Социальная онтология Олега Дробницкого
Я распознал и оформил ключевой фрагмент книги выдающегося русского философа Олега Дробницкого "Мир оживших предметов" (Дробницкий О.Г. Мир оживших предметов. М. Политиздат. 1967. 351 с.). Эта монография посвящена проблемам философской теории ценностей, но в качестве аксиолога Дробницкий, конечно, уступает своему оппоненту В.П.Тугаринову (более того, Дробницкий вообще не признаёт существования марксистской аксиологии - конечно, зря). Однако Дробницкий, будучи крупным этиком, просто феноменален и в области социальной онтологии. Он продолжает открытую патристикой и (в науке) Марксом скандальную тему о том, что социальная реальность не является неким непротиворечивым "монолитом" - у нее есть некая "теневая сторона". Дробницкий мыслит в русле моей недавней гипотезы о том, что описание овещненной реальности и описание собственно человеческой реальности обладают контрфактическим характером по отношению друг к другу. Кроме того, в связи с этим мне вспоминается мой давний философский этюд "Мир вещей как наваждение" ( yuri-loskutov.livejournal.com/105944.html). Отмечу, что Дробницкий непосредственно не упоминает об овещнении, но его социальная онтология прямо выводит на эту проблему. Наиболее важные тезисы я выделил жирным шрифтом.
"В самом деле, вот предмет природы во всей совокупности его физических, химических, биологических характеристик - масса, движение атомов, молекул, мышц. Где же здесь красота? Ее здесь нет. Вот действие человека - телодвижения в пространстве, химико- физиологические и нервно-психические процессы. Куда же делось моральное достоинство поступка? Пропало.
Но таков лишь взгляд физика, химика, биолога, физиолога, словом, ученого-естественника. Ценность же, как мы знаем, есть явление общественное. В этом и разгадка парадокса. Материальный предмет или действие человека - явление двоякого порядка: природное и вместе с тем социальное. Да, наряду с материально-естественным миром есть еще «мир иной», но это не сфера «сущностей» по ту сторону предметного мира, а мир общественного бытия человека, «надстраивающийся» над бытием природы.
Как соотносятся между собой эти два мира? В марксистской науке по данному вопросу существуют разные точки зрения. Мы выскажем свою. Природа и общество не отграничены друг от друга пространственно или предметно. Нельзя сказать, например, что за чертой города или пашни, где начинается невозделанное поле или лес, мы попадаем из сферы общества в мир природы. Точно так же нельзя видеть в одном предмете «чистую природу», а в другом - только предмет культуры. В том-то и дело, что всякий предмет, попадающий в поле зрения человека, есть одновременно предмет естественный и (С.312) социальный. Последнее кажется весьма спорным, поэтому объяснимся.
Одни предметы произошли естественным путем, без вмешательства человека, другие - дело его рук, продукты человеческого труда. По этому признаку часто и различают природные и общественные явления. Для каких-то целей такое деление вполне приемлемо, но не для выяснения природы ценностей. Продукт труда - это тоже произведение природы. И не только в том смысле, что сырье для переработки, материал для получения готового продукта человек берет из кладовой природы. Сам процесс труда, если его рассматривать с чисто «технической» стороны, как «обмен веществ» между природой и человеком, представляет собой естественный процесс. «Человек в процессе производства, - пишет К. Маркс,- может действовать лишь так, как действует сама природа, т. е. может изменять лишь формы веществ. Более того, в самом этом труде формирования он постоянно опирается на содействие сил природы». И еще того более - сам человек действует как природная сила: «Веществу природы он сам противостоит как сила природы. Для того, чтобы присвоить вещество природы в форме, пригодной для его собственной жизни, он приводит в движение принадлежащие его телу естественные силы: руки и ноги, голову и пальцы». Имея в виду труд как специфически человеческую деятельность, (С.313) направленную на удовлетворение общественных потребностей людей, мы говорим о труде как о чисто социальном явлении. Но техник и инженер, физик и химик видят другую сторону дела - преобразование материи и энергии, изменение внешней формы и внутренней структуры материала, действие давления, температуры, реактивов, электрического поля и т. д. И сам человек в труде участвует своей мускульной энергией, а затем - поначалу по аналогии со своими «естественными орудиями», руками - создает машины, которые действуют по тем же законам природы.
