Свобода, ведущая народ
Обеденный перерыв помимо приёма пищи я обычно посвящаю порицанию пороков и возвеличиванию добродетели. Темы поднимаю самые разнообразные. На собравшихся цепко гляжу исподлобья, в левой руке - вилка, в правой - нож, готов, стало быть, к контраргументам.
- Охлократия! - начал я с места в карьер. - Согласен, слово неприятное. Но большая часть тех проявлений народоволия, что сегодня пытаются выдавать за демократию, есть охлократия и никак иначе.
«Любая энциклопедия объяснит: «демократия - власть народа» (повторяюсь, но без этого никак). А кто такой народ и откуда у него власть взялась, чтобы он придумывал такие красивые слова, энциклопедии умалчивают. Ответ нужно искать, как обычно, в тёмных и неприглядных пучинах здравого смысла.
Когда и где впервые коллективно забили первого верховного правителя (кто бы он ни был) мы, скорее всего, не узнаем никогда. Но не суть важно, история повторяется с завидным постоянством. Управлял он, естественно, из рук вон, и народ решил, что он сам не хуже свой быт организует. Но распределить роли - кому по колено в крови и грязи родину защищать, а кому с полевым цветком в зубах стихи сочинять, не всегда просто, а вернее, всегда сложно. Потому члены коллектива принялись изобретательно резать друг друга за право стать, для начала, главным распределителем ролей. Когда с этим разобрались, было уже очевидно - новому главному распределителю неплохо бы и других толковых людей куском убитого мамонта не обделять (думается, обглоданные кости прошлого вожака валялись где-то неподалёку в качестве напоминания о коллективных чаяниях). Так самые ладные и суровые члены общества сформировали первый демос, т.е. народ.
Так уж повелось, участвуешь в управлении государством, значит, относишься к демосу, т.е. к народу, нет - добро пожаловать в босикомые. Для участия в управлении мало опущенного в урну бюллетеня и глубокого внутреннего ощущения собственной значимости. Надо ещё доказать, что без твоего мнения никуда, иначе кулаком по столу, или дрожжи в сортир, или яд в бокал, или может даже пепельницей по голове, или гранатой в карету и т.п. в зависимости от фантазии и доступа к телу.
Важным условием для второй составляющей греческого слова демократия (кратос - власть) является осознание необходимости дальнейшего управления руинами, доставшимися после установления желанной всеми добрыми людьми демократии. Понимать это важно заранее, иначе кратос продлится недолго»
- Таким образом, - подытожил я, сгущая тембром краски, - демократия - власть народа, заявившего о своих правах и отстаивающего эти права на всех уровнях выстроенной управляющей вертикали. Вертикали! - подчеркнул ещё раз особо.
«Другое дело охлократия. Охлос - это, как известно, толпа. Заглядывать далеко в будущее толпа не умеет и нацелена на удовлетворение текущих, понятных всем потребностей: халявная еда, плоский телевизор, румяная баба, перевёрнутый автобус, разорванный страж правопорядка и т.д. Единственное, что умеют участники толпы, это иногда делиться друг с другом и делятся, пока всю еду не сожрут, все напитки перегонные и бродячие не выпьют, всех идейных противников на сувениры не растащат.
У толпы бывает предводитель. Здравствует он до тех пор, пока командует таким, примерно, образом:
- Идёмте в горы, разобьём там лагерь! - поставленным басом командует вождь.
- Идём от души убивать жидов на площади Дружбы народов! - возражает толпа.
- Я тут подумал, а давайте резать маленько жидов на площади и в горы потом как рванем, возможно даже! - утирая испарину ужаса вносит свежую струю резко поседевший главный начальник под вздохи обожания.
Главный вопрос для такого вождя состоит в том, разорвут ли его почитатели под очередное предложение об уходе в безрадостные горы или шлёпнут войска наводящие порядок в государстве. Вот так вот небогато у него с альтернативами. Исключения случаются крайне редко.
Фундаментальным трудом по исследованию поведения толпы считаются работы основателя социальной психологии Гюстава Лебона. Опережая момент замечу - да, Гюстав был разумеется расистом, но простим ему это, время было такое. Сам он, вроде как, никого не зарезал, а если и зарезал, то недостаточно, чтобы запомнится этим. Пренебрегать большинством его выводов из-за его расовых перегибов не стоит, а стоит тщательно изучать, как изучали, например, Ленин и Сталин. Один из множества правильных выводов Лебона заключается в том, что поведение толпы всегда сводится к самым приземлённым желаниям, общим для всех её участников, в числе которых вполне могут быть духовно богатые и творческие личности. Их звучащие в унисон желания обычно не столь высоки как помыслы каждого в отдельности. Приведу пример: глубокий ценитель поэзии серебряного века, очкарик-скрипач из консерватории и мясник - ударник скотозабоя должны кушать. Каждый из них в отдельности имеет высокие увлечения и смелые философские концепции (особенно мясник, знаю, о чём говорю, без этого мяснику никуда), но одна из главных общих целей для них - найти еды. В направлении удовлетворения этой потребности и сконцентрируется голодная толпа, состоящая из этих добрых, в общем-то, мужей. И за ценой не постоят. Главное условие - их должно быть несколько больше чем трое, желательно несколько тысяч. Но можно скрипя сердцем согласиться и на несколько сотен. В науке синергетике данное общее устремление называется аттрактор, т.е. крайнее устойчивое положение системы или центр притяжения. Прибавьте сюда заниженный порог индивидуальной ответственности в толпе и во внешних проявлениях обнаружится полная незамутнённость гуманистическими идеалами, при звонкохрустальной чистоте внутренних убеждений каждого в отдельности. Сопротивленцы большинству идут на эшафот первыми.
