Цветочная Война в Центре современной Европы (один день на майдане).
Мой друг Ваня Коломиец, в принципе мирный человек, всю жизнь проживший в российской, сибирской глухомани. Работал рабочим сцены, спивался, пропивая реквизит. Долго уговаривал его перебраться в Москву, так как он талантливый человек, хорошо пишет и прозу и стихи и сможет как-то пробиться.... В 2007 он и тронулся с места, сначала в Москву, потом в Питер, а уже потом в Украину. Был участником Майдана, скорее за компанию, чем за идею. Но думаю, майдан это тот водораздел, который и определяет на какой стороне ты находишься на стороне Украины или её врагов. Это в мирное время можно быть "никем" - а в военное или ты на одной стороне, или другой, в противном случае - ты враг обеих сторон.
Это как бы отчет за один день, то что Ваня видел, в чем участвовал. Написано в принципе по русски, но есть украинские буквы и фразы. Публикую как есть.
Читайте один день на Майдане глазами очевидца.
(отчёт о событиях 18 февраля в Киеве глазами очевидца и участника)
15 часов дня, улица Грушевского. Столкновения с Беркутом возобновились, через баррикаду летят камни и коктейли Молотова. На площадке за зданием Парламентской Библиотеки оборудован наблюдательный пункт: бетонная площадка усилена несколькими рядами мешков с песком, люди в касках и балаклавах через бинокль следят за ходом событий. На самой улице - от первого ряда баррикад до входа в библиотеку - лентой-волчатником выделена полоса шириной в четыре метра. Это - путь, по которому выносят раненых, доставляют покрышки и боеприпасы, отступают и наступают сотни самообороны. Бойцов сотен зеваки приветствуют стандартным лозунгом: “Слава Україні!”. Взрываются петарды, дымят покрышки.
- Уйдіть со склона на хуй, у беркутів зброя! - кричат с наблюдательного пункта зевакам.
Люди не спеша переходят в безопасные, по их мнению, участки, но площадь не покидают.
Рядом со мной делятся последними новостями две женщины:
- Ой, а що сьогодні на Інститутській було! Беркути хлопців у кут загнали та почали забивати насмерть! - говорит одна.
- Ужас! - соглашается другая.
Женщины начинают звонить по знакомым и предупреждать об опасности в правительственном квартале.
Я подхожу к пункту Красного Креста у дверей Национальной библиотеке. К сотрудникам подбегает человек в камуфляже и измазанным копотью лицом:
- Хлопці, в нас поранений є!
Медики, и я вместе с ними, срываются в сторону баррикад. На первом проходе меня останавливает человек с нашивкой УНА-УНСО на рукаве.
- Ти куди?
- Я Червоному Хресту допомогаю!
Унсовец пропускает. Мы подбегаем к раненому. Измазанный копотью мужчина корчится от боли на грязной брусчатке и стонет. Медики осторожно, но быстро кладут пострадавшего на носилки, выносят за линию обороны и бегут к Парламентской Библиотеке.
- Дружище, лучше уйди, здесь твоя помощь не нужна! - советует медик.
На ступеньках Украинского Дом много людей с почерневшими от дыма лицами и в прожжённой форме. С Хрещатика подтягиваются новые, группами и поодиночке.
- Дідько! Раніше тільки чув про те, як люди від гумових куль очей позбавляються, але сьогодні сам побачив! - выпаливает один из подошедших. Он успел покинуть Институтскую, но попал под струю из водомёта. Естественно, что от холода подошедший еле передвигает ноги.
Внутри парень скидывает мокрую одежду и натягивает сухую. Я подбегаю к врачам, пытаюсь организовать горячий чай.
- Тревога! - раздаётся в вестибюле, - Баррикада прорвана, “Беркут” скоро будет здесь!
- Эвакуация! - разносится по Украинскому Дому.
Начинается беготня, грозящая от любого неосторожного слова перерасти в неконтролируемую панику. Я поднимаюсь на второй этаж. Экипированные парни выбивают всем что попадается под руку толстые стёкла в дверях выхода на задний двор.
- Раненых! Женщин! - кричат эвакуаторы.
Проход расчищен. Раненых поднимают на парапет, переводят через траншею и помогают взобраться по крутому склону. Затем идёт аппаратура, медикаменты, тёплые вещи, амуниция. Подвижные девушки в камуфляже от помощи отказываются.
- Вы куда, мыши? - кричит парень в балаклаве убегающим соратникам, - Занимайте оборону, блядь!
Его крик игнорируется. Парень едва не рвёт на себе волосы.
Я нагружаю на себя несколько сумок и скачками взбираюсь по склону. Почти на самом один боец самообороны перехватывает у меня часть поклажи, другой подаёт мне руку. Ставлю сумки на плиты смотровой площадки и опять сбегаю вниз по склону. На перекрёстке Костёльной и Трёхсвятительской собирается толпа. Двери Александровского костёла распахнуты, колокол звонит без остановки. Увидев камеры, я прикрываю лицо арафаткой.
- Смотрите! - слышу я во время очередного подъёма. Бросаю всё и подбегаю к перилам смотровой площадки. На Европейской площади четверо “беркутов” избивают резиновыми дубинками оппозиционера. Чуть левее целый взвод перекрикивается с людьми на смотровой площадке.
- Эй вы, пидоры! Вам пизда, козлы! Петушня ебаная! - кричат сверху.
- Хули ты вопишь, иди сюда! - хохочут «беркута» и паясничают.
- А ну допоможи! - боец самообороны вручает мне связку бронежилетов и наплечную сумку.
Мы заходим в Александровский костёл.
- Панове, у нас не можна залишати речі! - ксёндз старается казаться спокойным и вменяемым, но глаза у священника характерной квадратной формы.
