Троцкисты о сталинизме
Кэннон Дж.,"История американского троцкизма"
"Три года назад Сталин, этот кровожадный тиран, предатель революции и убийца революционеров, "самый зловещий преступник во всей истории человечества" умер, к несчастью, в постели. Две недели назад лично избранные и назначенные им наследники, вассалы его чудовищной тирании и сообщники во всех его преступлениях, воспользовались XX-ым съездом Компартии Советского Союза, чтобы осудить культ Сталина и объявить, что его диктаторское правление в течение двадцати лет был неверным.
Заявление съезда справедливо. Это первая официальная правда, которая вышла из Москвы за более чем тридцатилетний период. Правда - медленный путешественник. Марк Твен сказал, что ложь может обежать полмира, пока правда надевает башмаки. Но правда живет дольше лжи и в конце концов догоняет ее. Правда снова в пути - даже в Москве...
Какой бы ни была причина подобных действий советского съезда, осуждение Сталина его наследниками - большая новость и хорошая новость, самая большая и самая лучшая новость после смерти Сталина три года назад. Мы можем признать это без преувеличения значимости действий съезда и не обманывать себя и других относительно его цели.
Это не означает конец сталинизма в Советском Союзе и во всем мире. Это далеко не так. Бюрократы, собравшиеся на съезде, являются продуктом отвратительной системы и представителями ее привилегированных вассалов. Они надеются сохранить сталинизм, разоблачив Сталина и осудив ненавистный культ, связанный с его именем. Осуждение культа тем не менее может означать начало конца всей этой системы".
Кэннон отверг мнение, будто речь Хрущева представляла собой сдвиг в направлении демократической самореформы советской бюрократии. Он указал на то, что Хрущев защищал политические основы сталинизма и отказался осудить "контрреволюцию, направленную против наследия Ленина, которое защищалось Троцким".
"Они предают поруганию культ Сталина, - продолжил он, - не указывая и не осуждая преступления, совершенные от имени этого культа; не осуждая целиком теорию и практику сталинизма в национальном и международном масштабе со времени смерти Ленина. Они еще ничего не сказали о долгом, чудовищном списке преступлений сталинизма в международном рабочем движении.
Этот список включает предательство Китайской революции в 1926 году; предательство немецких рабочих в 1933 году, сделавшее возможной победу Гитлера и все ужасные последствия этого события для немецкого рабочего класса и для всех народов Европы. Они ничего не сказали еще о предательстве Испанской революции в 1936 году и о гибели испанских революционеров от рук сталинистских убийц, посланных туда для этой цели. Они не упомянули еще пакт Гитлера-Сталина, который ускорил начало Второй Мировой войны.
Они не упомянули политику социал-патриотизма, одобренную всеми сталинистскими партиями, связанными с Советским Союзом во время Второй Мировой войны. В соответствии с этой политикой скандально известные сталинисты в нашей стране присоединились к лагерю империалистических хозяев и стали главными защитниками заявления о неприменении забастовок и самыми рьяными адвокатами штрейкбрехеров. В услугу Сталину они аплодировали осуждению нас в Миннеаполисе в 1941 году - первому осуждению по Акту Смита - и обратились к профсоюзам, чтобы те отказались помогать нашей юридической защите.
Съезд в Москве ничего не сказал о предательстве революции в Европе сразу после окончания войны. Французские и итальянские партизаны имели в своих руках власть, но они были разоружены политикой сталинизма. Рабочие-коммунисты были деморализованы сталинистской политикой сговора с буржуазией. Представители компартий в Италии и Франции вошли в состав буржуазных правительств и помогли стабилизировать режим и удушить революцию.
До сих пор не осуждено еще одно типичное проявление сталинизма здесь, в Соединенных Штатах. Это современная политика коммунистической партии, советующей рабочим быть хорошими демократами и вступать в Демократическую партию наряду с банкирами, промышленниками и южанами, и голосовать за Демократическую партию, чтобы служить дипломатическим интересам кремлевской банды.
