Собаки в городе
Варламов толкнул опрос насчет бродячих собак, и мне хотелось бы сказать пару слов на эту тему тоже. У него страхи пока гипотетические, а у меня вполне реализовавшиеся, так что имею право.
Я терпеть не могу кошек. Я люблю собак. У нас был замечательный пес. Такса. Батуром звали. Он погиб трагически - сгорел в пожаре, о котором я писал уже когда-то. Было это незадолго до рождения Вивеи и другой собаки у нас уже никогда не было.
Но при всей своей любви к собакам я считаю, что бродячие псы должны уничтожаться. Не стерилизоваться, а именно уничтожаться. Свободно гуляющие животные тоже, какими бы они не были милыми и добрыми. В городе и без того довольно опасностей, чтобы разводить еще и бродячих собак. А хозяева крупных собак, выгуливающие своих питомцев без намордника и ошейника должны штрафоваться.
Когда-то я так не считал. Я жалел их, не осознавая опасности, которую они из себя представляют. А потом я стал ездить на велосипеде по городу. Мой ежедневный маршрут, длиной 16 км, от дома на Пискаревском проспекте до завода Стройфарфор в Купчино, проходил через места обитания нескольких стай бродячих собак. В результате первого нападения я едва не свернул себе шею, перевернувшись через переднее колесо. Еще и отбиваться пришлось, т.к. собакам понравился эффект и они хотели продолжения банкета. С того момента у меня с собой всегда были камни, если я ехал на велике по городу. Через какое-то время я научился метко бросать их по движущимся целям и все собаки на маршруте меня запомнили. Выскочут на звук, увидят меня - и обратно. Периодически появлялись какие-то незнакомые мне особи, с которыми приходилось отрабатывать броски заново. Так у меня зародились первые сомнения в безобидности бродячих собак.
А потом на Ваню напала собака в крымском Симеизе. Он не бежал, не орал - просто шел по тротуару. А по дороге шла собака. Большая, добродушного вида, спокойная. Поравнявшись с Ваней она вдруг ни с того ни с сего кусанула его за руку. Внезапно зарычала и тут же вцепилась без какого бы то ни было признака надвигающейся агрессии. Разумеется, она тут же огребла от Маши и убежала, но у Вани предплечье было прокушено довольно серьезно. Ор, кровь, слезы, больница - все, что полагается в этих случаях, но собаку никто и не подумал отловить. Хозяина привлечь? А он-то в чем виноват? Милиция восприняла факт на расслабоне. Я на тот момент был в Питере и сразу вылетел к ним. Что за собака? Почему она так сделала? Может она бешеная и в этом причина? А если она бешеная, значит Ваню лечить надо? Лечение бешенства, если есть вероятность заражения, начинают до окончания инкубационного периода, т.к. если болезнь разовьется хотя бы до первой стадии - то летальный исход практически неизбежен. Мы поставили на уши все больницы ЮБК, дошли до каких-то там главных санэпидемиологов и инфекционистов. Даже нашли эту собаку! Я был в таком состоянии, что готов был тупой пилой отпиливать ей голову по живому и нести к ним на исследование - бешеная она или нет. Но врачи сказали, что это малоэффективно. Они, конечно, сделают исследование, но выявление бешенства в начальной стадии (а собака не подавала признаков развившегося бешенства) занимает какое-то немыслимо долгое время. Могу путать уже, но то ли месяц, то ли 40 дней, а тогда начинать лечение будет уже поздно. Гораздо лучше пронаблюдать за собакой, и если она в ближайшие 10 дней начнет подавать признаки бешенства, тогда надо будет действовать. Думаете санэпидемстанция хоть пальцем шевельнула в этом направлении? У них нет таких возможностей. "Наблюдайте". Я говорю, мол, сам поймаю и приведу, но у них и клеток нет и вообще не их это дело. Бешенства у нас давно уже не было, говорят. И мы 10 дней наблюдали. Хотелось ей кол вбить в брюхо, но надо наблюдать. Мы, как идиоты, выслеживали собаку по городу. К себе ее взять было просто некуда - мы же на отдыхе, а не у себя дома. Мы узнали все ее лежки, когда и во сколько она появляется в ближайшем к нам месте, и ходили посмотреть не текут ли у нее слюни, не бросается ли она на людей! Она не бросалась. И не исходила слюной. Когда инкубационный период прошел, эмоции уже как-то приутихли и я ее так и не убил. Решимость и кровожадность куда-то растворилась. Она, возможно, до сих пор бродит по Симеизу.
После того лета моя уверенность стала железобетонной. Никакой жалости, никаких соплей по поводу несчастных зверюшек. Собака - животное. Бродячая собака - почти дикое животное. Что творится у нее в голове даже ей самой неизвестно. Вот идет она голодная, а тут ребенок бежит. Или велосипедист едет. Или упал кто-то. Или просто сосиски в пакете несет из магазина. Что придет ей в голову в этот момент? Кто сможет поручиться, что эта стерилизованная скотина не среагирует агрессивно? Поэтому никаких стерилизаций. Только отлов без возврата в городскую среду.
Я твердо уверен - в каждом городе должна быть служба по отлову бесхозно слоняющихся животных. К каждой собаке в городе должен быть привязан за веревку хозяин. Нет хозяина - не должно быть и собаки. И не будет тогда никаких догхантеров и прочих прелестей гражданской самодеятельности в виду отсутствия специализированных служб.
Каждый, кто жалеет бездомных зверюшек и считает, что пусть живут, может написать письмо моему сыну, в котором пусть объяснит ему, почему нельзя обижать собачек и почему нет ничего страшного в том, что они ходят по нашим городам и могут покусать кого угодно, если им вздумается.
