Колонка в FORBES-Woman
КАК Я ПОКУШАЛАСЬ НА ПУТИНА
Сегодня я хочу рассказать одну поучительную историю. Со слегка ностальгическим привкусом, как у всех довоенных историй.
Как-то раз я приехала в Москву на писательское мероприятие, которое обещал посетить сам Владимир Путин. Повторяю: это было до войны. До Крыма и «ла-ла-ла-ла», до запроса к Совфеду о вводе войск и «отпускников» на Донбассе, до Брисбена и Минска, до «веселых похорон» и фильмеца о «возвращении домой». Меня тогда не слишком волновал Путин, президент другой страны. Так, аттракцион, любопытно посмотреть.
Аттракцион начался после обеда. Приехала ФСО, установили рамки. Литераторы вереницей потянулись в зал. И я увидела его.
Не Путина, нет. Но почти.
Он был молод, в безукоризненном сером костюме. Невыразителен лицом, с гладко выбритой головой: цвет его бывших волос выдавали только по-ноябрьски бледные веснушки. Со вкрадчивой пластикой и очень мягким голосом, в котором звучали истинно путинские нотки. Вне сомнения, Путин был его кумиром. Этот юноша наверняка и в ФСО служить пошел, чтобы стать похожим на Путина.
Он тщательно, до дна, досматривал писательские сумки, вдумчиво листал паспорта с двуглавыми орлами, сверялся со списками и бейджиками. И вежливо пропускал посетителей в зал. Пока ему в руки не попал мой, синий, трезубый - как бы еще сказал Маяковский? - украинский паспорт.
Юноша напрягся. Пролистал. Затем перевел взгляд на бейджик у меня на груди. Снова на паспорт. И произнес тихим путинским голосом:
- Яна - или Татьяна?
Если что, кратким именем я называюсь на обложках книг, в прессе, в соцсетях, при случайных знакомствах, среди друзей, в кругу семьи, - словом, почти везде. Полным - в поликлинике, на почте, в договорах и ведомостях и т.п. Но объяснять эти тонкости ФСОшнику я не стала, а лучезарно улыбнулась:
- Яна - творческий псевдоним. Я же писатель.
- Выясним, - с неуловимой угрозой произнес он. - Подождите.
Я остановилась возле рамочки, слушая, как он диктует кому-то по рации мою фамилию. Наблюдать за ним было забавно. Проявленная бдительность обещала в итоге привести его к высотам, да-да, к тем самым.
- И что теперь?
- Проверят и перезвонят. Ждите.
Я осталась ждать.
Мимо текла литературная река. Никто из разномастных коллег по цеху не вызывал у вежливого ФСОшника подозрений, все чинно проходили в зал. Время шло, по поводу проверки моих данных никто ему не отзванивался. Заметив в толпе знакомое писательское лицо, я жизнерадостно сообщила:
- А меня задержали! Подозревают в подготовке покушения на Путина…
Лицо застыло, застенчиво отвело глаза и, пройдя досмотр, поспешило в зал, ускоряя шаги.
Между тем толпа густела, наш герой напряженно трудился, не глядя в мою сторону. Казалось, он обо мне забыл. Я ненавязчиво обогнула рамочку и бравой поступью направилась в зал.
И почти мгновенно почувствовала железные пальцы чуть выше локтя.
- Я же сказал подождать, - произнес за спиной путинский голос. Чуть менее мягкий, чем раньше.
- Вы меня раскрыли, - призналась я, возвращаясь на место. - Яна - это моя сестра-близнец, чеченская террористка (в то время российская пропаганда еще не придумала «бендеровцев» и «Правый сектор»). Перезвоните организаторам, пускай они подтвердят!
Его светлые глаза смотрели на меня без всякого выражения. Юмор ему как сотруднику ФСО не полагался по рангу. Юмор будет потом, на вершине карьеры… и то весьма специфический. А вот принять мои слова за чистосердечное признание и задержать до выяснения - мог, почему нет?
Навстречу шли российские писатели. Некоторые шапочно знакомые, а в своем большинстве совершенно чужие. Ни один из них не впишется за меня ни единым словом, вдруг поняла я. В лице вежливого ФСОшника они видели представителя власти, облеченного любыми правами. А в моем лице… да никого. Какая цеховая солидарность, о чем вы?.. не в этой стране.
- Ждите, - сказал он.
Но мне надоело. В конец концов, никто меня тут пока не удерживал, просто не пускали в зал. Не очень-то и хотелось, решила я. Неужели я не найду, чем заняться до вечера в Москве? Я спустилась по лестнице в вестибюль. И уже направилась в гардероб, когда увидела еще одну, парную лестницу наверх. Возле нее тоже стояла рамочка и немолодой ФСОшник.
Он скучно раскрыл мой паспорт, глянул на бейджик, не заметив никакого несоответствия. Без интереса скользнул взглядом по приоткрытой сумке. Сумка у меня, кстати, была объемная, и мой верный обрез с оптическим прицелом остался незамеченным под слоями косметики, старых чеков, шоколадки и книги… если б он там был, конечно.
Я вошла в зал и едва успела сесть, как со сцены прозвучало:
- Дамы и господа! Президент России Владимир Владимирович Путин!..
…Через пару часов Путин отбыл. И я уже поднялась со своего места в первом ряду на галерке, когда в зал заглянул мой веснушчатый ФСОшник.
Он увидел меня.
Его глаза сделались круглыми и большими, теряя всякое сходство с глазенками его кумира. Мгновение мы смотрели друг на друга.
А потом он улыбнулся и поднял вверх большой палец.
И стал немного похож на человека.
