“Журналист” Сергея Герасимова, впечатления и цитаты
Вчера в рамках киноклуба посмотрели вторую часть фильма “Журналист” (1967). Первую смотрели за неделю до этого. Ниже опишу свои впечатления, отдельные эпизоды и приведу цитаты, которыми бы хотелось обменяться с теми, кто тоже посмотрел фильм. Друзья, ваши комментарии приветствуются! Пересказывать сюжет не буду - кто смотрел, тот помнит.
Фильм очень понравился. Более того, шокирующий контраст качественного советского кино с той белибердой, которую в основном показывают по ТВ сейчас, невозможно даже передать.
На экране - 60-е годы. Советская жизнь, советские актеры, советская атмосфера. Иное время, иные люди. Взвешенные слова, простые и одновременно наполненные содержанием - мы от этого совсем отвыкли, хотя видели ли это вообще?
Если первая часть фильма строилась на контрасте Москвы и Горноуральска (читай, Миасса), то вторая часть - на контрасте Запада и СССР: главный герой Юрий едет в командировку в Женеву и посещает Париж, много общается с американским журналистом по имени Сид Бартон. Сам Сид называет себя “гражданином мира”, также считает и его подруга Мишель: “на земле все люди дома”.
Николай Рустамович, главный редактор московской газеты, начальник Юрия, об Аникиной и ее клевете: “Мы не научились еще рассматривать каждое подобное явление с двух сторон: когда подобные сигналы подтверждаются, то машина общественной справедливости срабатывает более или менее до конца. Когда же сигналы не подтверждаются и оборачиваются клеветой, все как в песок уходит. Вот и получается, что клевета менее опасна, чем любое другое нарушение общественной морали - это чепуха”.
Журналист Колесников (играет сам Сергей Герасимов) в самолете, летящем в Женеву: “Каждое новое поколение совершенствует мир на основе собственных несовершенств”.
Один из символов Европы - сочетание соблазна и обмана, автомат с окошечком, в котором две красотки на видеозаписи раздеваются до нижнего белья за опущенный в автомат франк. Далее автомат просит еще один франк, опустив который, герой увидел...тот же ролик в обратной записи.
Сид о политике: “Политика здесь - это ерунда (советские журналисты приехали в Женеву для освещения сессии ООН). Политика делается не здесь, а в странах, и не во всех странах”.
Сид о профессии журналиста: “Сила профессии - это ее власть”. Эта реплика позже перекликается со словами Юрия Александру, Юрий укоряет его за то, что тот не защитил Шуру: "когда тебе надо, ты отлично понимаешь размеры своего влияния".
Однако дальше Сид говорит: “Мы журналисты - это зеленые мухи, навозные жуки, мы ищем любой сенсации, гибель, катастрофа, беда. Как они тогда дрались в машине, журналисты, когда пуля попала в президента Кеннеди. Сообщить первым”. “А ты хотел бы быть в этой машине? ” “Конечно, это профессия”.
Юрий возражает Сиду: “Власть...ты понимаешь, мы считаем печать огромной силой, но при этом считаем, что вся сила эта - в правде.” “А где эта правда?” “А правда в истории, в том что ты считаешь нас самой важной страной, это ты сам сказал. Это притом что мы существуем едва 50 лет”.
Интересен эпизод с могилой Наполеона. Сид отказывается ехать на могилу Наполеона, называя его “демагог, кровопийца, тиран, Гитлер 19 века”, и Мишель с Юрием едут вдвоем. “Вы бонапартистка?” - спрашивает Юрий у Мишель. “Нет, что вы, - отвечает она, - скорее мондиалистка (мондиализм - проект по установлению мирового правительства), но величие нации нужно уважать”.
Можно предположить здесь параллель со Сталиным. Ведь и он был назван тираном и кровопийцей, по отношению к нему было совершено символическое отцеубийство. И в противовес этому звучит: “величие нужно уважать”?
