Никому, кроме сына и брата!
Продолжаем путешествие по местам жизни и творчества Владислава Крапивина.
В конце 2022 года СМИ Тюмени сообщили, что ожидаются торги на право реновации в центре города. «Под снос, - писал «Наш город», ссылаясь на официальные документы мэрии, - попадут два многоквартирных дома…» Один из них - на Смоленской, 45 (1.).
Дом на углу Смоленской и Зеленой попал в хронику реновации (Смоленская, 45).
Так был активирован очередной этап программы по комплексному развитию территории, рассчитанный на пять лет. Огромный квартал в конце Смоленской, включающий в себя обывательскую застройку конца XIX-начала XX века, подпал под реновацию. Середина старой улицы Смоленской уже исчезла под натиском новостроек. Теперь планируется, что и нижняя ее часть будет застроена - десятиэтажками. И у нас - последняя возможность увидеть ту жилую среду, которая в конце 1940-х так заметно огорчила Владислава Крапивина.
Деревянные домики здесь, в один и два этажа, утопали в зелени и ничем особым не выделялись из уймы таких же сонливых окраин маленьких провинциальных городков. Да и с «центральной» улицей Герцена они не сильно разнились.
Здесь (Смоленская, 50) еще теплится жизнь. Но реновация уже в двух шагах…
Мнение маленького Славы было, конечно, субъективным, определенным бурей чувств. В феврале 1946 года пришла радостная весть, вернулся с фронта отец. Но эта радость тут же была омрачена:
«…приехал он ненадолго. Разводиться.
В ту пору такие истории были не редкость. Война разламывала семьи не только тогда, когда отцов убивали. Иногда долгая разлука и всякие «жизненные обстоятельства» сами по себе рвали семейные связи. Не менее жестоко, чем бомбы и снаряды.
Вскоре отец уехал в Белоруссию к новой жене. А у меня появился отчим» (2.).
Вместе с отчимом появился у Крапивина новый биографический адрес в Тюмени: «С моей родной улицы Герцена мы переехали на Смоленскую, в похожую на каюту комнатку со стенами, обитыми некрашеной фанерой. Мама не хотела оставаться на старой квартире и каждый день слышать соседские пересуды» (2.).
Смоленская, 54. Самопальный балкончик интересен с точки зрения городской этнографии.
Номер дома, где квартировала семья юного Славки, известен. Его указал сам Владислав Петрович: «Мы там обитали втроем: я, мама и отчим. В доме номер тридцать два на улице Смоленской (сейчас от этого деревянного квартала не осталось и следа). Дом был частным, принадлежал двум семействам. За тонкими стенками нашего жилища, справа и слева, обитали хозяева» (3.).
Да, дом не сохранился. Там сейчас вымахал современный квартал, уничтоживший следы прошлого. Но еще живы начало улицы Смоленской и ее окончание. Есть возможность попрощаться со старой Смоленской... Нам интересна сама городская среда этого уголка Тюмени. Натура уходящая. От старых домов веет печалью (или это просто сломанные кусты мяты за покосившимися палисадниками?). Мы фотографируем двухэтажку под номером 45 (это она попала в хронику реновации). Потом возвращаемся к концу улицы, к перекрестку с ул. Грибоедова. Вновь поднимаемся вверх, ориентируясь по возрастающим номерам на аншлагах домов. И в сумраке от зеленых крон фотографируем-фотографируем остатки ушедшей городской жизни. Сколько здесь было счастья! Сколько горя! Сколько житейских историй, никому не нужных теперь, никем не отмеченных, канувших в небытие.
Дом 56 на углу Смоленской и Грибоедова. Здесь Смоленская заканчивается.
- Э-э-э, меня не снимай, - вдруг разносится из кустов. На ступеньке крыльца полуразрушенного дома сидит немолодой мужчина (68 лет, как потом оказалось!). На самом крыльце - «дорожный набор» дегустатора недорогих вин. Я без приглашения подсаживаюсь к «столу», начинаю беседу.
- Жил здесь?
- Да. В том мире. Потом в армию ушел.
- Хорошо было жить на этой улице?
- (затяжно кашляет) Нормально! Палисадник был. Там у бабки огород был.
