Настоящий разведчик: Анатолий Баронин
Перепост с сайта Дмитрия Зоотухина по Конкурентной разведке:
Немецкий журнал "ШТЕРН" назвал его выдающимся мастером шпионажа. Упоминание о нем есть в книге известного исследователя разведки Джона Баррона «КГБ. Тайная работа советских разведчиков». С гордостью и восхищением представляю вам настоящую украинскую легенду. Возможно, что украинской она стала по стечению обстоятельств, но так или иначе - она есть.
Профессор Института службы внешней разведки Анатолий Баронин - человек с прошлым. Он был резидентом КГБ в Гане, Нигерии и Либерии, более 25 лет прослужил в Первом главном управлении КГБ СССР. В 1986 году сделал выбор в пользу украинской разведки. Сейчас Анатолий Викторович - наставник молодого поколения украинской разведки.
Активность и напористость, с которой он работал на африканском континенте, не проходила незамеченной не только у своих, но и у представителей противоборствующих спецслужб. Но это не помешало Баронину еще несколько лет поработать резидентом советской разведки в Либерии (до этого он работал заместителем резидента в Гане и резидентом в Нигерии).
- Первая моя полугодовая командировка - это была обкатка.- говорит Анатолий Викторович.- Затем - уже боевая командировка. Правда, там я вырос до замрезидента. Третью и четвертую долгосрочные командировки уже провел в качестве резидента.
Именно ему во время работы в Нигерии удалось в предельно сжатые сроки выполнить задание Центра особой важности - добыть штаммы лихорадки Эбола. В то время, а это был 1970 й год, сообщение о страшной эпидемии, поразившей деревушку Ласса на северо-востоке Нигерии, моментально облетело весь мир. За считанные часы от неизвестной болезни, похожей на тиф, там вымерло все население. В прессе появились предположения о возможных испытаниях бактериологического оружия, делались намеки на нашего главного противника. Одним словом, нужны были образцы вируса, чтобы создать антивирусные препараты. Задача стратегической важности. Куратор Баронина из Москвы сообщил, что Председатель КГБ СССР Юрий Андропов пообещал орден Ленина в случае успеха операции.
- К счастью, в то время в Нигерии работала советская миссия врачей, - вспоминает Анатолий Викторович. - Я выбрал из них более-менее подходящего специалиста, сели мы в УАЗик и вдвоем направились искать эту деревню, расположенную за 1200 километров от столицы. Нашли. Добились разрешения исследовать тела умерших. Результатов никаких. Оказалось, что нужны были образцы крови, взятые у еще агонизирующего больного. А к тому времени эпидемию уже остановили, новых проявлений не было. Пришлось искать подходы к местным медикам, у которых такие образцы сохранились. Таким образом, удалось заполучить нужные пробирки с кровью.
Насчет того, какие подходы применялись, Баронин распространяется неохотно. Это, по его мнению, уже тонкости профессионального ремесла. При этом акцентирует внимание на том, что разведчик должен быть актером и в нужной ситуации уметь играть самые различные роли, знать психологию местных жителей, на чем можно сыграть, чем заинтересовать. В конечном итоге все же раскрывает некоторые детали:
- Нам пришлось обойти массу общественных и злачных мест, чтобы найти хоть какие-то зацепки и получить нужную информацию. Наконец, в одном из баров мы встретили медиков-аборигенов, которые за рюмкой рассказали, что у них полно пробирок с кровью, но их почему-то не разрешают брать на анализы. Я сделал вид, что не поверил и стал поднимать их на смех. Дошло до заключения пари. После очередной бутылки за наш счет один из них сбегал в больницу и торжествующе продемонстрировал пробирку с красной жидкостью. И, конечно же, за спасибо такие дела, сами понимаете, не делаются.
Что касается обещанного ордена, Анатолий Викторович, многозначительно выдерживая паузу, по-доброму хитро улыбается:
- Раз Андропов обещал, кому-то, по всей вероятности, орден дали, наверное, кураторам из Центра. Я в эти подробности не вникал. Главное, что образцы благополучно довезли обратно, не разбили по африканским дорогам и вместе с нашим сотрудником рейсом «Аэрофлота» доставили в Москву.
Отец Баронина работал в органах госбезопасности, и он в юношеские годы тоже мечтал стать разведчиком или контрразведчиком. Однако прекрасно понимал, что нельзя просто так прийти и попроситься взять на службу. Поэтому после школы получил высшее экономическое образование, пошел работать в производственную сферу и уже других планов не строил, как вдруг поступило предложение перейти на работу в органы. Но сначала прошел подготовку в разведшколе, причем подготовка была очень тщательной. Преподавателями были в том числе и опытнейшие дипломаты. Скажем, один из курсов читал Анатолий Добрынин, который два десятка лет был послом СССР в США. Все это позволяло работать под дипломатическим прикрытием на уровне с «чистыми» дипломатами, а иногда и лучше. Скажем, в Нигерии он официально занимал пост первого секретаря советского посольства.
- Терпение в разведке уместно сравнить с тормозом в автомобиле, - размышляет ветеран, - не притормозил вовремя, придется сдавать назад, если это еще будет возможно. Умение ждать - одно из основных качеств разведчика. Оно обязывает не подчинять себя стремлению к сиюминутному успеху, помнить, что результат должен вызреть. И еще разведчик должен постоянно помнить, что работа на перспективу, которая как раз предусматривает умение ждать, является самой эффективной и плодотворной.