Далее идет эпизод с французскими старушками. Журналист Ольга Панина (играет Тамара Макарова, жена Сергея Герасимова) и Юрий сидят в уличном кафе, и Ольга говорит Юрию, что больше всего в Париже ей нравятся старушки. Они пристроились, приладились к своей старости, они аккуратные, прибранные, на них приятно смотреть. “И в этом мудрость - не делать из собственных несчастий всемирной трагедии”, - говорит Ольга. Французские старушки - это, конечно, контрастная отсылка к кляузнице Аникиной, которая портит людям жизнь клеветой. Так, из-за ее писем о якобы случившейся связи Шуры и Юрия во время его первой поездки в Горноуральск Шура была осуждена на комсомольском собрании и вынуждена была переехать из своего дома в рабочее общежитие, “для ее же спокойствия”. Сама Шура в конце фильма говорит о себе: “ее разрубили на куски злые люди”.
Однако при этом благообразные старушки - это ведь те самые европейцы, о которых Сид говорит Юрию: “Люди - ни рыба, ни мясо”. И именно они аккуратно живут в прибранной Европе (вспомним Гумилева: “протестантский прибранный рай”), где не так уж далеко от четких проспектов Парижа находятся страшные мемориалы жертвам нацизма (и это потрясающе передано в финальных кадрах картины Хуциева “Был месяц май”).
Далее герои посещают зал репетиций, где на сцене поет Мирей Матье. Она поет песню “Viens dans ma rue” - “Приходи на мою улицу”. Песня о любви, и это намек на счастливый финал любовной линии главных героев:
Уже давно она ждет, что ты придешь
Приходи в мой город, приходи на мою улицу
Дни были долгими, как недели
Приходи в мой город, приходи на мою улицу
И эта девушка, как потерянный ребенок,
Она любит тебя каждый день все сильнее
И она плачет у своего окна,
Когда на улице танцуют
Танцуй с ней, как все влюбленные,
Приходи в мой город, приходи на мою улицу
Тогда, может быть, танцуя, ты увидишь,
Что девушка, которая любит тебя - это я
Если вспомним первую часть, то там на репетиции концерта звучала песня (снимался самодеятельный хор Уральского автозавода) о любимом, который уезжает на поезде, “а колеса говорят - любит, любит, любит”.
Далее сцена в ресторане: советские журналисты общаются с французской актрисой Анни Жирардо (играет саму себя), происходит спор о человеке и искусстве. Колесников говорит, что в современных пьесах все будто сговорились хвастаться собственной мерзостью. Чем глубже дно, больше грязи - тем больше расчет на успех - мрачная коммерция.
Интересно, что одна из выдающихся ролей Жирардо - роль проститутки в фильме "Рокко и его братья" (реж. Лукино Висконти, 1960). Тогда как Шура, героиня Галины Польских, стала одним из светлых и чистых женских образов советского кино. И в целом Польских играла в основном положительные роли.
Жирардо парирует Колесникову: "Человек в моем понимании сложнее чем ваш, созданный", имея в виду, конечно, человека советского. Колесников спрашивает, хотела бы актриса повторить судьбу своей героини, которая в финале пьесы покончила с собой, а до этого были "перекрестки, туман". "Конечно, нет" - смеется Жирардо.
"Страсть и сильные движения души разве не приближают человека к свету, к красоте?" - спорит она уже с Паниной. "Да, я понимаю, что искусству нужны преувеличения, потрясения, но к потрясниям тоже привыкают, и тогда нужны еще более сильные потрясения, и так до безумия, а безумный человек ведь неспособен понять, где красота, а где уродство, где грязь, где чистота. Он безумен, болен" - говорит Панина.
Разговор о человеке продолжается позже, уже в диалоге Сида и Юрия, когда Сид спрашивает его о любимой девушке. "Делает человека чувство ответственности", - говорит Юрий, имея в виду Шуру. “Она верит, что в этом мире все можно устроить наилучшим образом, нужно только хотеть и действовать”.