По Костёльной спускаемся на Майдан. На втором этаже Дома Профсоюзов я оставляю сумку и бронежилеты и выхожу на воздух. На часах полшестого. Хочется перекусить и выпить чего-нибудь горячего. Подхожу к раздаче борща и получаю отказ:
- Ні, тобі не наллю! Бач, які брудні обличчя у бійців, а у тебе чисте!
Я возмущаюсь:
- Та я ж Український Дім допоміг евакуювати!
Повар непреклонен:
- Пізніше підійдеш!
Через Майдан пробиваюсь к палатке на Городецкого в надежде хотя бы выпить чаю. Повара в палатке нет, у стойки - двое мужчин с палками и пакетом печенья.
- Слава Україні! Угощайся!
Я благодарю и беру сразу горсть.
- Что там на Институтской?
- Пиздец! Объявили перемирие до шести часов, центр перекрыт, метро остановлено. Со Львова на Майдан едут автобусы, но прибудут только к утру.
Только сейчас я замечаю, что выходы со станции “Майдан Незалежності” спешно баррикадируются. Осознаю всю серьёзность ситуации и для принятия правильного решения закуриваю.
Возле Лядских Ворот меня встречает Гриша в каске, камуфляже и со щитом. Гриша в прошлом солдат израильской армии.
- Прикрой щщи! - напутствует Гриша.
Я плотно обматываюсь арафаткой, и мы идём на баррикаду. Забираемся на самый верх, сдвигаем щиты.
Шесть часов вечера, перемирие закончено. Темнеет. На Европейскую площадь сходятся отряды “Беркута” со щитами и дубинками. Появляется бронетехника.
- БТР! - кричат на баррикадах.
Так и есть. Первый бронетранспортёр становится на левый фланг, второй на правый, в центр строя заезжает автозак и разворачивается задом к баррикаде. “Беркут” выстраивается перед бронетехникой плотным рядом, но с баррикады успевают заметить, как на Европейскую площадь подъезжают несколько легковых автомобилей.
- СБУ! “Альфа”! - делятся предположениями защитники Майдана.
Баррикаду подготавливают к отражению атаки и обороне - зажигают покрышки, подносят ящики с коктейлями “Молотова” и пиротехникой, раздают респираторы и лимоны. Священник с обрезанной пятилитровой бутылкой освящённой воды проходит по переднему флангу:
- Господи, благослови священне військо українське во ім’я отця і сина і святого духа, амінь! - повторяет священник и машет кропилом. Многие снимают шапки и крестятся. В костёр летят новые покрышки, из уст в уста передаётся слух о планах “беркутов” зайти в тыл обороне через станцию метро. Вызвавшиеся метать коктейли Молотова занимают удобные позиции, рядом с ними встают поджигатели с зажигалками наготове. “Беркута” бъют о щиты дубинками, на Майдане в ответ отбивают простой ритм на металлических бочках. Не затихает монотонный стук ломаемой брусчатки. Суржик, украинский и русский сливаются в один язык. Только окружающие признаки третьего тысячелетия (смартфоны, планшетные компьютеры, неоновая реклама и вооружение “беркутов”) не позволяют ощутить себя в полной мере участником реконструкции средневекового восстания.
Возникает наряд в амуниции и масках:
- Слухайте уважно! На барикадах залишаються тільки члени “Правого Сектору” та УНА-УНСО, решті наказ покинути барикади!
Меня, Гришу и ещё несколько человек стаскивают вниз.
- Не понял! - возмущается настроенный на оборону Гриша.
Патруль проходит через всю баррикаду и возвращается на Майдан, люди занимают прежние позиции.
“Беркут” выстроен.
- Без паники! Не вестись на провокации! - разносится над баррикадой.
Очевидно, у одного из защитников не выдерживают нервы. Парень выходит за баррикаду и движется в сторону “Беркута”. На полпути останавливается, снимает и кладёт на асфальт экипировку, выкуривает сигарету и с поднятыми руками идёт дальше. Как только он приближается к щитам, пара “беркутов” хватают его и затаскивают за строй.
По рядам защитников баррикады проходит “афганец” и инструктирует:
- Когда БТР пойдёт в атаку, подпустите его максимально близко и закидайте “морду”. Пять попаданий, и БТР стоит! Грузовику бейте по колёсам! Припасы экономить! Понятно?
- Так! - отзываемся мы.
Из-за щитов “беркута” выходит мужчина в штатском. Подходит к баррикаде и на ходу швыряет в толпу какой-то предмет. Все замирают, но взрыва не происходит. В прогуливающегося вдоль горящих шин провокатора летят камни и петарды.
- Не стреляйте, это “титушко”! - кричит Гриша.
Кто-то выпускает фейерверк.
- Їуда! - восклицает парень в маске и бежит наказать буйного.
Провокатор закуривает сигарету и спокойно прогуливается вдоль баррикады. Защитники Майдана улюлюкают, журналисты снимают происходящее на телефоны, фотоаппараты и планшеты, владельцы лазерных указок высвечивают ряды “беркутов”. Докурив и наслушавшись оскорблений, провокатор возвращается назад. Грузовик заводи мотор, разгоняется и таранит баррикаду.
Первая атака неожиданна для всех. Часть зажигалок не срабатывает, баррикада вздрагивает, грузовик возвращается на исходную и снова идёт на таран. Опять люди спрыгивают с баррикады, но теперь удачных попаданий больше. После третьей попытки протаранить баррикаду повреждённый грузовик выходит из строя.
- Хлопці, кому треба молока, лимонів? Респіратори? - раздаются голоса волонтёров.
Пожилой мужчина залазит на баррикаду и голосит еле сдерживая слёзы:
- Остановитесь! Не стреляйте! Там же дети!
- Може, нам беркутні по трояндочці подарувати? - ехидничает паренёк в балаклаве.
