Социализм и отчуждение
Примечание автора. Эта статья была написана 17 октября 1990 года и представлена на конкурс, объявленный журналом «Вопросы экономики». Опубликована не была. Откликаясь на просьбы собеседников форума http://communist.ru/forum/, воспроизвожу статью в оригинальном виде с краткими комментариями для пояснения уже забытых реалий.
Отчуждение трудящихся от средств производства в условиях реального социализма возникло вопреки намерениям марксистских теоретиков и практиков уничтожить его вместе с капитализмом.
Капиталистическому строю отчуждение присуще органично, и в том его виде оно действительно было уничтожено вместе с ликвидацией частной собственности. Этот процесс поставил перед созидателями новой общественной формации неизбежные проблемы:
- о субъекте собственности;
- о мотивации труда;
- о распределении.
Кое-какие теоретические подходы имелись в сокровищнице марксистской мысли, поэтому с формальным определением субъекта не задержались - все трудящиеся (в перспективе - весь народ). Здесь сразу же была допущена теоретическая ошибка, ибо равноправными сособственниками следовало объявить всё население в равных долях, что не остановило бы экспроприации, но и не отбрасывало бы имущие слои в разряд совершенных изгоев, не толкало бы их поголовно на борьбу за свое выживание. Разумеется, не все они отважились на вооруженную борьбу, не все бы и отказались от нее при ином подходе большевиков к проблеме собственности, но соотношение сил в гражданской войне было бы более благоприятным для Советской власти.
Главное, впрочем, не в этой ошибке, а в том, что только провозглашением нового субъекта собственности дело и ограничилось. Механизма совладения ею создано не было по ряду причин прежде всего теоретического характера.
С ликвидацией товарно-денежных отношений, рынка, не зависимых друг от друга товаропроизводителей неизбежно было утрачено и большинство функций денег (кроме учетно-распределительной). Это вполне соответствовало теории, но остро ставило проблему мотивации труда, так и не решенную до сих пор. Мотивы труда хозяев-совладельцев и наемной рабочей силы принципиально различны, причем в последнем случае следует говорить о стимулах, заставляющих наемную силу делать то или иное в соответствии с намерениями нанимателей. Тот, кого стимулируют, не может быть хозяином по определению, а тот, кто стимулирует, не может иметь одинаковых классовых интересов с трудящимися по найму.
Однако полноценное стимулирование возможно лишь на базе полноценных денег, с которыми как раз и покончила социалистическая революция. Получился замкнутый круг, разорвать который пытались и с помощью насилия, и путем имитации материального стимулирования (последняя такая попытка длится с 1965 года).
По элементарной логике, попытки создания механизма совладения собственностью следовало перенести в единственную нормально функционирующую при социализме систему - систему власти. Этого не было сделано как по объективным причинам (социально-экономическая неготовность России к социализму), так и по субъективным, главной из которых была и остается до сих пор теоретическая неразработанность проблем социализма.
Степень отчуждения нашего народа (теперь уже всего народа) от собственности на средства производства, с одной стороны, больше, чем при капитализме, поскольку оно поголовное. С другой стороны, каждый видит, что собственность практически ничья, то есть субъект или круг субъектов ее до сих пор не очерчен, а значит, в потенции, сохраняется возможность осуществления социалистического идеала равенства трудящихся как равноправных сохозяев. Надежда именно на это удерживает общество от социального взрыва. Он неизбежен, если произойдет приватизация собственности и громадные массы почувствуют себя обворованными. (Примечание 2007 года. Наивность автора по поводу «взрыва» простительна.)
Как уже упоминалось, механизм совладения собственностью может быть создан только в системе власти, ибо другая система, при капитализме основная, - товарно-денежная, рыночная - просто перестает существовать с победой социалистической революции. Для создания необходимого механизма есть все предпосылки, главная из них - возможность впервые в истории осуществить принцип разделения властей на уровне индивида. (Примечание 2007 года. Крепко сказануто - «разделение властей на уровне индивида». Сейчас бы так не рискнул.)
Если при капитализме расслоение общества происходит в экономической сфере и дальнейшее осуществляется (при всем демократическом с виду разделении власти между ее институтами) богатыми и в интересах богатых, то в нашем обществе изначальное экономическое неравенство ликвидировано или должно быть ликвидировано, поскольку в результате неразумных экспериментов по «оживлению» рубля расслоение все же возникло.
Перед экономически равными индивидами, равнобогатыми или равнобедными (представляется, что все-таки равнобогатыми, ибо богата страна наша), встают пирамиды власти, приглашая посохозяйничать, посоуправлять. Обозначим их с учетом «весомости»:
- партийная;
- советская;
- административно-хозяйственная;
- судебная;
- контрольная;
- руководство общественными организациями.
Автор несколько иначе, чем принято сейчас, трактует роль и структуру партийной власти, отводя ей тем не менее главное место в обществе. Остаются за рамками работы и президентско-губернаторские вывихи нынешнего руководства.
Итак, индивид стоит перед этими пирамидами и испытывает непростые чувства. Хочет ли он начать восхождение, реализуя таким образом свое право на совладение, соуправление, сораспоряжение? В теории - безусловно, хочет, поскольку наивысшей потребностью личности после удовлетворения насущных материальных является потребность в самореализации. Немногочисленное исключение среди желающих получить власть составляют личности творческие («властители дум» и т.п.), а также люмпены по призванию, коих обречено терпеть и кормить любое общество.
Есть и многочисленное исключение - наши женщины-матери, многие из которых и сейчас добросовестно трудятся за явно не эквивалентную их усилиям компенсацию и за счастье посчитали бы возможность уделить больше внимания детям и усилить свою особую власть над непрекрасной половиной.
