Путь в политику по-русски. Часть 3.
Путь в политику по-русски. Часть 1.
Путь в политику по-русски. Часть 2.
Татьяну Сухареву взяли в тот самый день, когда она должна была получить статус кандидата в депутаты. А дальше началась сплошная череда запугивания, шантажа, унижения и пыток. Каждый из нас может оказаться лицом к лицу с «правоохранительной» системой, даже если не имеет политических амбиций. И тогда нужно быть готовым к тому кошмару, через который прошла Таня. Продолжаю публиковать черновики ее автобиографической повести.
Пытка для голодающей
Меня несколько раз вызывали «на коридор» по поводу голодовки. Сначала меня пыталась вразумить дежурная. Бесполезно. Потом оперативник начал объяснять, что голодовки еще никому не помогли, что они ничего не дают. Я настаивала на своем.
В одиночную камеру вывели только под вечер, хотя голодала я уже сутки. Меня обшмонали и отконвоировали к фельдшеру. Он измерил мне температуру, вес и давление. Давление оказалось сто десять. Вес упал до семидесяти килограммов.
Потом меня завели в карантинную камеру 03, где я уже была на карантине и на первой голодовке. Только сейчас в ней стоял замогильный холод. Стены покрылись инеем. Из-за сломанной рамы окно не закрывалось. Оно находилось так высоко, что залезть и заткнуть щели я не могла. А на улице было минус двадцать.
Пришлось надеть шапку, куртку, все носки, но я все равно замерзла.
Я расстелила постель и устроилась на шконке. Пришлось лечь в одежде, я сняла только шапку и подняла капюшон. Лежать оказалось невозможно. Я перешла на противоположную шконку. Там тоже было холодно, но чуть меньше, хотя бы не так сквозило.
Уснула я, тем не менее, быстро.
Утром зашел фельдшер, взял кровь на сахар, измерил давление.
Через час появилась дежурная:
- Пойдемте!
- Куда? - спросила я.
- Есть распоряжение отвести вас к медику.
Психиатр как аргумент
Меня повели в медчасть. Я бывала там раньше и всегда видела очередь, а сейчас, кроме меня, в коридоре никого не оказалось.
Из кабинета, который занимала главврач Иванова, доносились крики. Кричала она на фельдшера. Мат летел через каждое слово. Стало ясно, что обсуждается моя голодовка.
Затем Иванова вызвала меня. Орала минут пятнадцать:
- Завтра вас выведут на консультацию к психиатру! Нет, не к местному, а к городскому психиатру! И если он найдет психическое заболевание, вас отвезут в Бутырку, привяжут к кровати, будут колоть и кормить принудительно!
- Вы не можете направить меня на принудительное лечение без решения суда, - ответила я. - Я грамотный человек, со мной это не пройдет.
- Сдайте анализ мочи, - сказала Иванова, поняв, что так просто меня не запугать. - А вы возьмите у нее биохимию и померяйте температуру.
Фельдшер отвел меня в туалет. Затем Иванова сунула мне градусник и велела идти сдавать биохимию.
- Я же с градусником, - сказала я.
- Ничего, одной рукой градусник подержишь, из второй кровь будут брать.
Медсестра взяла у меня кровь на биохимию. Я надела свитер и вышла, градусник так и забыла отдать.
Я потребовала, чтобы дежурная вывела меня к оперативнику. Я собиралась сообщить о том, что главврач Иванова угрожала отправить меня в психиатрический стационар. Дежурная пообещала, но к оперативнику меня так и не вывела.
Я написала заявление о голодовке на имя следователя и жалобу надзирающему прокурору ЮВАО. В который раз повторила: мера пресечения избрана незаконно; мое привлечение к уголовной ответственности также незаконно; я не могу добиться справедливости ни в одной инстанции; единственное, что мне остается в таких условиях, - бессрочная голодовка...
Я еле держалась на ногах. При этом дежурные требовали, чтобы я убирала камеру. Я кое-как убирала ее, но не каждый день...
Медчасть не поможет
Меня мучил цистит. Невыносимая боль, жжение. Я поняла, что нужно вернуться в камеру, где хотя бы тепло, и объявила об окончании голодовки.
Пришлось тащить сумку с вещами и матрас на три этажа, из подвала на второй. Я задыхалась, поднимаясь по лестнице. Естественно, никто не помогал. Полуживая, я добралась до камеры. Дежурная долго не подходила, чтобы открыть дверь. Я стояла, чуть не падая в обморок.
Когда дверь наконец открылась, я прошла к своей шконке, которая оказалась свободной (как выяснилось, Гуля туда никого не пускала, сохраняла ее для меня), и упала на нее.
Дико, мучительно болели почки. Постоянно хотелось в туалет, но сходить я не могла из-за боли и жжения. После нескольких попыток мне удалось это сделать. Моча оказалась бурой. Я написала несколько заявлений в медчасть, но меня демонстративно игнорировали. Единственное, что я могла, - набрать в пластиковую бутылку горячей воды, положить ее между ног и накрыться жалким подобием пледа. Ненадолго становилось легче. Только так мне удавалось уснуть.