Краткая графомань+рисунок! Специальное предложение...
«Спасибо, спасибо! (смеется) Спасибо.
Похоже, что я - последний победитель на сегодня. Если можно так сказать: гвоздь программы. И я думаю, что никто не обидится, если вместо краткой благодарственной речи я расскажу одну историю. Это рассказ о том, как все началось.
Нет, конечно, все началось немного раньше, и я уж не буду долго и нудно распространяться о том, как начал еще ребенком помогать в фотомастерской своего дяди. Да, той самой, что нынче стала моим офисом.
Это была середина сороковых. Я был молод и амбициозен, весь мир стелился мне под ноги. Я понимал, что если не хочу провести всю жизнь в ателье дяди, изготавливая черно-белые портреты для документов, то мне нужно выкинуть что-нибудь этакое. И я с этой задачей я справился: продал все свои вещи и на вырученные средства купил новомодную гастонскую камеру. Снимала она, впрочем, только в черно-белом, зато удивительно быстро. Снимки были готовы буквально через пару минут.
Это было эксцентричным приобретением в военное время. Лихее тогда случилось обороняться от нападения Меллори, с этой их чокнутой диктаторшей. К тому же, это было малополезное приобретение: я ни черта не понимал по-гастонски и настройки производил исключительно опытным путем.
Теперь мне требовались всего две вещи: немного денег, чтобы хоть чем-то питаться и множество подопытных кроликов.
И я снова рискнул. О, как я был самонадеян… Я прознал, что все богачи столицы сбежали от войны в один игорный дом, «Призрак», затерявшийся где-то в бескрайних степях, и отправился прямиком туда. Я упросил хозяина, господина Джимини, работать там - и тот согласился, не зная чем еще развлечь своих гостей, пресытившихся жизнью. Моментальная фотография с новой любовницей или знаменитостью, посетившей «Призрак»: что может быть лучше?
Но я делал то, что хотел. Каждая фотография очередного толстяка в смокинге или старлетки в бриллиантах была экспериментом, и мне было наплевать, если он не удавался. Джимини не мог выгнать меня - у меня не было конкурентов. К тому же, клиенты часто выкупали и дрянные фотографии, боясь шантажа.
Тот вечер ничем не отличался от всех остальных, все тот же вечный праздник жизни. За сияющими окнами казино лежали сугробы в человеческий рост высотой. Я уже сумел отловить парочку «жертв» и слонялся без дела, потягивая шампанское, позаимствованное со столика какого-то богатого старика, таская разную снедь с подносов официанток. Надо сказать, что в «Призраке» гостили военные, и развлекались они с размахом.
Ту девушку я приметил сразу: глаз фотографа поневоле ловил лица интересных моделей. Очаровательная пепельная блондинка в алом платье. Ее хрупкие руки, казалось, с трудом удерживали тяжелое меховое манто. Надо сказать, из-за платья-то я ее и заметил. В ту зиму мода разродилась полосками - и все покрылось ими. Ни единое платье, ни единый костюм не обходились без полосок.
А этот ее бескомпромиссный красный. «Просто преступление в сфере искусства», подумал я. Да и такой мех я видел впервые - а уж я поднаторел в мехах, со всеми этими актрисами и наследницами «Призрака».
Я, конечно, тут же предложил ей свои услуги, воспользовавшись тем, что она была в холле совсем одна. Девушка была не в духе, и явно собиралась мне отказать, но вдруг как из ниоткуда явился этот высокий мужчина, в полосатом широком костюме и стал настаивать, желая сфотографироваться с ней. Ее нежелание стало еще более очевидным, но она не отказалась - должно быть, из вежливости.
Я спохватился поздно. Я действительно хотел сделать хороший снимок для этой леди. Но вышло как всегда что-то странное: эти странные резкие тени, да и момент определенно не лучший. Я проворонил ослепительную улыбку блондинки, мысленно раздражаясь на угрюмый волчий взгляд полосатого и редкую нефотогеничность. Вот уж точно, выглядел он как бандит, хоть блондинка и звала его «капитаном».
Но ее лицо казалось мне все более и более знакомым.
«В этом что-то есть, но я не возьму этот снимок» - сказала она, и я понял, что это из-за «капитана». Едва только она сказала это, как я узнал ее. (смеется)
Это была леди Хеллдорн собственной персоной. Не было ничего удивительного в том, что я не узнал ее сразу. Ведь это происходило за пару месяцев до возвращения Императора в Лихею, за почти полгода до окончания войны и ее бешеной популярности, когда все запомнили ее имя.
Я немного оробел, вспомнив все эти слухи о Хеллдорнах и байки про вампиров. Однако мне хватило храбрости попросить у нее автограф. Она усмехнулась, и была уже готова оставить росчерк, как «капитан» сказал, что купит фотографию. Я не отказал ему, хоть мысленно и казнил себя за то, что отловил знаменитость и все испортил. Он, тем не менее, настоял на подписи, и, сделав ее, леди незамедлительно ушла.
«Капитан» вытащил из внутреннего кармана несколько фишек для рулетки, общим достоинством в 800-900 фунтов. Это было в 16-17 раз больше стоимости моей обычной фотографии.
«Но она же испорчена» - пробормотал я. Тогда я был очень совестливым юношей (смеется).
«Брось. Это лучшая фотография в моей жизни» - сказал он и неожиданно улыбнулся, посмотрев на снимок с нежностью.
К сожалению, я понятия не имею, кем был тот «капитан», что связывало его с Леди и что приключилось с ним потом. Если бы знал - пожал бы руку. Эти слова и фишки произвели на меня такое впечатление, что именно с того дня во мне росло и укреплялось желание снимать необычных людей в необычном свете.
Мне довелось потом встречаться с госпожой Хеллдорн. Я создал ее портрет для Императора, делал снимки для личного художника семьи Хеллдорн для парадного портрета, и, конечно, эту чудесную фотографию с ее мужем, детьми и господином Аэноэндером. Именно благодаря этой фотографии я имею честь получить эту премию. Едва ли когда-то еще я сделаю что-то лучше этого семейного фото и моих сыновей. (смеется)
Спасибо за внимание, друзья. Спасибо!"
Речь Э.Эдгара на вручении Императорской премии за достижения в области культуры и искусств в специальной номинации «Фотограф столетия».
8001 год. Харлуан, Лихея.