Основная масса вроде бы не против практического осуществления хозяйских прав, вроде бы и возможность такая есть - примеров много, от «рабочего Тихомирова» до «рабочего Ярина». (Примечание 2007 года. Кто такие Тихомиров и Ярин, сейчас и не упомнишь. Видимо, декоративные рабочие, обозначавшие на съездах и пленумах мнение «его величества рабочего класса». Естественно, это был «одобрямс!») Но это всё в теории и «на витрине». На самом же деле картина, увы, чуть ли не обратная. Даже попав на одну из ступенек власти, трудящийся убеждается, что никаких реальных хозяйских прав он не обрел, и свою ничтожность «винтика» ощущает еще сильнее. Глядя на несчастного (очень важный момент - «глядя на…»), остальные и не пытаются осуществить свои хозяйские права. Наоборот, степень отчуждения возрастает и проявляется в виде воровства, пьянства, асоциального поведения и, естественно, в отношении к труду - брак, прогулы, приписки. Трудиться как хозяин человек не может, поскольку он фактически не хозяин, а как наемный работник и подавно, поскольку при социализме в принципе отсутствует полноценный материальный стимул.
В настоящее время нет недостатка в рецептах, как все-таки заставить трудящихся работать, чем их приманить. Автор не считает нужным терять время на критику новоявленных апологетов рынка, полагая, что их попытки замаскировать под нечто «гуманное, демократическое» обычные «кнут и пряник» понятны любому, малограмотному даже, работяге.
Оставаясь на коммунистических позициях, рассмотрим подробнее, почему трудящийся не может осуществить свои права хозяина. Автор, насчитав целых шесть пирамид власти, конечно же, погрешил против действительного положения вещей. На самом деле это одна партийно-государственная пирамида, и подойди к ней хоть с партийной, хоть с советской или другой грани, всюду увидишь одних и тех же людей, которые и управляют реально обществом. Управляют из рук вон плохо, если обстановка не позволяет напрямую использовать насилие.
Тут и там в недрах этой пирамиды власти разбросаны кресла для «свадебных генералов» от станка и сохи. Таких «чумазых генералов», однако, становится все меньше, по мере того как включается механизм демократии западного образца. (Примечание 2007 года. Имеются в виду выборы из нескольких кандидатов.) Во всех случаях этот механизм выявляет социальное расслоение общества, отбирает и выносит наверх привилегированных и оттесняет «чернь».
Привилегированным в обществе реального социализма является тот из кандидатов на какой-либо пост (выборный или назначаемый), кто уже обладает должностью или мандатом. Попав в руководящий орган любого вида и уровня, такой индивид приобретает все больше корпоративных, кастовых черт и вместе с подобными себе узурпирует реальную власть, оставляя «простым» носителям мандатов роль статистов-голосовальщиков. Именно таким образом корпоративные привилегии, социальное расслоение проявляют себя в нашем обществе, именно таким образом сохраняется и даже растет отчуждение трудящихся от власти и собственности.
Классовообразующим признаком для слоя, распоряжающегося чужим трудом и присваивающего часть его результатов, является концентрация двух и более руководящих постов и мандатов в одних руках. Хороших хозяев из этого привилегированного меньшинства получиться не может, так как в его распоряжении нет действенного стимула (кроме насилия и обмана), который бы заставил трудящихся как следует работать. Поэтому «властвование» сводится к примитивному дележу общественных «кормушек» между своими, разбазариванию всего и вся и затыканию дыр в «плановой» экономике.
Если бы искомый стимул волшебным образом возник, то правящий слой стал бы реально владеть (через государство) собственностью, ныне выдаваемой за общенародную, и был бы заинтересован в ее приумножении. Иначе, как сейчас, собственность остается ничейной, и тут главное не теряться, а урвать побольше, пока есть возможность.
Построенное нами общество делится на реально допущенных к власти или рассчитывающих на это и на тех, кто к реальной власти не допускается, коих, разумеется, большинство. Деление на рабочих, крестьян и интеллигенцию - архаика, искусственно сохраняемая идеологами для манипуляции общественным сознанием. Автор вновь подчеркивает, что нормально функционировать такое общество может только при наличии действенного стимула, заставляющего большинство качественно трудиться.
С вступлением в эпоху НТР померкла эффективность последнего теоретически возможного при отсутствии частной собственности стимула - насилия. Можно силой заставить быстрее катать тачку, добывать ископаемые, даже плавить сталь, а электронное, скажем, производство силой не наладишь.
Предлагаемые современными экономистами варианты создания мотивов к труду через коллективную аренду, выпуск акций призваны опять лишь сымитировать у трудящегося чувство хозяина. Система не заработает без появления предпринимателей, активно участвующих в биржевых операциях (обеспечивают перераспределение капиталов по законам рынка, рискуя личным капиталом), и держателей существенного пакета акций с реализуемым правом управлять предприятием или фирмой (обеспечивают функционирование производительной экономики и также рискуют личным капиталом). Продажа мелких акций труженикам некоторых компаний Запада - не более чем вид бонусов, то есть тот же «пряник», только в другой обертке. Изменений отношений собственности это не влечет у них, не повлечет и у нас.
Напротив, всякие попытки поломать систему концентрации различных постов в руках немногих немедленно вызывают яростное сопротивление, ибо затрагиваются самые корни, корпоративные интересы. Система продолжает действовать; и после снятия идеологических ограничителей Советы и партийные органы тут же заполнились теми, кого «рядовыми тружениками» никак не назовешь.