В подтверждение своих слов Баронин рассказал такой эпизод из разведывательной практики. Как-то в одной из африканских стран, где он в то время работал, нужно было найти подход к влиятельному высокопоставленному чиновнику из президентского окружения. К нашей стране он не очень хорошо относился, на приемы в посольство не приходил, избегал контактов. Анатолий Викторович начал наводить о нем справки, собирать информацию о его привычках, увлечениях, родственниках, слабых и сильных сторонах. Оказалось, что у него очень много детей, и он в них души не чает. На этом решил сыграть. Во время приема в одном из посольств подошел к нему, завел нейтральный разговор и как бы невзначай посетовал, что уже давно находится за границей, соскучился по детям, оставшимся на родине, переживает за них. Так плавно они переключились на тему детей, тот оживился, глаза сразу заблестели и подобрели. В конечном итоге он пригласил нашего разведчика к себе домой.
- Направляясь в гости, я уже знал о его детях почти все, - рассказывает Анатолий Баронин, - поэтому каждому прихватил соответствующий подарок. Прощаясь, я чувствовал себя Дедом Морозом. К тому же я узнал все даты рождения и старался их не пропускать, а это случалось почти каждый месяц. Причем мои отношения с детьми были предельно искренними, и они меня действительно полюбили, а уж хозяин после этого и подавно. Он пригласил меня зайти к нему на работу. Как раз в это время представители нашего посольства пытались получить реакцию руководства страны пребывания по одному важному вопросу международной политики. И тут, попивая перед ним кофе, я замечаю на столе протокол заседания президентского совета на эту тему. Читать приходится вверх ногами, всеми силами стараюсь скрыть свою заинтересованность, но, судя по всему, не получается. Но вместо того, чтобы спрятать документ, он дает возможность его дочитать, да еще и переворачивает на следующую страницу, где окончание. При этом как будто не замечает моего интереса, отвлекаясь на свои дела.
После этого случая ему пришлось тщательно отработать технику чтения вверх ногами и затем неоднократно использовать ее для изучения важнейших документов на столе у своего знакомого. Конечно, он понимал, что тот дает возможность подсмотреть материалы выборочно, руководствуясь какими-то своими соображениями, но и это представляло колоссальную ценность. А воочию они говорили о погоде, рыбалке, детях, политике.
В то время, когда Баронин работал в Африке, там было неспокойно, часто случались перевороты и в этот процесс активно вовлекались иностранные разведки. Все это коснулось и его.
- В моей работе было многое прямо как в фильме «ТАСС уполномочен заявить», - вспоминает Анатолий Викторович. - Правда, в реальности тогда события разворачивались не в Африке, как это показано в фильме, а в другом месте. Хотя в остальном все построено на конкретных событиях с небольшим домыслом Юлиана Семенова. Кстати, директором этого фильма был мой приятель, который знал, чем я занимаюсь. А я как раз находился в Москве между загранкомандировками, и он предложил мне быть консультантом сериала. Но в конечном итоге руководство КГБ назначило консультантами представителей контрразведки, ведь это была в большей степени их операция. Что касается остального, то мне пришлось быть свидетелем четырех государственных переворотов и одной гражданской войны. Первый раз это произошло в 1966 году в Гане. По нашим меркам, он носил антисоветскую направленность и был инспирирован извне. В три часа ночи началась стрельба. Нужно было срочно ехать в посольство и информировать Москву. Сначала сел в машину, но затем передумал, решил, что пешком безопаснее. Всю дорогу, а это около километра, вокруг хаотично летали трассирующие пули. Все остальные дни тоже приходилось проводить на улицах, чтобы докладывать реальную картину.
Уходить от "наружки" нельзя. Вернее, можно, но в исключительных случаях. Если разведчик, действующий под прикрытием, пытается уйти от наблюдения, он тем самым подтверждает свою причастность к разведке. В следующий раз контрразведка сделает все возможное, чтобы не дать ему возможности работать, будет внаглую ходить по пятам. Однако бывают ситуации, когда необходимо оторваться, чего бы это ни стоило. Был у меня такой случай.
Из центра поступило задание раздобыть техническую документацию на один современный европейский самолет. Этими материалами якобы располагала страна моего пребывания. Оказалось, что нужные мне документы есть у близкого родственника моего источника. И вот однажды он подал сигнал о срочной встрече.
Выезжаю из посольства и вскоре замечаю за собой хвост. Делать нечего - виду не подаю, изучаю местные достопримечательности. Хотя знаю, что сзади тоже профессионалы, дистанцию держат четко. Наконец удается создать ситуацию, в которой они якобы по своей вине меня потеряли. Затем еще длительное время петляю по городу, несколько раз проверяюсь и перепроверяюсь. Лишь стопроцентно убедившись, что все чисто, иду на встречу. И тут узнаю, что источник, разбирающийся в авиации, как и я, притащил целую кучу документации и чертежей. Только проблема в том, что к утру их нужно незаметно положить обратно в сейф родственника. Возвращаясь в посольство, прикинул, сколько времени нужно на копирование всего этого, и молил Бога, чтобы не было "наружки", когда поеду отвозить документы. Обошлось..»