Они осудили культ Сталина, но еще не осудили сталинизм и преступления сталинизма. Это похоже на признание вины профессиональным преступником в надежде избежать процесса по обвинению в убийстве.
Московские бюрократы положили начало - этого нельзя отрицать или игнорировать. Они кое-что признали, но они еще не во всем признались. Они сказали А, но проглотили Б. Однако в политическом алфавите Б следует за А, и мы можем быть уверены, что она будет сказана в свое время. Если наследники Сталина еще не могут сказать Б, потому что для этого им придется осудить самих себя, советские рабочие, жгучая ненависть которых к каждому воспоминанию о сталинистском режиме является движущей силой, стоящей за этими первыми частичными разоблачениями, скажут это за них - и против них.
Осуждение культа Сталина и Московский съезд - это эхо в высших бюрократических кругах поступи грядущей политической революции в Советском Союзе. Только полная политическая революция будет там достаточной. Нужно осудить и свергнуть не просто культ Сталина как личности, но сталинизм как политическую систему. Это можно сделать только путем революции советских рабочих. Целью этой революции является безусловный отказ от сталинистской теории "социализма в одной стране", которая была мотивацией всех преступлений и предательств, и подтверждение программы пролетарского интернационализма Ленина-Троцкого; свержение сталинистского полицейского государства в Советском Союзе и восстановление демократии; ликвидация привилегированной касты; полный пересмотр судебных закрытых процессов и чисток и оправдание их жертв. Таковы требования и программа политической революции в Советском Союзе.
Московский съезд не был революцией, и он не означает восстановления советской демократии, как могут предположить глупцы или предатели, но он был шагом на пути к этому. Он был неверным, колеблющимся отражением в советской верхушке могучего революционного толчка снизу; обещанием реформы полицейско-государственного режима, словесным жестом умиротворения в надежде обуздать шторм. Вот что в действительности должны означать официальные заявления Московского съезда. Только это и ничто иное имеется в виду".
"Перед нами открываются захватывающие перспективы. И это перспективы не туманного и далекого будущего, но эпохи, в которой мы живем и сражаемся сейчас. Нам нужно набраться смелости, потому что у нас великие союзники. Русские рабочие, ломающие тюрьму сталинизма и встающие снова на путь международного революционного действия; великий Китай и революционное движение всего колониального мира; могучий рабочий класс Соединенных Штатов и Европы - в этих трех силах заключен непобедимый "тройственный союз", который может изменить мир и управлять миром и сделать его открытым для свободы, мира и социализма.
Конец культа Сталина, являющийся частью революционного развития событий в мире, означает начало подтверждения правоты Троцкого. Его теория революционного развития находит подтверждение в мировых событиях в одной стране за другой - и теперь, еще раз, в России. Все, что он предвидел и объяснил нам, его ученикам, теперь оказывается верным, как это показывает жизнь. И мы, которые долгие годы боролись под его знаменем, сегодня снова приветствуем его славное имя. Мы более чем когда- либо уверены, что мы были правы. У нас больше причин, чем когда-либо, бороться бескомпромиссно за полную программу троцкизма. И у нас больше, чем когда-либо, причин верить в победу.
Наша победа будет означать больше, чем победа фракции или партии, потому что фракционная и партийная борьба есть и была выражением международной борьбы классов. Подтверждение и победа троцкизма совпадет и полностью выразит победу международного рабочего класса в борьбе против капиталистических эксплуататоров и сталинистских предателей, за социалистическое переустройство мира"(Цитируется по: D.North, The Heritage We Defend, p. 293-297).
Многие коммунистические лидеры двадцатых годов не встали на сторону Троцкого и мировой революции. Они продолжали служить московской бюрократии. Некоторые служили ей всю свою жизнь. Другие впоследствии перешли на сторону капитализма. Как выразился Кэннон, сталинизм служил им мостом к империализму.