Паникёра оттаскивают.
На баррикаду движется БТР. Народ старается не паниковать, подпустить БТР как можно ближе и поступить по данной “афганцем” инструкции. Бронетранспортёр славливает несколько коктейлей Молотова и врезается в баррикаду. Я спрыгиваю, отбегаю, но быстро обретаю контроль над собой и разворачиваюсь. БТР стоит, а об его броню разбиваются бутылки и ударяются камни. Сам бросаю несколько коктейлей. Огонь по всей поверхности машины, ствол пулемёта устремлён куда-то вверх, свистят фейерверки. БТР медленно даёт задний ход.
Баррикада ликует.
- УНСО - до штурму! УНА - до влади! - скандируют унсовцы свою речёвку.
Я и Гриша возвращаемся на свои позиции и наблюдаем, как повреждённый БТР медленно удаляется от баррикады и останавливается, не успев доехать до строя “беркутов”. Из задней двери выбирается еле стоящий на ногах водитель.
- Шо, взяли, мусора?! - радуются майдановцы.
- Як тебе звати? - обращается ко мне боец средних лет в каске и бронежилете.
Я представляюсь.
- Значить, ти мій тезка? Будемо знайомі! Я зі Стрийської сотні! - тянет руку боец.
Сосед Гриши тоже решает навести мосты:
- Ты откуда?
- Израиль.
Парень задумывается:
- Ого! А я вообще за Правый Сектор! Но зато буду знать, с кем вместе умирать придётся!
- О, Турчинов идёт!
Действительно, на барикаду взбирается Турчинов со свитой.
- Краще Сеню приведіть! Снайпер на нього весь боєкомплект витратить, нам нічого не залишиться! - шутят бойцы.
- Ей, дайте цигарок!
Помощники Турчинова раздают сигареты. Курим прямо на местах, вблизи коктейлей и фейерверков. В данной ситуации из соображений безопасности такого лучше не делать.
Высвечиваемые лазерными указками “беркута” выстраиваются у входа в гостиницу “Хрещатик”. Их намерение понятно - подойти к баррикаде как можно ближе и прорвать. У некоторых из них в руках дробовики.
- Журналисты, уйдите с баррикады! Пожалуйста! Они по вам будут палить, они отморозки, им похуй!
- Хлопці, без паніки! Бережіть коктейлі, стріляйте по ногах!
Нам раздают длинные металлические прутья - на случай рукопашной.
- Шо, страшно? - спрашивает меня сосед справа, - И мне страшно. Эй, Майдан, Троещина с вами!
- Беркутня, давно памперсы меняли?
- Эй, петухи, мы вас не боимся! Нас валькирии в Валгалле ждут!
- Врёшь, не возьмёшь!
- Эх, братья-украинцы, классно было с вами воевать! - восклицает подбежавший белорус, - А “беркутам” я сюрприз приготовил!
Белорус достаёт из рюкзака фейерверк на шестнадцать зарядов и направляет его на “беркутов”.
Всё это время я оглядываюсь в сторону баррикады на Институтской. Там успешно орудует водомёт. Институтская спускается к Майдану, а баррикада расположена почти в самом низу, и водомёт, если ему не помешать, может её просто смыть. Часть сил перебрасывается к Институтской, оборона с нашей стороны слабнет, мы вынуждены оставить баррикаду и переместиться ближе к подземному переходу.
Берём щиты в руки, становимся в “черепаху” и, стараясь соблюдать ритм, идём навстречу “беркуту”, прикрывая атакующих. Взрываются светошумовые гранаты, волны газа одна за другой накрывают протестующих. Я чувствую боль в ноге - похоже на попадание маленького камешка, - но продолжаю идти вперёд. Рядом взрывается очередная граната.
- Доктора!!! - кричит Гриша.
Я бросаю щит, хватаю Гришу в охапку и вытаскиваю к Дому Профсоюзов.
- Глаза! - вскрикивает Гриша.
Я беспокоюсь не на шутку и подвожу Гришу к двум медсёстрам. Девушки промывают Грише лицо. Я смотрю на свою левую ногу и обнаруживаю, что ниже колена джинсы залиты кровью.
Одна из медсестёр переключается на меня. Я закатываю штанину, девушка обеззараживает небольшую, но обильно кровоточащую рану и залепливает пластырем.
К Грише возвращается зрение. У входа в Дом Профсоюзов мы закуриваем.
- Ты как себя чувствуешь? - спрашивает Гриша.
- Я ранен в ногу. А ты как?
- Ничего, отхожу. Граната прямо между ног взорвалась!
- Пиздец! А меня, кажется, осколком царапнуло.
До нас доносятся взрывы гранат, мимо пробегают несущие раненых санитары.
- Хлопці, і ви тут?
Мы оборачиваемся и узнаём Шуру, нашу знакомую.
- Малявка, ты цела?
- У мене все добре! А ви як?
- Как видишь.
Шуру не узнать. Прежняя капризная сонная толстушка сейчас собрана, подвижна и активна - то помогает медсёстрам, то бежит разливать коктейли Молотова.
- Ого! - всплёскивает руками Шура.
- Ты сама?
- Ні, зі мною Вася!
Появляется Вася - бодрый и в хорошем настроении.
- Ого, все наши в сборе! - радуется Вася, - Пошли воевать!
- Подожди, дай отойти немного! - говорю я.
Докуриваем. Со сцены звучит гимн Украины.
- Я на передовую! - заявляет Гриша и со щитом уходит к баррикаде.
- Давай коктейли в ментов брость! - предлагает Вася.
- Давай!
Под колоннадой слева от входа в Дом Профсоюзов - точка по наполнению пустых бутылок зажигательной смесью. Тара чаще всего из-под алкогольной продукции. Непьющий Вася радуется:
- Водка по “крестам”!