В следующий раз, уже в другой стране, как-то во время очередного путча поздно вечером он возвращался на машине домой после встречи с источником. Неожиданно останавливает военный патруль. Автомат Калашникова в грудь, обыскивают. Наш разведчик начинает протестовать, объяснять, что является дипломатом, показывает на номера автомобиля, предъявляет паспорт. Никакой реакции, даже наоборот, раздражаются, передергивают затвор и кладут палец на спусковой крючок.
- В это время я замечаю, что сержант пытается что-то прочитать в моем паспорте, держа его вверх ногами, - уже с улыбкой продолжает свой рассказ Анатолий Викторович. - Ну, думаю, плохи мои дела, раз ребята даже в школе не учились. К счастью, неожиданно подъехал офицер, быстро во всем разобрался, извинился за подчиненных, мол, что с них возьмешь, безграмотные. Напоследок у меня еще хватило сил шутить, что чуть не схлопотал пулю из своего же, советского, автомата. Посмеялись, обнялись, и я, весь в холодном поту, предложил подвезти их на пост, куда они направлялись, а заодно и заехать к нам домой перекусить. Слово за слово - разговорились, а мне с профессиональной точки зрения важно было собрать побольше информации из разных источников. Конечно же, с нашим хлебосольством не обошлось без ста граммов. В результате удалось узнать много интересного и полезного. Вот только жену чуть ли не до смерти напугал неожиданным визитом военных с автоматами. Она вначале подумала, что меня арестовали и приехали с обыском.
- В разведке существует неписаное правило: разведчик против разведчика другой страны грубо не работает. Можно перехитрить, переиграть интеллектуально, в крайнем случае, скомпрометировать... Скажем, в Нигерии у меня сложились хорошие отношения с американскими разведчиками. Мы дружили семьями. Но это не помешало мне приложить руку к высылке из страны одного из них за то, что он постоянно нам вредил.
А вот что касается представителей контрразведки, то они не церемонятся. Помню, в ходу было устройство, которым повреждали шину переднего колеса, и потом на трассе, нагревшись, она лопалась. Со мной такое дважды проделывали. Лишь по счастливой случайности все закончилось благополучно. А мой друг и коллега после подобных "диверсий" в тяжелом состоянии попал в больницу. Руководство отозвало разведчика, ведь дальше ему работать не дали бы.
Потом в Англию перебежал наш разведчик Олег Лялин и начал сдавать всех, кого знал. Мы вместе с ним проходили подготовку в разведшколе. Правда, моей настоящей фамилии он не знал, но по фотографии опознал. Сразу после его побега из Москвы во все резидентуры направили запросы, с кем и при каких обстоятельствах пересекались пути Лялина. Я сообщил о совместной учебе, и меня отозвали на родину. К тому же вскоре в английской прессе появились публикации, где приводились списки расшифрованных советских разведчиков и в том числе значилась моя фамилия. Да и немецкий журнал "Штерн" посвятил мне ряд эпитетов, назвав выдающимся мастером шпионажа. Затем появилась книга исследователя разведки Джона Баррона "КГБ. Тайная работа советских разведчиков", где обо мне тоже упоминалось. Через некоторое время еще несколько лет я работал резидентом советской разведки в Либерии. Ведь официально эти списки-расшифровки опровергались.
По большому счету резидентов иностранных разведок и так зачастую знают. В той же Либерии резидентом американской разведки был мой старый знакомый, к выдворению которого ранее из Нигерии я приложил руку. У нас были нормальные отношения. Я часто бывал у него дома, где имелась очень хорошая библиотека, в частности целые стеллажи книг по искусству. И среди них на видном месте, как на показ, стояла книга Баррона с упоминанием обо мне. Тем самым он давал понять мне, что знает, кто я на самом деле. Как-то я не выдержал и прямо сказал ему: «Не надоело книгу напоказ выставлять?» После этого убрал. Хотя уже в четвертый раз поехать резидентом в одну из стран Европы не получилось - не дали визу.
Резиденты ЦРУ, в отличие от других, стремятся приоткрыть завесу таинственности, подрасшифровать себя. Знаете из-за чего? Если вдруг кто-то пожелает предложить свои услуги, чтобы знал, к кому обращаться. А вообще-то американцы - самый перепуганный народ в отношении инициативников. Я, например, всегда говорил: «Никогда не гоните, давайте посмотрим, кто к нам пришел».
Кстати, у нас, в Украине, была потрясающая сцена. Один энтузиаст-украинец пришел в американское посольство предлагать услуги. Кончилось это тем, что его взашей оттуда выгнали, выбросили его бандероль - и все это с криком: «Уберите своего провокатора!» Именно для того чтобы такого не было, американцы всегда немного приоткрываются. В свою очередь умные инициативники долго приглядываются, к кому обратиться, чтобы их не выставили.
