Вонлярлярский. "Большая барыня"
Василий Александрович Вонлярлярский (1814-1853)
Сегодня этот автор почти полностью забыт, хотя он был дружен с Лермонтовым (их переписка, к сожалению, не сохранилась). После смерти Вонлярлярского (1814-1853) было опубликовано 7-томное собрание его сочинений:
"Все сочинения Василия Александровича Вонлярлярского". Санкт-Петербург : типография Императорской Акад. наук, 1853-1854,
а в советское время было выпущено, по меньшей мере, два издания его произведений:
Вонлярлярский В. А. "Большая барыня" : [роман, повесть, рассказы; сост., подготовка текста, вступ. ст. и примеч. А. А. Ильина-Томича] М. : Современник, 1987
и
Вонлярлярский В. А. "Большая барыня" [сборник; сост., вступ. ст. и примеч. А. А. Ильина-Томича; Ил. М. Ф. Петрова]. М. : Правда, 1988.
См. также:
http://az.lib.ru/w/wonljarljarskij_w_a/text_0020.shtml
Лучший роман Вонлялярского "Большая барыня" впервые был опубликован отдельным изданием в 1852-м году и имел большой успех. На выход "Большой барыни" откликнулись все русские журналы. Большой успех это произведение имело и за рубежом.
Специалисты высоко оценивают и авантюрные романы "русского Дюма": "Силуэт", "Магистр", "Сосед", но у меня пока, фигурально выражаясь, руки дошли только до "Большой барыни". Эта книга мне очень понравилась! Рекомендую! Есть, конечно, некоторые преувеличения - в угоду тогдашним сентиментальным девицам, но в целом - очень хорошо! Гордость и бедность - ядовитая смесь… А если к этому прибавить ещё и безответную любовь - тут и пропал человек…
Всякому человеку свойственно стремиться приобрести нечто большее, чем то, что он имеет. Но и в этом случае не следует терять головы и выходить за пределы умеренности. Не зря говорят: всяк сверчок - знай свой шесток… Так, поручик, постепенно дослужившийся до чина полковника, может быть горд и счастлив своими достижениями. А если этого поручика произвести сразу в генералы, то тут ему и погибель…
Вот некоторые мои выписки из этой книги:
Прекрасна морозная декабрьская ночь! Любил я тебя, бывало, с твоим ясным небом, с твоими яркими звёздами, с твоим таинственным безмолвием. Сколько чудных воспоминаний пробуждаешь ты в памяти моей… И что может быть роскошнее тебя, декабрьская ночь? Не твоею ли рукою сыплются на землю груды алмазов и не ты ли, как нежная мать, румянишь красавиц, дочерей своих, ярким пурпуром?
В сельской простой и материальной жизни всякая новинка производит на ум и сердце самое благоприятное впечатление; и одно ожидание ярмарки сделало уже Петра Авдеевича благосклоннее и снисходительнее ко всему, что его окружало.
Как ни велики успехи, сделанные на Руси европейским просвещением, но не заметны они в простом народном быту, и едва ли Вознесенская ярмарка девятнадцатого столетия отличалась чем-нибудь от таковой же, на которой предки наши два столетия назад торговали.
Нечистота и неопрятность господствуют повсюду, и горе тому, кого судьба забросит в такой городок в холодное зимнее время и на долгое жительство!
Пелагея Власьевна, как ни была несведуща о прямых обязанностях супругов, а положительно знала и слышала, что самою неприятною для жён принадлежностию брака бывают мужья; они всегда заставляют женщин проливать слёзы, громко бранятся, пьют много водки и не дают денег; следовательно, не тверди часто дочери Елизавета Парфеньевна, что замуж пора настала давно, что засидеться в девках стыд большой, что над старыми девками смеются, - дочь и не помышляла бы о замужестве.
Девицы у нас - не на что взглянуть: с лица жёлты, а фигура-то - только и есть, что наватит всё под горло; а выйдет замуж, глядь - ничего и нет.
Пётр Авдеевич давным-давно смотрел на хорошеньких женщин как на существа обыкновенные; голубые, чёрные и карие глазки находили его постоянно готовым принести им в жертву клятвы, уверения и часть наличных денег… Но независимость? Нет! За неё держался штаб-ротмистр обеими руками…
Не привыкнув ни к каким умственным занятиям, штаб-ротмистр убивал дни свои, охотясь за зайцами, прогуливаясь пешком, верхом и в телеге. Не говорю о времени, которое проводил он у будущей невесты; но вечера в Костюкове были для него истинным наказанием. И что делать ему? Перечитывать "Краткое изложение пяти частей света" или "Путешествие капитана Кука" Пётр Авдеевич не мог; он находил, что учиться ему было поздно, а экзаменов, благодаря Бога, не предстояло более; следовательно - книги в сторону.
В женитьбе я не полагаю счастья без достатка…
Любовь проходит, а продолжительная дружба, верьте мне, прочнее в супружестве всех прочих чувств.
***