Мы набираем полные охапки бутылок и направляемся к баррикаде. К нам подбегает усатый мужик в армейской каске.
- Пацаны, где тут коктейли разливают?
Я показываю.
- Блядь, некогда!
Я протягиваю ему бутылку:
- Держи! Ёбни за Украину!
Мужик одобрительно усмехается и берёт коктейль.
На углу Дома Профсоюзов под колонной лежит оранжевая строительная каска.
- Надень! - советует Вася.
- Чья каска? - спрашиваю я людей.
- Одевай!
Я надеваю.
Перед нами - стена огня. Я разбегаюсь и швыряю зажжённую бутылку вдаль. Отбегаю, беру новую, подвигаю, повторяю манёвр…
Я и двое парней на углу Дома Профсоюзов пытаемся поджечь фитили коктейлей Молотова. Регулярно летят газовые и светошумовые гранаты, респиратор помогает мало. Через дымовую завесу я различаю в руках у одного из “беркутов” дробовик с лазерным прицелом. “Беркут” поднимает ствол и направляет прямо на нас.
- Дробовик! - кричу я.
Дружно втроём забегаем за колонну.
Дом Профсоюзов всё сильнее занимается огнём. Я только успеваю бегать за коктейлями и зашвыривать их в сторону “беркута”. Вместо страха чувство азарта. Народ продолжает ломать брусчатку и выстраивать оборону, со сцены постоянно звучат гимн Украины, песни “Лента за Лентою”, “Горіла Шина Палала” и призывы, “Киів, вставай!” и “Не сцяти!”.
- Давай из окна в мусоров коктейли кидать!
Мы забегаем в Дом Профсоюзов, пытаемся прорваться на верхние этажи.
- Вы куда прёте? Пожар!
- В мусоров из окон коктейли кидать!
- Нельзя!
Усталость и болящая рана - почва для страха.
Граната попадает в палатку. Палатка вспыхивает как бумажная, и я с уже приготовленной к броску бутылкой замедляю шаг.
“А если в меня такая прилетит?” - проносится мысль.
Разбегаюсь, бросаю коктейль, бегу за новым, возвращаюсь на исходную.
Стоящему впереди меня парню граната попадает прямо в грудь. Парень падает, дёргается и затихает. Прибежавший на помощь откидывает полу одетой на пострадавшего куртки-бомбера и вскрикивает, увидев окровавленные рёбра.
Холодок проходит через всё тело, ноги тяжелеют.
Я отдаю бутылку в первые протянутые руки и отхожу в сторону. На раненых людей уже успел насмотреться, но чтобы такое. Главное - не поддаться панике!
Стою в “черепахе” вместе с Гришей. Спереди и справа огонь, под ногами булыжники. Во рту сухо, нога болит всё сильнее.
“Черепаха” продвигается вперёд, назад, вправо, влево. Стараемся держать щиты плотнее и шагать одновременно, подстраиваться под темп стоящих рядом.
- Люди, уберите мусор из-под ног! Запнётся один - пизда всем!
Рядом с Гришей разбивается бутылка с коктейлем Молотова. Горящая смесь бензина с маслом заливает его штаны.
- Пацаны, кент горит, кент горит!!! - кричат стоящие рядом и сбивают с Гриши пламя.
Позади “черепахи” появляется молодой парень-волонтёр:
- Хлопці, молока хочете?
Свободными руками команда “черепахи” принимает пластиковые стаканчики и утоляет жажду. Волонёра благодарят.
- Хлопці, чого вам принести? - спрашивает великодушный паренёк.
- Кулемет!
- Правильно, кулемет! І набоїв побільше! - подхватывает человек из “черепахи”.
Плечём к плечу мы поём слова гимна.
- Фашизм не пройдёт!
- Смерть фашистским оккупантам!
На моём щите взрывается граната. Я ощущаю резкую боль в левой руке и правом боку и сильный удар по голове. Взрыв вырывает щит из рук. Схватившись за голову, отскакиваю в сторону. В ушах звенит, перед глазами всё плывёт. Я перебираюсь под колоннаду, подальше от огня и пытаюсь прийти в себя. Постепенно картинка восстанавливается, но звон в ушах не прекращается.
Кто-то трясёт меня за плечо. Я поворачиваюсь и вижу Гришу.
- Что с тобой?
Я с трудом разбираю его слова.
- Граната.
- Ого!
- Рука. И, кажется, я контужен.
- Беги к медикам!
Я протискиваюсь в задымлённый Дом Профсоюзов и поднимаюсь по лестнице. Ступеньки залиты кровью.
На третьем этаже нахожу доктора. Врач перебинтовывает мне палец и требует проследовать за ним.
- Куда?
- На аварийный выход, эвакуироваться!
- Один я не пойду, там мои друзья!
Я вхожу на Майдан. Гриша ждёт меня у входа.
- Где Шура и Вася?
- Не знаю, воюют наверное. Позвони им.
Телефон с нулевым балансом бесполезен.
Мы закуриваем. Слух не восстанавливается.
- Ты ещё сможешь? - спрашивает Гриша.
- Я контужен, вряд ли.
- И я контужен.
- Тогда эвакуируемся! Сейчас от нас толку никакого.
- А как?
Я замечаю несколько легкових автомобилей с украинскими флажками.
- Через “Автомайдан”!
Мы подходим к водителям и объясняем ситуацию.
- Нет, хлопцы, в тот район сейчас никто не едет!
- Тогда что делать?
- Попробуйте по Большой Житомирской!
В сопровождении двух активистов мы поднимаемся на Михайловскую площадь. Там полным ходом идёт работа по разбору брусчатки на нужды самообороны. Я снимаю каску, Гриша скидывает камуфляж, мы жмём руки майдановцам.
