Ещё раз об Иване Ефремове
Павел Пряников приводит в "Толкователе" отрывки из переписки ученого и диссидента Михаила (Мэлика) Агурского с писателем и палеонтологом Иваном Ефремовым. Если верить Агурскому (а чего же ему не верить: мы об Ефремове не узнали из этой переписки ничего принципиально нового - о чем не знали, о том догадывались), то Ефремов обладал довольно гнилым мировоззрением. Если из него делать "знамя коммунизма" - то это знамя в говне. (Чего стоит одна только ефремовская пропаганда "веществ"!). Здесь мы имеем случай, аналогичный гегелевскому - тонкий, местами изумительный диалектический метод "лезвия бритвы" сочетается со в целом откровенно дурацкой мировоззренческой системой. Я уже об этом писал - можете погуглить "Лоскутов ЖЖ Антисоветский писатель Иван Ефремов" и "Лоскутов ЖЖ Лезвие бритвы в руке наркомана".
Итак, "Толкователь" (в сами мемуары Агурского мне лезть просто лень, хотя там наверняка ещё больше интересного):
"Интересно, что Агурский увидел в произведениях Ефремова не технократический коммунизм, а «анархизм и ницшеанство». Он писал Ефремову:
«Я не мог не восстать против явного антигуманизма и ницшеанства. Близки к вам Кропоткин, Реклю, Беллами, но они были, если не сказать, врагами научно-технического прогресса, то уж во всяком случае не понимали путей его развития, полагая, что он может осуществляться свободными общинами. Но и они уже бросили вызов дифференциации труда, как отупляющей человеческое сознание, превращающей его в придаток машины. Они мечтали о духовно могучем, разносторонне развитом человеке. Ваша же утопия является синтезом стремлений и мечтаний наиболее духовно развитой части нашего общества, которая знает, что если только нашу планету не постигнет катастрофа, подобная той, которая постигла Зирду, какие бы трудности, какие бы извилистые дороги ни вели в будущее, научно-технический прогресс является неотъемлемой частью нашей цивилизации, а он неизбежно требует максимальной централизации экономики, правда, со всеми вытекающими отсюда опасностями». ...
... «Воспитание ребёнка в «коллективе» в неправильно устроенном обществе привело бы к гибельным результатам», - пишет Агурский Ефремову. 6 сентября 1959 года Иван Ефремов отвечает Михаилу Агурскому:
«О семье. Я мыслю будущие отношения между полами только на почве взаимной привязанности, любви, страсти и ни на чем более. В самом деле, если неминуемо должно быть утрачено значение семьи как экономической ячейки общества, то какие же другие связи остаются? Вы скажете - воспитание детей! Мне кажется, что родительская любовь к своему единственному (или нескольким - всё равно) детищу основана только на чувстве собственности, ощущении враждебности мира и переоценке, гипертрофировании своих собственных родительских чувств. А Макаренко? Мне кажется, что, вопреки вам, рассредоточение родительской любви приведёт не к сухости отношений людей между собою, а, наоборот, к гораздо большей мягкости, меньшему эгоизму. По законам генетики (которые мало кто себе ясно представляет) мы не являемся фактически родителями своих детей, а лишь спусковым крючком в общем ряду коллективного отца и коллективной матери, составляющих наследственную линию. Поэтому с детьми, когда их немного, - «собственных», мало шансов, что Вы получите маленькое существо, соответствующее Вашим думам и чувствам, но Вы всегда сможете найти такое в большом количестве ребят. И Ваша родительская любовь часто адресована в пустоту, потому что нет настоящего духовного контакта с маленьким, но чужим по душе Вам существом».
Ещё в одном письме Агурский, кроме анархизма и ницшеанства, пишет Ефремову, что тот - евгеник:
«Я не могу не предъявить Вам крайне серьезного, на мой взгляд, обвинения в том, что герои Ваши не люди, а боги, что Вы культивируете сверхчеловека. Вы отталкиваете от себя всё, что не обладает исключительной силой разума, мышц и воли. Всё остальное не имеет у вас права на существование. Таков именно вывод из Ваших книг».
В ответном письме Ефремова от 27 октября 1959 выясняется, что он - йогин и индуист, но также его идеал Древняя Греция. Ефремов пишет:
«Если я считаю, что в будущем люди должны стать прекрасными и уверен в этом потому, что красота - это всего лишь целесообразность, то в настоящем есть ли у меня герои, которые обязательно красивы телесно? В прошлом - опять-таки есть, потому, что речь об Элладе, создавшей отличный физический тип человека в неустанном совершенствовании полового отбора, подчас невероятно жестоком, как у спартанцев. ... Но Вы опять делаете правильный ход - ключ ко всем совершенствам и недостаткам человека массового - в генетике. И в генетике - орудие для исправления многого того, что мы сейчас считаем функцией Господа Бога».
