Лайфкост. Про кабаки.
Кабак - это роскошное средство первой необходимости гламурных ролевых фриков, как "горячая вода, хорошие штоматологи и мягкая туалетная бумага"
(Нет, мне не надоела эта цитата)
Письмо римскому московскому другу
Здравствуйте, любезнейший мой Артём Сергеевич. Как говорят у нас в Малороссии, здоровеньки булы!
Если возможно доверять моей памяти, последний раз имела я счастие видеться с вами в окрестностях уездного города Х., где мы с приятностию проводили время. Приятность же времяпровождения зело была подпитана всякими зельями и наливками, коих имелось в таком изобилии, что землячка моя, уроженка Полтавы, известная своим острословием Верка Сердючка, глядя на это, воскликнула бы: «Лида, Лида! Та бутылка портвейна була явно лышня!»
Вы можете мне тут же возразить, что хмельное не бывает лишним, коли закуска к нему идёт разнообразная и даже прихотливая. Ах как вы правы! закуска - первейшее дело не только в процессе пития, но и во всяком ином деле, требующем подхода вдумчивого и весьма размеренного.
Знаете ли вы малороссийские закуски? Ах, вы не знаете их, если не бывали на родной моей Полтавщине. Чего только не готовят, не подают на родине моей! Галушки и варенички, крученики и маковики, сырники, картопляники, бендерики, пампушки с чесноком, огненный украинский борщ, такой густой, что с трудом вынешь ложку - сладость, сладость неимоверная! Где ещё, в какой стороне, люди с такою заботою и любовию думают о хлебе своём насущном, что и галушке памятник поставят! Памятник тот стоит на Красной площади, что в Полтаве, и описан был известным московским путешественником, и вашим частично тёзкою, Артемием Л., впрочем, без особого пиетету.
Дошло, однако, до меня, что не далее чем в конце сего лета собираетесь вы на отдых и поправку здоровья в Тверскую губернию. Да будет известно вам, что и мне довелось в краях тех бывать в сем году. Зная моё к вам расположение, вы, конечно, захотите узнать, какие полезные сведения могу я сообщить вам о той местности.
Тверь мне не показалась; сам город весьма нечист, протекающая через него Волга, несмотря на хвалы, не превосходит в красоте нашего Днепра, а уж закусок, как у нас на Полтавщине, в Твери и вовсе не сыщешь. Вообразите: имея средства в достаточном количестве, за неимением лучшего выбора вынуждена была я отобедать в харчевне напротив железнодорожной станции, кою мириканский купец Макдональдс содержит. Кормят там хоть и сытно, но еда недёшева, а многие яства совсем вкуса не имеют.
К тихой радости моей, на автобусной станции подвернулась пирожочная, где пирожки были свежи, разнообразны, и всего по десять рублей штука. (При случае надо узнать, не содержит ли пирожочную эту кто-то из малороссийских уроженцев). Однако же не может человек одними пирожками сыт быть.
Посему, по прибытию моему на место - у деревушки Сухой Ручей, а на иностранный манер Глория, сиречь Слава; местные же жители зовут поселение своё Новой Венецией, в честь итальянского города - озаботилась я первым делом вопросом харчей.
С первого взгляду показались мне харчевни и питейные заведения Новой Венеции богатыми и отличными друг от друга, что и княгиня, и судомойка могли найти обед согласно званию и чину. В центре города открыт был роскошный ресторан, на французский манер Флорианом называемый. Кухня тоже французская, о гречневой каше и не слыхивали, а всё англицкие пудинги да заморские паприкаши подают, а уж швейцар как строг! И то верно - отчего б ему строгим не быть, когда на нём одна ливрея стоит всё моё месячное жалование.
На бедняцких окраинах заведения были попроще, и кормили там не французским дифлопе с крутонами, а простой, бесхитростной пищей. Гуляй, рванина!
Надобно вам признаться, отправляясь в те края, позаботилась я взять средств достаточное количество. Так что с таким достатком харчеваться можно было хоть и во Флориане, кошельку особой убыли не станет. Каково же было моё изумление, когда узнала я, что кабаки в Новой Венеции продукцию отпускают только за тамошние доллары, а за российские рубли даже краюху хлеба купить нельзя!
Что же плохо тут - спросите вы. При достаточном жаловании сие честного человека не должно никак смущать: заработал доллар - иди, выпей да закуси! Ан нет, не так просто всё.
Доллар тот венецианский оказался валютой необеспеченной. Всего обеспечения ему было тех средств, что городские власти ссудили кабакам. А бюджет городской мал весьма и нерезинов, так что ссуды были весьма скромными. Вы, Артём Сергеич, как человек в финансах сведущий, должны понимать, что сие означает. А именно: все кабаки часть продуктов закупили на ссуду, а часть - притом большую - на свои сбережения в российских рублях. Так что работали кабаки в Новой Венеции себе в убыток. Оттого во всех заведениях, как продукты закончились, перестали кормить вовсе - потому что нет никакого интересу свои средства тратить кормление публики.
Оттого-то и хвалёный Флориан открывался только к ужину. А в иное время человек, перекусить желавший, должен был искать по городу, где чего есть съестного.
