Листая "Отечественные записки", том 136 (1861) - 2
Рецензия на книгу: А. Токвиль "Старый порядок и революция". СПб., 1861. Перевод с французского сделал Н. Кондырев. [рецензенту работа переводчика не понравилась]
Некоторые мои выписки из этой замечательной книги можно найти здесь:
https://yuriselfed.livejournal.com/111350.html
и здесь:
https://yuriselfed.livejournal.com/111508.html
*
Рецензия на книгу: "Новейшая национальная историография в Германии, Англии и Франции : историко-библиографический обзор, составленный М. Петровым". Харьков, 1861.
Автор сосредоточился на современных историках - поэтому многие имена прославленных историков давнего и недавнего прошлого упоминаются им постольку-поскольку или не упоминаются вовсе. Книга г. Петрова даёт ясное представление о главных современных направлениях, господствующих в исторической литературе немцев, французов и англичан. При оценке общественного значения исторических произведений автор пользовался, главным образом, известными трудами Роберта Моля и Юлиана Шмидта. Обзор получился весьма полный и систематически составленный.
Прискорбное чувство наполняет нас, когда мы от этой поражающей своим богатством умственной производительности немцев, французов и англичан обратимся к тому, что произвёл наш отечественный ум... В последние десять лет [1850-1860] только у немцев вышло из печати больше десяти тысяч книг по истории. А мы что делали в это время? Два-три действительно важных труда, два-три достойных имени...
*
"Исторический характер современной науки" (в разделе Обзор иностранной литературы)
Между историей (как её понимали в прошлые века) и тем идеалом, который встаёт перед глазами современных историков, лежит бездна. В прошлом - историческая книга была интересным рассказом, художественным произведением, нравственным уроком, политическим памфлетом, частью искусственно построенной философской системы или просто бессистемным набором интересных фактов о жизни людей в прошлые времена. Но наукой история никогда не была. Необходимая связь причин и следствий, прошедшего и будущего; органическая связь [политических?] событий с культурой, верованиями и гражданскими учреждениями одной и той же эпохи; общие законы развития человечества и отдельных наций - эти три существенные основы всякого исторического понимания суть результат мысли нашего [XIX] века.
История (если она - наука) - это очень скучная наука. Бесконечное повторение одних и тех же событий. Возникает, развивается, вырывается вперёд, а потом клонится к закату и гибнет то одно, то другое государство. Люди постоянно убивают друг друга во имя каких-то новых (как им кажется) политических идей и верований, а потом оказывается, что левые были правыми, правые были виноватыми, да и левые были ничем не лучше правых...
Может быть, и есть исторические сочинения, которые проникнуты более глубоким философским взглядом, обставлены более верным научным аппаратом, оживлены большей любовью к благу человечества, бóльшим беспристрастием, но каждое из этих достоинств своим преобладанием отнимает у целого художественную законченность. У Маколея все эти стороны соединены в наилучшей гармонии... Маколей особенно знаменит своим историческими портретами.
Я думаю, что, для любителя, история - это совокупность биографий выдающихся людей. Прежде чем рассуждать о закономерностях "исторического процесса", об объективных законах общественного развития и пр., не худо было бы прочитать, в хронологическом порядке, сто-двести биографий людей, оставивших свой след в истории государства или в истории человечества.
Эпохи судятся во имя современного идеала справедливости, а люди - во имя идеала их эпохи. Только так суд исторический и нравственный могут составить одно целое и удовлетворить началу справедливости.
Интересная тема для размышлений. Чаще всего деятельность выдающихся исторических личностей оценивается с точки зрения положительных результатов этой деятельности для государства... Очень редко историки задаются вопросом: А стало ли в данное время большинство людей жить лучше, в сравнении с прошедшим временем? Впрочем, вплоть до XIX века, вопрос этот не имел смысла, так как на протяжении почти всей истории большинство людей заботилось только о том, чтобы выжить - не погибнуть от голода и холода, не быть убитым и не потерять своё имущество во время войн и революций, не стать жертвой эпидемий и преступников...
