Причины гражданской войны в России.
Одной из главных причин затянувшейся гражданской войны в России явилось выступление большинства казаков против передела земли в казачьих областях. Об этом ещё по свежим впечатлениям писал Антонов-Овсеенко, который в декабре 1917 года был направлен на юг России руководить боевыми действиями против казаков атамана Каледина и частей украинской армии, поддерживавших Украинскую Центральную раду. В своей книге «Записки о гражданской войне» он отмечал:
«Еще в Питере, на казачьих совещаниях, я убедился, насколько ревниво относятся даже передовые «революционные» станичники к вопросу о распоряжении землей казачьих областей. Они прямо ставили вопрос о том, что распорядителем этих земель должно быть само казачество; на участие в этом распределении неказачьего населения этих областей они соглашались с колебанием.
Казаки вообще были богаты землей и землей хорошего качества. Расслоение в казачью среду проникло не особенно глубоко. Конечно, по определенным округам были сильные различия. Наиболее богатым был Сальский округ, где до 1/5 дворов пользовались наемным трудом. Всего беднее были северные округа, примыкавшие к Воронежской губернии. Крупные помещичьи усадьбы были относительной редкостью. Порядочная доля земли числилась «войсковой» и «гуртовой» (станичной). Казачество центральных и южных районов Дона, в основной своей массе, было не столько заинтересовано в земельном вопросе (в смысле прирезки земли),- сколько в освобождении от казачьего служилого тягла.
Гораздо острее земельный вопрос стоял перед неказачьим населением Донобласти. На Дону неказачьего населения было половины, из них большая часть крестьянства. Из них - давнишнего, прочно осевшего, до 2/3, остальное - переселенцы нескольких последних лет. Среди первых была сильно представлена довольно зажиточная группа с крупной земельной собственностью и солидным инвентарем, до 60% из них пользовались наемным трудом. Остальные были париями на Дону. Безземельные, они вынуждены были арендовать землю у богатых казаков или батрачить у них. «Иногородние» не несли казачьей службы, но не пользовались и казачьими правами. Между ними и коренным казачеством происходили на этой почве постоянные трения. Возраставшую активность иногородних вынуждены были учитывать и верхи казачества и, во имя сохранения внутреннего порядка на Дону, итти им навстречу.
Уже происходивший в середине апреля 1917 г. съезд Донцов, выступивший против «большевистского влияния» и добивавшийся сохранности за казаками всей «гуртовой» и «войсковой земли», признает и права неказачьего населения на участие в самоуправлении Дона, но лишь в решении вопросов, специально «иногородних». Но крестьянство Дона, конечно, не удовлетворилось этими «уступками». На своем съезде в мае, оно, под руководством эс-эров, высказалось за решение земельного вопроса в общероссийском духе и за полноту своих прав в самоуправлении. Донской казачий круг первого созыва (21-го июня), созванный на основе всеобщего голосования (без женщин и неоседлых менее 2 лет жительства элементов), установил примирительные камеры для разбора споров между казачеством и крестьянством. В сентябре произошли (особенно в Таганрогском Округе) некоторые «беспорядки» - иногородние пытались захватить и поделить земли, отказывались платить аренду. На втором созыве Войскового Круга, в конце сентября, решено войти в сношения с крестьянскими организациями и выработать новое положение о принятии иногородних в казачье сословие.
18-го ноября, на заседании областного Войскового Комитета (вскоре распавшегося, так как солдатская секция уехала в Ростов), Каледин еще заявляет, что хозяин на Дону казак и что привлечение иногородних к власти является преждевременным, а уже в конце ноября он же созывает экстренное совещание Войскового Правительства с представителями крестьян, городского самоуправления и других общественных организаций и здесь заявляет, что необходимо привлечение к управлению Донобластью и неказачьего населения, с целью объединения против большевиков; при этом Дон должен быть самостоятелен.