Подытоживая разговор о социальном делении общества, можно утверждать, что различия стирать предстоит не между рабочими, крестьянами и интеллигенцией (между прочим, непонятно, как это и делать-то), а между управляющими и управляемыми. Вот тут ясно, как поступать, если иметь в виду сформулированные автором классовые (предпочтительнее термин «корпоративные») признаки.
Логика развития требует перехода к качественно иной системе - к превращению всех трудящихся в реальных равноправных совладельцев всей собственности. Тот самый мандат, который сейчас труженику кроме обиды от бессилия ничего не дает, должен стать инструментом реального участия в управлении. Возможно это в случае, если в любом руководящем органе труженик-хозяин будет находиться среди равных ему по социальному положению, если исчезнет привилегированный слой, то есть ни один индивид не будет занимать более одного поста. Тогда все шесть «пирамид» разделятся, и любой начальник всегда будет подчинен и подконтролен своим подчиненным, сохраняя всю полноту власти одного вида.
Вместо напрасно искомого стимула возникнет принципиально новая мотивация труда - труд сохозяев, не связанный напрямую с распределением. Идеал социального равенства будет воплощаться в жизнь.
О РАСПРЕДЕЛЕНИИ
Как все же быть с материальной стороной жизни? Как все делить? Классики, мучаясь в поисках стимулов к труду, были в этом вопросе крайне невнятны и оставили, в конце концов, нам в наследство «распределение по труду», оговорив, что принцип, конечно, буржуазный, но за неимением…, на переходном этапе…
Коль скоро мы теоретически вышли на совершенно иную мотивацию трудовой деятельности, не связанную с материальным вознаграждением, то и принцип социалистического распределения будет формулироваться иначе: каждому - по возможностям общества.
Нетрудно заметить, что он общий для всей коммунистической формации, только на этапе социализма еще будет сохраняться разрыв между потребностями и их удовлетворением. Автор предполагает, что социалистический этап будет весьма коротким, так как в условиях предоставления всем реальных прав совладельцев общенародной собственности люди социально вырастут прямо на глазах, их потребности гармонизируются с возможностями общества. Именно в этом состоит процесс воспитания нового человека и главная предпосылка перехода к коммунистическому распределению. (Примечание 2007 года. Чувствуется остаточное влияние на автора затверженных классических формул. Позднее автор отказался от «этапов» коммунизма и рассматривает формацию как единое целое.)
Многие элементы повседневной жизни совсем скоро приобретут фантастические, с нашей теперешней точки зрения, формы: бесплатное жилье и транспорт, лекарства и питание на производстве и в учебных заведениях, ликвидация налогов, социального страхования, платежей в возмещение ущерба и алиментных и т.д. Между прочим, многое из этого уже было обещано когда-то, но механизма реализации так и не появилось.
КАК ПЕРЕЙТИ К НОВОЙ ЖИЗНИ
Состояние общества ухудшается катастрофически. Полагают, что в 1958 или в 1965 годах было бы легче осуществить переход. Автор согласен с этой точкой зрения, но ничего не поделаешь - сейчас положение намного хуже, чем даже в 1985 году.
Итак, что же реально делать?
I. Чрезвычайными мерами вернуть управляемость ситуацией:
- ввести нормированное снабжение населения;
- восстановить жесткое директивное планирование;
- восстановить руководящую роль КПСС;
- провести денежную реформу конфискационного типа.
II. Начать передачу власти народу.
Начинать процесс передачи власти обязательно снизу, с производственных ячеек, не переходя на следующий уровень, пока «внизу» не будет всё преобразовано. Разумеется, КПСС вступает в дело первой, задавая тон. Руководящие органы первичных, советы трудовых коллективов, месткомы профсоюзов, органы народного контроля, народные заседатели судов, правления колхозов - все органы должны быть сформированы без «перекрытия» постов одними и теми же людьми. То есть бригадир - это только бригадир, директор - только директор, а член совета бригады не может одновременно стать и членом парткома, месткома.
Затем идет формирование территориальных органов власти по тому же принципу. С партийными и прочими органами, не связанными с всеобщим избирательным правом, понятно: делегатами конференций могут быть все, а вот стать членами райкома - только не имеющие других постов и мандатов либо их тут же автоматически теряющие.
О Советах следует сказать особо. Легко догадаться, что депутаты избираются трудовыми коллективами. Как же быть с избирательными правами неработающего населения (домохозяйки, пенсионеры)? … (Примечание 2007 года. Автор опускает ответ на этот вопрос в 1990 году, поскольку позднее пересмотрел свою точку зрения и взял за образец Советы первых послереволюционных лет.)
В дальнейшем всё повторяется до самого верха. Получившаяся структура власти как бы «живая», с постоянной ротацией, поскольку все время происходят назначения, избрания, отзывы и каждый раз освобождаются «портфели». Никому не позволено «заякориться» в нескольких «пирамидах» или на нескольких ступенях одной из них и таким образом стать непотопляемым и неподконтрольным. Зато не возбраняется делать всё новые «восхождения», реализуя свой потенциал и оправдывая доверие и уважение товарищей. Нет непререкаемых и недосягаемых вождей-небожителей и нет неудачников, теряющих всё и навсегда. Сама ёмкость наших структур власти позволяет «задействовать» большинство трудящихся, просто сейчас это незаметно, так как в основном всё узурпировано одними и теми же лицами.
Читая данное «сказочное» описание, не забудем, что рисуется не просто некая государственная надстройка. Это, в первую очередь, механизм совладения общенародной собственностью, то есть действительно не вполне государство. Главное предназначение его - сделать всех соучастниками управления, реальными сохозяевами, руководствующимися прежде всего интересами общества.