Конечно, машина производящая и сама произведенная - это «искусственная» природа. Но это не меняет сути дела, она так же состоит из атомов, как и любой девственно-природный объект. Человек тоже продукт труда, тем не менее, обладая телом, остается биологическим существом, жестко подчинен законам природной необходимости, совершает телодвижения в пространстве и времени. В этом смысле и деяние человека (всякое деяние, не только акт труда, но и, скажем, моральный поступок) тоже есть явление природы, состоящее из движения тела и его органов. Вы скажете, что это еще не человек и не человеческое действие. Согласны, это - только их сторона, природный субстрат, «телесный организм», как выражается Маркс, и его функции.
Если во всяком общественном предмете есть естественная сторона, то и во всяком девственно-природном объекте имеется сторона общественная. Обратимся опять к (С.314) Марксу. Природа, говорит он, является «жизненным элементом человеческой действительности», «в обществе природа выступает как основа его (человека - О. Д.) собственно человеческого бытия». Тем самым предмет природы «становится для него общественным предметом».
Как это надо понимать? Поскольку природа в целом является сферой приложения человеческих сил, естественной основой бытия и необъятным полем жизнедеятельности человека, постольку она становится «природой для человека». Это мир, который открывается ему как человеку, таит в себе неисчерпаемые возможности для преобразований, манит неизведанными пространствами и сокровищами, загадками мироздания. Частью природы человек уже овладел на деле, своим трудом и мыслью, но и «остальная часть» рассматривается им как потенциальный объект деятельности, труда и познания. Это тоже «человеческая природа». Она уже вовлечена в жизненную орбиту человека. Пока что в отдаленной возможности и потому лишь идеально? Не только. Человек реально относится к природе в целом как к сфере своей жизнедеятельности. Еще не освоив девственную природу в процессе производства и не зная, что она может ему дать, человек стремится разгадать ее тайны. Зная о природе далеко не все, он тем не менее мыслит мир в целом, как объективно существующий (С.315) и взаимосвязанный во всех его звеньях. Преобразуя лишь часть природы, человек должен «считаться» с законами всего мироздания. Еще почти ничего не зная об отдаленных континентах и других планетах, человек вступает с этими объектами в «практическое отношение» - строит морские, воздушные, а затем космические корабли и создает теории, гипотезы, еще раньше - фантастические домыслы и мифы. «Забегая вперед», человек способен увидеть значение природы для себя по крайней мере в чувственной, смутно-неосознанной форме.
К чему мы все это говорим? Мы ни на минуту не забываем о том, что нам придется раскрыть природу ценностей, в том числе и эстетических свойств девственной природы. В эстетическом отношении человека к непокоренной стихии природы как раз и проявляется только что указанное чувственно-неразложимое, не утилитарное и не теоретическое, отношение к «миру в целом» в его первозданном естестве. Покамест ограничимся этим «абстрактным» положением. Отметим лишь, что, не поняв природу как сферу и «зеркало» человеческой жизнедеятельности, мы никогда не сможем объяснить, откуда в «мертвом», неодушевленном, чисто физическом объекте возникает красота.