"Три года назад Сталин, этот кровожадный тиран, предатель революции и убийца революционеров, "самый зловещий преступник во всей истории человечества" умер, к несчастью, в постели. Две недели назад лично избранные и назначенные им наследники, вассалы его чудовищной тирании и сообщники во всех его преступлениях, воспользовались XX-ым съездом Компартии Советского Союза, чтобы осудить культ Сталина и объявить, что его диктаторское правление в течение двадцати лет был неверным.
Заявление съезда справедливо. Это первая официальная правда, которая вышла из Москвы за более чем тридцатилетний период. Правда - медленный путешественник. Марк Твен сказал, что ложь может обежать полмира, пока правда надевает башмаки. Но правда живет дольше лжи и в конце концов догоняет ее. Правда снова в пути - даже в Москве...
Какой бы ни была причина подобных действий советского съезда, осуждение Сталина его наследниками - большая новость и хорошая новость, самая большая и самая лучшая новость после смерти Сталина три года назад. Мы можем признать это без преувеличения значимости действий съезда и не обманывать себя и других относительно его цели.
Это не означает конец сталинизма в Советском Союзе и во всем мире. Это далеко не так. Бюрократы, собравшиеся на съезде, являются продуктом отвратительной системы и представителями ее привилегированных вассалов. Они надеются сохранить сталинизм, разоблачив Сталина и осудив ненавистный культ, связанный с его именем. Осуждение культа тем не менее может означать начало конца всей этой системы".
Кэннон отверг мнение, будто речь Хрущева представляла собой сдвиг в направлении демократической самореформы советской бюрократии. Он указал на то, что Хрущев защищал политические основы сталинизма и отказался осудить "контрреволюцию, направленную против наследия Ленина, которое защищалось Троцким".
"Они предают поруганию культ Сталина, - продолжил он, - не указывая и не осуждая преступления, совершенные от имени этого культа; не осуждая целиком теорию и практику сталинизма в национальном и международном масштабе со времени смерти Ленина. Они еще ничего не сказали о долгом, чудовищном списке преступлений сталинизма в международном рабочем движении.
Этот список включает предательство Китайской революции в 1926 году; предательство немецких рабочих в 1933 году, сделавшее возможной победу Гитлера и все ужасные последствия этого события для немецкого рабочего класса и для всех народов Европы. Они ничего не сказали еще о предательстве Испанской революции в 1936 году и о гибели испанских революционеров от рук сталинистских убийц, посланных туда для этой цели. Они не упомянули еще пакт Гитлера-Сталина, который ускорил начало Второй Мировой войны.
Они не упомянули политику социал-патриотизма, одобренную всеми сталинистскими партиями, связанными с Советским Союзом во время Второй Мировой войны. В соответствии с этой политикой скандально известные сталинисты в нашей стране присоединились к лагерю империалистических хозяев и стали главными защитниками заявления о неприменении забастовок и самыми рьяными адвокатами штрейкбрехеров. В услугу Сталину они аплодировали осуждению нас в Миннеаполисе в 1941 году - первому осуждению по Акту Смита - и обратились к профсоюзам, чтобы те отказались помогать нашей юридической защите.
Съезд в Москве ничего не сказал о предательстве революции в Европе сразу после окончания войны. Французские и итальянские партизаны имели в своих руках власть, но они были разоружены политикой сталинизма. Рабочие-коммунисты были деморализованы сталинистской политикой сговора с буржуазией. Представители компартий в Италии и Франции вошли в состав буржуазных правительств и помогли стабилизировать режим и удушить революцию.
До сих пор не осуждено еще одно типичное проявление сталинизма здесь, в Соединенных Штатах. Это современная политика коммунистической партии, советующей рабочим быть хорошими демократами и вступать в Демократическую партию наряду с банкирами, промышленниками и южанами, и голосовать за Демократическую партию, чтобы служить дипломатическим интересам кремлевской банды.