Отчуждение трудящихся от собственности на средства производства начинает преодолеваться бурными темпами. Как же его измерить и убедиться, что процесс идет?
ИЗМЕРЕНИЕ СТЕПЕНИ ОТЧУЖДЕНИЯ
До сих пор все попытки построить модель плановой экономики терпели неудачу. Вроде бы и правильно к этому приступали, во всяком случае, до того как ввязались в манипуляции со стоимостью и прибылью. Теоретические выкладки иного автора-антитоварника читаешь как поэму. Но доходит дело до оценки результатов труда, его мотивации - и начинается скороговорка насчет соцсоревнования, премирования-депремирования, «привития» чувства хозяина и даже апелляций к патриотизму и прочим высоким материям. Всё это вызывает издёвки и насмешки приободрившихся сейчас «купцов», сумевших даже лидеров коммунистической (!) партии сбить с толку. (Примечание 2007 года. Ей-богу, самому стыдно за свою наивность.)
Предложенный автором вариант проблему снимает. Коль скоро труд становится не наемным, а трудом равноправных сохозяев, то и его непосредственно-общественный характер не вызывает сомнения, и никакого материального стимулирования хозяину не требуется. По личному вкладу «распределяется» сама власть, а не материальные блага. При этом здоровое соперничество, соревнование по материальным показателям будет проявляться на макроуровне, то есть в сравнении с другими странами и системами. Организация соцсоревнования в прежнем виде теряет смысл: все будут заинтересованы в выравнивании временно отстающих. Забытый ныне почин Валентины Гагановой приобретет широкий размах. (Примечание 2007 года. Бригадир прядильщиц В. Гаганова в 1958 году перешла на отстающий участок, чтобы поднять его в передовые.)
Однако вышесказанное не значит, что нужно немедленно переходить к уравнительному распределению в директивной форме. Процесс должен идти естественно, подчиняясь воле самих трудящихся-сохозяев. Во-первых, неизбежна вначале дифференциация материальных благ по регионам, так как труженику Заполярья для жизни явно не хватит нормы южанина. Теорию перехода хорошо для Швеции или США разрабатывать, а у нас пока еще всё напортаченное исправится. Впрочем, это касается чисто материальных предпосылок, а главное - социалистическую революцию - мы уже совершили.
Во-вторых, определенная материальная подпитка нужна и тем, кто по своему социальному положению временно отстраняется от основного потока политической и общественной деятельности, поскольку не может произвольно менять свой статус до окончания службы. Это кадровый состав армии, МВД, КГБ. Тем не менее и для «командиров» членство в КПСС имеет смысл (естественно, за пределами учреждений, так как они просто не могут создать первичек у себя из-за отсутствия рядовых), поскольку по окончании службы скорее всего именно через партийные структуры отставник проявит себя.
Непосредственно об измерении степени отчуждения. Как только будет взят курс на преодоление корпоративных различий, формирование механизма совладения, объективным измерителем становится разница между минимальным и максимальным доходами на душу населения без учета ОФП (чья роль будет, конечно, главной и возрастающей).
Даже отбросив нынешние незаконные доходы и «кооперативные» несуразицы, то есть взяв только зарплату и гонорары, получим на данный момент громадную разницу в тысячи пунктов - от нуля у «бомжа» и недалеко от него ушедшей многодетной среднеазиатской семьи до нескольких десятков тысяч рублей у крупнейших творческих работников. Это, конечно, не западные миллионы, но тоже много и уже требует специальных законов и пропаганды для защиты богатых от социальной зависти.
Процесс приближения доходов к некой средней величине, сначала региональной, затем и общесоюзной, будет объективно отражать темпы преодоления или, другими словами, построения социалистического общества. (Примечание 2007 года. Сегодня автор говорит о коммунистическом обществе, без искусственных этапов.)
Тормозиться этот процесс вряд ли будет, а вот забегание вперед, чрезмерный энтузиазм возможны. Особенно это касается «подравнивания» высоких доходов с неизбежным осложнением жизни богемы, света и полусвета. Вообще вопрос о том, нужны ли не только ватники и пластмассовые клипсы, но и бриллиантовые серьги и норковые шубы, весьма непрост.
Несомненно, общество будет поощрять свои таланты. Широкое распространение творческих союзов, почетных званий подтверждает, что при отсутствии полноценных денег и экспертизы рынком «социалистическое меценатство» ищет и применяет специфические формы вознаграждения творческого труда. Формы эти не срабатывают и не будут срабатывать без соблюдения главного условия, вытекающего из авторской концепции: творческая личность, решившая «реализоваться» на любом руководящем посту, объектом «меценатства» быть не может. У нас в стране, как известно, всегда было наоборот.
Предлагаемый метод измерения степени отчуждения не может быть применен в настоящее время. Критерий этот вторичен и лишь отражает ход глубинных преобразований. Последние еще не начались, более того, мы все дальше отходим от социалистического пути. Представляется, впрочем, что теоретики Марксистской платформы в КПСС близки к верному решению проблемы. Будем надеяться, что членство в руководящих органах партии и связанные с этим соблазны не отвлекут их от осознания главной задачи - передачи реальной власти трудящимся. (Примечание 2007 года. Давно забыты и Марксистская платформа, и ее теоретики. Надежд они не оправдали. Д.э.н. А. Бузгалин до сих пор политически активен.)
И ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО СЛОВ
Автор не сомневается в том, что представленная им работа будет забракована как не соответствующая моменту. Тем не менее, автор считает, что пустая перебранка академиков и профессоров отражает теоретический коллапс. Поэтому автор надеется, что бесплодность дискуссий и, главное, потребность решить личные мировоззренческие проблемы привлекут к данной работе внимание тех ученых, кто устал от трагедии абсурда наших дней и кому, может быть, не хватает самой малости для выхода из теоретического тупика.
