С десятого этажа. Зарисовка.
Недавно меня пригласили в гости по случаю небольшого семейного торжества. В этом доме я никогда раньше не была. Дом вырос лет десять назад в старом, мало знакомом мне, районе Ашдода. Показалось, что это единственный высокий дом среди старой малоэтажной застройки. Возможно, так оно и есть.
Войдя в квартиру, прямо напротив двери я увидела огромную, во всю стену, балконную дверь, а за ней, как принято говорить, сплошное море огней. Было холодно и ветрено - израильская зима, январь месяц. Я приехала на такси, в довольно легкой куртке, не рассчитанной на такой «мороз». Мысль о том, чтобы выйти на балкон посмотреть окрестности, не показалась разумной ни гостям, ни хозяевам. Страшно было даже приоткрыть балконную дверь - такой был ветер.
Все стали дружно рассаживаться за стол, чтобы скорее принять что-нибудь согревающее. Самые замерзшие и «непьющие» занимали место поближе к мазгану. А я в это время думала, как бы мне посмотреть этот вид из окна днем и в хорошую погоду. А в общем, нечего выдумывать предлоги для повторного визита. Можно просто сказать, что мол хочу посмотреть, разрешите прийти к вам еще раз. Так я и сделала. Хозяйка, мне показалось, даже обрадовалась. Договорились созвониться, когда немного потеплеет.
С балкона десятого этажа хорошо видны крыши однотипных домов-прямоугольников, утыканные белыми трубами солнечных бойлеров. Говорят, что снаружи, с тротуаров, бойлеры не видны. Ну и хорошо, что не видны. Я тоже их не видела, забыла посмотреть.
Четырех-пяти этажные жилые дома, казалось, уходят вдаль до самого моря. И только совсем на берегу стоят многоэтажки и как бы замыкают эту панораму. Через них, говорят, в хорошую погоду видно море.
Море я не видела, было облачно, как обычно в Израиле зимой. Когда стало смеркаться, зажглись первые огни, ярко-желтые, почти оранжевые, и прочертили береговую линию. Чуть позже так же осветились магистрали. И стало видно, что внизу не просто вереница жилых домов старой застройки, а продуманный и геометрически точно построенный большой город.
С наступлением темноты появлялись всё новые и новые огни. Город как бы ожил, засветился. Это уже совсем другой город, не тот, что был днём.
А напротив дома, с другой стороны, огромную площадь занимает какой-то завод, окруженный забором. Аккуратно расчерченная стоянка сплошь заставлена машинами . Каждое утро здания заполняются людьми. Городские обыватели знают, что занимаются эти люди чем-то серьезным, электронно-программистским и совершенно секретным.
Хорошо видно, как в конце рабочего дня разъезжается заводской транспорт. Сначала отъезжают частные машины, спокойно, никаких пробок, никаких обгонов, с четким соблюдением интервалов. Стоянка потихоньку редеет. Потом один за другим двигаются большие зеленые автобусы, как будто сговорившись, в какой именно момент они включатся в беспрерывный медленный поток частных машин. Сначала ближайший ряд автобусов, потом второй, третий и т.д., не меняя скорости и интервала. За ними в таком же порядке отходят микроавтобусы. Без малейшей паузы снова пристраиваются частные машины. Стоянка всё больше редеет. В городе вспыхивают новые желто-оранжевые огни. Появляются освещенные окна. По сравнению с яркими огнями морского порта и городских магистралей окна кажутся тусклыми и почему-то голубыми. Похоже, что в этом районе все жители полностью перешли на лампы дневного света.
А по расчерченному полю медленно и неотвратимо, как в научной фантастике, продолжается движение машин. Они, словно в воронку, въезжают в темноту, постепенно сливаясь с городскими огнями.
Перед тем, как закончить этот затянувшийся визит и распрощаться с гостеприимной хозяйкой, я еще раз вышла на балкон. Внизу, с упрямой неотвратимостью, почти мистически, по той же траектории медленно двигались машины…
Войдя в квартиру, прямо напротив двери я увидела огромную, во всю стену, балконную дверь, а за ней, как принято говорить, сплошное море огней. Было холодно и ветрено - израильская зима, январь месяц. Я приехала на такси, в довольно легкой куртке, не рассчитанной на такой «мороз». Мысль о том, чтобы выйти на балкон посмотреть окрестности, не показалась разумной ни гостям, ни хозяевам. Страшно было даже приоткрыть балконную дверь - такой был ветер.
Все стали дружно рассаживаться за стол, чтобы скорее принять что-нибудь согревающее. Самые замерзшие и «непьющие» занимали место поближе к мазгану. А я в это время думала, как бы мне посмотреть этот вид из окна днем и в хорошую погоду. А в общем, нечего выдумывать предлоги для повторного визита. Можно просто сказать, что мол хочу посмотреть, разрешите прийти к вам еще раз. Так я и сделала. Хозяйка, мне показалось, даже обрадовалась. Договорились созвониться, когда немного потеплеет.
С балкона десятого этажа хорошо видны крыши однотипных домов-прямоугольников, утыканные белыми трубами солнечных бойлеров. Говорят, что снаружи, с тротуаров, бойлеры не видны. Ну и хорошо, что не видны. Я тоже их не видела, забыла посмотреть.
Четырех-пяти этажные жилые дома, казалось, уходят вдаль до самого моря. И только совсем на берегу стоят многоэтажки и как бы замыкают эту панораму. Через них, говорят, в хорошую погоду видно море.
Море я не видела, было облачно, как обычно в Израиле зимой. Когда стало смеркаться, зажглись первые огни, ярко-желтые, почти оранжевые, и прочертили береговую линию. Чуть позже так же осветились магистрали. И стало видно, что внизу не просто вереница жилых домов старой застройки, а продуманный и геометрически точно построенный большой город.
С наступлением темноты появлялись всё новые и новые огни. Город как бы ожил, засветился. Это уже совсем другой город, не тот, что был днём.
А напротив дома, с другой стороны, огромную площадь занимает какой-то завод, окруженный забором. Аккуратно расчерченная стоянка сплошь заставлена машинами . Каждое утро здания заполняются людьми. Городские обыватели знают, что занимаются эти люди чем-то серьезным, электронно-программистским и совершенно секретным.
Хорошо видно, как в конце рабочего дня разъезжается заводской транспорт. Сначала отъезжают частные машины, спокойно, никаких пробок, никаких обгонов, с четким соблюдением интервалов. Стоянка потихоньку редеет. Потом один за другим двигаются большие зеленые автобусы, как будто сговорившись, в какой именно момент они включатся в беспрерывный медленный поток частных машин. Сначала ближайший ряд автобусов, потом второй, третий и т.д., не меняя скорости и интервала. За ними в таком же порядке отходят микроавтобусы. Без малейшей паузы снова пристраиваются частные машины. Стоянка всё больше редеет. В городе вспыхивают новые желто-оранжевые огни. Появляются освещенные окна. По сравнению с яркими огнями морского порта и городских магистралей окна кажутся тусклыми и почему-то голубыми. Похоже, что в этом районе все жители полностью перешли на лампы дневного света.
А по расчерченному полю медленно и неотвратимо, как в научной фантастике, продолжается движение машин. Они, словно в воронку, въезжают в темноту, постепенно сливаясь с городскими огнями.
Перед тем, как закончить этот затянувшийся визит и распрощаться с гостеприимной хозяйкой, я еще раз вышла на балкон. Внизу, с упрямой неотвратимостью, почти мистически, по той же траектории медленно двигались машины…