Далее из переписки выясняется, что Ефремов полностью выбрасывает не только из своей жизни, но и «всех культурных людей» христианство (при том, что Ефремов вышел из богатой семьи - купцов старообрядцев-поморов). Агурский пересказывает одно из писем (но не приводит его):
«Он полностью отрицал еврейский вклад в духовное развитие человечества. Всё плохое в мире шло от еврейских сказок, как называл он Библию. Идея первородного греха была для него особенно криминальной. Христианство и его родоначальник апостол Павел были для него лишь проявлением паранойи. Христианство рассматривалось как продукт губительного влияния евреев. Однако Ефремов вкладывает мою аргументацию в защиту гуманизма в уста индийских монахов»".
Итак, "Толкователь" (в сами мемуары Агурского мне лезть просто лень, хотя там наверняка ещё больше интересного):
"Интересно, что Агурский увидел в произведениях Ефремова не технократический коммунизм, а «анархизм и ницшеанство». Он писал Ефремову:
«Я не мог не восстать против явного антигуманизма и ницшеанства. Близки к вам Кропоткин, Реклю, Беллами, но они были, если не сказать, врагами научно-технического прогресса, то уж во всяком случае не понимали путей его развития, полагая, что он может осуществляться свободными общинами. Но и они уже бросили вызов дифференциации труда, как отупляющей человеческое сознание, превращающей его в придаток машины. Они мечтали о духовно могучем, разносторонне развитом человеке. Ваша же утопия является синтезом стремлений и мечтаний наиболее духовно развитой части нашего общества, которая знает, что если только нашу планету не постигнет катастрофа, подобная той, которая постигла Зирду, какие бы трудности, какие бы извилистые дороги ни вели в будущее, научно-технический прогресс является неотъемлемой частью нашей цивилизации, а он неизбежно требует максимальной централизации экономики, правда, со всеми вытекающими отсюда опасностями». ...
... «Воспитание ребёнка в «коллективе» в неправильно устроенном обществе привело бы к гибельным результатам», - пишет Агурский Ефремову. 6 сентября 1959 года Иван Ефремов отвечает Михаилу Агурскому:
«О семье. Я мыслю будущие отношения между полами только на почве взаимной привязанности, любви, страсти и ни на чем более. В самом деле, если неминуемо должно быть утрачено значение семьи как экономической ячейки общества, то какие же другие связи остаются? Вы скажете - воспитание детей! Мне кажется, что родительская любовь к своему единственному (или нескольким - всё равно) детищу основана только на чувстве собственности, ощущении враждебности мира и переоценке, гипертрофировании своих собственных родительских чувств. А Макаренко? Мне кажется, что, вопреки вам, рассредоточение родительской любви приведёт не к сухости отношений людей между собою, а, наоборот, к гораздо большей мягкости, меньшему эгоизму. По законам генетики (которые мало кто себе ясно представляет) мы не являемся фактически родителями своих детей, а лишь спусковым крючком в общем ряду коллективного отца и коллективной матери, составляющих наследственную линию. Поэтому с детьми, когда их немного, - «собственных», мало шансов, что Вы получите маленькое существо, соответствующее Вашим думам и чувствам, но Вы всегда сможете найти такое в большом количестве ребят. И Ваша родительская любовь часто адресована в пустоту, потому что нет настоящего духовного контакта с маленьким, но чужим по душе Вам существом».
Ещё в одном письме Агурский, кроме анархизма и ницшеанства, пишет Ефремову, что тот - евгеник:
«Я не могу не предъявить Вам крайне серьезного, на мой взгляд, обвинения в том, что герои Ваши не люди, а боги, что Вы культивируете сверхчеловека. Вы отталкиваете от себя всё, что не обладает исключительной силой разума, мышц и воли. Всё остальное не имеет у вас права на существование. Таков именно вывод из Ваших книг».
В ответном письме Ефремова от 27 октября 1959 выясняется, что он - йогин и индуист, но также его идеал Древняя Греция. Ефремов пишет:
«Если я считаю, что в будущем люди должны стать прекрасными и уверен в этом потому, что красота - это всего лишь целесообразность, то в настоящем есть ли у меня герои, которые обязательно красивы телесно? В прошлом - опять-таки есть, потому, что речь об Элладе, создавшей отличный физический тип человека в неустанном совершенствовании полового отбора, подчас невероятно жестоком, как у спартанцев. ... Но Вы опять делаете правильный ход - ключ ко всем совершенствам и недостаткам человека массового - в генетике. И в генетике - орудие для исправления многого того, что мы сейчас считаем функцией Господа Бога».
Далее из переписки выясняется, что Ефремов полностью выбрасывает не только из своей жизни, но и «всех культурных людей» христианство (при том, что Ефремов вышел из богатой семьи - купцов старообрядцев-поморов). Агурский пересказывает одно из писем (но не приводит его):
«Он полностью отрицал еврейский вклад в духовное развитие человечества. Всё плохое в мире шло от еврейских сказок, как называл он Библию. Идея первородного греха была для него особенно криминальной. Христианство и его родоначальник апостол Павел были для него лишь проявлением паранойи. Христианство рассматривалось как продукт губительного влияния евреев. Однако Ефремов вкладывает мою аргументацию в защиту гуманизма в уста индийских монахов»".