Хозяева своей судьбы
Мы, люди, умные и прозорливые. Мы знаем, как устроен этот мир и умеем находить в нем свое место, выбирая лучшее и избегая неприятного.
И хорошо, что мы не знаем, что было бы, выбери мы иной путь.
Пишет в ФБ моя хорошая знакомая:
Сижу на месте рядом с водителем. На остановке подсаживается небритый мужик в несвежей одежде, в руках - здоровенное сверло для дрели, купил, видимо. Просит высадить его у суда. И внезапно ко мне: "Зеркальце есть?" Я опешила: нету, говорю. Пришлось ему посмотреться в свой телефон. Потом вдруг протягивает мне помятый такой светло-рыжий мандарин. Вежливо отказываюсь, аллергия, говорю. Продолжаю читать про российско-турецкую торговлю, навернувшуюся из-за сбитого самолёта. Сосед, тем временем, снова пытается наладить контакт.
- А ты щас на работу едешь? - киваю. - А может, после работы в кафе пойдём? Или просто погуляем?
- Спасибо, я занята.
- Делами или кем-то?
-И тем, и другим.
- Понятно. А меня вот щас в тюрьму сажать будут на 15 суток. Штраф я не заплатил, 87 тыщ, - и выходит у суда.
Едем дальше,водитель говорит:
- Артист! Денег на проезд не было - в кафе зовёт! Судиться собрался...
А теперь - продолжение:
Дым трехлотдоларовой сигары едва скользил в неподвижном воздухе, золотясь и розовея, подсвеченный заходящим солнцем через стеклянные стены лофта. Удивительно, как спокойно и тихо может быть здесь, над Нью-Йорком. Мы уже минут пять молчали, думая каждый о своем - все, или почти все было переговорено за три часа встречи старых приятелей.
- Жень, - окликнул я пятидесятилетнего международного пижона, так и оставшегося для меня Женькой, - а ты по-прежнему один?
Женька вздохнул, отложил сигару и знакомая вертикальная морщина сразу поднялась между его бровей. Но тут же друг мой по-львиному встряхнул шевелюрой, чуть улыбнулся, прогоняя хмарь с лица и, помедлив, начал издалека:
- Помнишь, в пятнадцатом году я сидел в кутузке за долги по штрафам? В России? В тот день, когда меня закрыли, ехал в суд в маршрутке, в самой обычной московской маршрутке. Причем, зайцем - водила разрешил. Бур у меня в руках от перфоратора, в кармане - ни копейки, зато - мандарин. Дурацкая ситуация, ага.
Так вот, я сел спереди, а рядом с водителем сидела девчонка. И понимаешь… Ну это все равно не передать… Вот здесь, - Женька постучал себя кулаком по груди, и крупный бриллиант запонки на миг ослепил меня, швырнув в глаза вспышку отзеркаленного солнечного луча. - Здесь… Как бы объяснить… В общем, она была моя.
Моя половина. Знаешь, если Всевышний и Всемилостивый и вправду когда-то разделил каждого человека надвое, заставив искать всю жизнь свою половину или страдать, понимая, что рядом чужое, не твое, то мне повезло. Среди миллиардов людей я нашел свою, именно свою половину. И почувствовал это сразу, остро, безошибочно - в таком случае не ошибешься.
И тому, кто половины своей в жизни не видел, тому проще. Он просто не знает, что это такое. А я - знаю. И на меньшее не согласен. Просто невозможно согласиться на меньшее…
Женька замолчал, взял сигару и жадно, словно беломориной, затянулся.
- Ты искал ее? - спросил я после приличной паузы.
- Нет, конечно. Это было бессмысленно. Такой шанс два раза не дается. Бог просто подшутил надо мной, подразнил. Я не знал ни ее имени, ни места работы. Ничего.
- И дела закрутили потом, - понимающе кивнул я.
- Нет, Юрец, ни дела, ни радости, ни беды не могли отвлечь. Я ее каждую минуту помнил. И помню. Я больше скажу: все, что я делаю, я делаю ради нее. Глупо, конечно. Понимаю, что больше никогда ее не увижу. Но… Но у меня нет другого смысла жизни. Вдруг… Снова… - Женька поднял голову и рассеянно огляделся вокруг, как бы впервые рассматривая свою бескрайнюю квартиру на крыше небоскреба. - А без нее - зачем все это?