17 октября 1990 года
Отчуждение трудящихся от средств производства в условиях реального социализма возникло вопреки намерениям марксистских теоретиков и практиков уничтожить его вместе с капитализмом.
Капиталистическому строю отчуждение присуще органично, и в том его виде оно действительно было уничтожено вместе с ликвидацией частной собственности. Этот процесс поставил перед созидателями новой общественной формации неизбежные проблемы:
- о субъекте собственности;
- о мотивации труда;
- о распределении.
Кое-какие теоретические подходы имелись в сокровищнице марксистской мысли, поэтому с формальным определением субъекта не задержались - все трудящиеся (в перспективе - весь народ). Здесь сразу же была допущена теоретическая ошибка, ибо равноправными сособственниками следовало объявить всё население в равных долях, что не остановило бы экспроприации, но и не отбрасывало бы имущие слои в разряд совершенных изгоев, не толкало бы их поголовно на борьбу за свое выживание. Разумеется, не все они отважились на вооруженную борьбу, не все бы и отказались от нее при ином подходе большевиков к проблеме собственности, но соотношение сил в гражданской войне было бы более благоприятным для Советской власти.
Главное, впрочем, не в этой ошибке, а в том, что только провозглашением нового субъекта собственности дело и ограничилось. Механизма совладения ею создано не было по ряду причин прежде всего теоретического характера.
С ликвидацией товарно-денежных отношений, рынка, не зависимых друг от друга товаропроизводителей неизбежно было утрачено и большинство функций денег (кроме учетно-распределительной). Это вполне соответствовало теории, но остро ставило проблему мотивации труда, так и не решенную до сих пор. Мотивы труда хозяев-совладельцев и наемной рабочей силы принципиально различны, причем в последнем случае следует говорить о стимулах, заставляющих наемную силу делать то или иное в соответствии с намерениями нанимателей. Тот, кого стимулируют, не может быть хозяином по определению, а тот, кто стимулирует, не может иметь одинаковых классовых интересов с трудящимися по найму.
Однако полноценное стимулирование возможно лишь на базе полноценных денег, с которыми как раз и покончила социалистическая революция. Получился замкнутый круг, разорвать который пытались и с помощью насилия, и путем имитации материального стимулирования (последняя такая попытка длится с 1965 года).
По элементарной логике, попытки создания механизма совладения собственностью следовало перенести в единственную нормально функционирующую при социализме систему - систему власти. Этого не было сделано как по объективным причинам (социально-экономическая неготовность России к социализму), так и по субъективным, главной из которых была и остается до сих пор теоретическая неразработанность проблем социализма.
Степень отчуждения нашего народа (теперь уже всего народа) от собственности на средства производства, с одной стороны, больше, чем при капитализме, поскольку оно поголовное. С другой стороны, каждый видит, что собственность практически ничья, то есть субъект или круг субъектов ее до сих пор не очерчен, а значит, в потенции, сохраняется возможность осуществления социалистического идеала равенства трудящихся как равноправных сохозяев. Надежда именно на это удерживает общество от социального взрыва. Он неизбежен, если произойдет приватизация собственности и громадные массы почувствуют себя обворованными. (Примечание 2007 года. Наивность автора по поводу «взрыва» простительна.)
Как уже упоминалось, механизм совладения собственностью может быть создан только в системе власти, ибо другая система, при капитализме основная, - товарно-денежная, рыночная - просто перестает существовать с победой социалистической революции. Для создания необходимого механизма есть все предпосылки, главная из них - возможность впервые в истории осуществить принцип разделения властей на уровне индивида. (Примечание 2007 года. Крепко сказануто - «разделение властей на уровне индивида». Сейчас бы так не рискнул.)
Если при капитализме расслоение общества происходит в экономической сфере и дальнейшее осуществляется (при всем демократическом с виду разделении власти между ее институтами) богатыми и в интересах богатых, то в нашем обществе изначальное экономическое неравенство ликвидировано или должно быть ликвидировано, поскольку в результате неразумных экспериментов по «оживлению» рубля расслоение все же возникло.
Перед экономически равными индивидами, равнобогатыми или равнобедными (представляется, что все-таки равнобогатыми, ибо богата страна наша), встают пирамиды власти, приглашая посохозяйничать, посоуправлять. Обозначим их с учетом «весомости»:
- партийная;
- советская;
- административно-хозяйственная;
- судебная;
- контрольная;
- руководство общественными организациями.
Автор несколько иначе, чем принято сейчас, трактует роль и структуру партийной власти, отводя ей тем не менее главное место в обществе. Остаются за рамками работы и президентско-губернаторские вывихи нынешнего руководства.
Итак, индивид стоит перед этими пирамидами и испытывает непростые чувства. Хочет ли он начать восхождение, реализуя таким образом свое право на совладение, соуправление, сораспоряжение? В теории - безусловно, хочет, поскольку наивысшей потребностью личности после удовлетворения насущных материальных является потребность в самореализации. Немногочисленное исключение среди желающих получить власть составляют личности творческие («властители дум» и т.п.), а также люмпены по призванию, коих обречено терпеть и кормить любое общество.
Есть и многочисленное исключение - наши женщины-матери, многие из которых и сейчас добросовестно трудятся за явно не эквивалентную их усилиям компенсацию и за счастье посчитали бы возможность уделить больше внимания детям и усилить свою особую власть над непрекрасной половиной.