- А снимали квартиру или своя была?
- С какого это перепуга я бы снимал? У матери, у отца я бы снимал? А бабка там наверху жила. С-ковы они, - мой собеседник называет свою родовую фамилию. - Сто килОметров по Тобольскому тракту - оттуда приехали… Вот такие пироги!
- А сюда пришел - по дому скучаешь?
- (долгая пауза) Как тебе сказать? (пауза) Сейчас снимаю на Елизарово у мусульманки. 16 квадратов. И то щедрО: за восемь тысяч. Получаю 13… 13 200.
- А работал кем?
- Ну, строитель… Монтажник. Песня есть - «Монтажники-высотники…» Корпуса строили. Вон в Гусиноозёрске в Бурятии труба одна стоит - 180 метров. Ты там что - записываешь меня?..
- Да… Выключаю сейчас, - я привстаю и непроизвольно ойкаю: отсидел ногу.
- Ой - идет конвой! - веселится «Валерка» (так его, оказывается, зовут). Пользуясь благосклонностью, задаю еще несколько вопросов. Меня, в первую очередь, интересует послевоенная атмосфера здесь, у дома 52 по Смоленской, у соседней избушки по Зеленой…
- Отец воевал? - спрашиваю «Валерку».
- Ясно дело. Был и в концлагере! И контужен! Короче, выпьет - на всю голову еб(…)тый.
- Гонял всех?
- Да, мать… Но я его тоже колотил. Чем попало. Или клюшкой, или тазом… Вот сейчас пацаны воевают - и у них тоже башку снесет. Работал с одним с Афганистана. Знаю.
«Валерка» еще некоторое время отвечает на мои вопросы. Рассказывает про «Городской сад», который был неподалеку, про игры местных мальчишек в футбол и хоккей, про здание тюрьмы (куда же без нее!). Жизнь Смоленской вырисовывается во всей ее суровой безотрадности и одновременно - во всем спонтанном величии ее… нет, не свободы, - необузданности, что ли. И хотя детство моего собеседника пришлось на середину 1950-х, благодаря его репликам оживает и крапивинский мир этой улицы. Уточняется. Проявляет скрытые было из-за романтической заданности черты. И еще раз показывает, насколько велика была творческая воля писателя, перешагнувшего через захлестывающее обилие жестких, неприглядных деталей послевоенного быта на Смоленской. Но не скрывшего правды… «Не сахар!», - говорил В.П. Крапивин про своего отчима устами своих героев. Но этим и ограничивался, лишь иногда отсылая в прошлое слова благодарности Владимиру Эдвиновичу Куну (так звали отчима!) - за науку любви к истории и к книжкам.
С «Валеркой» же мы прощаемся. Я протягиваю ему руку. Он после недолгого замешательства пожимает ее. А потом все-таки добавляет:
- А вообще-то, извини, никому руки не подаю, кроме сына и брата.
Что ж, это тоже характеристика мира, в который я попал, своеобразный «пьедестал значимостей» в здешнем родственном мире, а также мера отсвета от тюрьмы (ИК-1), которая издавна укрепилась в двух шагах отсюда - на Ялуторовской.
Источники:
1. В Тюмени пройдут торги по реновации на улицах Смоленской, Киевской и Минской // nashgorod.ru - 2022. - 16 декабря.
2. Крапивин В. Пошел все наверх, или Жертва эрудиции // Славка с улицы Герцена. - Тюмень, 2008. - С. 43.
3. Крапивин В. Пять скачков до горизонта // Славка с улицы Герцена. - Тюмень, 2008. - С. 112.
4. Улица Смоленская: <карта> - 2ГИ (2gis.ru ) - Режим доступа: https://2gis.ru/tyumen/geo/1830223003806130/65.531503%2C57.147862?m=65.532139%2C57.148553%2F16.6
Фото автора:
Дом на углу Смоленской и Зеленой попал в хронику реновации (Смоленская, 45);
Здесь (Смоленская, 50) еще теплится жизнь. Но реновация уже в двух шагах…;
Смоленская, 54. Самопальный балкончик интересен с точки зрения городской этнографии;
Дом 56 на углу Смоленской и Грибоедова. Здесь Смоленская заканчивается.
