Организация сельского хозяйства в первые пятилетки советской власти
Белоусов Р.А., "Экономическая история России: XX век."
Несмотря на приписки в отчетах, провал проводимой в последнее десятилетие аграрной политики [приблизительно после 1929 года] был налицо. Созданная хозяйственная система для многотоннажного производства дешевого хлеба не смогла перед войной достигнуть показателей 1913 года и конца НЭПа, как по урожайности с гектара, так и по валовому сбору зерна.
За счет такого приусадебного хозяйства крестьянская семья при интенсивном труде могла прокормить себя, зарабатывая на общественном поле только хлеб. Здесь-то и возникало главное противоречие между общественным и единоличным хозяйствами. На практике получалось, что работать на приусадебном хозяйстве для крестьянина было тяжелее, но, в конечном итоге, намного выгоднее, чем на колхозном поле. Реально ручной труд крестьянина на его приусадебном участке оплачивался значительно выше, чем на коллективном поле. Это определяло его позицию по отношению к труду «на себя» и в «общем» хозяйстве. Соответственно строилось его поведение в конкретной обстановке. Многие стремились устроиться на работу где угодно, только не в колхозе.
...основное противоречие действовавшего хозяйственного механизма - противоречие между интересами крестья- нина, колхоза и государства...
...динамика поголовья скота, который держали в рамках приусадебных хозяйств, намного опережала развитие колхозных животноводческих ферм..
В этой связи стоит напомнить, что, когда, вскоре после окончания войны, наши «опытные специалисты-аграрники» стали рекомендовать крестьянам Восточной Германии воспользоваться при создании производственных кооперативов советской моделью сельскохозяйственной артели, в структуре которой приусадебное хозяйство играло одну из ключевых ролей, немцы решительно отклонили такой вариант. «Зачем нужно возиться у себя дома с одной коровой и поросятами, - говорили они, - когда в кооперативе всегда можно купить дешевое молоко и мясо». В этом суть и смысл кооперации - с высокой отдачей работать в коллективном хозяйстве и получать там необходимые, к тому же дешевые продукты питания. Но в том-то и дело, что наши крестьяне были лишены такой возможности - колхозы были построены на других принципах организации труда, а главное - распределения конечной продукции и доходов.
Так, во второй половине тридцатых годов в колхозах из валового урожая зерна 25 % использовалось на оплату работ МТС. Еще примерно 20 % поступало государству в форме обязательных поставок по низким ценам, что по существу придавало им налоговый характер. Еще 22-25 % откладывали на семена, 27-30 % собранного урожая зерновых расходовалось на корм обобществленным лошадям, свиньям, другим домашним животным. Мизерная доля выдачи хлеба на заработанный трудодень, - довольно часто всего 200-300 грамм, - терялась где-то среди этих больших цифр. В некоторых слабых колхозах зерно на трудодни вообще не выдавали. Колхозы выполняли первую заповедь - сначала нужно рассчитаться с государством.
Несмотря на приписки в отчетах, провал проводимой в последнее десятилетие аграрной политики [приблизительно после 1929 года] был налицо. Созданная хозяйственная система для многотоннажного производства дешевого хлеба не смогла перед войной достигнуть показателей 1913 года и конца НЭПа, как по урожайности с гектара, так и по валовому сбору зерна.
За счет такого приусадебного хозяйства крестьянская семья при интенсивном труде могла прокормить себя, зарабатывая на общественном поле только хлеб. Здесь-то и возникало главное противоречие между общественным и единоличным хозяйствами. На практике получалось, что работать на приусадебном хозяйстве для крестьянина было тяжелее, но, в конечном итоге, намного выгоднее, чем на колхозном поле. Реально ручной труд крестьянина на его приусадебном участке оплачивался значительно выше, чем на коллективном поле. Это определяло его позицию по отношению к труду «на себя» и в «общем» хозяйстве. Соответственно строилось его поведение в конкретной обстановке. Многие стремились устроиться на работу где угодно, только не в колхозе.
...основное противоречие действовавшего хозяйственного механизма - противоречие между интересами крестья- нина, колхоза и государства...
...динамика поголовья скота, который держали в рамках приусадебных хозяйств, намного опережала развитие колхозных животноводческих ферм..
В этой связи стоит напомнить, что, когда, вскоре после окончания войны, наши «опытные специалисты-аграрники» стали рекомендовать крестьянам Восточной Германии воспользоваться при создании производственных кооперативов советской моделью сельскохозяйственной артели, в структуре которой приусадебное хозяйство играло одну из ключевых ролей, немцы решительно отклонили такой вариант. «Зачем нужно возиться у себя дома с одной коровой и поросятами, - говорили они, - когда в кооперативе всегда можно купить дешевое молоко и мясо». В этом суть и смысл кооперации - с высокой отдачей работать в коллективном хозяйстве и получать там необходимые, к тому же дешевые продукты питания. Но в том-то и дело, что наши крестьяне были лишены такой возможности - колхозы были построены на других принципах организации труда, а главное - распределения конечной продукции и доходов.
Так, во второй половине тридцатых годов в колхозах из валового урожая зерна 25 % использовалось на оплату работ МТС. Еще примерно 20 % поступало государству в форме обязательных поставок по низким ценам, что по существу придавало им налоговый характер. Еще 22-25 % откладывали на семена, 27-30 % собранного урожая зерновых расходовалось на корм обобществленным лошадям, свиньям, другим домашним животным. Мизерная доля выдачи хлеба на заработанный трудодень, - довольно часто всего 200-300 грамм, - терялась где-то среди этих больших цифр. В некоторых слабых колхозах зерно на трудодни вообще не выдавали. Колхозы выполняли первую заповедь - сначала нужно рассчитаться с государством.