- Тримайтеся, брати та сестри! Слава Україні! - говорю я слова прощанья.
- Героям - Слава! - отзываются люди на площади и продолжают ломать брусчатку.
Мы переходим на Большую Житомирскую и, стараясь держаться в тени и перемещаться смежными кварталами, идём в сторону площади Перемоги.
Где Ваня нашел Саакашвили, но факт - снялся с ним :)))
Это как бы отчет за один день, то что Ваня видел, в чем участвовал. Написано в принципе по русски, но есть украинские буквы и фразы. Публикую как есть.
Читайте один день на Майдане глазами очевидца.
(отчёт о событиях 18 февраля в Киеве глазами очевидца и участника)
15 часов дня, улица Грушевского. Столкновения с Беркутом возобновились, через баррикаду летят камни и коктейли Молотова. На площадке за зданием Парламентской Библиотеки оборудован наблюдательный пункт: бетонная площадка усилена несколькими рядами мешков с песком, люди в касках и балаклавах через бинокль следят за ходом событий. На самой улице - от первого ряда баррикад до входа в библиотеку - лентой-волчатником выделена полоса шириной в четыре метра. Это - путь, по которому выносят раненых, доставляют покрышки и боеприпасы, отступают и наступают сотни самообороны. Бойцов сотен зеваки приветствуют стандартным лозунгом: “Слава Україні!”. Взрываются петарды, дымят покрышки.
- Уйдіть со склона на хуй, у беркутів зброя! - кричат с наблюдательного пункта зевакам.
Люди не спеша переходят в безопасные, по их мнению, участки, но площадь не покидают.
Рядом со мной делятся последними новостями две женщины:
- Ой, а що сьогодні на Інститутській було! Беркути хлопців у кут загнали та почали забивати насмерть! - говорит одна.
- Ужас! - соглашается другая.
Женщины начинают звонить по знакомым и предупреждать об опасности в правительственном квартале.
Я подхожу к пункту Красного Креста у дверей Национальной библиотеке. К сотрудникам подбегает человек в камуфляже и измазанным копотью лицом:
- Хлопці, в нас поранений є!
Медики, и я вместе с ними, срываются в сторону баррикад. На первом проходе меня останавливает человек с нашивкой УНА-УНСО на рукаве.
- Ти куди?
- Я Червоному Хресту допомогаю!
Унсовец пропускает. Мы подбегаем к раненому. Измазанный копотью мужчина корчится от боли на грязной брусчатке и стонет. Медики осторожно, но быстро кладут пострадавшего на носилки, выносят за линию обороны и бегут к Парламентской Библиотеке.
- Дружище, лучше уйди, здесь твоя помощь не нужна! - советует медик.
На ступеньках Украинского Дом много людей с почерневшими от дыма лицами и в прожжённой форме. С Хрещатика подтягиваются новые, группами и поодиночке.
- Дідько! Раніше тільки чув про те, як люди від гумових куль очей позбавляються, але сьогодні сам побачив! - выпаливает один из подошедших. Он успел покинуть Институтскую, но попал под струю из водомёта. Естественно, что от холода подошедший еле передвигает ноги.
Внутри парень скидывает мокрую одежду и натягивает сухую. Я подбегаю к врачам, пытаюсь организовать горячий чай.
- Тревога! - раздаётся в вестибюле, - Баррикада прорвана, “Беркут” скоро будет здесь!
- Эвакуация! - разносится по Украинскому Дому.
Начинается беготня, грозящая от любого неосторожного слова перерасти в неконтролируемую панику. Я поднимаюсь на второй этаж. Экипированные парни выбивают всем что попадается под руку толстые стёкла в дверях выхода на задний двор.
- Раненых! Женщин! - кричат эвакуаторы.
Проход расчищен. Раненых поднимают на парапет, переводят через траншею и помогают взобраться по крутому склону. Затем идёт аппаратура, медикаменты, тёплые вещи, амуниция. Подвижные девушки в камуфляже от помощи отказываются.
- Вы куда, мыши? - кричит парень в балаклаве убегающим соратникам, - Занимайте оборону, блядь!
Его крик игнорируется. Парень едва не рвёт на себе волосы.
Я нагружаю на себя несколько сумок и скачками взбираюсь по склону. Почти на самом один боец самообороны перехватывает у меня часть поклажи, другой подаёт мне руку. Ставлю сумки на плиты смотровой площадки и опять сбегаю вниз по склону. На перекрёстке Костёльной и Трёхсвятительской собирается толпа. Двери Александровского костёла распахнуты, колокол звонит без остановки. Увидев камеры, я прикрываю лицо арафаткой.
- Смотрите! - слышу я во время очередного подъёма. Бросаю всё и подбегаю к перилам смотровой площадки. На Европейской площади четверо “беркутов” избивают резиновыми дубинками оппозиционера. Чуть левее целый взвод перекрикивается с людьми на смотровой площадке.
- Эй вы, пидоры! Вам пизда, козлы! Петушня ебаная! - кричат сверху.
- Хули ты вопишь, иди сюда! - хохочут «беркута» и паясничают.
- А ну допоможи! - боец самообороны вручает мне связку бронежилетов и наплечную сумку.
Мы заходим в Александровский костёл.
- Панове, у нас не можна залишати речі! - ксёндз старается казаться спокойным и вменяемым, но глаза у священника характерной квадратной формы.
По Костёльной спускаемся на Майдан. На втором этаже Дома Профсоюзов я оставляю сумку и бронежилеты и выхожу на воздух. На часах полшестого. Хочется перекусить и выпить чего-нибудь горячего. Подхожу к раздаче борща и получаю отказ:
- Ні, тобі не наллю! Бач, які брудні обличчя у бійців, а у тебе чисте!
Я возмущаюсь:
- Та я ж Український Дім допоміг евакуювати!