Валентину Васильевну, жену Баронина, многие годы, проведенные с мужем за границей, научили быть готовой к любым неожиданностям, поворотам событий, просьбам мужа. Он мог поздно вечером привести каких-то знакомых, и нужно было подниматься, накрывать на стол и поддерживать беседу. Мог позвонить и сказать, чтобы срочно собиралась, предстояла поездка на какую-то важную встречу. Иногда совершенно не было желания или плохо себя чувствовала, но никогда об этом мужу не говорила. Понимала: так нужно. Иногда он кого-то встречал в городе, и ему требовалось срочно с ним переговорить, а ее высаживал возле магазинов и просил немного погулять. Проходили часы, а он все не заезжал за ней. А в то время в Африке вообще было нонсенсом для белой женщины находится на улице одной. Иностранные дипломаты при этом останавливали машины и спрашивали, что случилось, не нужна ли помощь. После такого кто-то, конечно же, мог закатить мужу истерику, устроить скандал, но она никогда этого не делала.
- Знаете, я его никогда не расспрашивала, чем он занимается, где бывает, с кем встречается, - отмечает Валентина Васильевна. - У нас это было не принято. Если он считал необходимым что- то рассказать о работе, то говорил сам. Но обычно эта тема была закрытой, и я к этому с пониманием относилась. У нас было достаточно других тем для общения. Знаете, самым важным для жены разведчика является понимание и терпение. Понимание специфики его работы, множества проблем, недосказанностей, постоянных задержек, усталости, иногда взвинченности и плохого настроения. И при этом нужно уметь в нужный момент терпеливо сдерживать свои эмоции, свое «я». А во всем остальном оставаться самой обычной любящей, нежной, заботливой женой, хозяйкой, помощницей.
НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ - КИЕВ
- Тогда ситуация сложилась таким образом. Когда я вернулся, до 1986 года работал в Москве, в центральном аппарате разведки. И вдруг меня стали оформлять резидентом в Турцию. А турки мне очень вежливо отказали. Дали понять: мол, сколько же можно?.. И тут я понял, что у меня уже никаких перспектив насчет работы «в поле». Тогда мне предложили на выбор три места работы: первое - возглавлять разведку Эстонии, второе - возглавлять разведку Таджикистана, третье - стать заместителем начальника разведки Украины. Я избрал Украину. В моем подразделении, которое я возглавлял в Москве, было больше половины украинцев. Они, естественно, поддержали мой выбор. Да и в Киеве меня очень хорошо встретили.
Стойко перенесла жена разведчика и известие о его новом назначении. В 1986 году, после того как одна из стран, куда предполагалось послать его резидентом разведки, отказала в выдаче ему необходимых документов (к тому времени информации о нем, как об установленном разведчике, было уже предостаточно на Западе), ему в Москве предложили на выбор три должности. От постов руководителей эстонской и таджикской разведки он отказался, а вот на первого заместителя начальника управления разведки в Киев дал «добро». После 25 лет службы в Первом главном управлении КГБ СССР Анатолий Баронин согласился стать первым заместителем начальника разведки в Украине. Сегодня кажется необычным добровольное решение его, коренного москвича, переехать в Киев буквально через несколько недель после аварии на Чернобыльской АЭС, предварительно сдав трехкомнатную квартиру в Москве.
На новой должности Баронин проработал пять лет. В 1991 году ушел в запас, но на пенсии сидеть не пришлось. Вскоре получил приглашение на преподавательскую работу. В Украине, которая стала суверенным государством, встал вопрос о самостоятельной подготовке своих отечественных кадров для разведки и контрразведки. В кадровом аппарате Службы безопасности Украины посчитали, что человека с таким опытом работы в разведке нельзя оставлять без дела, которому он посвятил всю жизнь. И не прогадали. Анатолий Викторович практически с нуля подготовил десятки и сотни лекций, которые воспринимаются на одном дыхании. Его таланту рассказчика и бережному отношению к своей профессии по-доброму завидуют многие. Без наигранного пафоса он внушает курсантам ставшую уже непреложной для него истину:
- Разведчик должен любить свое ремесло, гордиться принадлежностью к этой древнейшей профессии. Разведка - это призвание. В ней нельзя просто «отбывать» работу. Требуется одержимость, беззаветная любовь к ней. В разведку приходят навсегда, а если же кто-то и уходит из нее добровольно, не стоит его удерживать - от такого работника проку не будет.
- Анатолий Викторович, все годы работы в разведке вы участвовали в противостоянии КГБ - ЦРУ. Теперь, когда КГБ разрушен, а в независимой Украине ЦРУ считается дружественной спецслужбой, - это не вызывает у вас дискомфорта?
- Есть постулат, который в общем-то никто не опровергает: дружественных разведок не бывает. Партнерство осуществляется постоянно. Сейчас - это взаимодействие по борьбе с транснациональной преступностью. Но даже это партнерство в любом случае осуществляется в форме противостояния. Если между разведками начинается дружба, то это уже не взаимодействие, не взаимопомощь, а подчинение и закабаление одной разведки другой. Да, я всю жизнь работал против главного противника. А главным противником были прежде всего США, страны НАТО, ну, и Китай одно время был. В разведке есть железное правило, которое называется «принцип фрагментарности». Он заключается в том, что каждый разведчик должен знать только то, что ему положено знать по его должности и по порученному участку работы. Все остальное - от лукавого. Этот принцип свято соблюдается.
Читайте также интервью Анатолия Викторовича Баронина:
На сайте СЗР Украины
На страницах еженедельника 2000
Газета "ДЕНЬ"
Бывший глава СЗР Украины Н. Маломуж вручает Анатолию Баронину награду.
