбрана делегация от рабочих для поездки в Москву, в составе комиссара поезда - машиниста Гундарева, слесаря Муранова и от транспортной кооперации тов. Михалевича. Для сопровождения поезда были сформированы две локомотивные бригады машинистов С. Новожилова и Ф. Альбова, помощников машиниста К. Гарагули, Ф. Малахова и кочегаров В. Хохлова и Ф. Блинова. Вагонники еще в апреле 1920 г. внеурочно отремонтировали 40 грузовых вагонов, которые были загружены хлебом для голодающих рабочих Москвы и красноармейцев Западного фронта. Отправился поезд из Челябинска 3 мая 1920 года, и 7 мая уже был в Москве. Это был рекордно быстрый рейс, так как в то время при существующей разрухе грузовые поезда доходили до Москвы из Челябинска за 10-12 суток.
22 апреля 1920 г. Комсомольцы-железнодорожники, участвовавшие в разгроме колчаковских войск на Южном Урале.
1 мая 1920 года. Во дворе бывшего торгового дома Стахеевых
Из воспоминаний акцизного чиновника Константина Теплоухова: С наступлением весны начальство почти всех учреждений города, вероятно для поддержания трудоспособности своих служащих, начало устраивать субботники. По воскресеньям, когда нет обычной работы, служащие должны были собираться утром в учреждение или в другое указанное место и коллективно заняться какой-нибудь общеполезной работой.
В сентябре новая власть остроумно подшутила над нами - обывателями... Было объявлено, что в казачьей роще - по дороге в станицу Миасскую в четырех-пяти верстах от города разрешается каждой семье бесплатно вырубить и вывезти для своего пользования кубическую сажень березовых дров. В назначенный день собрались на месте, - желающих, конечно, много, - целый лагерь,-приехали и мы. Начали пилить, рубить, укладывать, - работа самая оживленная, - не то, что в огородах или на субботниках. Многие остались тут и ночевать. Некоторые - и мы в том числе - вырубили свой куб на другой день, - вывезти не позволяли, пока не кончат все. Наконец, вырубили все. Объявили, что вышло недоразумение и... заготовленные нами дрова поступают все в распоряжение города для его надобностей, рубить больше нельзя и мы можем отправляться домой. Просто и мило.
10 мая 1920 года. Перед отправкой на Западный фронт.
Отправка добровольцев на польский фронт. Митинг на Южной площади.
13 июля. 1920 года. Улица Уфимская
Из воспоминаний Анны Неаполитановой (в 1920 году ей было 10 лет): Белая стена монастыря тянулась на целый квартал по улице Спартака от улицы Цвиллинга до Советской, почти целый квартал по Советской, а по Цвиллинга - почти до самого духовного училища. Внутри в большом четырехугольнике монастырского двора было несколько больших двухэтажных каменных белых домов и много маленьких домиков-келий, окруженных небольшими садиками, в которых росли малина и смородина. Молодая красивая игуменья Анастасия жила в большом белом доме, который выглядывал через монастырскую стену на улицу Спартака. Примерно в этом месте теперь находится вход в гостиницу «Южный Урал». В остальных больших домах жили послушницы, а заслуженные матушки-монахини обитали в маленьких домиках. В монастырь вели двое ворот: одни, главные - с улицы Цвиллинга, другие, служебные - с Советской. В этом углу монастыря помещались конюшни и другие дворовые службы. Весь монастырский городок утопал в зелени и цветах. Посередине монастырского двора стоял двухэтажный деревянный дом. Наверху там была золотошвейня, а внизу жили три монахини, приютившие у себя дедушку (Дмитрия Неаполитанова), а потом и папу. Между тем на монастырь надвигалась гроза. Решено было его разогнать. Разгон начался с того, что у монашек был отобран самый большой двухэтажный каменный дом, стоявший у стены возле улицы Советской. Выгнали монашек и поселили там разных людей. ... Между тем монашек продолжали теснить. Наверху у нас поселили беспризорников. Что тут началось! Оборванные вшивые мальчишки бегали по всему монастырю, все ломали, крушили. Вскоре цветущий уголок превратился в грязную помойку. Сломали палисадники, вытоптали траву, оборвали ягодные кусты. То, что описано Сейфуллиной, - цветочки, а ягодки были почище. Беспризорным лень было ходить в уборную на улицу, и они прудили у себя прямо на пол. У нас стал протекать потолок. Лились ручьи желтой душистой водички. И ничего с этим нельзя было поделать. Сейфуллина бывала у нас и видела, наверное, разводы на потолке, но об этом она не написала. Писала о том, что беспризорники бегали на базар, который находился за монастырской стеной. Да, там базар был долгое время. Но вот настал день окончательного разгона монастыря. И потянулись печальные обозы. Если кто-то имел родственников в городе - ехал к ним, другие покупали себе халупки на окраине города. Молодые стали устраиваться на работу. Старушки работали на дому, вязали кружева, вышивали.
