книжки. ноябрь
1. Э. Лимонов «История его слуги». Лимонова я люблю именно как мастера автофикшна, вне его политической и, упаси боже, поэтической деятельности - да даже, пожалуй, и вне эссеистики, особенно когда в своих множественных «Книгах мертвых» он принимается плясать джигу на чужих могилах. То ли дело романы-дневники! О, как он бесстыдно распахнут и в ранимости, доходящей до самоуничижения, и в самолюбовании, которое непременно стало бы манией величия, если бы не было той, другой стороны. Мне кажется, именно эта двойственность делает его настолько цельным. И еще, конечно, то, что он - сама витальность, и почти порнографические любовные сцены, которыми пересыпаны его романы, не отталкивают нисколечко - а только передают читателю (ну или по крайней мере мне) жажду действия, воли и страсти. Что касается второй, уязвимой части, которую он тоже не пытается скрыть, в «Истории его слуги» она стоит на переднем плане и даже отражена в названии: Лимонов и правда несколько лет эмиграции проработал хаускипером в нью-йоркском доме известного миллионера. Готовил пищу, гладил брюки, сдавал белье в химчистку и подавал вино гостям - и это с лимоновскими-то амбициями! Нахожу отчаянно прекрасным то, что амбициям это нисколько не вредило - работы Лимонов не боялся и не стыдился, а полученный опыт превратил в отличную книгу. Мне так понравилось быть в этом тексте, что я думаю в наступающем году перечитать и другие его автобиографические вещи. «Торжество метафизики», помню, очень повлияло на меня в свое время, ее - непременно.
2. А. Паасилинна «Очаровательное массовое самоубийство». Знакомая рассказала мне удивительную историю из жизни: будучи студенткой, она как-то решила свести счеты с жизнью. Поднялась на верхний этаж общаги, свесила ножки с подоконника, не избежала соблазна глянуть вниз, чтобы просчитать маршрут финального падения, - а там уже лежала другая девушка!.. Популярное было место - и нелегкая студенческая жизнь. В общем, дальше пришлось слезать, мчаться звонить в бесполезную уже скорую, - и до собственного самоубийства руки как-то не дошли. Примерно так начинается и этот роман. Велика ли вероятность, что двое смертников встретятся в одном и том же сарае? Но раз уж встретились - видать, это неспроста. А много ли их в Финляндии таких? А что, если собраться уже не вдвоем, а в несколько... сколько суицидентов откликнется на объявление, данное в газету, - десятки, сотни?! Надо сказать, та моя история из жизни закончилась куда проще, а авторская мысль летит далеко и вольно. Даже жанров книга охватывает с полдюжины - это и трогательная трагикомедия, и социальная сатира, и роуд-муви, и даже довольно восторженный путеводитель по странам Скандинавии. Легкое чтиво, выложенное черным траурным бархатом. И нет, не то чтобы все в итоге жили долго и счастливо. Но и не то чтобы все привели в исполнение свой окончательный план. В смерти, как и в жизни, у всех по-разному.
3. М. Чиксентмихайи «Поток: психология оптимального переживания». О, дико крутая книга. О понятии потока я была наслышана всё больше от эзотериков, у которых оно равняется этакой волне ништяков от мироздания типа «Джа пустит трамвай из болота в рай». А вот у Михая Чиксентмихайи (американский психолог венгерского происхождения) этот термин означает именно состояние сфокусированного сознания, безо всяких чудес. Если только не счесть чудом сам факт того, что человек склонен периодически впадать в деятельные состояния радости. Это процессы, в которые он вовлечен настолько, что забывает думать о себе родном, тревожиться и сомневаться, он весь становится - дело, и чем больше у человека есть дел, которыми он может становиться, тем он счастливее. Я слушала вводную главу (1), идя (2), с работы (3) в мастерскую (4), и уже в тот момент чекнула свои привилегии: все эти процессы - верстка, книжки, мозаика и пешая ходьба - дают мне ту самую радость (и не только они, ура). Факт, есть парадокс в том, чтобы становиться собой именно в моменты забывания себя! Чиксентмихайи рассказывает в своем исследовании о видах этого «оптимального переживания», о том, как достигают его разные люди, о том, чем радость отличается от удовольствия и как найти равновесие между сложностью задачи и собственными навыками, чтобы оставаться в потоке как можно глубже и дольше.
4. Д. де Виган «Дети всегда правы». Актуальненький такой детективчик, написанный без особого мастерства, но поднимающий довольно важную тему обратной стороны блогерства. Мелани Диоре - мать двоих детей, ведущая на YouTube канал «Веселая переменка»: детские игры, шуточные ролики, бесконечные распаковки подарков от спонсоров. Миллионы подписчиков, миллионы лайков, миллионы евро. Атмосфера нескончаемой радости и гламура, все успевающая красавица-мать и очаровательные ее детишки купаются в любви ширнармасс - пока шестилетняя дочь не оказывается похищена во время игры во дворе. К делу подключается женщина-следователь (из семьи хиппи, потрясенных в свое время тем, какую дочь выбрала карьеру, - ее история тоже довольно любопытна, хоть и второстепенна) - и в свидетельствах самых разных участников тема блогерства наконец раскрывается не только с парадной стороны, но и со всех остальных. И вроде книжка довольно нехитрая, но все равно она оказалась для меня ценна, подтвердив: в блогеры? Ни за какие коврижки!