Основная масса вроде бы не против практического осуществления хозяйских прав, вроде бы и возможность такая есть - примеров много, от «рабочего Тихомирова» до «рабочего Ярина». (Примечание 2007 года. Кто такие Тихомиров и Ярин, сейчас и не упомнишь. Видимо, декоративные рабочие, обозначавшие на съездах и пленумах мнение «его величества рабочего класса». Естественно, это был «одобрямс!») Но это всё в теории и «на витрине». На самом же деле картина, увы, чуть ли не обратная. Даже попав на одну из ступенек власти, трудящийся убеждается, что никаких реальных хозяйских прав он не обрел, и свою ничтожность «винтика» ощущает еще сильнее. Глядя на несчастного (очень важный момент - «глядя на…»), остальные и не пытаются осуществить свои хозяйские права. Наоборот, степень отчуждения возрастает и проявляется в виде воровства, пьянства, асоциального поведения и, естественно, в отношении к труду - брак, прогулы, приписки. Трудиться как хозяин человек не может, поскольку он фактически не хозяин, а как наемный работник и подавно, поскольку при социализме в принципе отсутствует полноценный материальный стимул.
В настоящее время нет недостатка в рецептах, как все-таки заставить трудящихся работать, чем их приманить. Автор не считает нужным терять время на критику новоявленных апологетов рынка, полагая, что их попытки замаскировать под нечто «гуманное, демократическое» обычные «кнут и пряник» понятны любому, малограмотному даже, работяге.
Оставаясь на коммунистических позициях, рассмотрим подробнее, почему трудящийся не может осуществить свои права хозяина. Автор, насчитав целых шесть пирамид власти, конечно же, погрешил против действительного положения вещей. На самом деле это одна партийно-государственная пирамида, и подойди к ней хоть с партийной, хоть с советской или другой грани, всюду увидишь одних и тех же людей, которые и управляют реально обществом. Управляют из рук вон плохо, если обстановка не позволяет напрямую использовать насилие.
Тут и там в недрах этой пирамиды власти разбросаны кресла для «свадебных генералов» от станка и сохи. Таких «чумазых генералов», однако, становится все меньше, по мере того как включается механизм демократии западного образца. (Примечание 2007 года. Имеются в виду выборы из нескольких кандидатов.) Во всех случаях этот механизм выявляет социальное расслоение общества, отбирает и выносит наверх привилегированных и оттесняет «чернь».
Привилегированным в обществе реального социализма является тот из кандидатов на какой-либо пост (выборный или назначаемый), кто уже обладает должностью или мандатом. Попав в руководящий орган любого вида и уровня, такой индивид приобретает все больше корпоративных, кастовых черт и вместе с подобными себе узурпирует реальную власть, оставляя «простым» носителям мандатов роль статистов-голосовальщиков. Именно таким образом корпоративные привилегии, социальное расслоение проявляют себя в нашем обществе, именно таким образом сохраняется и даже растет отчуждение трудящихся от власти и собственности.
Классовообразующим признаком для слоя, распоряжающегося чужим трудом и присваивающего часть его результатов, является концентрация двух и более руководящих постов и мандатов в одних руках. Хороших хозяев из этого привилегированного меньшинства получиться не может, так как в его распоряжении нет действенного стимула (кроме насилия и обмана), который бы заставил трудящихся как следует работать. Поэтому «властвование» сводится к примитивному дележу общественных «кормушек» между своими, разбазариванию всего и вся и затыканию дыр в «плановой» экономике.
Если бы искомый стимул волшебным образом возник, то правящий слой стал бы реально владеть (через государство) собственностью, ныне выдаваемой за общенародную, и был бы заинтересован в ее приумножении. Иначе, как сейчас, собственность остается ничейной, и тут главное не теряться, а урвать побольше, пока есть возможность.
Построенное нами общество делится на реально допущенных к власти или рассчитывающих на это и на тех, кто к реальной власти не допускается, коих, разумеется, большинство. Деление на рабочих, крестьян и интеллигенцию - архаика, искусственно сохраняемая идеологами для манипуляции общественным сознанием. Автор вновь подчеркивает, что нормально функционировать такое общество может только при наличии действенного стимула, заставляющего большинство качественно трудиться.
С вступлением в эпоху НТР померкла эффективность последнего теоретически возможного при отсутствии частной собственности стимула - насилия. Можно силой заставить быстрее катать тачку, добывать ископаемые, даже плавить сталь, а электронное, скажем, производство силой не наладишь.
Предлагаемые современными экономистами варианты создания мотивов к труду через коллективную аренду, выпуск акций призваны опять лишь сымитировать у трудящегося чувство хозяина. Система не заработает без появления предпринимателей, активно участвующих в биржевых операциях (обеспечивают перераспределение капиталов по законам рынка, рискуя личным капиталом), и держателей существенного пакета акций с реализуемым правом управлять предприятием или фирмой (обеспечивают функционирование производительной экономики и также рискуют личным капиталом). Продажа мелких акций труженикам некоторых компаний Запада - не более чем вид бонусов, то есть тот же «пряник», только в другой обертке. Изменений отношений собственности это не влечет у них, не повлечет и у нас.
Напротив, всякие попытки поломать систему концентрации различных постов в руках немногих немедленно вызывают яростное сопротивление, ибо затрагиваются самые корни, корпоративные интересы. Система продолжает действовать; и после снятия идеологических ограничителей Советы и партийные органы тут же заполнились теми, кого «рядовыми тружениками» никак не назовешь.
Подытоживая разговор о социальном делении общества, можно утверждать, что различия стирать предстоит не между рабочими, крестьянами и интеллигенцией (между прочим, непонятно, как это и делать-то), а между управляющими и управляемыми. Вот тут ясно, как поступать, если иметь в виду сформулированные автором классовые (предпочтительнее термин «корпоративные») признаки.