И хорошо, что мы не знаем, что было бы, выбери мы иной путь.
Пишет в ФБ моя хорошая знакомая:
Сижу на месте рядом с водителем. На остановке подсаживается небритый мужик в несвежей одежде, в руках - здоровенное сверло для дрели, купил, видимо. Просит высадить его у суда. И внезапно ко мне: "Зеркальце есть?" Я опешила: нету, говорю. Пришлось ему посмотреться в свой телефон. Потом вдруг протягивает мне помятый такой светло-рыжий мандарин. Вежливо отказываюсь, аллергия, говорю. Продолжаю читать про российско-турецкую торговлю, навернувшуюся из-за сбитого самолёта. Сосед, тем временем, снова пытается наладить контакт.
- А ты щас на работу едешь? - киваю. - А может, после работы в кафе пойдём? Или просто погуляем?
- Спасибо, я занята.
- Делами или кем-то?
-И тем, и другим.
- Понятно. А меня вот щас в тюрьму сажать будут на 15 суток. Штраф я не заплатил, 87 тыщ, - и выходит у суда.
Едем дальше,водитель говорит:
- Артист! Денег на проезд не было - в кафе зовёт! Судиться собрался...
А теперь - продолжение:
Дым трехлотдоларовой сигары едва скользил в неподвижном воздухе, золотясь и розовея, подсвеченный заходящим солнцем через стеклянные стены лофта. Удивительно, как спокойно и тихо может быть здесь, над Нью-Йорком. Мы уже минут пять молчали, думая каждый о своем - все, или почти все было переговорено за три часа встречи старых приятелей.
- Жень, - окликнул я пятидесятилетнего международного пижона, так и оставшегося для меня Женькой, - а ты по-прежнему один?
Женька вздохнул, отложил сигару и знакомая вертикальная морщина сразу поднялась между его бровей. Но тут же друг мой по-львиному встряхнул шевелюрой, чуть улыбнулся, прогоняя хмарь с лица и, помедлив, начал издалека:
- Помнишь, в пятнадцатом году я сидел в кутузке за долги по штрафам? В России? В тот день, когда меня закрыли, ехал в суд в маршрутке, в самой обычной московской маршрутке. Причем, зайцем - водила разрешил. Бур у меня в руках от перфоратора, в кармане - ни копейки, зато - мандарин. Дурацкая ситуация, ага.
Так вот, я сел спереди, а рядом с водителем сидела девчонка. И понимаешь… Ну это все равно не передать… Вот здесь, - Женька постучал себя кулаком по груди, и крупный бриллиант запонки на миг ослепил меня, швырнув в глаза вспышку отзеркаленного солнечного луча. - Здесь… Как бы объяснить… В общем, она была моя.
Моя половина. Знаешь, если Всевышний и Всемилостивый и вправду когда-то разделил каждого человека надвое, заставив искать всю жизнь свою половину или страдать, понимая, что рядом чужое, не твое, то мне повезло. Среди миллиардов людей я нашел свою, именно свою половину. И почувствовал это сразу, остро, безошибочно - в таком случае не ошибешься.
И тому, кто половины своей в жизни не видел, тому проще. Он просто не знает, что это такое. А я - знаю. И на меньшее не согласен. Просто невозможно согласиться на меньшее…
Женька замолчал, взял сигару и жадно, словно беломориной, затянулся.
- Ты искал ее? - спросил я после приличной паузы.
- Нет, конечно. Это было бессмысленно. Такой шанс два раза не дается. Бог просто подшутил надо мной, подразнил. Я не знал ни ее имени, ни места работы. Ничего.
- И дела закрутили потом, - понимающе кивнул я.
- Нет, Юрец, ни дела, ни радости, ни беды не могли отвлечь. Я ее каждую минуту помнил. И помню. Я больше скажу: все, что я делаю, я делаю ради нее. Глупо, конечно. Понимаю, что больше никогда ее не увижу. Но… Но у меня нет другого смысла жизни. Вдруг… Снова… - Женька поднял голову и рассеянно огляделся вокруг, как бы впервые рассматривая свою бескрайнюю квартиру на крыше небоскреба. - А без нее - зачем все это?