Итак, каждый естественный и «искусственный» предмет, вещь или событие, является вместе с тем общественным предметом, оставаясь в то же время частью природы. Применительно к «искусственным» предметам рассмотрим это более подробно. Машины, (С.316) представляющие собой причудливые нагромождения металла, бетонные громады зданий, книги - увесистые «кирпичи», в которых начертано черным по белому, деньги - «радужные бумажки», поступки - телодвижения, мысли - не более чем электрохимические процессы в мозгу - все это лишь материально-природный субстрат, телесный носитель того, что мы называем машиной, зданием, книгой, деньгами, мыслью, поступком. Но вот «железки», «бумажки», физиологические процессы «одушевляются», начинают говорить понятным людям языком. Теперь мы можем считать машину орудием труда, в книге видеть «источник знаний», в денежном билете стоимость продукта, во взаимодействии нейронов мозга - движение духа, в телодвижении - поступок человека. Что же произошло? Совершилось «превращение» природной вещи в общественный предмет. Он стал «одушевленным» лишь потому, что принимает деятельное участие в жизни человека. Он «живет» лишь в этом, общественном смысле. Теперь нас не интересует телесно-естественный субстрат предмета, он остался где-то «внизу», в царстве неодушевленной материи. Мы повседневно оперируем «ожившими» предметами как частицами, кристалликами общественного бытия, видим в «косной материи» ее социальную «сущность», человеческое «значение». В общественном предмете как таковом не осталось ни грана вещества природы. [Конечно, общественный предмет не может существовать в физическом смысле вне своего (C.317) естественного носителя; это не особая вещь, существующая где-то рядом с материальным телом. Это всего лишь «функция», приданная предмету человеком, его «роль» в жизни людей. Но в том-то и дело, что эти «функции» и «роли» только и составляют содержание бытия машины, книги, денег. Техника исторически развивается по законам не природы, а общества; деньги возникают и движутся по «пространству» товарного мира по законам экономики; книги же - всего лишь отпечаток процесса человеческого познания. Таким образом, общественный предмет, не имея особого существования в физическом смысле, независимого от природного тела, тем не менее обладает своим собственным - социальным - законом возникновения, развития и движения, особой логикой бытия. Потому мы и говорим не просто о социальных свойствах предмета природы, а об общественном предмете как о чем-то самостоятельном и обособленном. (Понятие предмета мы отличаем от понятия вещи, характеризующего именно пространственно-временную, «физическую» определенность объекта)].
Общественный предмет - это как бы призрачная оболочка («сравнения всегда хромают») природной вещи. Мы ее не видим глазами или через окуляр микроскопа, не осязаем пальцами, не можем взвесить на руке или на весах, слышать ухом или с помощью стетоскопа, попробовать на вкус или обонять. Наши органы чувств непосредственно воспринимают только предметы природы (а «искусственные» приборы лишь увеличивают эту их способность). Эти органы ведь тоже произведения природы. И тем не менее мы воспринимаем (С.318) предметы в их общественном качестве - как чью-то собственность, «ощущаем» полезность вещи (скажем, на вкус или по запаху, если это предмет питания), слышим музыку, видим произведение живописи, в нагромождении металла распознаем машину. Но эта способность воспринимать вещь как общественный предмет не дана нам природой, а развивается в нас благодаря общественному опыту, социальному «образованию» наших чувств.
Заслуга открытия этой специфической «гносеологии» общественного предмета принадлежит К. Марксу, проанализировавшему природу товара и с этой точки зрения. С одной стороны, товар - это «внешний предмет, вещь», обладающая естественными свойствами и воспринимаемая органами чувств. Но с другой стороны, товар - стоимость, воплощение человеческого труда. Это - «призрачная предметность», имеющая «чисто общественный характер», в ней не остается ничего от «чувственно грубой предметности товарных тел». В товаре как явлении общества «все чувственно воспринимаемые свойства (С.319) погасли. Поэтому Маркс называет товар «чувственио-сверхчувственной вещью».
Пока что мы только описали общественный предмет. Каковы же его природа и происхождение? Он всегда произведение человека, продукт его деятельности. И здесь мы должны обратить внимание на вторую сторону деятельности человека - общественную. Помимо того, что человек преобразует вещество и энергию природы, он в том же самом акте труда совершает и нечто иное. Его деятельность целесообразна, она создает предмет, отвечающий человеческой потребности, т.е. организует, направляет движение природных сил и вещей по общественным законам. В этом смысле деятельность человека - это уже не затрата мускульной и природной силы, а управление этими силами. «...В том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю». Здесь и создается предмет потребления, орудие труда, предмет искусства, знание и т. п. Весь этот мир общественных предметов рождается из «косной материи» по совершенно иным законам (истории, социальной целесообразности), чем те вещи, тела и явления, которые составляют их природный субстрат. Здесь человек - создатель всего и вся, единственный «творец мира». (С.320) …
Предмет, являющийся порождением человека, не отличим от бытия самого человека. Это то же самое бытие человека, хотя и выраженное вовне, во внешнем телу и сознанию человека предмете. «...Предмет, как бытие для человека, как предметное бытие человека, есть в то же время наличное бытие человека для другого человека, его человеческое отношение к другому человеку, общественное отношение человека к человеку», - указывают Маркс и Энгельс. Иными словами, в общественном предмете мы имеем дело не со свойствами вещи как таковой, а с социальным отношением. Но отношение это не непосредственно личное, между отдельными лицами, а воплощенное, кристаллизованное в предмете. …
Книга заключает в себе (С.321) знание, хотя только как сгусток человеческого знания, как отношение писателя к читателю, современного автора и читателя к мыслителям прошлого и будущего. Товару присуща стоимость как его свойство, хотя на самом деле здесь скрыто отношение между товаровладельцами. Продукт полезен, но опять-таки как объект потребности человека, общества в целом. Короче говоря, в общественном явлении опредмечена какая-то сторона сущности человека. «...Мы имеем перед собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов … опредмеченные сущностные силы человека», - пишет Маркс.