Я терпеть не могу кошек. Я люблю собак. У нас был замечательный пес. Такса. Батуром звали. Он погиб трагически - сгорел в пожаре, о котором я писал уже когда-то. Было это незадолго до рождения Вивеи и другой собаки у нас уже никогда не было.
Но при всей своей любви к собакам я считаю, что бродячие псы должны уничтожаться. Не стерилизоваться, а именно уничтожаться. Свободно гуляющие животные тоже, какими бы они не были милыми и добрыми. В городе и без того довольно опасностей, чтобы разводить еще и бродячих собак. А хозяева крупных собак, выгуливающие своих питомцев без намордника и ошейника должны штрафоваться.
Когда-то я так не считал. Я жалел их, не осознавая опасности, которую они из себя представляют. А потом я стал ездить на велосипеде по городу. Мой ежедневный маршрут, длиной 16 км, от дома на Пискаревском проспекте до завода Стройфарфор в Купчино, проходил через места обитания нескольких стай бродячих собак. В результате первого нападения я едва не свернул себе шею, перевернувшись через переднее колесо. Еще и отбиваться пришлось, т.к. собакам понравился эффект и они хотели продолжения банкета. С того момента у меня с собой всегда были камни, если я ехал на велике по городу. Через какое-то время я научился метко бросать их по движущимся целям и все собаки на маршруте меня запомнили. Выскочут на звук, увидят меня - и обратно. Периодически появлялись какие-то незнакомые мне особи, с которыми приходилось отрабатывать броски заново. Так у меня зародились первые сомнения в безобидности бродячих собак.
А потом на Ваню напала собака в крымском Симеизе. Он не бежал, не орал - просто шел по тротуару. А по дороге шла собака. Большая, добродушного вида, спокойная. Поравнявшись с Ваней она вдруг ни с того ни с сего кусанула его за руку. Внезапно зарычала и тут же вцепилась без какого бы то ни было признака надвигающейся агрессии. Разумеется, она тут же огребла от Маши и убежала, но у Вани предплечье было прокушено довольно серьезно. Ор, кровь, слезы, больница - все, что полагается в этих случаях, но собаку никто и не подумал отловить. Хозяина привлечь? А он-то в чем виноват? Милиция восприняла факт на расслабоне. Я на тот момент был в Питере и сразу вылетел к ним. Что за собака? Почему она так сделала? Может она бешеная и в этом причина? А если она бешеная, значит Ваню лечить надо? Лечение бешенства, если есть вероятность заражения, начинают до окончания инкубационного периода, т.к. если болезнь разовьется хотя бы до первой стадии - то летальный исход практически неизбежен. Мы поставили на уши все больницы ЮБК, дошли до каких-то там главных санэпидемиологов и инфекционистов. Даже нашли эту собаку! Я был в таком состоянии, что готов был тупой пилой отпиливать ей голову по живому и нести к ним на исследование - бешеная она или нет. Но врачи сказали, что это малоэффективно. Они, конечно, сделают исследование, но выявление бешенства в начальной стадии (а собака не подавала признаков развившегося бешенства) занимает какое-то немыслимо долгое время. Могу путать уже, но то ли месяц, то ли 40 дней, а тогда начинать лечение будет уже поздно. Гораздо лучше пронаблюдать за собакой, и если она в ближайшие 10 дней начнет подавать признаки бешенства, тогда надо будет действовать. Думаете санэпидемстанция хоть пальцем шевельнула в этом направлении? У них нет таких возможностей. "Наблюдайте". Я говорю, мол, сам поймаю и приведу, но у них и клеток нет и вообще не их это дело. Бешенства у нас давно уже не было, говорят. И мы 10 дней наблюдали. Хотелось ей кол вбить в брюхо, но надо наблюдать. Мы, как идиоты, выслеживали собаку по городу. К себе ее взять было просто некуда - мы же на отдыхе, а не у себя дома. Мы узнали все ее лежки, когда и во сколько она появляется в ближайшем к нам месте, и ходили посмотреть не текут ли у нее слюни, не бросается ли она на людей! Она не бросалась. И не исходила слюной. Когда инкубационный период прошел, эмоции уже как-то приутихли и я ее так и не убил. Решимость и кровожадность куда-то растворилась. Она, возможно, до сих пор бродит по Симеизу.
После того лета моя уверенность стала железобетонной. Никакой жалости, никаких соплей по поводу несчастных зверюшек. Собака - животное. Бродячая собака - почти дикое животное. Что творится у нее в голове даже ей самой неизвестно. Вот идет она голодная, а тут ребенок бежит. Или велосипедист едет. Или упал кто-то. Или просто сосиски в пакете несет из магазина. Что придет ей в голову в этот момент? Кто сможет поручиться, что эта стерилизованная скотина не среагирует агрессивно? Поэтому никаких стерилизаций. Только отлов без возврата в городскую среду.
Я твердо уверен - в каждом городе должна быть служба по отлову бесхозно слоняющихся животных. К каждой собаке в городе должен быть привязан за веревку хозяин. Нет хозяина - не должно быть и собаки. И не будет тогда никаких догхантеров и прочих прелестей гражданской самодеятельности в виду отсутствия специализированных служб.
Каждый, кто жалеет бездомных зверюшек и считает, что пусть живут, может написать письмо моему сыну, в котором пусть объяснит ему, почему нельзя обижать собачек и почему нет ничего страшного в том, что они ходят по нашим городам и могут покусать кого угодно, если им вздумается.