В конце 2022 года СМИ Тюмени сообщили, что ожидаются торги на право реновации в центре города. «Под снос, - писал «Наш город», ссылаясь на официальные документы мэрии, - попадут два многоквартирных дома…» Один из них - на Смоленской, 45 (1.).
Дом на углу Смоленской и Зеленой попал в хронику реновации (Смоленская, 45).
Так был активирован очередной этап программы по комплексному развитию территории, рассчитанный на пять лет. Огромный квартал в конце Смоленской, включающий в себя обывательскую застройку конца XIX-начала XX века, подпал под реновацию. Середина старой улицы Смоленской уже исчезла под натиском новостроек. Теперь планируется, что и нижняя ее часть будет застроена - десятиэтажками. И у нас - последняя возможность увидеть ту жилую среду, которая в конце 1940-х так заметно огорчила Владислава Крапивина.
Деревянные домики здесь, в один и два этажа, утопали в зелени и ничем особым не выделялись из уймы таких же сонливых окраин маленьких провинциальных городков. Да и с «центральной» улицей Герцена они не сильно разнились.
Здесь (Смоленская, 50) еще теплится жизнь. Но реновация уже в двух шагах…
Мнение маленького Славы было, конечно, субъективным, определенным бурей чувств. В феврале 1946 года пришла радостная весть, вернулся с фронта отец. Но эта радость тут же была омрачена:
«…приехал он ненадолго. Разводиться.
В ту пору такие истории были не редкость. Война разламывала семьи не только тогда, когда отцов убивали. Иногда долгая разлука и всякие «жизненные обстоятельства» сами по себе рвали семейные связи. Не менее жестоко, чем бомбы и снаряды.
Вскоре отец уехал в Белоруссию к новой жене. А у меня появился отчим» (2.).
Вместе с отчимом появился у Крапивина новый биографический адрес в Тюмени: «С моей родной улицы Герцена мы переехали на Смоленскую, в похожую на каюту комнатку со стенами, обитыми некрашеной фанерой. Мама не хотела оставаться на старой квартире и каждый день слышать соседские пересуды» (2.).
Смоленская, 54. Самопальный балкончик интересен с точки зрения городской этнографии.
Номер дома, где квартировала семья юного Славки, известен. Его указал сам Владислав Петрович: «Мы там обитали втроем: я, мама и отчим. В доме номер тридцать два на улице Смоленской (сейчас от этого деревянного квартала не осталось и следа). Дом был частным, принадлежал двум семействам. За тонкими стенками нашего жилища, справа и слева, обитали хозяева» (3.).
Да, дом не сохранился. Там сейчас вымахал современный квартал, уничтоживший следы прошлого. Но еще живы начало улицы Смоленской и ее окончание. Есть возможность попрощаться со старой Смоленской... Нам интересна сама городская среда этого уголка Тюмени. Натура уходящая. От старых домов веет печалью (или это просто сломанные кусты мяты за покосившимися палисадниками?). Мы фотографируем двухэтажку под номером 45 (это она попала в хронику реновации). Потом возвращаемся к концу улицы, к перекрестку с ул. Грибоедова. Вновь поднимаемся вверх, ориентируясь по возрастающим номерам на аншлагах домов. И в сумраке от зеленых крон фотографируем-фотографируем остатки ушедшей городской жизни. Сколько здесь было счастья! Сколько горя! Сколько житейских историй, никому не нужных теперь, никем не отмеченных, канувших в небытие.
Дом 56 на углу Смоленской и Грибоедова. Здесь Смоленская заканчивается.
- Э-э-э, меня не снимай, - вдруг разносится из кустов. На ступеньке крыльца полуразрушенного дома сидит немолодой мужчина (68 лет, как потом оказалось!). На самом крыльце - «дорожный набор» дегустатора недорогих вин. Я без приглашения подсаживаюсь к «столу», начинаю беседу.
- Жил здесь?
- Да. В том мире. Потом в армию ушел.
- Хорошо было жить на этой улице?
- (затяжно кашляет) Нормально! Палисадник был. Там у бабки огород был.
- А снимали квартиру или своя была?
