весеннее обострение
Москва окончательно сняла свой грязно-белый тулуп и готовится примерить зеленый сарафанчик.
Именно весной чувствуешь жизнь кожей, а не чем-то тупым, дремлющим в затылке.
Уходит сонливость, зимняя «пластмассовость».
Обостряются чувства. Пробуждается сентиментальность.
Набухшая почка способна вызвать умиление, а струйка шашлычного дыма из-под куста не только напоминает о забытой пище, но и бередит душу походами, реками, днем геолога…
Поцелуй на легком ветру легок и необязателен.
Неумолим лишь стук колес (какая весна без дороги!). И бегущий за поездом, пока на закончится платформа, сглатывающий слезы толстый мальчик - моя неизбывная боль и вина…
Именно весной чувствуешь жизнь кожей, а не чем-то тупым, дремлющим в затылке.
Уходит сонливость, зимняя «пластмассовость».
Обостряются чувства. Пробуждается сентиментальность.
Набухшая почка способна вызвать умиление, а струйка шашлычного дыма из-под куста не только напоминает о забытой пище, но и бередит душу походами, реками, днем геолога…
Поцелуй на легком ветру легок и необязателен.
Неумолим лишь стук колес (какая весна без дороги!). И бегущий за поездом, пока на закончится платформа, сглатывающий слезы толстый мальчик - моя неизбывная боль и вина…