Повар непреклонен:
- Пізніше підійдеш!
Через Майдан пробиваюсь к палатке на Городецкого в надежде хотя бы выпить чаю. Повара в палатке нет, у стойки - двое мужчин с палками и пакетом печенья.
- Слава Україні! Угощайся!
Я благодарю и беру сразу горсть.
- Что там на Институтской?
- Пиздец! Объявили перемирие до шести часов, центр перекрыт, метро остановлено. Со Львова на Майдан едут автобусы, но прибудут только к утру.
Только сейчас я замечаю, что выходы со станции “Майдан Незалежності” спешно баррикадируются. Осознаю всю серьёзность ситуации и для принятия правильного решения закуриваю.
Возле Лядских Ворот меня встречает Гриша в каске, камуфляже и со щитом. Гриша в прошлом солдат израильской армии.
- Прикрой щщи! - напутствует Гриша.
Я плотно обматываюсь арафаткой, и мы идём на баррикаду. Забираемся на самый верх, сдвигаем щиты.
Шесть часов вечера, перемирие закончено. Темнеет. На Европейскую площадь сходятся отряды “Беркута” со щитами и дубинками. Появляется бронетехника.
- БТР! - кричат на баррикадах.
Так и есть. Первый бронетранспортёр становится на левый фланг, второй на правый, в центр строя заезжает автозак и разворачивается задом к баррикаде. “Беркут” выстраивается перед бронетехникой плотным рядом, но с баррикады успевают заметить, как на Европейскую площадь подъезжают несколько легковых автомобилей.
- СБУ! “Альфа”! - делятся предположениями защитники Майдана.
Баррикаду подготавливают к отражению атаки и обороне - зажигают покрышки, подносят ящики с коктейлями “Молотова” и пиротехникой, раздают респираторы и лимоны. Священник с обрезанной пятилитровой бутылкой освящённой воды проходит по переднему флангу:
- Господи, благослови священне військо українське во ім’я отця і сина і святого духа, амінь! - повторяет священник и машет кропилом. Многие снимают шапки и крестятся. В костёр летят новые покрышки, из уст в уста передаётся слух о планах “беркутов” зайти в тыл обороне через станцию метро. Вызвавшиеся метать коктейли Молотова занимают удобные позиции, рядом с ними встают поджигатели с зажигалками наготове. “Беркута” бъют о щиты дубинками, на Майдане в ответ отбивают простой ритм на металлических бочках. Не затихает монотонный стук ломаемой брусчатки. Суржик, украинский и русский сливаются в один язык. Только окружающие признаки третьего тысячелетия (смартфоны, планшетные компьютеры, неоновая реклама и вооружение “беркутов”) не позволяют ощутить себя в полной мере участником реконструкции средневекового восстания.
Возникает наряд в амуниции и масках:
- Слухайте уважно! На барикадах залишаються тільки члени “Правого Сектору” та УНА-УНСО, решті наказ покинути барикади!
Меня, Гришу и ещё несколько человек стаскивают вниз.
- Не понял! - возмущается настроенный на оборону Гриша.
Патруль проходит через всю баррикаду и возвращается на Майдан, люди занимают прежние позиции.
“Беркут” выстроен.
- Без паники! Не вестись на провокации! - разносится над баррикадой.
Очевидно, у одного из защитников не выдерживают нервы. Парень выходит за баррикаду и движется в сторону “Беркута”. На полпути останавливается, снимает и кладёт на асфальт экипировку, выкуривает сигарету и с поднятыми руками идёт дальше. Как только он приближается к щитам, пара “беркутов” хватают его и затаскивают за строй.
По рядам защитников баррикады проходит “афганец” и инструктирует:
- Когда БТР пойдёт в атаку, подпустите его максимально близко и закидайте “морду”. Пять попаданий, и БТР стоит! Грузовику бейте по колёсам! Припасы экономить! Понятно?
- Так! - отзываемся мы.
Из-за щитов “беркута” выходит мужчина в штатском. Подходит к баррикаде и на ходу швыряет в толпу какой-то предмет. Все замирают, но взрыва не происходит. В прогуливающегося вдоль горящих шин провокатора летят камни и петарды.
- Не стреляйте, это “титушко”! - кричит Гриша.
Кто-то выпускает фейерверк.
- Їуда! - восклицает парень в маске и бежит наказать буйного.
Провокатор закуривает сигарету и спокойно прогуливается вдоль баррикады. Защитники Майдана улюлюкают, журналисты снимают происходящее на телефоны, фотоаппараты и планшеты, владельцы лазерных указок высвечивают ряды “беркутов”. Докурив и наслушавшись оскорблений, провокатор возвращается назад. Грузовик заводи мотор, разгоняется и таранит баррикаду.
Первая атака неожиданна для всех. Часть зажигалок не срабатывает, баррикада вздрагивает, грузовик возвращается на исходную и снова идёт на таран. Опять люди спрыгивают с баррикады, но теперь удачных попаданий больше. После третьей попытки протаранить баррикаду повреждённый грузовик выходит из строя.
- Хлопці, кому треба молока, лимонів? Респіратори? - раздаются голоса волонтёров.
Пожилой мужчина залазит на баррикаду и голосит еле сдерживая слёзы:
- Остановитесь! Не стреляйте! Там же дети!
- Може, нам беркутні по трояндочці подарувати? - ехидничает паренёк в балаклаве.
Паникёра оттаскивают.
На баррикаду движется БТР. Народ старается не паниковать, подпустить БТР как можно ближе и поступить по данной “афганцем” инструкции. Бронетранспортёр славливает несколько коктейлей Молотова и врезается в баррикаду. Я спрыгиваю, отбегаю, но быстро обретаю контроль над собой и разворачиваюсь. БТР стоит, а об его броню разбиваются бутылки и ударяются камни. Сам бросаю несколько коктейлей. Огонь по всей поверхности машины, ствол пулемёта устремлён куда-то вверх, свистят фейерверки. БТР медленно даёт задний ход.
