Кавелин о социализме
Кавелин Константин Дмитриевич (1818-1885). Из статьи "Разговор с социалистом-революционером" (Берлин, 1880).
Революции всегда задерживают прогресс. Вызывая реакцию, они могут сокрушить даже самый сильный организм или надолго сделать его больным и немощным.
Если б каждый из нас по мере сил своих вносил во все тёмные углы России столько просвещенья, справедливости и свободы, сколько это допускается законом, то Россия стала бы неузнаваема и цель социалистов была бы достигнута. Скажут ли мне, что такой процесс слишком медлен? Но скорейшего пути нет. Насилие, резня, террор не помощники просвещения, откуда бы они ни шли - сверху или снизу.
Я пишу не для тех несчастных, которые, под влиянием каких-либо особенно жестоко сложившихся обстоятельств в их жизни, с отчаяния и почти бессознательно бросились в омут революционной деятельности. Я имею в виду людей, не потерявших сознание, но проповедующих социализм и революцию. Эти господа должны были бы знать и помнить, что революцией, при самых счастливых условиях, могут быть достигнуты разве какие-нибудь мелкие, внешние результаты чисто политического свойства. Но когда, как в социализме, речь идёт о коренном изменении всех правовых, нравственных, религиозных понятий, о создании не только новых отношений между людьми в семье, обществе и государстве, но нового нравственного отношения человечества к самой земной планете, то всякому должно стать ясно, что такая колоссальнейшая задача может быть выполнена не иначе как путём медленной и глубокой реформации.
Когда способы исполнения заступают место основной идеи, мёртвая схема, шаблон, рутина заменяют живое и осмысленное отношение к предмету. Редко когда новый шаг или поворот в личной и народной жизни не проходит чрез такие превратности.
Кавелин Константин Дмитриевич (1818-1885) Из статьи "Наши недоразумения" (1878, рукопись).
Русская мысль, русская действительность - исполнены недоразумений. Мы хотим сказать или сделать одно, а выходит совсем другое; оттого мы почти всегда не понимаем друг друга. Очень сомнительно, всегда ли мы понимаем самих себя.
Между Петербургом и Москвой всего 600 вёрст. Вот уж с лишком двадцать пять лет, как обе столицы соединены железной дорогой, по которой можно съездить из одного центра в другой всего в каких-нибудь 15 часов. Сношения между этими центрами беспрестанны - деловые, торговые и всякие. Москвичи то и дело ездят в Петербург, петербуржцы - в Москву. Жителей обеих столиц связывают не только дела, но дружба, родственные связи, умственные и нравственные стремления. Казалось бы, кому же знать и понимать друг друга, как не им, между кем быть общению мыслей и взглядов, как не между ними? Так нет! ! Француз, немец, даже англичанин - и те скорее столкуются с любым из нас, чем москвич с петербуржцем. Проспорят они день-другой, да так и разойдутся, не сойдясь ни в чём.
Мне и моим приятелям не раз случалось защищать сегодня то, против чего я вчера стоял горой. Преглупое это положение! Имеешь вид или светского болтуна, которому всё равно о чём говорить, лишь бы говорить что-нибудь, или (что ещё хуже) - вид человека, поддерживающего те или другие темы, смотря по тому, что выгоднее в данную минуту и при данных обстоятельствах. Подвергаешься упрёкам честных и серьёзных людей, мнением которых дорожишь, но понимаешь, что иначе действовать нельзя, знаешь, что и вперёд будешь поступать точно так же. Всякий, я думаю, испытал это на себе.
Скверно нам живётся, и что ни год - то хуже. Общество стало вяло, апатично, закопалось по уши в мелкие дрязги и материальные расчёты. Общих интересов нет никаких. Недавнее ещё воодушевление сменилось полнейшим равнодушием. Впереди даже нет ничего обещающего. Прежде нас за живое затрагивали идеи политической свободы, политических гарантий; теперь и эти идеалы погасли, вместе с старанием усвоить себе и все другие благодатные плоды европейской культуры. Выдумали мы себе какие-то особые русские задачи и во имя иллюзий отрицательно относимся ко всему европейскому, действительному, реальному. Это целое падение, поворот назад к допетровским временам, чего доброго, прямым трактом в Азию, из которой мы с большими усилиями и жертвами, казалось, вырвались, благодаря петровской реформе и петровскому периоду нашей истории. - Вот одна из современных тем в русских мыслящих кружках, исповедующих европеизм. Вариациям на эту тему нет конца. Эта часть нашей интеллигенции значительно приуныла в последнее время. Почва уходит у неё из-под ног, и ей становится жутко. С ужасом смотрит она на так называемые русские задачи и видит в них движение вспять к азиатским идеалам.
Пугачёвщина все разрушала, ничего не создавая. До какого умственного помрачения нужно дойти, чтобы признать, пьяного, распутного и невежественного казака великим историческим деятелем, да ещё реформатором!
Мы живём в мире не абсолютных, но относительных величин. Не будет у нас никогда ни полного счастья, ни полной справедливости, ни полной свободы; ожидать в будущем мы можем только большей, против прежнего, доли счастья, справедливости, свободы. Вот эту долю мы и должны искать для каждой данной минуты, а определиться доля может не иначе как совокупностью всех существующих, наличных условий жизни. Нам может принадлежать по праву и по всей справедливости только то, что мы добыли себе собственным трудом. Не это ли основная заповедь социализма?