Как мы видим, мир общественных предметов ломает некоторые наши привычные представления и понятия, применимые к миру природы. С точки зрения естественника, в общественном предмете заключена мистика. Предмет «оживает», «заговаривает» человеческим языком да еще и существует только благодаря «субъекту» - человеку. Последний же «одухотворяет» мертвую природу, творит «мир иной» да еще перевоплощается во внешние предметы. Не удивительно, что Н. Гартман, столкнувшись с полным причуд общественным бытием, вдруг заговорил о «божественной» природе человека. (С.322) …
Да, приходится отказаться от обыденного, привычного взгляда на бытие человека как на жизнь только его тела и души, противостоящую миру внешних обстоятельств. На самом же деле эти обстоятельства, явления общественной жизни, социальные институты и продукты труда точно так же составляют жизнь человека. (С.323) …
Человек, далее, опредмечивает себя во внешнем объекте только для того, чтобы затем обратно этот объект распредметить, превратить «чувственный, чужой» предмет в свою собственную активность, в мысль и дело. (С.324) …
Ценность может быть свойством только общественного предмета. Неудивительно поэтому, что в природном предмете ее обнаружить не удается. Отсюда и возникает представление, что ценность предмета нереальна. Просто она принадлежит к «другому миру» - «бестелесному», общественному. Весь этот мир представится нам нереальным, если мы попытаемся его рассматривать с точки зрения понятий естественной науки. Этим же объясняется то, что ценность не воспринимается органами чувств и приборами. Такова «сверхчувственная» природа общественного бытия. …
Человек может (С.325) воспринимать «внутренним» чувством красоту, добро, полезность просто потому, что это кажущееся нам совершенно непосредственным, изначальным чувство сконденсировало в себе опыт поколений и все наше предшествующее общественное воспитание. (С.326)".
"В самом деле, вот предмет природы во всей совокупности его физических, химических, биологических характеристик - масса, движение атомов, молекул, мышц. Где же здесь красота? Ее здесь нет. Вот действие человека - телодвижения в пространстве, химико- физиологические и нервно-психические процессы. Куда же делось моральное достоинство поступка? Пропало.
Но таков лишь взгляд физика, химика, биолога, физиолога, словом, ученого-естественника. Ценность же, как мы знаем, есть явление общественное. В этом и разгадка парадокса. Материальный предмет или действие человека - явление двоякого порядка: природное и вместе с тем социальное. Да, наряду с материально-естественным миром есть еще «мир иной», но это не сфера «сущностей» по ту сторону предметного мира, а мир общественного бытия человека, «надстраивающийся» над бытием природы.
Как соотносятся между собой эти два мира? В марксистской науке по данному вопросу существуют разные точки зрения. Мы выскажем свою. Природа и общество не отграничены друг от друга пространственно или предметно. Нельзя сказать, например, что за чертой города или пашни, где начинается невозделанное поле или лес, мы попадаем из сферы общества в мир природы. Точно так же нельзя видеть в одном предмете «чистую природу», а в другом - только предмет культуры. В том-то и дело, что всякий предмет, попадающий в поле зрения человека, есть одновременно предмет естественный и (С.312) социальный. Последнее кажется весьма спорным, поэтому объяснимся.