Осенью 1920 года я впервые переступила порог школы. В Челябинске было две начальных школы - школа Екатерины Романовны и школа Марьи Николаевны. Школа Екатерины Романовны - это в будущем та самая 5-я школа, где четыре года училась моя дочь Иринушка, а школа Марьи Николаевны помещалась на улице Коммуны рядом с центральной школой. Здание школы Екатерины Романовны пока еще цело. Оно находится напротив величественного кинотеатра «Урал». А в доме, где была школа Марьи Николаевны, теперь детский сад. Но в 1920 году Марья Николаевна заведовала школой, которая помещалась в деревянном одноэтажном доме на улице Рабоче-Крестьянской. Теперь этот дом находится позади почтамта, и в нем многие годы работал кукольный театр. Вот сюда-то одним прекрасным днем и привела меня мамочка. Прошли в кабинет к Марье Николаевне. Марья Николаевна Андреева прекрасно знала нашу семью. Она была подругой моей бабушки Клавдии Федотовны. Они вместе учились в прогимназии когда-то. Осенью 1920 года мы покинули монастырь и поселились на улице Коммуны в доме Домащенко. Не так давно (1970-е годы) я, находясь возле Центрального рынка, наблюдала, как сносили этот дом и близлежащие строения. Дом стоял во дворе, был он с полуподвальным этажом. Мы жили наверху. У нас, в сущности, была всего одна комната. Мне кажется, что она была небольшая и почему-то в ней всегда были закрыты ставни. Кроме этой комнатки была еще темная клетушка, в которой поселился дедушка. Бабушка поместилась в кухне. Наступила зима, и вскоре моему учению в школе пришел конец. Однажды мне загородил дорогу какой-то мальчишка и спросил: «Дрова принесла?» Это было для меня как гром среди ясного неба. Опешив, я спросила: «Какие дрова?» Он объяснил: в школе нет дров, нечем топить, каждый учащийся должен приносить в школу полено. Я сказала об этом дома и перестала ходить в школу - боялась. На это попустились - наверное, дров дома не было. Так я и отбоярилась от школы.
Из газеты "Советская правда". 18 августа 1920 года
Постановление Челябинского губревкома о финансировании лагеря принудительных работ
2 марта 1920 г.
С л у ш а л и: О выдаче аванса в размере 300 000 рублей для лагеря принудительных работ.
П о с т а н о в и л и: Выдать триста тысяч (300 000) рублей в счет сметы для лагеря принудительных работ.
Председатель губревкома М. Поляков Секретарь И. Новоселов
ОГАЧО. Ф. Р-363. Оп. 1. Д. 3. Л. 102 об.
Постановление президиума Челябинского губисполкома об организации сети концлагерей
6 мая 1920 г.
С л у ш а л и: Об организации концентрационных лагерей.
П о с т а н о в и л и: Признавая необходимость организации концентрационных лагерей, предложить всем горуездным исполкомам предоставить сметы и проект организации концентрационных лагерей в срочном порядке.
За секретаря губисполкома О. Попова
ОГАЧО. Ф. Р-138. Оп. 1. Д. 128. Л. 3 об.
Из газеты "Советская правда". 10 ноября 1920 года
Письмо заведующего отделом принудительных работ в отдел управления Челябинского губисполкома о выделении одежды и обуви для заключенных концентрационных лагерей
19 ноября 1920 г.
Препровождая при сем копию распоряжения Центра об удовлетворении заключенных лагерей необходимыми одеждой, бельем и обувью и переписку по этому вопросу с губэваком, подотдел принудработ просит внести означенный вопрос на первое заседание коллегии губисполкома, без постановления которого губэвак отказал в отпуске, и со своей стороны ходатайствовать об отпуске белья, одежды, обуви и постельных принадлежностей по числу 700 человек неимущих. Вопрос с совершенным отсутствием одежды и обуви у заключенных лагерей в настоящее время с наступлением зимних холодов настолько обострился, что грозит в самом недалеком будущем прекратить всякую высылку заключенных на работы, что в свою очередь безусловно нанесет неизгладимый вред республике. К тому же на почве простуды и нечистоплотности за отсутствием белья среди заключенных все больше и больше увеличивается заболеваемость, грозящая превратиться в эпидемию.
Заведующий отделом принудработ Г. Морозов
ОГАЧО. Ф. Р-138. Оп. 1. Д. 110. Л. 358 - 358 об.
Письмо подотдела принудительных работ в управление Челябинского губисполкома с ходатайством о разрешении поставить в Народном доме спектакль силами заключенных концентрационного лагеря
25 декабря 1920 г.
Подотдел принудительных работ предполагая поставить во вторник 28 сего декабря в рабочем клубе или Народном доме бесплатный концерт-спектакль для заключенных лагеря силами же самих заключенных, просит сообщить, не встречается ли с вашей стороны препятствий к постановке означенного спектакля-концерта, причем сообщает, что посторонние зрители допущены не будут.
Заведующий подотделом принудительных работ
Резолюция: Сообщить телефонограммой: препятствий нет, при условии достаточной охраны. М. Поляков. 28 декабря 1920 г.
ОГАЧО. Ф. Р-363. Оп. 1. Д. 24а. Л. 678.
Из газеты "Советская правда". 19 августа 1920 года
Из газеты "Советская правда". 23 ноября 1920 года
Николай Чернавский. Из рукописи 1927 года «Челябинск в его прошлом. 1736-1926 (хроника): С осени 1920 года разделение школ на женские и мужские прекратилось с обращением их в смешанные. Также перестало существовать Реальное училище, и гимназии как таковые, преобразовавшись в школы II-й ступени. В это же время сделана была попытка открыть политехникум, но она оказалась беспочвенной и непосильной.
При Советской власти частная торговля, исключая базарную, сначала было прекратилась; а торговые ряды, магазины и лавки деревянной постройки убраны как с Соборной площади, так и с Хлебной, а равно с толкучего и рыбного рынка, зеленого базара и ярмарочной пл. на Алом поле. На месте рыбного и мясного рынка, поражавшего раньше грязью и мусором, в 1920 г. разбит городской сад с памятником Карла Маркса, и здесь получился красивый уголок для летнего отдыха.
Из газеты "Советская правда". 20 октября 1920 года
Регистрация начлежников
Выставка сельскохозяйственного инвентаря