Баррикада ликует.
- УНСО - до штурму! УНА - до влади! - скандируют унсовцы свою речёвку.
Я и Гриша возвращаемся на свои позиции и наблюдаем, как повреждённый БТР медленно удаляется от баррикады и останавливается, не успев доехать до строя “беркутов”. Из задней двери выбирается еле стоящий на ногах водитель.
- Шо, взяли, мусора?! - радуются майдановцы.
- Як тебе звати? - обращается ко мне боец средних лет в каске и бронежилете.
Я представляюсь.
- Значить, ти мій тезка? Будемо знайомі! Я зі Стрийської сотні! - тянет руку боец.
Сосед Гриши тоже решает навести мосты:
- Ты откуда?
- Израиль.
Парень задумывается:
- Ого! А я вообще за Правый Сектор! Но зато буду знать, с кем вместе умирать придётся!
- О, Турчинов идёт!
Действительно, на барикаду взбирается Турчинов со свитой.
- Краще Сеню приведіть! Снайпер на нього весь боєкомплект витратить, нам нічого не залишиться! - шутят бойцы.
- Ей, дайте цигарок!
Помощники Турчинова раздают сигареты. Курим прямо на местах, вблизи коктейлей и фейерверков. В данной ситуации из соображений безопасности такого лучше не делать.
Высвечиваемые лазерными указками “беркута” выстраиваются у входа в гостиницу “Хрещатик”. Их намерение понятно - подойти к баррикаде как можно ближе и прорвать. У некоторых из них в руках дробовики.
- Журналисты, уйдите с баррикады! Пожалуйста! Они по вам будут палить, они отморозки, им похуй!
- Хлопці, без паніки! Бережіть коктейлі, стріляйте по ногах!
Нам раздают длинные металлические прутья - на случай рукопашной.
- Шо, страшно? - спрашивает меня сосед справа, - И мне страшно. Эй, Майдан, Троещина с вами!
- Беркутня, давно памперсы меняли?
- Эй, петухи, мы вас не боимся! Нас валькирии в Валгалле ждут!
- Врёшь, не возьмёшь!
- Эх, братья-украинцы, классно было с вами воевать! - восклицает подбежавший белорус, - А “беркутам” я сюрприз приготовил!
Белорус достаёт из рюкзака фейерверк на шестнадцать зарядов и направляет его на “беркутов”.
Всё это время я оглядываюсь в сторону баррикады на Институтской. Там успешно орудует водомёт. Институтская спускается к Майдану, а баррикада расположена почти в самом низу, и водомёт, если ему не помешать, может её просто смыть. Часть сил перебрасывается к Институтской, оборона с нашей стороны слабнет, мы вынуждены оставить баррикаду и переместиться ближе к подземному переходу.
Берём щиты в руки, становимся в “черепаху” и, стараясь соблюдать ритм, идём навстречу “беркуту”, прикрывая атакующих. Взрываются светошумовые гранаты, волны газа одна за другой накрывают протестующих. Я чувствую боль в ноге - похоже на попадание маленького камешка, - но продолжаю идти вперёд. Рядом взрывается очередная граната.
- Доктора!!! - кричит Гриша.
Я бросаю щит, хватаю Гришу в охапку и вытаскиваю к Дому Профсоюзов.
- Глаза! - вскрикивает Гриша.
Я беспокоюсь не на шутку и подвожу Гришу к двум медсёстрам. Девушки промывают Грише лицо. Я смотрю на свою левую ногу и обнаруживаю, что ниже колена джинсы залиты кровью.
Одна из медсестёр переключается на меня. Я закатываю штанину, девушка обеззараживает небольшую, но обильно кровоточащую рану и залепливает пластырем.
К Грише возвращается зрение. У входа в Дом Профсоюзов мы закуриваем.
- Ты как себя чувствуешь? - спрашивает Гриша.
- Я ранен в ногу. А ты как?
- Ничего, отхожу. Граната прямо между ног взорвалась!
- Пиздец! А меня, кажется, осколком царапнуло.
До нас доносятся взрывы гранат, мимо пробегают несущие раненых санитары.
- Хлопці, і ви тут?
Мы оборачиваемся и узнаём Шуру, нашу знакомую.
- Малявка, ты цела?
- У мене все добре! А ви як?
- Как видишь.
Шуру не узнать. Прежняя капризная сонная толстушка сейчас собрана, подвижна и активна - то помогает медсёстрам, то бежит разливать коктейли Молотова.
- Ого! - всплёскивает руками Шура.
- Ты сама?
- Ні, зі мною Вася!
Появляется Вася - бодрый и в хорошем настроении.
- Ого, все наши в сборе! - радуется Вася, - Пошли воевать!
- Подожди, дай отойти немного! - говорю я.
Докуриваем. Со сцены звучит гимн Украины.
- Я на передовую! - заявляет Гриша и со щитом уходит к баррикаде.
- Давай коктейли в ментов брость! - предлагает Вася.
- Давай!
Под колоннадой слева от входа в Дом Профсоюзов - точка по наполнению пустых бутылок зажигательной смесью. Тара чаще всего из-под алкогольной продукции. Непьющий Вася радуется:
- Водка по “крестам”!
Мы набираем полные охапки бутылок и направляемся к баррикаде. К нам подбегает усатый мужик в армейской каске.
- Пацаны, где тут коктейли разливают?
Я показываю.
- Блядь, некогда!
Я протягиваю ему бутылку:
- Держи! Ёбни за Украину!
Мужик одобрительно усмехается и берёт коктейль.