Одни предметы произошли естественным путем, без вмешательства человека, другие - дело его рук, продукты человеческого труда. По этому признаку часто и различают природные и общественные явления. Для каких-то целей такое деление вполне приемлемо, но не для выяснения природы ценностей. Продукт труда - это тоже произведение природы. И не только в том смысле, что сырье для переработки, материал для получения готового продукта человек берет из кладовой природы. Сам процесс труда, если его рассматривать с чисто «технической» стороны, как «обмен веществ» между природой и человеком, представляет собой естественный процесс. «Человек в процессе производства, - пишет К. Маркс,- может действовать лишь так, как действует сама природа, т. е. может изменять лишь формы веществ. Более того, в самом этом труде формирования он постоянно опирается на содействие сил природы». И еще того более - сам человек действует как природная сила: «Веществу природы он сам противостоит как сила природы. Для того, чтобы присвоить вещество природы в форме, пригодной для его собственной жизни, он приводит в движение принадлежащие его телу естественные силы: руки и ноги, голову и пальцы». Имея в виду труд как специфически человеческую деятельность, (С.313) направленную на удовлетворение общественных потребностей людей, мы говорим о труде как о чисто социальном явлении. Но техник и инженер, физик и химик видят другую сторону дела - преобразование материи и энергии, изменение внешней формы и внутренней структуры материала, действие давления, температуры, реактивов, электрического поля и т. д. И сам человек в труде участвует своей мускульной энергией, а затем - поначалу по аналогии со своими «естественными орудиями», руками - создает машины, которые действуют по тем же законам природы.
Конечно, машина производящая и сама произведенная - это «искусственная» природа. Но это не меняет сути дела, она так же состоит из атомов, как и любой девственно-природный объект. Человек тоже продукт труда, тем не менее, обладая телом, остается биологическим существом, жестко подчинен законам природной необходимости, совершает телодвижения в пространстве и времени. В этом смысле и деяние человека (всякое деяние, не только акт труда, но и, скажем, моральный поступок) тоже есть явление природы, состоящее из движения тела и его органов. Вы скажете, что это еще не человек и не человеческое действие. Согласны, это - только их сторона, природный субстрат, «телесный организм», как выражается Маркс, и его функции.
Если во всяком общественном предмете есть естественная сторона, то и во всяком девственно-природном объекте имеется сторона общественная. Обратимся опять к (С.314) Марксу. Природа, говорит он, является «жизненным элементом человеческой действительности», «в обществе природа выступает как основа его (человека - О. Д.) собственно человеческого бытия». Тем самым предмет природы «становится для него общественным предметом».
Как это надо понимать? Поскольку природа в целом является сферой приложения человеческих сил, естественной основой бытия и необъятным полем жизнедеятельности человека, постольку она становится «природой для человека». Это мир, который открывается ему как человеку, таит в себе неисчерпаемые возможности для преобразований, манит неизведанными пространствами и сокровищами, загадками мироздания. Частью природы человек уже овладел на деле, своим трудом и мыслью, но и «остальная часть» рассматривается им как потенциальный объект деятельности, труда и познания. Это тоже «человеческая природа». Она уже вовлечена в жизненную орбиту человека. Пока что в отдаленной возможности и потому лишь идеально? Не только. Человек реально относится к природе в целом как к сфере своей жизнедеятельности. Еще не освоив девственную природу в процессе производства и не зная, что она может ему дать, человек стремится разгадать ее тайны. Зная о природе далеко не все, он тем не менее мыслит мир в целом, как объективно существующий (С.315) и взаимосвязанный во всех его звеньях. Преобразуя лишь часть природы, человек должен «считаться» с законами всего мироздания. Еще почти ничего не зная об отдаленных континентах и других планетах, человек вступает с этими объектами в «практическое отношение» - строит морские, воздушные, а затем космические корабли и создает теории, гипотезы, еще раньше - фантастические домыслы и мифы. «Забегая вперед», человек способен увидеть значение природы для себя по крайней мере в чувственной, смутно-неосознанной форме.