Анатолий Викторович Баронин практически стал одним из прототипов трилогии Игоря Прелина.
Немецкий журнал "ШТЕРН" назвал его выдающимся мастером шпионажа. Упоминание о нем есть в книге известного исследователя разведки Джона Баррона «КГБ. Тайная работа советских разведчиков». С гордостью и восхищением представляю вам настоящую украинскую легенду. Возможно, что украинской она стала по стечению обстоятельств, но так или иначе - она есть.
Профессор Института службы внешней разведки Анатолий Баронин - человек с прошлым. Он был резидентом КГБ в Гане, Нигерии и Либерии, более 25 лет прослужил в Первом главном управлении КГБ СССР. В 1986 году сделал выбор в пользу украинской разведки. Сейчас Анатолий Викторович - наставник молодого поколения украинской разведки.
Активность и напористость, с которой он работал на африканском континенте, не проходила незамеченной не только у своих, но и у представителей противоборствующих спецслужб. Но это не помешало Баронину еще несколько лет поработать резидентом советской разведки в Либерии (до этого он работал заместителем резидента в Гане и резидентом в Нигерии).
- Первая моя полугодовая командировка - это была обкатка.- говорит Анатолий Викторович.- Затем - уже боевая командировка. Правда, там я вырос до замрезидента. Третью и четвертую долгосрочные командировки уже провел в качестве резидента.
Именно ему во время работы в Нигерии удалось в предельно сжатые сроки выполнить задание Центра особой важности - добыть штаммы лихорадки Эбола. В то время, а это был 1970 й год, сообщение о страшной эпидемии, поразившей деревушку Ласса на северо-востоке Нигерии, моментально облетело весь мир. За считанные часы от неизвестной болезни, похожей на тиф, там вымерло все население. В прессе появились предположения о возможных испытаниях бактериологического оружия, делались намеки на нашего главного противника. Одним словом, нужны были образцы вируса, чтобы создать антивирусные препараты. Задача стратегической важности. Куратор Баронина из Москвы сообщил, что Председатель КГБ СССР Юрий Андропов пообещал орден Ленина в случае успеха операции.
- К счастью, в то время в Нигерии работала советская миссия врачей, - вспоминает Анатолий Викторович. - Я выбрал из них более-менее подходящего специалиста, сели мы в УАЗик и вдвоем направились искать эту деревню, расположенную за 1200 километров от столицы. Нашли. Добились разрешения исследовать тела умерших. Результатов никаких. Оказалось, что нужны были образцы крови, взятые у еще агонизирующего больного. А к тому времени эпидемию уже остановили, новых проявлений не было. Пришлось искать подходы к местным медикам, у которых такие образцы сохранились. Таким образом, удалось заполучить нужные пробирки с кровью.
Насчет того, какие подходы применялись, Баронин распространяется неохотно. Это, по его мнению, уже тонкости профессионального ремесла. При этом акцентирует внимание на том, что разведчик должен быть актером и в нужной ситуации уметь играть самые различные роли, знать психологию местных жителей, на чем можно сыграть, чем заинтересовать. В конечном итоге все же раскрывает некоторые детали:
- Нам пришлось обойти массу общественных и злачных мест, чтобы найти хоть какие-то зацепки и получить нужную информацию. Наконец, в одном из баров мы встретили медиков-аборигенов, которые за рюмкой рассказали, что у них полно пробирок с кровью, но их почему-то не разрешают брать на анализы. Я сделал вид, что не поверил и стал поднимать их на смех. Дошло до заключения пари. После очередной бутылки за наш счет один из них сбегал в больницу и торжествующе продемонстрировал пробирку с красной жидкостью. И, конечно же, за спасибо такие дела, сами понимаете, не делаются.
Что касается обещанного ордена, Анатолий Викторович, многозначительно выдерживая паузу, по-доброму хитро улыбается:
- Раз Андропов обещал, кому-то, по всей вероятности, орден дали, наверное, кураторам из Центра. Я в эти подробности не вникал. Главное, что образцы благополучно довезли обратно, не разбили по африканским дорогам и вместе с нашим сотрудником рейсом «Аэрофлота» доставили в Москву.
Отец Баронина работал в органах госбезопасности, и он в юношеские годы тоже мечтал стать разведчиком или контрразведчиком. Однако прекрасно понимал, что нельзя просто так прийти и попроситься взять на службу. Поэтому после школы получил высшее экономическое образование, пошел работать в производственную сферу и уже других планов не строил, как вдруг поступило предложение перейти на работу в органы. Но сначала прошел подготовку в разведшколе, причем подготовка была очень тщательной. Преподавателями были в том числе и опытнейшие дипломаты. Скажем, один из курсов читал Анатолий Добрынин, который два десятка лет был послом СССР в США. Все это позволяло работать под дипломатическим прикрытием на уровне с «чистыми» дипломатами, а иногда и лучше. Скажем, в Нигерии он официально занимал пост первого секретаря советского посольства.
- Терпение в разведке уместно сравнить с тормозом в автомобиле, - размышляет ветеран, - не притормозил вовремя, придется сдавать назад, если это еще будет возможно. Умение ждать - одно из основных качеств разведчика. Оно обязывает не подчинять себя стремлению к сиюминутному успеху, помнить, что результат должен вызреть. И еще разведчик должен постоянно помнить, что работа на перспективу, которая как раз предусматривает умение ждать, является самой эффективной и плодотворной.