Конечно, крестьянское население Дона не могло удовлетвориться этим заигрыванием со стороны верховодов казачества. И в нем мы имели вполне надежную опору для своей борьбы с Донской контр-революцией».
Его мысли подтверждает в своих воспоминаниях и атаман Всевеликого Войска Донского генерал П.Н. Краснов:
"Дон раскололся в это время на два лагеря - казаки и крестьяне. Крестьяне, за малым исключением, были большевиками. Там, где были крестьянские слободы, восстания против казаков не утихали. Весь север войска Донского, где крестьяне преобладали над казаками, Таганрогский округ, слободы Орловка и Мартыновка 1-го Донского округа, города Ростов и Таганрог, слобода Батайск были залиты казачьей кровью в борьбе с крестьянами и рабочими. Попытки ставить крестьян в ряды донских полков кончались катастрофой. Крестьяне изменяли казакам, уходили к большевикам и насильно, на муки и смерть, уводили с собою донских офицеров. Война с большевиками на Дону имела уже характер не политической или классовой борьбы, не гражданской войны, а войны народной, национальной. Казаки отстаивали свои казачьи права от русских».
Краснову вторит и сменивший его на атаманском посту генерал А.П.Богаевский, который отмечает, что на Кубани вражда ещё сильнее:
«Многолетняя вражда между казаками и иногородними, не имеющая такого острого характера на Дону, где неказачье население живет по большей части отдельными слободами, а в станицах в небольшом числе, особенно сильна была на Кубани: здесь иногородние в большинстве случаев являлись батраками и арендаторами у богатых казаков и, завидуя им, не любили их так же, как крестьяне помещиков в остальной России. Иногородние и составляли значительную часть большевиков».
Это подтверждает и князь Е.Н. Трубецкой, бежавший от большевиков на юг России:
«Есть на Кубани у большевиков друзья - это пришлое иногороднее население, которое мечтает о наделении землею и о всяких выгодах за счет казаков. Это соперничество двух групп местного населения усиливает отвращение казаков к большевикам и к большевизму».
Таким образом, защищая свои привилегии, казаки помогли иностранным интервентам истощить Россию во внутренней междоусобице, но и сами пострадали в ней больше всех.
«Еще в Питере, на казачьих совещаниях, я убедился, насколько ревниво относятся даже передовые «революционные» станичники к вопросу о распоряжении землей казачьих областей. Они прямо ставили вопрос о том, что распорядителем этих земель должно быть само казачество; на участие в этом распределении неказачьего населения этих областей они соглашались с колебанием.
Казаки вообще были богаты землей и землей хорошего качества. Расслоение в казачью среду проникло не особенно глубоко. Конечно, по определенным округам были сильные различия. Наиболее богатым был Сальский округ, где до 1/5 дворов пользовались наемным трудом. Всего беднее были северные округа, примыкавшие к Воронежской губернии. Крупные помещичьи усадьбы были относительной редкостью. Порядочная доля земли числилась «войсковой» и «гуртовой» (станичной). Казачество центральных и южных районов Дона, в основной своей массе, было не столько заинтересовано в земельном вопросе (в смысле прирезки земли),- сколько в освобождении от казачьего служилого тягла.
Гораздо острее земельный вопрос стоял перед неказачьим населением Донобласти. На Дону неказачьего населения было половины, из них большая часть крестьянства. Из них - давнишнего, прочно осевшего, до 2/3, остальное - переселенцы нескольких последних лет. Среди первых была сильно представлена довольно зажиточная группа с крупной земельной собственностью и солидным инвентарем, до 60% из них пользовались наемным трудом. Остальные были париями на Дону. Безземельные, они вынуждены были арендовать землю у богатых казаков или батрачить у них. «Иногородние» не несли казачьей службы, но не пользовались и казачьими правами. Между ними и коренным казачеством происходили на этой почве постоянные трения. Возраставшую активность иногородних вынуждены были учитывать и верхи казачества и, во имя сохранения внутреннего порядка на Дону, итти им навстречу.