К чему мы все это говорим? Мы ни на минуту не забываем о том, что нам придется раскрыть природу ценностей, в том числе и эстетических свойств девственной природы. В эстетическом отношении человека к непокоренной стихии природы как раз и проявляется только что указанное чувственно-неразложимое, не утилитарное и не теоретическое, отношение к «миру в целом» в его первозданном естестве. Покамест ограничимся этим «абстрактным» положением. Отметим лишь, что, не поняв природу как сферу и «зеркало» человеческой жизнедеятельности, мы никогда не сможем объяснить, откуда в «мертвом», неодушевленном, чисто физическом объекте возникает красота.
Итак, каждый естественный и «искусственный» предмет, вещь или событие, является вместе с тем общественным предметом, оставаясь в то же время частью природы. Применительно к «искусственным» предметам рассмотрим это более подробно. Машины, (С.316) представляющие собой причудливые нагромождения металла, бетонные громады зданий, книги - увесистые «кирпичи», в которых начертано черным по белому, деньги - «радужные бумажки», поступки - телодвижения, мысли - не более чем электрохимические процессы в мозгу - все это лишь материально-природный субстрат, телесный носитель того, что мы называем машиной, зданием, книгой, деньгами, мыслью, поступком. Но вот «железки», «бумажки», физиологические процессы «одушевляются», начинают говорить понятным людям языком. Теперь мы можем считать машину орудием труда, в книге видеть «источник знаний», в денежном билете стоимость продукта, во взаимодействии нейронов мозга - движение духа, в телодвижении - поступок человека. Что же произошло? Совершилось «превращение» природной вещи в общественный предмет. Он стал «одушевленным» лишь потому, что принимает деятельное участие в жизни человека. Он «живет» лишь в этом, общественном смысле. Теперь нас не интересует телесно-естественный субстрат предмета, он остался где-то «внизу», в царстве неодушевленной материи. Мы повседневно оперируем «ожившими» предметами как частицами, кристалликами общественного бытия, видим в «косной материи» ее социальную «сущность», человеческое «значение». В общественном предмете как таковом не осталось ни грана вещества природы. [Конечно, общественный предмет не может существовать в физическом смысле вне своего (C.317) естественного носителя; это не особая вещь, существующая где-то рядом с материальным телом. Это всего лишь «функция», приданная предмету человеком, его «роль» в жизни людей. Но в том-то и дело, что эти «функции» и «роли» только и составляют содержание бытия машины, книги, денег. Техника исторически развивается по законам не природы, а общества; деньги возникают и движутся по «пространству» товарного мира по законам экономики; книги же - всего лишь отпечаток процесса человеческого познания. Таким образом, общественный предмет, не имея особого существования в физическом смысле, независимого от природного тела, тем не менее обладает своим собственным - социальным - законом возникновения, развития и движения, особой логикой бытия. Потому мы и говорим не просто о социальных свойствах предмета природы, а об общественном предмете как о чем-то самостоятельном и обособленном. (Понятие предмета мы отличаем от понятия вещи, характеризующего именно пространственно-временную, «физическую» определенность объекта)].
Общественный предмет - это как бы призрачная оболочка («сравнения всегда хромают») природной вещи. Мы ее не видим глазами или через окуляр микроскопа, не осязаем пальцами, не можем взвесить на руке или на весах, слышать ухом или с помощью стетоскопа, попробовать на вкус или обонять. Наши органы чувств непосредственно воспринимают только предметы природы (а «искусственные» приборы лишь увеличивают эту их способность). Эти органы ведь тоже произведения природы. И тем не менее мы воспринимаем (С.318) предметы в их общественном качестве - как чью-то собственность, «ощущаем» полезность вещи (скажем, на вкус или по запаху, если это предмет питания), слышим музыку, видим произведение живописи, в нагромождении металла распознаем машину. Но эта способность воспринимать вещь как общественный предмет не дана нам природой, а развивается в нас благодаря общественному опыту, социальному «образованию» наших чувств.
Заслуга открытия этой специфической «гносеологии» общественного предмета принадлежит К. Марксу, проанализировавшему природу товара и с этой точки зрения. С одной стороны, товар - это «внешний предмет, вещь», обладающая естественными свойствами и воспринимаемая органами чувств. Но с другой стороны, товар - стоимость, воплощение человеческого труда. Это - «призрачная предметность», имеющая «чисто общественный характер», в ней не остается ничего от «чувственно грубой предметности товарных тел». В товаре как явлении общества «все чувственно воспринимаемые свойства (С.319) погасли. Поэтому Маркс называет товар «чувственио-сверхчувственной вещью».