На углу Дома Профсоюзов под колонной лежит оранжевая строительная каска.
- Надень! - советует Вася.
- Чья каска? - спрашиваю я людей.
- Одевай!
Я надеваю.
Перед нами - стена огня. Я разбегаюсь и швыряю зажжённую бутылку вдаль. Отбегаю, беру новую, подвигаю, повторяю манёвр…
Я и двое парней на углу Дома Профсоюзов пытаемся поджечь фитили коктейлей Молотова. Регулярно летят газовые и светошумовые гранаты, респиратор помогает мало. Через дымовую завесу я различаю в руках у одного из “беркутов” дробовик с лазерным прицелом. “Беркут” поднимает ствол и направляет прямо на нас.
- Дробовик! - кричу я.
Дружно втроём забегаем за колонну.
Дом Профсоюзов всё сильнее занимается огнём. Я только успеваю бегать за коктейлями и зашвыривать их в сторону “беркута”. Вместо страха чувство азарта. Народ продолжает ломать брусчатку и выстраивать оборону, со сцены постоянно звучат гимн Украины, песни “Лента за Лентою”, “Горіла Шина Палала” и призывы, “Киів, вставай!” и “Не сцяти!”.
- Давай из окна в мусоров коктейли кидать!
Мы забегаем в Дом Профсоюзов, пытаемся прорваться на верхние этажи.
- Вы куда прёте? Пожар!
- В мусоров из окон коктейли кидать!
- Нельзя!
Усталость и болящая рана - почва для страха.
Граната попадает в палатку. Палатка вспыхивает как бумажная, и я с уже приготовленной к броску бутылкой замедляю шаг.
“А если в меня такая прилетит?” - проносится мысль.
Разбегаюсь, бросаю коктейль, бегу за новым, возвращаюсь на исходную.
Стоящему впереди меня парню граната попадает прямо в грудь. Парень падает, дёргается и затихает. Прибежавший на помощь откидывает полу одетой на пострадавшего куртки-бомбера и вскрикивает, увидев окровавленные рёбра.
Холодок проходит через всё тело, ноги тяжелеют.
Я отдаю бутылку в первые протянутые руки и отхожу в сторону. На раненых людей уже успел насмотреться, но чтобы такое. Главное - не поддаться панике!
Стою в “черепахе” вместе с Гришей. Спереди и справа огонь, под ногами булыжники. Во рту сухо, нога болит всё сильнее.
“Черепаха” продвигается вперёд, назад, вправо, влево. Стараемся держать щиты плотнее и шагать одновременно, подстраиваться под темп стоящих рядом.
- Люди, уберите мусор из-под ног! Запнётся один - пизда всем!
Рядом с Гришей разбивается бутылка с коктейлем Молотова. Горящая смесь бензина с маслом заливает его штаны.
- Пацаны, кент горит, кент горит!!! - кричат стоящие рядом и сбивают с Гриши пламя.
Позади “черепахи” появляется молодой парень-волонтёр:
- Хлопці, молока хочете?
Свободными руками команда “черепахи” принимает пластиковые стаканчики и утоляет жажду. Волонёра благодарят.
- Хлопці, чого вам принести? - спрашивает великодушный паренёк.
- Кулемет!
- Правильно, кулемет! І набоїв побільше! - подхватывает человек из “черепахи”.
Плечём к плечу мы поём слова гимна.
- Фашизм не пройдёт!
- Смерть фашистским оккупантам!
На моём щите взрывается граната. Я ощущаю резкую боль в левой руке и правом боку и сильный удар по голове. Взрыв вырывает щит из рук. Схватившись за голову, отскакиваю в сторону. В ушах звенит, перед глазами всё плывёт. Я перебираюсь под колоннаду, подальше от огня и пытаюсь прийти в себя. Постепенно картинка восстанавливается, но звон в ушах не прекращается.
Кто-то трясёт меня за плечо. Я поворачиваюсь и вижу Гришу.
- Что с тобой?
Я с трудом разбираю его слова.
- Граната.
- Ого!
- Рука. И, кажется, я контужен.
- Беги к медикам!
Я протискиваюсь в задымлённый Дом Профсоюзов и поднимаюсь по лестнице. Ступеньки залиты кровью.
На третьем этаже нахожу доктора. Врач перебинтовывает мне палец и требует проследовать за ним.
- Куда?
- На аварийный выход, эвакуироваться!
- Один я не пойду, там мои друзья!
Я вхожу на Майдан. Гриша ждёт меня у входа.
- Где Шура и Вася?
- Не знаю, воюют наверное. Позвони им.
Телефон с нулевым балансом бесполезен.
Мы закуриваем. Слух не восстанавливается.
- Ты ещё сможешь? - спрашивает Гриша.
- Я контужен, вряд ли.
- И я контужен.
- Тогда эвакуируемся! Сейчас от нас толку никакого.
- А как?
Я замечаю несколько легкових автомобилей с украинскими флажками.
- Через “Автомайдан”!
Мы подходим к водителям и объясняем ситуацию.
- Нет, хлопцы, в тот район сейчас никто не едет!
- Тогда что делать?
- Попробуйте по Большой Житомирской!
В сопровождении двух активистов мы поднимаемся на Михайловскую площадь. Там полным ходом идёт работа по разбору брусчатки на нужды самообороны. Я снимаю каску, Гриша скидывает камуфляж, мы жмём руки майдановцам.
- Тримайтеся, брати та сестри! Слава Україні! - говорю я слова прощанья.
- Героям - Слава! - отзываются люди на площади и продолжают ломать брусчатку.
Мы переходим на Большую Житомирскую и, стараясь держаться в тени и перемещаться смежными кварталами, идём в сторону площади Перемоги.
Где Ваня нашел Саакашвили, но факт - снялся с ним :)))