В подтверждение своих слов Баронин рассказал такой эпизод из разведывательной практики. Как-то в одной из африканских стран, где он в то время работал, нужно было найти подход к влиятельному высокопоставленному чиновнику из президентского окружения. К нашей стране он не очень хорошо относился, на приемы в посольство не приходил, избегал контактов. Анатолий Викторович начал наводить о нем справки, собирать информацию о его привычках, увлечениях, родственниках, слабых и сильных сторонах. Оказалось, что у него очень много детей, и он в них души не чает. На этом решил сыграть. Во время приема в одном из посольств подошел к нему, завел нейтральный разговор и как бы невзначай посетовал, что уже давно находится за границей, соскучился по детям, оставшимся на родине, переживает за них. Так плавно они переключились на тему детей, тот оживился, глаза сразу заблестели и подобрели. В конечном итоге он пригласил нашего разведчика к себе домой.
- Направляясь в гости, я уже знал о его детях почти все, - рассказывает Анатолий Баронин, - поэтому каждому прихватил соответствующий подарок. Прощаясь, я чувствовал себя Дедом Морозом. К тому же я узнал все даты рождения и старался их не пропускать, а это случалось почти каждый месяц. Причем мои отношения с детьми были предельно искренними, и они меня действительно полюбили, а уж хозяин после этого и подавно. Он пригласил меня зайти к нему на работу. Как раз в это время представители нашего посольства пытались получить реакцию руководства страны пребывания по одному важному вопросу международной политики. И тут, попивая перед ним кофе, я замечаю на столе протокол заседания президентского совета на эту тему. Читать приходится вверх ногами, всеми силами стараюсь скрыть свою заинтересованность, но, судя по всему, не получается. Но вместо того, чтобы спрятать документ, он дает возможность его дочитать, да еще и переворачивает на следующую страницу, где окончание. При этом как будто не замечает моего интереса, отвлекаясь на свои дела.
После этого случая ему пришлось тщательно отработать технику чтения вверх ногами и затем неоднократно использовать ее для изучения важнейших документов на столе у своего знакомого. Конечно, он понимал, что тот дает возможность подсмотреть материалы выборочно, руководствуясь какими-то своими соображениями, но и это представляло колоссальную ценность. А воочию они говорили о погоде, рыбалке, детях, политике.
В то время, когда Баронин работал в Африке, там было неспокойно, часто случались перевороты и в этот процесс активно вовлекались иностранные разведки. Все это коснулось и его.
- В моей работе было многое прямо как в фильме «ТАСС уполномочен заявить», - вспоминает Анатолий Викторович. - Правда, в реальности тогда события разворачивались не в Африке, как это показано в фильме, а в другом месте. Хотя в остальном все построено на конкретных событиях с небольшим домыслом Юлиана Семенова. Кстати, директором этого фильма был мой приятель, который знал, чем я занимаюсь. А я как раз находился в Москве между загранкомандировками, и он предложил мне быть консультантом сериала. Но в конечном итоге руководство КГБ назначило консультантами представителей контрразведки, ведь это была в большей степени их операция. Что касается остального, то мне пришлось быть свидетелем четырех государственных переворотов и одной гражданской войны. Первый раз это произошло в 1966 году в Гане. По нашим меркам, он носил антисоветскую направленность и был инспирирован извне. В три часа ночи началась стрельба. Нужно было срочно ехать в посольство и информировать Москву. Сначала сел в машину, но затем передумал, решил, что пешком безопаснее. Всю дорогу, а это около километра, вокруг хаотично летали трассирующие пули. Все остальные дни тоже приходилось проводить на улицах, чтобы докладывать реальную картину.
Уходить от "наружки" нельзя. Вернее, можно, но в исключительных случаях. Если разведчик, действующий под прикрытием, пытается уйти от наблюдения, он тем самым подтверждает свою причастность к разведке. В следующий раз контрразведка сделает все возможное, чтобы не дать ему возможности работать, будет внаглую ходить по пятам. Однако бывают ситуации, когда необходимо оторваться, чего бы это ни стоило. Был у меня такой случай.
Из центра поступило задание раздобыть техническую документацию на один современный европейский самолет. Этими материалами якобы располагала страна моего пребывания. Оказалось, что нужные мне документы есть у близкого родственника моего источника. И вот однажды он подал сигнал о срочной встрече.
Выезжаю из посольства и вскоре замечаю за собой хвост. Делать нечего - виду не подаю, изучаю местные достопримечательности. Хотя знаю, что сзади тоже профессионалы, дистанцию держат четко. Наконец удается создать ситуацию, в которой они якобы по своей вине меня потеряли. Затем еще длительное время петляю по городу, несколько раз проверяюсь и перепроверяюсь. Лишь стопроцентно убедившись, что все чисто, иду на встречу. И тут узнаю, что источник, разбирающийся в авиации, как и я, притащил целую кучу документации и чертежей. Только проблема в том, что к утру их нужно незаметно положить обратно в сейф родственника. Возвращаясь в посольство, прикинул, сколько времени нужно на копирование всего этого, и молил Бога, чтобы не было "наружки", когда поеду отвозить документы. Обошлось..»