Лебон так же весьма подробно рассматривал влияния культурной матрицы, традиций, символов и образов на формирование толпы, до того умный был человек, и это самая важная часть его исследований. Принципами, описанными им в данном разделе, не пользовался только ленивый правитель или властитель дум. Задача - направить толпу в нужном направлении. Первоначальные мотивы у собрания зачастую весьма праведны (вспомните мясника!), но будучи участниками толпы, люди теряют способность мыслить критически. На первый план выходит солидарность. Подхватываются, казалось бы, самые нелепые идеи и лозунги, критическое мышление становится критически опасным, а потому прячется в глубинах остатков сознания и складках местности. Любые попытки здравого смысла излиться в массы, пресекаются в лучшем случае кирпичом по голове. В реальности все мотивы зачастую продиктованы глубокой предварительной работой по формированию главной идеи собрания с поправкой на базовые инстинкты. Скорректировать идейное наполнение во время окончательного разгула охлократии крайне сложно.
Я недавно, после длительного уже перерыва, переоткрыл для себя Лебона. Чтение книги с мысленной заменой слова толпа на слово интернет, а слова раса на блог-сообщество рождало поразительные аналогии. Сегодня тренды в сети интернет в большинстве случаев выстраиваются по всем правилам, сформулированным Лебоном ещё в конце 19-го века. Большинство настроений, лозунгов, мемов, тегов и жареных заголовков формируются по давно описанным принципам. Тренды задают единицы, раскручивают сотни, а подхватывают миллионы. Противостоять этому можно лишь включая голову и помня, что простых рецептов решения сложных проблем не бывает»
Монолог я заканчивал уже в компании единственного благодарного слушателя, придавленного неопровержимыми фактами и моим коленом к неудобному стулу. Остальным удалось уйти. Что поделаешь, идти против большинства всегда сложно. А ведь могли и кирпичом по голове успокоить…
- Охлократия! - начал я с места в карьер. - Согласен, слово неприятное. Но большая часть тех проявлений народоволия, что сегодня пытаются выдавать за демократию, есть охлократия и никак иначе.
«Любая энциклопедия объяснит: «демократия - власть народа» (повторяюсь, но без этого никак). А кто такой народ и откуда у него власть взялась, чтобы он придумывал такие красивые слова, энциклопедии умалчивают. Ответ нужно искать, как обычно, в тёмных и неприглядных пучинах здравого смысла.
Когда и где впервые коллективно забили первого верховного правителя (кто бы он ни был) мы, скорее всего, не узнаем никогда. Но не суть важно, история повторяется с завидным постоянством. Управлял он, естественно, из рук вон, и народ решил, что он сам не хуже свой быт организует. Но распределить роли - кому по колено в крови и грязи родину защищать, а кому с полевым цветком в зубах стихи сочинять, не всегда просто, а вернее, всегда сложно. Потому члены коллектива принялись изобретательно резать друг друга за право стать, для начала, главным распределителем ролей. Когда с этим разобрались, было уже очевидно - новому главному распределителю неплохо бы и других толковых людей куском убитого мамонта не обделять (думается, обглоданные кости прошлого вожака валялись где-то неподалёку в качестве напоминания о коллективных чаяниях). Так самые ладные и суровые члены общества сформировали первый демос, т.е. народ.
Так уж повелось, участвуешь в управлении государством, значит, относишься к демосу, т.е. к народу, нет - добро пожаловать в босикомые. Для участия в управлении мало опущенного в урну бюллетеня и глубокого внутреннего ощущения собственной значимости. Надо ещё доказать, что без твоего мнения никуда, иначе кулаком по столу, или дрожжи в сортир, или яд в бокал, или может даже пепельницей по голове, или гранатой в карету и т.п. в зависимости от фантазии и доступа к телу.
Важным условием для второй составляющей греческого слова демократия (кратос - власть) является осознание необходимости дальнейшего управления руинами, доставшимися после установления желанной всеми добрыми людьми демократии. Понимать это важно заранее, иначе кратос продлится недолго»
- Таким образом, - подытожил я, сгущая тембром краски, - демократия - власть народа, заявившего о своих правах и отстаивающего эти права на всех уровнях выстроенной управляющей вертикали. Вертикали! - подчеркнул ещё раз особо.
