Бастиа. "Экономические гармонии"
Фредерик Бастиа (Bastiat, 1801-1850)
Этот автор заинтересовал меня тем, что он попытался применить к обществу идею равновесия. Сегодня, когда социализм стал и перестал быть реальностью, многое из того, о чём пишет Бастиа, утратило своё значение. Однако, несмотря на предостережения Бастиа и крах советской модели социализма, в России и в мире есть ещё много сторонников социалистического пути развития общества...
"Экономические гармонии"
Любовь к науке, потребность веровать, ум, свободный от закоренелых предрассудков, сердце, не ведающее ненависти, горячность чувств и симпатий, бескорыстие, преданность, добросовестность, энтузиазм, стремление ко всему доброму, прекрасному, простому, великому, честному - таковы драгоценные свойства юношества. Вот почему я и посвящаю ему эту книгу.
Все законные интересы гармоничны - в этом главная мысль моего сочинения.
Бастиа уверен, что можно создать общество, в котором стремление каждого к собственной выгоде служило бы общему благу.
Свобода имеет только одну форму. Принуждение, наоборот, может обнаруживаться в бесчисленных формах.
Учёным, исходящим из того, что интересы всех людей враждебны друг другу, придётся отыскать среди бесконечных форм принуждения наиболее подходящую форму (если только она может быть найдена). А потом реформаторам придётся заставить всех свободных людей признать эту форму принуждения предпочтительной.
Согласится ли человечество подчиниться такой форме, которая противоречила бы всем частным интересам? И есть ли такая человеческая сила, которая была бы способна преодолеть антагонизм, составляющий будто бы самое существо человеческих сил вообще?
Хотя экономисты и пришли к свободе, однако нельзя утверждать, что они прочно установили свою точку отправления - гармонию интересов.
Если вы вверяете людям неограниченную власть, то докажите, что эти люди не будут руководствоваться принципом личного интереса и что ум их будет свободен от ошибок, руки - от хищения, а сердце - от алчности.
И где же взять таких людей?
Социалисты видят антагонизм повсюду: между собственником и пролетарием, между капиталом и трудом, между простонародьем и аристократией, между земледелием и фабрикой, между поселянином и горожанином, между уроженцем и иностранцем, между производителем и потребителем, между цивилизацией и организацией...
Социалисты берегут свою любовь для общества, но такого общества, которое они создают в своём воображении; а что касается общества действительно существующего, в котором всем нам приходится жить, то чем скорее оно рухнет, тем (по их мнению) лучше… Они строят в своём воображении фантастическое общество и только потом подбирают подходящее к этому обществу человеческое сердце.
Безрассудно было бы утверждать, что социализм никогда не встречался с истиной, а политическая экономия никогда не впадала в ошибку. Но социализм, подобно астрологии и алхимии, действует по воображению, а политическая экономия, подобно астрономии и химии, действует на основании наблюдения.
Наука не ошибается, но учёные ошибаются.
Наука должны быть свободна и открыта для всех. Атмосфера партийности убивает её.
Социалисты говорят своим противникам: интересы, будучи предоставлены свободному развитию, влекут человечество к несправедливости и неравенству. И поэтому мы хотим разрушить современное общество.
Последнее слово экономистов - свобода. Но чтобы это последнее слово приобрело сочувствие людей разума и привлекло к себе общую любовь, необходимо, чтобы оно твёрдо опиралось на убеждение в том, что интересы, предоставленные сами себе, стремятся к гармоническим сочетаниям, к прогрессивному преобладанию общего блага.
С этим можно согласиться в том смысле, что постоянная опасность, которой подвергаются немногочисленные богачи со стороны многочисленной бедноты, заставляет богатых делиться с бедными и тем самым - способствовать "преобладанию общего блага".
Экономисты говорят: великие законы Провидения толкают общество ко злу, но они, к счастью, встречают противодействие в других законах, которые замедляют движение к конечной катастрофе. Социалисты говорят: великие законы Провидения толкают общество ко злу, поэтому их надо уничтожить и установить новые законы.
Главная мысль этого сочинения: гармония интересов сама по себе проста. А простота является краеугольным камнем истины. Законы света, звука, движения кажутся нам тем непреложнее, чем они проще; почему же не может быть того же с законом интересов?
Пусть люди трудятся, меняются продуктами своего труда, учатся, взаимно действуют друг на друга, потому что из разумной самодеятельности их могут возродиться порядок, гармония, прогресс, благо, всё большее и большее совершенствование, совершенствование без конца.
Кто же станет отрицать зло и страдание? Чтобы вечные законы Провидения признавались гармоническими, для этого нет надобности, чтобы они исключали зло. Для этого достаточно, чтобы зло имело своё объяснение и своё назначение, чтобы зло само служило себе границей, чтобы зло само уничтожало себя своим собственным действием и чтобы каждое страдание предупреждало другое, ещё большее страдание.
Можно любить примирение, но никак нельзя примирить два принципа: свободу и принуждение.
Можно и нужно примирить. Иначе - либо анархия, либо тирания.
Политическая наука имеет своей задачей отличать то, что должно входить в прерогативы государства, от того, что не должно входить в них, а чтобы правильно установить это важное различие, не следует терять из виду, что государство всегда действует посредством силы.
