(no subject)
«Наш полёт проходит на высоте…»
Это Зине и Лизе удалось уломать меня отправиться в Краснодар через Сочи. И лето на недельку продлим, и восемьдесят первый день рождения твой отметим у самого синего моря… к тому же есть возможность воспользоваться последним в сезоне прямым самолётом до Адлера. Ну и размерчики у современных лайнеров! Пока идём до своих мест, успеваю забыть об ощущении, что я в самолёте. Бодрый голос Губерниева - известного спортивного комментатора не позволяет усомниться в надёжности компании, которой нам предстоит лететь. Дмитрий подробно объясняет, куда надо посмотреть, что и когда надо делать, а у меня своё - я перебираю в памяти прежние полёты.
Первый, помнится, был на «кукурузнике» аж в 1958 году. Нас, группу учеников Серафимовичской школы слепых, уже забыл за что наградили экскурсией в Сталинград. Узкий проход между двумя рядами металлических скамеек, на которых мы размещаемся друг против друга. Вместе с сопровождающими - учителем и воспитательницей - мы как раз укладываемся в положенное количество пассажиров. Во все глотки орём песни, однако сквозь шум мотора едва слышим себя - но как же всё это здорово! Побывали в Музее Обороны, на шлюзе Волго-Донского канала, но особенно поразила нас бесплатная газировка на сталинградском предприятии для слепых. Правда, она была без сиропа, но зато холодненькая и пей кто угодно и сколько угодно!
А вот мы с Юркой возвращаемся на ИЛе из Питера в 1966 году. Два учителя Калачёвской музыкальной школы, после честно отработанных по окончании училища лет, собирались поступать на только что открывшийся факультет психологии Ленинградского университета. Не знаю, что вышло бы из нашей задумки, но у нас даже не взяли документы. В тот год министерство запретило принимать в ВУЗы кого бы то ни было, кроме выпускников школ, которых в тот год оказалось два выпуска. Зато побывали в самых интересных местах северной столицы, даже заночевали с Пушкиным на известной скамейке.
Остался в памяти и зимний полёт в девяностые годы, только не помню, на каком самолёте. Я тогда уже работал председателем Волгоградского правления Общества слепых. Мы с инспектором по кадрам вылетали то ли из Саранска, то ли из Чебоксар, с ВОСского зонального совещания, которое проходило в течении двух дней в нетопленном помещении. В ожидании взлёта мы долго толпой стоим на лётном поле, пока ребята устраняют какую-то неполадку. Ожидание нас не напрягает - погода прямо пушкинская: мороз и солнце, а громкая просьба ремонтирующего подать ему топор, даже развеселила.
Мне уже лет двадцать не приходилось летать на самолётах - мои спутницы, кажется, немного опасаются за меня. Лиза зарядила подаренный мне лет десять назад Ярославом миниатюрный плейер, на который по моей просьбе Аня записала «Мастера и Маргариту» и «Лето Господне». Вслед за булгаковскими героями оказываюсь то в Москве двадцатого века, то в Ершалаиме века первого, но жена легко возвращает меня в двадцать первый:
- Белкин, слышишь о чём у тебя за спиной рассуждает нынешняя молодёжь?
- Не слышу. О чём?
- Мужчина - вещь неплохая, но зачем его постоянно держать в доме?
- Зин, скажи лучше - самолёт полный или есть свободные места?
- Есть, конечно, - сезон-то кончается.
Неожиданно просят пристегнуть ремни. Выходит, мы прилетели на сорок минут раньше. Посмотрим, что нам приготовил Большой Сочи?
Это Зине и Лизе удалось уломать меня отправиться в Краснодар через Сочи. И лето на недельку продлим, и восемьдесят первый день рождения твой отметим у самого синего моря… к тому же есть возможность воспользоваться последним в сезоне прямым самолётом до Адлера. Ну и размерчики у современных лайнеров! Пока идём до своих мест, успеваю забыть об ощущении, что я в самолёте. Бодрый голос Губерниева - известного спортивного комментатора не позволяет усомниться в надёжности компании, которой нам предстоит лететь. Дмитрий подробно объясняет, куда надо посмотреть, что и когда надо делать, а у меня своё - я перебираю в памяти прежние полёты.
Первый, помнится, был на «кукурузнике» аж в 1958 году. Нас, группу учеников Серафимовичской школы слепых, уже забыл за что наградили экскурсией в Сталинград. Узкий проход между двумя рядами металлических скамеек, на которых мы размещаемся друг против друга. Вместе с сопровождающими - учителем и воспитательницей - мы как раз укладываемся в положенное количество пассажиров. Во все глотки орём песни, однако сквозь шум мотора едва слышим себя - но как же всё это здорово! Побывали в Музее Обороны, на шлюзе Волго-Донского канала, но особенно поразила нас бесплатная газировка на сталинградском предприятии для слепых. Правда, она была без сиропа, но зато холодненькая и пей кто угодно и сколько угодно!
А вот мы с Юркой возвращаемся на ИЛе из Питера в 1966 году. Два учителя Калачёвской музыкальной школы, после честно отработанных по окончании училища лет, собирались поступать на только что открывшийся факультет психологии Ленинградского университета. Не знаю, что вышло бы из нашей задумки, но у нас даже не взяли документы. В тот год министерство запретило принимать в ВУЗы кого бы то ни было, кроме выпускников школ, которых в тот год оказалось два выпуска. Зато побывали в самых интересных местах северной столицы, даже заночевали с Пушкиным на известной скамейке.
Остался в памяти и зимний полёт в девяностые годы, только не помню, на каком самолёте. Я тогда уже работал председателем Волгоградского правления Общества слепых. Мы с инспектором по кадрам вылетали то ли из Саранска, то ли из Чебоксар, с ВОСского зонального совещания, которое проходило в течении двух дней в нетопленном помещении. В ожидании взлёта мы долго толпой стоим на лётном поле, пока ребята устраняют какую-то неполадку. Ожидание нас не напрягает - погода прямо пушкинская: мороз и солнце, а громкая просьба ремонтирующего подать ему топор, даже развеселила.
Мне уже лет двадцать не приходилось летать на самолётах - мои спутницы, кажется, немного опасаются за меня. Лиза зарядила подаренный мне лет десять назад Ярославом миниатюрный плейер, на который по моей просьбе Аня записала «Мастера и Маргариту» и «Лето Господне». Вслед за булгаковскими героями оказываюсь то в Москве двадцатого века, то в Ершалаиме века первого, но жена легко возвращает меня в двадцать первый:
- Белкин, слышишь о чём у тебя за спиной рассуждает нынешняя молодёжь?
- Не слышу. О чём?
- Мужчина - вещь неплохая, но зачем его постоянно держать в доме?
- Зин, скажи лучше - самолёт полный или есть свободные места?
- Есть, конечно, - сезон-то кончается.
Неожиданно просят пристегнуть ремни. Выходит, мы прилетели на сорок минут раньше. Посмотрим, что нам приготовил Большой Сочи?