Логика развития требует перехода к качественно иной системе - к превращению всех трудящихся в реальных равноправных совладельцев всей собственности. Тот самый мандат, который сейчас труженику кроме обиды от бессилия ничего не дает, должен стать инструментом реального участия в управлении. Возможно это в случае, если в любом руководящем органе труженик-хозяин будет находиться среди равных ему по социальному положению, если исчезнет привилегированный слой, то есть ни один индивид не будет занимать более одного поста. Тогда все шесть «пирамид» разделятся, и любой начальник всегда будет подчинен и подконтролен своим подчиненным, сохраняя всю полноту власти одного вида.
Вместо напрасно искомого стимула возникнет принципиально новая мотивация труда - труд сохозяев, не связанный напрямую с распределением. Идеал социального равенства будет воплощаться в жизнь.
О РАСПРЕДЕЛЕНИИ
Как все же быть с материальной стороной жизни? Как все делить? Классики, мучаясь в поисках стимулов к труду, были в этом вопросе крайне невнятны и оставили, в конце концов, нам в наследство «распределение по труду», оговорив, что принцип, конечно, буржуазный, но за неимением…, на переходном этапе…
Коль скоро мы теоретически вышли на совершенно иную мотивацию трудовой деятельности, не связанную с материальным вознаграждением, то и принцип социалистического распределения будет формулироваться иначе: каждому - по возможностям общества.
Нетрудно заметить, что он общий для всей коммунистической формации, только на этапе социализма еще будет сохраняться разрыв между потребностями и их удовлетворением. Автор предполагает, что социалистический этап будет весьма коротким, так как в условиях предоставления всем реальных прав совладельцев общенародной собственности люди социально вырастут прямо на глазах, их потребности гармонизируются с возможностями общества. Именно в этом состоит процесс воспитания нового человека и главная предпосылка перехода к коммунистическому распределению. (Примечание 2007 года. Чувствуется остаточное влияние на автора затверженных классических формул. Позднее автор отказался от «этапов» коммунизма и рассматривает формацию как единое целое.)
Многие элементы повседневной жизни совсем скоро приобретут фантастические, с нашей теперешней точки зрения, формы: бесплатное жилье и транспорт, лекарства и питание на производстве и в учебных заведениях, ликвидация налогов, социального страхования, платежей в возмещение ущерба и алиментных и т.д. Между прочим, многое из этого уже было обещано когда-то, но механизма реализации так и не появилось.
КАК ПЕРЕЙТИ К НОВОЙ ЖИЗНИ
Состояние общества ухудшается катастрофически. Полагают, что в 1958 или в 1965 годах было бы легче осуществить переход. Автор согласен с этой точкой зрения, но ничего не поделаешь - сейчас положение намного хуже, чем даже в 1985 году.
Итак, что же реально делать?
I. Чрезвычайными мерами вернуть управляемость ситуацией:
- ввести нормированное снабжение населения;
- восстановить жесткое директивное планирование;
- восстановить руководящую роль КПСС;
- провести денежную реформу конфискационного типа.
II. Начать передачу власти народу.
Начинать процесс передачи власти обязательно снизу, с производственных ячеек, не переходя на следующий уровень, пока «внизу» не будет всё преобразовано. Разумеется, КПСС вступает в дело первой, задавая тон. Руководящие органы первичных, советы трудовых коллективов, месткомы профсоюзов, органы народного контроля, народные заседатели судов, правления колхозов - все органы должны быть сформированы без «перекрытия» постов одними и теми же людьми. То есть бригадир - это только бригадир, директор - только директор, а член совета бригады не может одновременно стать и членом парткома, месткома.
Затем идет формирование территориальных органов власти по тому же принципу. С партийными и прочими органами, не связанными с всеобщим избирательным правом, понятно: делегатами конференций могут быть все, а вот стать членами райкома - только не имеющие других постов и мандатов либо их тут же автоматически теряющие.
О Советах следует сказать особо. Легко догадаться, что депутаты избираются трудовыми коллективами. Как же быть с избирательными правами неработающего населения (домохозяйки, пенсионеры)? … (Примечание 2007 года. Автор опускает ответ на этот вопрос в 1990 году, поскольку позднее пересмотрел свою точку зрения и взял за образец Советы первых послереволюционных лет.)
В дальнейшем всё повторяется до самого верха. Получившаяся структура власти как бы «живая», с постоянной ротацией, поскольку все время происходят назначения, избрания, отзывы и каждый раз освобождаются «портфели». Никому не позволено «заякориться» в нескольких «пирамидах» или на нескольких ступенях одной из них и таким образом стать непотопляемым и неподконтрольным. Зато не возбраняется делать всё новые «восхождения», реализуя свой потенциал и оправдывая доверие и уважение товарищей. Нет непререкаемых и недосягаемых вождей-небожителей и нет неудачников, теряющих всё и навсегда. Сама ёмкость наших структур власти позволяет «задействовать» большинство трудящихся, просто сейчас это незаметно, так как в основном всё узурпировано одними и теми же лицами.
Читая данное «сказочное» описание, не забудем, что рисуется не просто некая государственная надстройка. Это, в первую очередь, механизм совладения общенародной собственностью, то есть действительно не вполне государство. Главное предназначение его - сделать всех соучастниками управления, реальными сохозяевами, руководствующимися прежде всего интересами общества.
Отчуждение трудящихся от собственности на средства производства начинает преодолеваться бурными темпами. Как же его измерить и убедиться, что процесс идет?