В следующий раз, уже в другой стране, как-то во время очередного путча поздно вечером он возвращался на машине домой после встречи с источником. Неожиданно останавливает военный патруль. Автомат Калашникова в грудь, обыскивают. Наш разведчик начинает протестовать, объяснять, что является дипломатом, показывает на номера автомобиля, предъявляет паспорт. Никакой реакции, даже наоборот, раздражаются, передергивают затвор и кладут палец на спусковой крючок.
- В это время я замечаю, что сержант пытается что-то прочитать в моем паспорте, держа его вверх ногами, - уже с улыбкой продолжает свой рассказ Анатолий Викторович. - Ну, думаю, плохи мои дела, раз ребята даже в школе не учились. К счастью, неожиданно подъехал офицер, быстро во всем разобрался, извинился за подчиненных, мол, что с них возьмешь, безграмотные. Напоследок у меня еще хватило сил шутить, что чуть не схлопотал пулю из своего же, советского, автомата. Посмеялись, обнялись, и я, весь в холодном поту, предложил подвезти их на пост, куда они направлялись, а заодно и заехать к нам домой перекусить. Слово за слово - разговорились, а мне с профессиональной точки зрения важно было собрать побольше информации из разных источников. Конечно же, с нашим хлебосольством не обошлось без ста граммов. В результате удалось узнать много интересного и полезного. Вот только жену чуть ли не до смерти напугал неожиданным визитом военных с автоматами. Она вначале подумала, что меня арестовали и приехали с обыском.
- В разведке существует неписаное правило: разведчик против разведчика другой страны грубо не работает. Можно перехитрить, переиграть интеллектуально, в крайнем случае, скомпрометировать... Скажем, в Нигерии у меня сложились хорошие отношения с американскими разведчиками. Мы дружили семьями. Но это не помешало мне приложить руку к высылке из страны одного из них за то, что он постоянно нам вредил.
А вот что касается представителей контрразведки, то они не церемонятся. Помню, в ходу было устройство, которым повреждали шину переднего колеса, и потом на трассе, нагревшись, она лопалась. Со мной такое дважды проделывали. Лишь по счастливой случайности все закончилось благополучно. А мой друг и коллега после подобных "диверсий" в тяжелом состоянии попал в больницу. Руководство отозвало разведчика, ведь дальше ему работать не дали бы.
Потом в Англию перебежал наш разведчик Олег Лялин и начал сдавать всех, кого знал. Мы вместе с ним проходили подготовку в разведшколе. Правда, моей настоящей фамилии он не знал, но по фотографии опознал. Сразу после его побега из Москвы во все резидентуры направили запросы, с кем и при каких обстоятельствах пересекались пути Лялина. Я сообщил о совместной учебе, и меня отозвали на родину. К тому же вскоре в английской прессе появились публикации, где приводились списки расшифрованных советских разведчиков и в том числе значилась моя фамилия. Да и немецкий журнал "Штерн" посвятил мне ряд эпитетов, назвав выдающимся мастером шпионажа. Затем появилась книга исследователя разведки Джона Баррона "КГБ. Тайная работа советских разведчиков", где обо мне тоже упоминалось. Через некоторое время еще несколько лет я работал резидентом советской разведки в Либерии. Ведь официально эти списки-расшифровки опровергались.
По большому счету резидентов иностранных разведок и так зачастую знают. В той же Либерии резидентом американской разведки был мой старый знакомый, к выдворению которого ранее из Нигерии я приложил руку. У нас были нормальные отношения. Я часто бывал у него дома, где имелась очень хорошая библиотека, в частности целые стеллажи книг по искусству. И среди них на видном месте, как на показ, стояла книга Баррона с упоминанием обо мне. Тем самым он давал понять мне, что знает, кто я на самом деле. Как-то я не выдержал и прямо сказал ему: «Не надоело книгу напоказ выставлять?» После этого убрал. Хотя уже в четвертый раз поехать резидентом в одну из стран Европы не получилось - не дали визу.
Резиденты ЦРУ, в отличие от других, стремятся приоткрыть завесу таинственности, подрасшифровать себя. Знаете из-за чего? Если вдруг кто-то пожелает предложить свои услуги, чтобы знал, к кому обращаться. А вообще-то американцы - самый перепуганный народ в отношении инициативников. Я, например, всегда говорил: «Никогда не гоните, давайте посмотрим, кто к нам пришел».
Кстати, у нас, в Украине, была потрясающая сцена. Один энтузиаст-украинец пришел в американское посольство предлагать услуги. Кончилось это тем, что его взашей оттуда выгнали, выбросили его бандероль - и все это с криком: «Уберите своего провокатора!» Именно для того чтобы такого не было, американцы всегда немного приоткрываются. В свою очередь умные инициативники долго приглядываются, к кому обратиться, чтобы их не выставили.
