Весенний каннибализм. Франсиско де Гойя, "Сатурн, пожирающий своего сына"
Хорошие сериалы - это зло, потому что затягивает. Просмотр новой экранизации удивительных историй с доктором Лектером (Мадс Миккельсен) рождает не чудовищ, а размышления об истоках и отголосках каннибализма.
Сатурн (он же Кронос), пожирающий своего сына есть не что иное, как одно из воплощений архетипа каннибализма, изящно плавающего в коллективном бессознательном. Античные Греция и Рим, горные королевства Индии и ветхозаветные территории Востока, христианская Европа (что есть евхаристия, как не символ религиозного каннибализма?) и Америка в начале своего пути - чуть поскреби, найдешь объекты вдохновения Ганнибала (не карфагенского). Даже суровые арктические зоны не сохранили свою нетронутость и невинность - члены пропавшей экспедиции Франклина одобрительно кивают, не закрывая обглоданных лиц.
Можно сколь угодно оправдывать каннибализм безысходностью и голодом, но наше подсознание твердо стоит на своем - поглощение чужой плоти есть не что иное как акт любви (не путать с ворафилией). В одной их трактовок Кронос пожирает не столько своих детей, сколько их грехи, предоставляя тем самым детям шанс на очищение. Посмотрим на миф с другой стороны - пищей Сатурна становятся собственные страхи и ошибки, а искупление достигается лишь после акта любви, в данном случае, к собственной душе. Подобное жертвоприношение приводит к обильному урожаю, а самого титана восхваляют в ходе праздника плодородия - сатурналий.
Вышесказанное, безусловно, с трудом ложится на историю Бокассы, но вот на умудренного опытом ресторанного критика Иссея Сагавы - вполне. В конце концов, речь идет об искусстве и красоте. Эту красоту неплохо описал Набоков "..в том, что я не мог, как хотелось бы, вывернуть мою Лолиту наизнанку и приложить жадные губы к молодой маточке, неизвестному сердцу, перламутровой печени, морскому винограду легких, чете миловидных почек!"
Уж его-то герой неплохо разбирался в любви.
Сатурн (он же Кронос), пожирающий своего сына есть не что иное, как одно из воплощений архетипа каннибализма, изящно плавающего в коллективном бессознательном. Античные Греция и Рим, горные королевства Индии и ветхозаветные территории Востока, христианская Европа (что есть евхаристия, как не символ религиозного каннибализма?) и Америка в начале своего пути - чуть поскреби, найдешь объекты вдохновения Ганнибала (не карфагенского). Даже суровые арктические зоны не сохранили свою нетронутость и невинность - члены пропавшей экспедиции Франклина одобрительно кивают, не закрывая обглоданных лиц.
Можно сколь угодно оправдывать каннибализм безысходностью и голодом, но наше подсознание твердо стоит на своем - поглощение чужой плоти есть не что иное как акт любви (не путать с ворафилией). В одной их трактовок Кронос пожирает не столько своих детей, сколько их грехи, предоставляя тем самым детям шанс на очищение. Посмотрим на миф с другой стороны - пищей Сатурна становятся собственные страхи и ошибки, а искупление достигается лишь после акта любви, в данном случае, к собственной душе. Подобное жертвоприношение приводит к обильному урожаю, а самого титана восхваляют в ходе праздника плодородия - сатурналий.
Вышесказанное, безусловно, с трудом ложится на историю Бокассы, но вот на умудренного опытом ресторанного критика Иссея Сагавы - вполне. В конце концов, речь идет об искусстве и красоте. Эту красоту неплохо описал Набоков "..в том, что я не мог, как хотелось бы, вывернуть мою Лолиту наизнанку и приложить жадные губы к молодой маточке, неизвестному сердцу, перламутровой печени, морскому винограду легких, чете миловидных почек!"
Уж его-то герой неплохо разбирался в любви.