P.S. Данный материал является ностальгической зарисовкой и не содержит призывов к экстремизму.
Сегодня я хочу рассказать одну поучительную историю. Со слегка ностальгическим привкусом, как у всех довоенных историй.
Как-то раз я приехала в Москву на писательское мероприятие, которое обещал посетить сам Владимир Путин. Повторяю: это было до войны. До Крыма и «ла-ла-ла-ла», до запроса к Совфеду о вводе войск и «отпускников» на Донбассе, до Брисбена и Минска, до «веселых похорон» и фильмеца о «возвращении домой». Меня тогда не слишком волновал Путин, президент другой страны. Так, аттракцион, любопытно посмотреть.
Аттракцион начался после обеда. Приехала ФСО, установили рамки. Литераторы вереницей потянулись в зал. И я увидела его.
Не Путина, нет. Но почти.
Он был молод, в безукоризненном сером костюме. Невыразителен лицом, с гладко выбритой головой: цвет его бывших волос выдавали только по-ноябрьски бледные веснушки. Со вкрадчивой пластикой и очень мягким голосом, в котором звучали истинно путинские нотки. Вне сомнения, Путин был его кумиром. Этот юноша наверняка и в ФСО служить пошел, чтобы стать похожим на Путина.
Он тщательно, до дна, досматривал писательские сумки, вдумчиво листал паспорта с двуглавыми орлами, сверялся со списками и бейджиками. И вежливо пропускал посетителей в зал. Пока ему в руки не попал мой, синий, трезубый - как бы еще сказал Маяковский? - украинский паспорт.
Юноша напрягся. Пролистал. Затем перевел взгляд на бейджик у меня на груди. Снова на паспорт. И произнес тихим путинским голосом:
- Яна - или Татьяна?
Если что, кратким именем я называюсь на обложках книг, в прессе, в соцсетях, при случайных знакомствах, среди друзей, в кругу семьи, - словом, почти везде. Полным - в поликлинике, на почте, в договорах и ведомостях и т.п. Но объяснять эти тонкости ФСОшнику я не стала, а лучезарно улыбнулась:
- Яна - творческий псевдоним. Я же писатель.
- Выясним, - с неуловимой угрозой произнес он. - Подождите.
Я остановилась возле рамочки, слушая, как он диктует кому-то по рации мою фамилию. Наблюдать за ним было забавно. Проявленная бдительность обещала в итоге привести его к высотам, да-да, к тем самым.
- И что теперь?
- Проверят и перезвонят. Ждите.
Я осталась ждать.
Мимо текла литературная река. Никто из разномастных коллег по цеху не вызывал у вежливого ФСОшника подозрений, все чинно проходили в зал. Время шло, по поводу проверки моих данных никто ему не отзванивался. Заметив в толпе знакомое писательское лицо, я жизнерадостно сообщила:
- А меня задержали! Подозревают в подготовке покушения на Путина…
Лицо застыло, застенчиво отвело глаза и, пройдя досмотр, поспешило в зал, ускоряя шаги.
Между тем толпа густела, наш герой напряженно трудился, не глядя в мою сторону. Казалось, он обо мне забыл. Я ненавязчиво обогнула рамочку и бравой поступью направилась в зал.
И почти мгновенно почувствовала железные пальцы чуть выше локтя.
- Я же сказал подождать, - произнес за спиной путинский голос. Чуть менее мягкий, чем раньше.
- Вы меня раскрыли, - призналась я, возвращаясь на место. - Яна - это моя сестра-близнец, чеченская террористка (в то время российская пропаганда еще не придумала «бендеровцев» и «Правый сектор»). Перезвоните организаторам, пускай они подтвердят!
Его светлые глаза смотрели на меня без всякого выражения. Юмор ему как сотруднику ФСО не полагался по рангу. Юмор будет потом, на вершине карьеры… и то весьма специфический. А вот принять мои слова за чистосердечное признание и задержать до выяснения - мог, почему нет?
Навстречу шли российские писатели. Некоторые шапочно знакомые, а в своем большинстве совершенно чужие. Ни один из них не впишется за меня ни единым словом, вдруг поняла я. В лице вежливого ФСОшника они видели представителя власти, облеченного любыми правами. А в моем лице… да никого. Какая цеховая солидарность, о чем вы?.. не в этой стране.
- Ждите, - сказал он.
Но мне надоело. В конец концов, никто меня тут пока не удерживал, просто не пускали в зал. Не очень-то и хотелось, решила я. Неужели я не найду, чем заняться до вечера в Москве? Я спустилась по лестнице в вестибюль. И уже направилась в гардероб, когда увидела еще одну, парную лестницу наверх. Возле нее тоже стояла рамочка и немолодой ФСОшник.
Он скучно раскрыл мой паспорт, глянул на бейджик, не заметив никакого несоответствия. Без интереса скользнул взглядом по приоткрытой сумке. Сумка у меня, кстати, была объемная, и мой верный обрез с оптическим прицелом остался незамеченным под слоями косметики, старых чеков, шоколадки и книги… если б он там был, конечно.
Я вошла в зал и едва успела сесть, как со сцены прозвучало:
- Дамы и господа! Президент России Владимир Владимирович Путин!..
…Через пару часов Путин отбыл. И я уже поднялась со своего места в первом ряду на галерке, когда в зал заглянул мой веснушчатый ФСОшник.
Он увидел меня.
Его глаза сделались круглыми и большими, теряя всякое сходство с глазенками его кумира. Мгновение мы смотрели друг на друга.
А потом он улыбнулся и поднял вверх большой палец.
И стал немного похож на человека.
P.S. Данный материал является ностальгической зарисовкой и не содержит призывов к экстремизму.