Валентину Васильевну, жену Баронина, многие годы, проведенные с мужем за границей, научили быть готовой к любым неожиданностям, поворотам событий, просьбам мужа. Он мог поздно вечером привести каких-то знакомых, и нужно было подниматься, накрывать на стол и поддерживать беседу. Мог позвонить и сказать, чтобы срочно собиралась, предстояла поездка на какую-то важную встречу. Иногда совершенно не было желания или плохо себя чувствовала, но никогда об этом мужу не говорила. Понимала: так нужно. Иногда он кого-то встречал в городе, и ему требовалось срочно с ним переговорить, а ее высаживал возле магазинов и просил немного погулять. Проходили часы, а он все не заезжал за ней. А в то время в Африке вообще было нонсенсом для белой женщины находится на улице одной. Иностранные дипломаты при этом останавливали машины и спрашивали, что случилось, не нужна ли помощь. После такого кто-то, конечно же, мог закатить мужу истерику, устроить скандал, но она никогда этого не делала.
- Знаете, я его никогда не расспрашивала, чем он занимается, где бывает, с кем встречается, - отмечает Валентина Васильевна. - У нас это было не принято. Если он считал необходимым что- то рассказать о работе, то говорил сам. Но обычно эта тема была закрытой, и я к этому с пониманием относилась. У нас было достаточно других тем для общения. Знаете, самым важным для жены разведчика является понимание и терпение. Понимание специфики его работы, множества проблем, недосказанностей, постоянных задержек, усталости, иногда взвинченности и плохого настроения. И при этом нужно уметь в нужный момент терпеливо сдерживать свои эмоции, свое «я». А во всем остальном оставаться самой обычной любящей, нежной, заботливой женой, хозяйкой, помощницей.
НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ - КИЕВ
- Тогда ситуация сложилась таким образом. Когда я вернулся, до 1986 года работал в Москве, в центральном аппарате разведки. И вдруг меня стали оформлять резидентом в Турцию. А турки мне очень вежливо отказали. Дали понять: мол, сколько же можно?.. И тут я понял, что у меня уже никаких перспектив насчет работы «в поле». Тогда мне предложили на выбор три места работы: первое - возглавлять разведку Эстонии, второе - возглавлять разведку Таджикистана, третье - стать заместителем начальника разведки Украины. Я избрал Украину. В моем подразделении, которое я возглавлял в Москве, было больше половины украинцев. Они, естественно, поддержали мой выбор. Да и в Киеве меня очень хорошо встретили.
Стойко перенесла жена разведчика и известие о его новом назначении. В 1986 году, после того как одна из стран, куда предполагалось послать его резидентом разведки, отказала в выдаче ему необходимых документов (к тому времени информации о нем, как об установленном разведчике, было уже предостаточно на Западе), ему в Москве предложили на выбор три должности. От постов руководителей эстонской и таджикской разведки он отказался, а вот на первого заместителя начальника управления разведки в Киев дал «добро». После 25 лет службы в Первом главном управлении КГБ СССР Анатолий Баронин согласился стать первым заместителем начальника разведки в Украине. Сегодня кажется необычным добровольное решение его, коренного москвича, переехать в Киев буквально через несколько недель после аварии на Чернобыльской АЭС, предварительно сдав трехкомнатную квартиру в Москве.
На новой должности Баронин проработал пять лет. В 1991 году ушел в запас, но на пенсии сидеть не пришлось. Вскоре получил приглашение на преподавательскую работу. В Украине, которая стала суверенным государством, встал вопрос о самостоятельной подготовке своих отечественных кадров для разведки и контрразведки. В кадровом аппарате Службы безопасности Украины посчитали, что человека с таким опытом работы в разведке нельзя оставлять без дела, которому он посвятил всю жизнь. И не прогадали. Анатолий Викторович практически с нуля подготовил десятки и сотни лекций, которые воспринимаются на одном дыхании. Его таланту рассказчика и бережному отношению к своей профессии по-доброму завидуют многие. Без наигранного пафоса он внушает курсантам ставшую уже непреложной для него истину:
- Разведчик должен любить свое ремесло, гордиться принадлежностью к этой древнейшей профессии. Разведка - это призвание. В ней нельзя просто «отбывать» работу. Требуется одержимость, беззаветная любовь к ней. В разведку приходят навсегда, а если же кто-то и уходит из нее добровольно, не стоит его удерживать - от такого работника проку не будет.
- Анатолий Викторович, все годы работы в разведке вы участвовали в противостоянии КГБ - ЦРУ. Теперь, когда КГБ разрушен, а в независимой Украине ЦРУ считается дружественной спецслужбой, - это не вызывает у вас дискомфорта?
- Есть постулат, который в общем-то никто не опровергает: дружественных разведок не бывает. Партнерство осуществляется постоянно. Сейчас - это взаимодействие по борьбе с транснациональной преступностью. Но даже это партнерство в любом случае осуществляется в форме противостояния. Если между разведками начинается дружба, то это уже не взаимодействие, не взаимопомощь, а подчинение и закабаление одной разведки другой. Да, я всю жизнь работал против главного противника. А главным противником были прежде всего США, страны НАТО, ну, и Китай одно время был. В разведке есть железное правило, которое называется «принцип фрагментарности». Он заключается в том, что каждый разведчик должен знать только то, что ему положено знать по его должности и по порученному участку работы. Все остальное - от лукавого. Этот принцип свято соблюдается.
Читайте также интервью Анатолия Викторовича Баронина:
На сайте СЗР Украины
На страницах еженедельника 2000
Газета "ДЕНЬ"
Бывший глава СЗР Украины Н. Маломуж вручает Анатолию Баронину награду.
Анатолий Викторович Баронин практически стал одним из прототипов трилогии Игоря Прелина.