5. Д. Правдин «Записки районного хирурга». Отличный автобиографический текст от врача, уехавшего в конце 80-х после ординатуры из Москвы «в район» - Амурскую область, где одна больница на множество населенных пунктов. Начитался Булгакова, романтизировал свое дело, не хотел играть по московским правилам, где даже с дипломом придется еще не один год заслуживать право провести свою первую операцию - просто потому что хватает более опытных коллег, не желающих ни рисковать пациентом, ни делиться заработком. Ну, в этом он не прогадал - в первую же неделю в сельской клинике он получает столько разнообразнейшего врачебного опыта, сколько в столице не получил бы за всю карьеру. Как минимум потому, что приходится заниматься всем и сразу - и хирургией, и травмой, и взрослыми, и детьми, больничный штат невелик, каждый берется за все, что может и что не может - просто потому что если не рискнешь, не схватишь на лету, то потеряешь человеческую жизнь. Плюс типично деревенская специфика: во-первых, характер травм - трактора да пьяные драки; во-вторых, здесь люди ценят инвалидность как способ заработка и готовы лишиться руки или части кишечника, лишь бы от государства закапало пособие. В общем, его хроника - это совершенно виртуозное лавирование между собственной неопытностью, сопротивлением материала, человеческим фактором и пришедшей в страну перестройкой с прекращением зарплат. Он пишет прекрасно, очень живо и честно. Сейчас, пока писала отчет, узнала, что у него четыре автобиографических книги о врачебном опыте и одна - об арабской тюрьме, где он успел посидеть в следующие годы по подозрению в убийстве. Внезапно! Ну как тут не прочесть.
6. С. Верне, К. де Кюссак «Большое книжное приключение». Книги, взятые в детской библиотеке, я обычно не включаю в свои «взрослые» отчеты - как минимум потому, что иначе их было бы в месяце не 7-8, а в четыре раза больше. Но эта - исключение. Во-первых, потому, что я ее сразу взяла не для малявки, а для себя. Во-вторых - ну ее правда было правда интересно прочесть взрослому человеку, всю жизнь проработавшему в книгоиздании. Это ярко и весело иллюстрированный путь книги от авторской задумки до прилавков книжного и полок библиотек. Я сумела узнать из нее новое даже несмотря на весь свой опыт - скажем, технологию швейцарского переплета или то, что во Франции есть конкурс лучшей 111-й страницы всех изданных в этом году книг. Есть у меня и претензии: они не упомянули верстальщика, не посвятили корректору хотя бы абзаца! Как можно знать слова нахзац (задний форзац) и эррата (список опечаток) - и не знать слова «верстальщик»! (Это я как верстальщица возмущаюсь.) Дизайнер там есть, но, как по мне, дизайнер и верстальщик все-таки выполняют разные функции, пусть и объединяются чаще всего в одном человеке. В общем, кажется, придется мне эту книгу дополнять собственными комментариями спустя пару лет, когда я возьму ее снова, уже чтобы прочесть подросшей малютке. Прочесть будет надо непременно: нехватка такой книги в моем детстве заставила потратить меня на поиск профессии два лишних года. Я еще в пять лет придумала собственное издательство «Перевертыш» и вписывала его в выходные данные рукодельных книжек, но вот когда заканчивала школу, кругозора не хватило, чтобы сразу пойти по этой стезе. Круто, что теперь такие книги издаются и со многими профессиями можно познакомиться заранее.
7. О. Эриксдоттер «Фаза 3». В прошлом году одним из сильных книжных впечатлений стала «Бойня» этой же писательницы - о том, как государство приняло курс на максимально агрессивную борьбу с лишним весом. Зная, на какой кровавый размах способна автор, от «Фазы 3» - романа о том, как экспериментальное лекарство от синдрома Альцгеймера внезапно стало вызывать у стариков приступы агрессии - я тоже ожидала треша, террора и буйства. И промахнулась. Потому что несмотря на верно переданную в аннотации идею, характер повествования оказался совсем другим - медленным и трагичным. Это книга о чувствах тех, чьи самые близкие люди теряют разум и память. О чувствах ученых, которые положили жизнь на открытие лекарства, которое спасет многих, - а вместо этого невольно выпустили в мир чудовищ. О том, каково это выбирать: оставить родного блуждать в мире забвения или рискнуть сделать его убийцей? Это сложный, печальный и задумчивый текст, несмотря на заложенную остросюжетность.