И мир не перевернулся
К ДПВ в Заповеднике.
- Подумаешь, ушел! Что, мир перевернулся? Да таких Димок у тебя еще сотни будут! Тебе ж только семнадцать лет: еще все впереди!
И как внутри этой Светки помещается столько банальных истин? Как она за минуту успевает все их выплюнуть в телефон? И как телефон успевает все это за ту же минуту проглотить (и ведь не подавится!), переработать в электричество, а потом выплюнуть через ухо в больной Ленкин мозг?
- А что ты меня утешаешь, - или вот еще удивительно, что именно утешая, люди наиболее продуктивно умудряются вывести вас из себя, - да, что ты меня утешаешь? Я сама ему первая сказала: мы с тобой разные люди...
- То-то я смотрю, Димочка отжигает на дискаче, а ты сидишь в четырех стенах. Да ты б хоть проветриться вышла!
- А я выходила, - зачем-то соврала Ленка, - в булочную!
- Ну - герой, ваще! Ладно. Кончай там страдать, приводи физию в порядок, я к тебе через час с Федотовым.
И повесила трубку.
Ленка с полминуты послушала короткие гудки, вздохнула и сказала, вызывающе так, прямо трубке в лицо:
- Да! А что? Вот сейчас оденусь и пойду в булочную!
Накинула куртку, застегивать не стала: люди, когда у них болит душа, никогда не застегивают курток. Интересно, почему? Чтобы душа тоже проветривалась? Вышла, заперла за собой дверь, вызвала лифт, поднялась на последний этаж, открыла окно и вышла на улицу.
И действительно, глупо было столько времени просидеть дома в четырех стенах. Она уж и забыла, какие краски, звуки и запахи бушуют там снаружи. В осеннем прозрачном небе, как в синем зеркале, отражались серые девятиэтажки и позеленевшие деревья. Весело звенели трамваи. Машины пролетали, обдавая незадачливых прохожих брызгами облаков. Без умолку щебетали уличные коты...
Ленка зашла в булочную, поздоровалась с Тетьдусей, сдала свои булки и зашагала домой. На обратном пути ее застал дождь. Да не просто дождь, а целый ливень! И откуда взялся - не понятно: вроде на асфальте ни лужицы, а поди-ка. Значит - грибной.
Дома Ленка швырнула авоську с деньгами на галошницу, повесила куртку на крючок, одернула водолазку и подошла к зеркалу:
- Мир чудесен, а у меня все еще впереди, правда же? - спросила она у зеркала.
- Дык! - улыбнулось седое отражение.
- Подумаешь, ушел! Что, мир перевернулся? Да таких Димок у тебя еще сотни будут! Тебе ж только семнадцать лет: еще все впереди!
И как внутри этой Светки помещается столько банальных истин? Как она за минуту успевает все их выплюнуть в телефон? И как телефон успевает все это за ту же минуту проглотить (и ведь не подавится!), переработать в электричество, а потом выплюнуть через ухо в больной Ленкин мозг?
- А что ты меня утешаешь, - или вот еще удивительно, что именно утешая, люди наиболее продуктивно умудряются вывести вас из себя, - да, что ты меня утешаешь? Я сама ему первая сказала: мы с тобой разные люди...
- То-то я смотрю, Димочка отжигает на дискаче, а ты сидишь в четырех стенах. Да ты б хоть проветриться вышла!
- А я выходила, - зачем-то соврала Ленка, - в булочную!
- Ну - герой, ваще! Ладно. Кончай там страдать, приводи физию в порядок, я к тебе через час с Федотовым.
И повесила трубку.
Ленка с полминуты послушала короткие гудки, вздохнула и сказала, вызывающе так, прямо трубке в лицо:
- Да! А что? Вот сейчас оденусь и пойду в булочную!
Накинула куртку, застегивать не стала: люди, когда у них болит душа, никогда не застегивают курток. Интересно, почему? Чтобы душа тоже проветривалась? Вышла, заперла за собой дверь, вызвала лифт, поднялась на последний этаж, открыла окно и вышла на улицу.
И действительно, глупо было столько времени просидеть дома в четырех стенах. Она уж и забыла, какие краски, звуки и запахи бушуют там снаружи. В осеннем прозрачном небе, как в синем зеркале, отражались серые девятиэтажки и позеленевшие деревья. Весело звенели трамваи. Машины пролетали, обдавая незадачливых прохожих брызгами облаков. Без умолку щебетали уличные коты...
Ленка зашла в булочную, поздоровалась с Тетьдусей, сдала свои булки и зашагала домой. На обратном пути ее застал дождь. Да не просто дождь, а целый ливень! И откуда взялся - не понятно: вроде на асфальте ни лужицы, а поди-ка. Значит - грибной.
Дома Ленка швырнула авоську с деньгами на галошницу, повесила куртку на крючок, одернула водолазку и подошла к зеркалу:
- Мир чудесен, а у меня все еще впереди, правда же? - спросила она у зеркала.
- Дык! - улыбнулось седое отражение.