- С какого это перепуга я бы снимал? У матери, у отца я бы снимал? А бабка там наверху жила. С-ковы они, - мой собеседник называет свою родовую фамилию. - Сто килОметров по Тобольскому тракту - оттуда приехали… Вот такие пироги!
- А сюда пришел - по дому скучаешь?
- (долгая пауза) Как тебе сказать? (пауза) Сейчас снимаю на Елизарово у мусульманки. 16 квадратов. И то щедрО: за восемь тысяч. Получаю 13… 13 200.
- А работал кем?
- Ну, строитель… Монтажник. Песня есть - «Монтажники-высотники…» Корпуса строили. Вон в Гусиноозёрске в Бурятии труба одна стоит - 180 метров. Ты там что - записываешь меня?..
- Да… Выключаю сейчас, - я привстаю и непроизвольно ойкаю: отсидел ногу.
- Ой - идет конвой! - веселится «Валерка» (так его, оказывается, зовут). Пользуясь благосклонностью, задаю еще несколько вопросов. Меня, в первую очередь, интересует послевоенная атмосфера здесь, у дома 52 по Смоленской, у соседней избушки по Зеленой…
- Отец воевал? - спрашиваю «Валерку».
- Ясно дело. Был и в концлагере! И контужен! Короче, выпьет - на всю голову еб(…)тый.
- Гонял всех?
- Да, мать… Но я его тоже колотил. Чем попало. Или клюшкой, или тазом… Вот сейчас пацаны воевают - и у них тоже башку снесет. Работал с одним с Афганистана. Знаю.
«Валерка» еще некоторое время отвечает на мои вопросы. Рассказывает про «Городской сад», который был неподалеку, про игры местных мальчишек в футбол и хоккей, про здание тюрьмы (куда же без нее!). Жизнь Смоленской вырисовывается во всей ее суровой безотрадности и одновременно - во всем спонтанном величии ее… нет, не свободы, - необузданности, что ли. И хотя детство моего собеседника пришлось на середину 1950-х, благодаря его репликам оживает и крапивинский мир этой улицы. Уточняется. Проявляет скрытые было из-за романтической заданности черты. И еще раз показывает, насколько велика была творческая воля писателя, перешагнувшего через захлестывающее обилие жестких, неприглядных деталей послевоенного быта на Смоленской. Но не скрывшего правды… «Не сахар!», - говорил В.П. Крапивин про своего отчима устами своих героев. Но этим и ограничивался, лишь иногда отсылая в прошлое слова благодарности Владимиру Эдвиновичу Куну (так звали отчима!) - за науку любви к истории и к книжкам.
С «Валеркой» же мы прощаемся. Я протягиваю ему руку. Он после недолгого замешательства пожимает ее. А потом все-таки добавляет:
- А вообще-то, извини, никому руки не подаю, кроме сына и брата.
Что ж, это тоже характеристика мира, в который я попал, своеобразный «пьедестал значимостей» в здешнем родственном мире, а также мера отсвета от тюрьмы (ИК-1), которая издавна укрепилась в двух шагах отсюда - на Ялуторовской.
Источники:
1. В Тюмени пройдут торги по реновации на улицах Смоленской, Киевской и Минской // nashgorod.ru - 2022. - 16 декабря.
2. Крапивин В. Пошел все наверх, или Жертва эрудиции // Славка с улицы Герцена. - Тюмень, 2008. - С. 43.
3. Крапивин В. Пять скачков до горизонта // Славка с улицы Герцена. - Тюмень, 2008. - С. 112.
4. Улица Смоленская: <карта> - 2ГИ (2gis.ru ) - Режим доступа: https://2gis.ru/tyumen/geo/1830223003806130/65.531503%2C57.147862?m=65.532139%2C57.148553%2F16.6
Фото автора:
Дом на углу Смоленской и Зеленой попал в хронику реновации (Смоленская, 45);
Здесь (Смоленская, 50) еще теплится жизнь. Но реновация уже в двух шагах…;
Смоленская, 54. Самопальный балкончик интересен с точки зрения городской этнографии;
Дом 56 на углу Смоленской и Грибоедова. Здесь Смоленская заканчивается.