Как ни утро - так в местной газете объявления одним за другим: «Где же можно теперь покушать?» Вообразите, аристократы нанимались мыть посуду, лишь бы завтрак раздобыть. Кофий по утрам был в такой цене, что девицы предлагались всего за чашку.
Доходило даже до курьёзов.
Представьте, является компания в самое что ни на есть подлое заведение, «Тринадцатым тараканом» именуемое. И в компании той - богатые купцы, помещики, да актрисы с певичками. А в заведении том всё просто, не по благородному: всех яств - рюмка водки, в придачу к ней кусок черного хлеба и скибка сала. Сало, конечно, не то, что на родине моей, но зело вкусное. Сказывают, даже и люди веры мусульманской втайне захаживали в «Таракан» водки с салом дёрнуть, хоть по вере ихней им и не положено.
И вот купцы эти с помещиками изволят заказ делать:
- Человек! Нам одну рюмку водки - и двадцать штук хлеба с салом! Потому что хмельного в Новой Венеции столько, что в шампанском девиц купаем, а вот закусить совсем нечем.
Увы! Как печально наблюдать, когда вместо рябчиков с ананасами наследники древней фамилии вынуждены довольствоваться тремя корками хлеба! Однако же чего ещё было ждать. Человек любого сословия завсегда о брюхе своём печётся. А когда кабаки работают в убыток себе, то народ сидит голодный. Так и до революции недалеко!
Отчего же - спросите вы - городские власти не дали разрешения питейным заведениям торговать не только за доллары, но и за рубли российские? Ведь за живые деньги завсегда можно обернуться, да подсуетиться, да сварганить тех же пирожков?
Ах, друг мой, не вы меня, а я вас о том спрашивать должна. Говорят, сие было в экономических интересах сделано. Чай, вам в Москве оно и понятно, что за такой экономический интерес, когда народ голодает. Однако же на родине моей ни один интерес не бывает превыше сытого брюха. Оно, конечно, внутренний мир внутренним миром, но и соловей, птаха малая, одними баснями сыт не бывает.
Неужто, спросите вы дальше, во всей Новой Венеции не сыскалось богатого дома, что и продуктами был бы богат, и кухарку свою собственную имел? Сыскалось, как же не сыскаться. Вообразите, довелось мне побывать с визитом в одном таком богатом доме, коим владел арабский принц Аль Халифа. И что я видела там! Продуктов в огромном изобилии, и сама пещера Сезам кажется бледным подобием даже и маленькой кладовки. А кухня, Господи, какая кухня! Графиня Молоховец, казалось бы, душу бы дьяволу заложила за такую кухню.
Однако же к столу подают сушёные абрикосы да печатные пряники. Осмелилась я спросить хозяина - отчего при таком изобилии в доме угощение так скудно?
- Не поверите, - отвечает - но всё дела. То налоги, то выборы, то полиция с обыском нагрянет - вся дворня при делах, и готовить обед вовсе некому.
- Помилуйте! - говорю. - Так и со здоровьем нехорошее сделаться может!
- Ах, - говорит, - в этом городе здоровье уберечь может только покойник!
И как в воду глядел: в тот же день под вечер убили его, лишили жизни в тюремных застенках. Ни деньги не спасли, ни знатное происхождение.
В довершение, свято место и тут пустым не оказалось. По прошествии двух дней на окраине Новой Венеции открылся неприметный ларёк. Продавалось в нём пиво, бутерброды с колбасой да сладкая вата. Но продавалось это всё за российские рубли! Оттого-то в клиентах недостатку не было, хоть хозяин и драл с них три шкуры. Поверите ли: малая банка с пивом стоила у него пятьдесят-шестьдесят рубликов! Дороже пиво я видала только раз: на теплоходике, что граждан по Москве-реке катает в сторону вашего Кремля, туда-обратно, там за банку пива просят целых восемь целковых.
Так что мой вам совет, дражайший Артём Сергеич: как будете в те края ехать, наймите сразу повара. А коли дела ваши, слава Богу, идут в гору и в средствах вы не стеснены, то нанимайте сразу целый штат - повара, поварёнков и судомоек. Потому как под Тверью их не сыскать. Одна печаль только: овёс нынче дорог, так что на извозчика вам придётся раскошелиться.
И коли не хотите голодным сидеть всё время, и заморский виски закусывать - прости меня, Господи! - сушёными абрикосами, то дайте и повару свой интерес в этом деле соблюсти. Потому что всяка тварь о брюхе своём печётся, и повар ваш такоже. А как повар есть на примете проверенный, то смело можно ему давать волю в закупках харчей: что ни купит, всё вам же вернётся сторицею. И не будет ущерба вашему здоровью от третьеднёвочной осетрины, но в любое время вы будете снабжены пищею годной и сытной. И если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от той небогоугодной харчевни напротив железнодорожной станции в Твери.
За сим прощаюсь с вами. Чаю новостей от вас по вашем возвращении.
Ваша всей душою
Раба божия Иулия.
Писано в поезде Киев-Полтава 23 июлия года сего.