Уже происходивший в середине апреля 1917 г. съезд Донцов, выступивший против «большевистского влияния» и добивавшийся сохранности за казаками всей «гуртовой» и «войсковой земли», признает и права неказачьего населения на участие в самоуправлении Дона, но лишь в решении вопросов, специально «иногородних». Но крестьянство Дона, конечно, не удовлетворилось этими «уступками». На своем съезде в мае, оно, под руководством эс-эров, высказалось за решение земельного вопроса в общероссийском духе и за полноту своих прав в самоуправлении. Донской казачий круг первого созыва (21-го июня), созванный на основе всеобщего голосования (без женщин и неоседлых менее 2 лет жительства элементов), установил примирительные камеры для разбора споров между казачеством и крестьянством. В сентябре произошли (особенно в Таганрогском Округе) некоторые «беспорядки» - иногородние пытались захватить и поделить земли, отказывались платить аренду. На втором созыве Войскового Круга, в конце сентября, решено войти в сношения с крестьянскими организациями и выработать новое положение о принятии иногородних в казачье сословие.
18-го ноября, на заседании областного Войскового Комитета (вскоре распавшегося, так как солдатская секция уехала в Ростов), Каледин еще заявляет, что хозяин на Дону казак и что привлечение иногородних к власти является преждевременным, а уже в конце ноября он же созывает экстренное совещание Войскового Правительства с представителями крестьян, городского самоуправления и других общественных организаций и здесь заявляет, что необходимо привлечение к управлению Донобластью и неказачьего населения, с целью объединения против большевиков; при этом Дон должен быть самостоятелен.
Конечно, крестьянское население Дона не могло удовлетвориться этим заигрыванием со стороны верховодов казачества. И в нем мы имели вполне надежную опору для своей борьбы с Донской контр-революцией».
Его мысли подтверждает в своих воспоминаниях и атаман Всевеликого Войска Донского генерал П.Н. Краснов:
"Дон раскололся в это время на два лагеря - казаки и крестьяне. Крестьяне, за малым исключением, были большевиками. Там, где были крестьянские слободы, восстания против казаков не утихали. Весь север войска Донского, где крестьяне преобладали над казаками, Таганрогский округ, слободы Орловка и Мартыновка 1-го Донского округа, города Ростов и Таганрог, слобода Батайск были залиты казачьей кровью в борьбе с крестьянами и рабочими. Попытки ставить крестьян в ряды донских полков кончались катастрофой. Крестьяне изменяли казакам, уходили к большевикам и насильно, на муки и смерть, уводили с собою донских офицеров. Война с большевиками на Дону имела уже характер не политической или классовой борьбы, не гражданской войны, а войны народной, национальной. Казаки отстаивали свои казачьи права от русских».
Краснову вторит и сменивший его на атаманском посту генерал А.П.Богаевский, который отмечает, что на Кубани вражда ещё сильнее:
«Многолетняя вражда между казаками и иногородними, не имеющая такого острого характера на Дону, где неказачье население живет по большей части отдельными слободами, а в станицах в небольшом числе, особенно сильна была на Кубани: здесь иногородние в большинстве случаев являлись батраками и арендаторами у богатых казаков и, завидуя им, не любили их так же, как крестьяне помещиков в остальной России. Иногородние и составляли значительную часть большевиков».
Это подтверждает и князь Е.Н. Трубецкой, бежавший от большевиков на юг России:
«Есть на Кубани у большевиков друзья - это пришлое иногороднее население, которое мечтает о наделении землею и о всяких выгодах за счет казаков. Это соперничество двух групп местного населения усиливает отвращение казаков к большевикам и к большевизму».
Таким образом, защищая свои привилегии, казаки помогли иностранным интервентам истощить Россию во внутренней междоусобице, но и сами пострадали в ней больше всех.