Пока что мы только описали общественный предмет. Каковы же его природа и происхождение? Он всегда произведение человека, продукт его деятельности. И здесь мы должны обратить внимание на вторую сторону деятельности человека - общественную. Помимо того, что человек преобразует вещество и энергию природы, он в том же самом акте труда совершает и нечто иное. Его деятельность целесообразна, она создает предмет, отвечающий человеческой потребности, т.е. организует, направляет движение природных сил и вещей по общественным законам. В этом смысле деятельность человека - это уже не затрата мускульной и природной силы, а управление этими силами. «...В том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю». Здесь и создается предмет потребления, орудие труда, предмет искусства, знание и т. п. Весь этот мир общественных предметов рождается из «косной материи» по совершенно иным законам (истории, социальной целесообразности), чем те вещи, тела и явления, которые составляют их природный субстрат. Здесь человек - создатель всего и вся, единственный «творец мира». (С.320) …
Предмет, являющийся порождением человека, не отличим от бытия самого человека. Это то же самое бытие человека, хотя и выраженное вовне, во внешнем телу и сознанию человека предмете. «...Предмет, как бытие для человека, как предметное бытие человека, есть в то же время наличное бытие человека для другого человека, его человеческое отношение к другому человеку, общественное отношение человека к человеку», - указывают Маркс и Энгельс. Иными словами, в общественном предмете мы имеем дело не со свойствами вещи как таковой, а с социальным отношением. Но отношение это не непосредственно личное, между отдельными лицами, а воплощенное, кристаллизованное в предмете. …
Книга заключает в себе (С.321) знание, хотя только как сгусток человеческого знания, как отношение писателя к читателю, современного автора и читателя к мыслителям прошлого и будущего. Товару присуща стоимость как его свойство, хотя на самом деле здесь скрыто отношение между товаровладельцами. Продукт полезен, но опять-таки как объект потребности человека, общества в целом. Короче говоря, в общественном явлении опредмечена какая-то сторона сущности человека. «...Мы имеем перед собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов … опредмеченные сущностные силы человека», - пишет Маркс.
Как мы видим, мир общественных предметов ломает некоторые наши привычные представления и понятия, применимые к миру природы. С точки зрения естественника, в общественном предмете заключена мистика. Предмет «оживает», «заговаривает» человеческим языком да еще и существует только благодаря «субъекту» - человеку. Последний же «одухотворяет» мертвую природу, творит «мир иной» да еще перевоплощается во внешние предметы. Не удивительно, что Н. Гартман, столкнувшись с полным причуд общественным бытием, вдруг заговорил о «божественной» природе человека. (С.322) …
Да, приходится отказаться от обыденного, привычного взгляда на бытие человека как на жизнь только его тела и души, противостоящую миру внешних обстоятельств. На самом же деле эти обстоятельства, явления общественной жизни, социальные институты и продукты труда точно так же составляют жизнь человека. (С.323) …
Человек, далее, опредмечивает себя во внешнем объекте только для того, чтобы затем обратно этот объект распредметить, превратить «чувственный, чужой» предмет в свою собственную активность, в мысль и дело. (С.324) …
Ценность может быть свойством только общественного предмета. Неудивительно поэтому, что в природном предмете ее обнаружить не удается. Отсюда и возникает представление, что ценность предмета нереальна. Просто она принадлежит к «другому миру» - «бестелесному», общественному. Весь этот мир представится нам нереальным, если мы попытаемся его рассматривать с точки зрения понятий естественной науки. Этим же объясняется то, что ценность не воспринимается органами чувств и приборами. Такова «сверхчувственная» природа общественного бытия. …
Человек может (С.325) воспринимать «внутренним» чувством красоту, добро, полезность просто потому, что это кажущееся нам совершенно непосредственным, изначальным чувство сконденсировало в себе опыт поколений и все наше предшествующее общественное воспитание. (С.326)".