Они осудили культ Сталина, но еще не осудили сталинизм и преступления сталинизма. Это похоже на признание вины профессиональным преступником в надежде избежать процесса по обвинению в убийстве.
Московские бюрократы положили начало - этого нельзя отрицать или игнорировать. Они кое-что признали, но они еще не во всем признались. Они сказали А, но проглотили Б. Однако в политическом алфавите Б следует за А, и мы можем быть уверены, что она будет сказана в свое время. Если наследники Сталина еще не могут сказать Б, потому что для этого им придется осудить самих себя, советские рабочие, жгучая ненависть которых к каждому воспоминанию о сталинистском режиме является движущей силой, стоящей за этими первыми частичными разоблачениями, скажут это за них - и против них.
Осуждение культа Сталина и Московский съезд - это эхо в высших бюрократических кругах поступи грядущей политической революции в Советском Союзе. Только полная политическая революция будет там достаточной. Нужно осудить и свергнуть не просто культ Сталина как личности, но сталинизм как политическую систему. Это можно сделать только путем революции советских рабочих. Целью этой революции является безусловный отказ от сталинистской теории "социализма в одной стране", которая была мотивацией всех преступлений и предательств, и подтверждение программы пролетарского интернационализма Ленина-Троцкого; свержение сталинистского полицейского государства в Советском Союзе и восстановление демократии; ликвидация привилегированной касты; полный пересмотр судебных закрытых процессов и чисток и оправдание их жертв. Таковы требования и программа политической революции в Советском Союзе.
Московский съезд не был революцией, и он не означает восстановления советской демократии, как могут предположить глупцы или предатели, но он был шагом на пути к этому. Он был неверным, колеблющимся отражением в советской верхушке могучего революционного толчка снизу; обещанием реформы полицейско-государственного режима, словесным жестом умиротворения в надежде обуздать шторм. Вот что в действительности должны означать официальные заявления Московского съезда. Только это и ничто иное имеется в виду".
"Перед нами открываются захватывающие перспективы. И это перспективы не туманного и далекого будущего, но эпохи, в которой мы живем и сражаемся сейчас. Нам нужно набраться смелости, потому что у нас великие союзники. Русские рабочие, ломающие тюрьму сталинизма и встающие снова на путь международного революционного действия; великий Китай и революционное движение всего колониального мира; могучий рабочий класс Соединенных Штатов и Европы - в этих трех силах заключен непобедимый "тройственный союз", который может изменить мир и управлять миром и сделать его открытым для свободы, мира и социализма.
Конец культа Сталина, являющийся частью революционного развития событий в мире, означает начало подтверждения правоты Троцкого. Его теория революционного развития находит подтверждение в мировых событиях в одной стране за другой - и теперь, еще раз, в России. Все, что он предвидел и объяснил нам, его ученикам, теперь оказывается верным, как это показывает жизнь. И мы, которые долгие годы боролись под его знаменем, сегодня снова приветствуем его славное имя. Мы более чем когда- либо уверены, что мы были правы. У нас больше причин, чем когда-либо, бороться бескомпромиссно за полную программу троцкизма. И у нас больше, чем когда-либо, причин верить в победу.
Наша победа будет означать больше, чем победа фракции или партии, потому что фракционная и партийная борьба есть и была выражением международной борьбы классов. Подтверждение и победа троцкизма совпадет и полностью выразит победу международного рабочего класса в борьбе против капиталистических эксплуататоров и сталинистских предателей, за социалистическое переустройство мира"(Цитируется по: D.North, The Heritage We Defend, p. 293-297).
Многие коммунистические лидеры двадцатых годов не встали на сторону Троцкого и мировой революции. Они продолжали служить московской бюрократии. Некоторые служили ей всю свою жизнь. Другие впоследствии перешли на сторону капитализма. Как выразился Кэннон, сталинизм служил им мостом к империализму.