Не довольствуясь объяснениями последующего из предыдущего, некоторые историки стремятся объяснить предыдущее с помощью последующего. [!]
*
По последним данным статистики, всё народонаселение земного шара исчисляется примерно в 1000 миллионов (1 миллиард) человек. [1861] Эти люди говорят на 3064 различных языках [и на бесчисленном множестве диалектов] и исповедуют более тысячи разнородных религий. Этих данных уже достаточно, чтобы понять, как трудно привести все нации к общему пониманию явлений жизни, общества и его потребностей... Средняя продолжительность человеческой жизни в наше время [1861] - около 33 лет (в средние века - около 26 лет). Четвёртая часть всех новорождённых умирает до достижения ими возраста 7 лет. Из тысячи миллионов населяющих землю людей ежегодно умирает треть (333 тысячи), то есть каждую минуту умирают больше 60 человек.
Преступления, нарушения муниципальных законов, нарушение обязательств и контрактов, споры в отношении собственности повторяются в разных государствах в течение года примерно в одном и том же числе. Благодаря статистике, у Законодателя появляется возможность делать выводы не из частных случаев, а из ряда явлений, повторяющихся в течение значительного периода времени.
*
В № 121-м Санкт-Петербургских ведомостей сообщается о деятельности первого мирового посредника (Полубояринова): в Ростовском уезде, в имении князя Голицына между крестьянами возникли недоразумения и беспорядки по поводу раскладки земли и платимого оброка: большинство крестьян желало раскладки по дýшам, остальные - по дворам. Из этих крестьян некоторые отказались работать на общественной запашке, причём, "делали грубости" и оказывали неповиновение управляющему. Старания исправника и командированного на место жандармского офицера прекратить беспорядки мерами убеждения были бесполезны - решено было вызвать воинскую команду... Начальник губернии поручил ростовскому мировому посреднику Полубояринову отправиться в имение князя Голицына. Доступное для крестьян разъяснение их обязанностей и благоразумные "меры внушения", принятые Полубояриновым, водворили в имении совершенное спокойствие. Крестьяне составили "приговор", в котором просили у помещика прощения и в присутствии мирового посредника извинились перед управляющим... Между тем, из других мест (например, из Моршанского уезда Тамбовской губернии) поступали известия, что "дух своеволия распространяется во все стороны", что заставило власти прибегнуть к "решительным мерам". Русский вестник видит причины таких явлений в невежестве народных масс.
*
*
[Михаил Павлович Розенгейм, 1820-1887] "Заметки праздношатающегося" (6) Подписано: М - Р - ъ
"Театр - волшебный край!" - как говорит Пушкин. Но стоит ли отправляться в этот край картонных цветов и полотняных небес, когда волшебница-природа на каждом шагу воздвигает перед вами декорации из живой зелени и чýдного петербургского майского неба?!
В Летнем саду завершается ежегодная операция исправления изъянов у мраморных богов, нимф, героев и философов. Носы, уши, пальцы и пр. заготовляются заблаговременно. Садовый работник с корзиной всякого рода членов обходит аллеи и, заметив у какой-нибудь статуи недостаток какого-нибудь члена, отыскивает этот член в корзине и, с помощью алебастра, прилаживает его вместо утраченного. Этот работник предоставляет выбор члена случаю, наблюдая только за тем, чтобы это был тот самый член, которого недостаёт: палец - так палец, ухо - так ухо... До пропорции и гармонии с остальными частями статуи ему нет никакого дела...
Гувернантки и матери сидят на скамейках и читают, но глаза их беспрестанно отрываются от книги и обращаются к бегающим детям, которым они делают замечания на разных иностранных языках. Не знаю как, но, не видя лица, по одной интонации голоса, я почти всегда безошибочно отличаю голос матери от голоса гувернантки.
О, женщины! - думал я с негодованием после посещения магазина мод [и косметики]. Как играете вы нами, простодушными мужчинами! Ни слух, ни зрение не спасают нас от ваших козней. Одна надежда - на осязание...
***