Если употребление индивидуальной силы оправдывается только требованием необходимой обороны, а правительственная власть всегда обнаруживается силой, то надо заключить из этого, что действие её ограничивается установлением безопасности и справедливости.
Безопасности? Да. Но должно ли государство устанавливать справедливость? Тем более, что справедливость можно понимать по-разному: или "всем - поровну", или "каждому - своё"... В условиях свободы - нет справедливости (разные люди получают разную долю богатства), а в условиях справедливости - нет свободы (у человека нет возможности реализовать свой потенциал)...
В наши дни много говорят об изобретении какой-то новой организации. Но можно ли верить, чтобы какой-нибудь мыслитель мог выдумать новую организацию общества - более совершенную, чем естественная организация этого общества?
Выдумать - не проблема. Будет ли такая организация жизнеспособной - вот в чём вопрос...
Изобретатели новых организаций не хотят признать, что принцип личного интереса, присущий человеку, последует за ними и в их организацию и что там он наделает больше бед, чем при естественной организации, где личный интерес одного сдерживается личным интересом другого. Наконец, эти изобретатели, по-видимому, совсем не заботятся о средствах для осуществления своих проектов...
Некоторые люди восстают против личного интереса, против самой природы вещей и предлагают организовать по новому плану новое общество, в котором, как они думают, не найдётся места несправедливости, страданиям и заблуждениям... При этом предполагается, что такое общество, будет управляться людьми непогрешимыми и полностью свободными от личного интереса и что народные массы непременно дадут этим людям право управлять собой.
Организаторам недостанет силы подвергнуть человечество своим экспериментам. Так как сила находится совершенно вне распоряжения наших многочисленных организаторов, то им и не остаётся никакого другого средства, как заручиться всеобщим согласием на их преобразования. Для этого существуют два способа: убеждение и клевета.
Убеждение! Никогда не было видано, чтобы два умных человека были вполне согласны по всем пунктам какой-нибудь программы. Каким же образом все люди разных племён, языков и нравов, рассеянные на поверхности земного шара, единогласно примут всемирную науку?
Кто отвергает свободу - тот не верит в человечество.
Давайте не будем обрекать на смерть человечество, пока не изучим сил и стремлений его. (!)
Всякий раз, когда придётся человеку обращаться к своему труду, он будет стараться заменить его, насколько возможно, содействием сил природы. Сооружая лодку, он постарается приладить к ней парус, чтобы ветер освободил его от труда грести вёслами, и т. д. Чтобы таким образом призвать к содействию естественные силы природы, необходимы орудия, инструменты.
Я не думаю, чтобы нашёлся хоть один человек на свете, который стал бы оспаривать принцип взаимности услуг, потому что взаимность услуг есть сама справедливость. Но как установить соразмерность услуг, если не добровольным соглашением той и другой стороны?
Многие считают взимание процента по займам несправедливым. Но иначе человечеству пришлось бы столкнуться с такой альтернативой: погибнуть, оставаясь справедливым, или прогрессировать с помощью несправедливости. (!)
Составлять капитал - значит готовить припасы, кров, приют, досуг, образование, независимость, достоинство для будущих поколений.
В некоторых странах, чтобы отнять у вас плоды вашего труда, государство вмешивается во все ваши дела и тем самым парализует всякую личную деятельность и энергию. В таких странах люди обогащаются войной, общественными должностями, казёнными поставками, азартными играми и т. д.
Рассмотрите общество в том виде, как оно существует, подчиняясь в вопросе о вознаграждении услуг индивидуалистическому принципу, и вы убедитесь, что всякий, работая для себя, работает и для всех. Даже и тогда, когда люди руководствуются только личным интересом, они стараются сблизиться, комбинировать свои усилия, соединить их, работать друг для друга, оказывать друг другу взаимные услуги, соединиться в общество. Говорить, что они действуют так вопреки личному интересу, было бы неверно; напротив, они поступают так именно в силу личного интереса. Они соединяются, потому что им это удобно и выгодно; если бы это было им неудобно или невыгодно, то они не соединялись бы вместе. Индивидуализм совершает здесь дело, которое сентименталисты нашего времени хотели бы вверить братству, самоотречению или какому хотите другому принципу, противоположному любви к самому себе.
Есть два рода человеческих отношений: одни - подчинены принципу симпатии (и мы оставляем их в области морали), другие - возникают из личного интереса и определяются добровольным соглашением. Основать деловые отношения на принципе симпатии так же невозможно, как невозможно было бы положить принцип личного интереса в основу семейных и дружеских отношений.
В реальной жизни встречается и то, и другое, но это, наверное, всё-таки исключения, а не правило…
Выдумает ли человек какой-нибудь новый приём в производстве, откроет ли новое благо природы, новую производительность земли, новый физический закон - он лично пользуется непосредственной выгодой таких открытий только на короткое время (в виде справедливого вознаграждения за его труд). Но затем эта выгода из индивидуальной становится социальной и делается достоянием целого общества. И в то время как мы делимся с человечеством своими успехами, мы сами пользуемся успехами, которых достигают другие.
Если социалистам когда-нибудь удастся реализовать принцип каждый работает для всех, то тогда никто не станет работать даже и для себя. (!)
За исключением ничтожного меньшинства людей, которые делают что-то просто потому, что им это нравится. Впрочем, подавляющее большинство людей всегда работали и работают ради куска хлеба, не особенно задумываясь, делают ли они это "для всех" или "для себя"...
***