ИЗМЕРЕНИЕ СТЕПЕНИ ОТЧУЖДЕНИЯ
До сих пор все попытки построить модель плановой экономики терпели неудачу. Вроде бы и правильно к этому приступали, во всяком случае, до того как ввязались в манипуляции со стоимостью и прибылью. Теоретические выкладки иного автора-антитоварника читаешь как поэму. Но доходит дело до оценки результатов труда, его мотивации - и начинается скороговорка насчет соцсоревнования, премирования-депремирования, «привития» чувства хозяина и даже апелляций к патриотизму и прочим высоким материям. Всё это вызывает издёвки и насмешки приободрившихся сейчас «купцов», сумевших даже лидеров коммунистической (!) партии сбить с толку. (Примечание 2007 года. Ей-богу, самому стыдно за свою наивность.)
Предложенный автором вариант проблему снимает. Коль скоро труд становится не наемным, а трудом равноправных сохозяев, то и его непосредственно-общественный характер не вызывает сомнения, и никакого материального стимулирования хозяину не требуется. По личному вкладу «распределяется» сама власть, а не материальные блага. При этом здоровое соперничество, соревнование по материальным показателям будет проявляться на макроуровне, то есть в сравнении с другими странами и системами. Организация соцсоревнования в прежнем виде теряет смысл: все будут заинтересованы в выравнивании временно отстающих. Забытый ныне почин Валентины Гагановой приобретет широкий размах. (Примечание 2007 года. Бригадир прядильщиц В. Гаганова в 1958 году перешла на отстающий участок, чтобы поднять его в передовые.)
Однако вышесказанное не значит, что нужно немедленно переходить к уравнительному распределению в директивной форме. Процесс должен идти естественно, подчиняясь воле самих трудящихся-сохозяев. Во-первых, неизбежна вначале дифференциация материальных благ по регионам, так как труженику Заполярья для жизни явно не хватит нормы южанина. Теорию перехода хорошо для Швеции или США разрабатывать, а у нас пока еще всё напортаченное исправится. Впрочем, это касается чисто материальных предпосылок, а главное - социалистическую революцию - мы уже совершили.
Во-вторых, определенная материальная подпитка нужна и тем, кто по своему социальному положению временно отстраняется от основного потока политической и общественной деятельности, поскольку не может произвольно менять свой статус до окончания службы. Это кадровый состав армии, МВД, КГБ. Тем не менее и для «командиров» членство в КПСС имеет смысл (естественно, за пределами учреждений, так как они просто не могут создать первичек у себя из-за отсутствия рядовых), поскольку по окончании службы скорее всего именно через партийные структуры отставник проявит себя.
Непосредственно об измерении степени отчуждения. Как только будет взят курс на преодоление корпоративных различий, формирование механизма совладения, объективным измерителем становится разница между минимальным и максимальным доходами на душу населения без учета ОФП (чья роль будет, конечно, главной и возрастающей).
Даже отбросив нынешние незаконные доходы и «кооперативные» несуразицы, то есть взяв только зарплату и гонорары, получим на данный момент громадную разницу в тысячи пунктов - от нуля у «бомжа» и недалеко от него ушедшей многодетной среднеазиатской семьи до нескольких десятков тысяч рублей у крупнейших творческих работников. Это, конечно, не западные миллионы, но тоже много и уже требует специальных законов и пропаганды для защиты богатых от социальной зависти.
Процесс приближения доходов к некой средней величине, сначала региональной, затем и общесоюзной, будет объективно отражать темпы преодоления или, другими словами, построения социалистического общества. (Примечание 2007 года. Сегодня автор говорит о коммунистическом обществе, без искусственных этапов.)
Тормозиться этот процесс вряд ли будет, а вот забегание вперед, чрезмерный энтузиазм возможны. Особенно это касается «подравнивания» высоких доходов с неизбежным осложнением жизни богемы, света и полусвета. Вообще вопрос о том, нужны ли не только ватники и пластмассовые клипсы, но и бриллиантовые серьги и норковые шубы, весьма непрост.
Несомненно, общество будет поощрять свои таланты. Широкое распространение творческих союзов, почетных званий подтверждает, что при отсутствии полноценных денег и экспертизы рынком «социалистическое меценатство» ищет и применяет специфические формы вознаграждения творческого труда. Формы эти не срабатывают и не будут срабатывать без соблюдения главного условия, вытекающего из авторской концепции: творческая личность, решившая «реализоваться» на любом руководящем посту, объектом «меценатства» быть не может. У нас в стране, как известно, всегда было наоборот.
Предлагаемый метод измерения степени отчуждения не может быть применен в настоящее время. Критерий этот вторичен и лишь отражает ход глубинных преобразований. Последние еще не начались, более того, мы все дальше отходим от социалистического пути. Представляется, впрочем, что теоретики Марксистской платформы в КПСС близки к верному решению проблемы. Будем надеяться, что членство в руководящих органах партии и связанные с этим соблазны не отвлекут их от осознания главной задачи - передачи реальной власти трудящимся. (Примечание 2007 года. Давно забыты и Марксистская платформа, и ее теоретики. Надежд они не оправдали. Д.э.н. А. Бузгалин до сих пор политически активен.)
И ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО СЛОВ
Автор не сомневается в том, что представленная им работа будет забракована как не соответствующая моменту. Тем не менее, автор считает, что пустая перебранка академиков и профессоров отражает теоретический коллапс. Поэтому автор надеется, что бесплодность дискуссий и, главное, потребность решить личные мировоззренческие проблемы привлекут к данной работе внимание тех ученых, кто устал от трагедии абсурда наших дней и кому, может быть, не хватает самой малости для выхода из теоретического тупика.
17 октября 1990 года