«Другое дело охлократия. Охлос - это, как известно, толпа. Заглядывать далеко в будущее толпа не умеет и нацелена на удовлетворение текущих, понятных всем потребностей: халявная еда, плоский телевизор, румяная баба, перевёрнутый автобус, разорванный страж правопорядка и т.д. Единственное, что умеют участники толпы, это иногда делиться друг с другом и делятся, пока всю еду не сожрут, все напитки перегонные и бродячие не выпьют, всех идейных противников на сувениры не растащат.
У толпы бывает предводитель. Здравствует он до тех пор, пока командует таким, примерно, образом:
- Идёмте в горы, разобьём там лагерь! - поставленным басом командует вождь.
- Идём от души убивать жидов на площади Дружбы народов! - возражает толпа.
- Я тут подумал, а давайте резать маленько жидов на площади и в горы потом как рванем, возможно даже! - утирая испарину ужаса вносит свежую струю резко поседевший главный начальник под вздохи обожания.
Главный вопрос для такого вождя состоит в том, разорвут ли его почитатели под очередное предложение об уходе в безрадостные горы или шлёпнут войска наводящие порядок в государстве. Вот так вот небогато у него с альтернативами. Исключения случаются крайне редко.
Фундаментальным трудом по исследованию поведения толпы считаются работы основателя социальной психологии Гюстава Лебона. Опережая момент замечу - да, Гюстав был разумеется расистом, но простим ему это, время было такое. Сам он, вроде как, никого не зарезал, а если и зарезал, то недостаточно, чтобы запомнится этим. Пренебрегать большинством его выводов из-за его расовых перегибов не стоит, а стоит тщательно изучать, как изучали, например, Ленин и Сталин. Один из множества правильных выводов Лебона заключается в том, что поведение толпы всегда сводится к самым приземлённым желаниям, общим для всех её участников, в числе которых вполне могут быть духовно богатые и творческие личности. Их звучащие в унисон желания обычно не столь высоки как помыслы каждого в отдельности. Приведу пример: глубокий ценитель поэзии серебряного века, очкарик-скрипач из консерватории и мясник - ударник скотозабоя должны кушать. Каждый из них в отдельности имеет высокие увлечения и смелые философские концепции (особенно мясник, знаю, о чём говорю, без этого мяснику никуда), но одна из главных общих целей для них - найти еды. В направлении удовлетворения этой потребности и сконцентрируется голодная толпа, состоящая из этих добрых, в общем-то, мужей. И за ценой не постоят. Главное условие - их должно быть несколько больше чем трое, желательно несколько тысяч. Но можно скрипя сердцем согласиться и на несколько сотен. В науке синергетике данное общее устремление называется аттрактор, т.е. крайнее устойчивое положение системы или центр притяжения. Прибавьте сюда заниженный порог индивидуальной ответственности в толпе и во внешних проявлениях обнаружится полная незамутнённость гуманистическими идеалами, при звонкохрустальной чистоте внутренних убеждений каждого в отдельности. Сопротивленцы большинству идут на эшафот первыми.
Лебон так же весьма подробно рассматривал влияния культурной матрицы, традиций, символов и образов на формирование толпы, до того умный был человек, и это самая важная часть его исследований. Принципами, описанными им в данном разделе, не пользовался только ленивый правитель или властитель дум. Задача - направить толпу в нужном направлении. Первоначальные мотивы у собрания зачастую весьма праведны (вспомните мясника!), но будучи участниками толпы, люди теряют способность мыслить критически. На первый план выходит солидарность. Подхватываются, казалось бы, самые нелепые идеи и лозунги, критическое мышление становится критически опасным, а потому прячется в глубинах остатков сознания и складках местности. Любые попытки здравого смысла излиться в массы, пресекаются в лучшем случае кирпичом по голове. В реальности все мотивы зачастую продиктованы глубокой предварительной работой по формированию главной идеи собрания с поправкой на базовые инстинкты. Скорректировать идейное наполнение во время окончательного разгула охлократии крайне сложно.
Я недавно, после длительного уже перерыва, переоткрыл для себя Лебона. Чтение книги с мысленной заменой слова толпа на слово интернет, а слова раса на блог-сообщество рождало поразительные аналогии. Сегодня тренды в сети интернет в большинстве случаев выстраиваются по всем правилам, сформулированным Лебоном ещё в конце 19-го века. Большинство настроений, лозунгов, мемов, тегов и жареных заголовков формируются по давно описанным принципам. Тренды задают единицы, раскручивают сотни, а подхватывают миллионы. Противостоять этому можно лишь включая голову и помня, что простых рецептов решения сложных проблем не бывает»
Монолог я заканчивал уже в компании единственного благодарного слушателя, придавленного неопровержимыми фактами и моим коленом к неудобному стулу. Остальным удалось уйти. Что поделаешь, идти против большинства всегда сложно. А ведь могли и кирпичом по голове успокоить…