книжки. июль
1. А. Секисов «Бог тревоги». Пока лучшая книга моего читательского года. История 30-летнего московского литератора, решившего ни с того ни с сего переехать в Питер. «В сущности, я хотел добавить немного нервозности в жизнь. Щепотку полезной нервозности. Сбросить с себя слоновью кожу, которую нарастил в родной Москве. Точнее, в слоновью кожу, как в чехол, было уложено сердце - кожа была по-прежнему слишком нежной, меня выводила из строя любая мелочь, но вот сердце спало, ничего его не касалось». «Только здесь я смогу стать счастливым - но, конечно, не простым солнечным счастьем обывателя, а изощренным счастьем городского невротика, помещенного в свою родную невротическую стихию». Сюжет и декорации не особенно хитры, но автор так мощно умеет погрузить читателя в пучину, что в этой истории тонешь, вязнешь - но вязнешь с наслаждением. Текст полон мрачной усталости, честной неуверенности и всякого неприглядного живого. А также кой-чего плохо объяснимого: этот самый герой-писатель находит в википедии фотографию собственной могилки и начинает день за днем методично обходить петербургские кладбища в ее поисках - сам не зная зачем. Он вообще почти все делает, сам не зная зачем. Всегда растерян, порой слегка дезориентирован и сдавлен миром (а кто из нас нет?) - но поразительно целен и жизнеспособен в этой опустошенности. В странствиях по Питеру он взаимодействует с многими еще более сомнительными личностями (ярче всех прописан одиозный Лёха Никонов). «Петербург только кажется неудобным для жизни, враждебным жизни северным городом - для таких экзотических хрупких цветов, как я и мои друзья, он был теплицей». Вот и роман этот теплица, место для упоения и гиперчеловечности. Человек слаб да живуч!
2. Е. Небо «Домик для пешки». Белорусский писатель-фантаст egornebo в этой книге отступает от привычного жанра и не улетает от мира человеческого, а наоборот, погружается в него всецело. Это документальная книга, где автор рассказывает, как учит детей игре в шахматы, как пришел в преподавание несколько лет тому назад и осваивался в нем. А еще это книга-практикум, потому что рассказы о детях и учительской жизни перемежаются полусотней шахматных игр, которыми он пользуется в работе. Что-то черпает от других шахматистов, что-то придумывает сам. Я, признаться, совсем не шахматист (хотя знаю, как ходят фигуры, и способна обыграть пьяного) - и игры просматривала мельком. А вот записанные по свежим следам диалоги с учениками (старшего дошкольного и младшего школьного возраста) меня очень трогали. И добрые, меланхоличные рассуждения автора, и его истории из пути на работу (идя сквозь лесопарк, он обнимал деревья и подкармливал любимый дуб) - тоже.
3. А. Секацкий «Дезертиры с Острова Сокровищ». Этот философский труд, изданный в 2006-м, написан в псевдодокументальном стиле, и когда-то (все в том же 2006-м) меня и моих сотоварищей это ввело в заблуждение, «псевдо-» мы не уловили - и все то время, пока Секацкий писал о диковинных племенах нестяжателей, восхищались ими и считали, что их представители просто пока не появились в нашей жизни - но где-то они есть, раз о них даже написан этакий научно-художественный труд! Ах, наивная молодость, ты была прекрасна. Тем не менее, даже развенчанная история о нестяжателях застряла в уме и все эти годы то и дело заставляла себя вспоминать. И вот я наконец решилась перечесть.
Бланкисты - дезертиры с Острова Сокровищ - это современные люди, отказавшиеся от собственности и алчности, работы (которую презрительно называют «пользоприношением») и жилищ. «ХХ век сделал слишком явными тяготы обладания, потребительская корзина стала такой тяжелой, что для ее перетаскивания требовалось уже напряжение всех сил или, лучше сказать, всех способностей, включая способность воображения». Выбрав своим путем «бытие-поперек», они отказываются от всего привычного и разумного, а самые вдохновенные из них - даже от дверей (в пользу веревочных лестниц), и превращают жизнь в вечное приключение. «Принцип вознаграждаемой беспечности - самая благодетельная сила в нашем мире», провозглашают они. А одна из их главных практик - «подвеска»: альтернативный процесс распространения вещей, «очищающий» их от товарно-денежных отношений. Вот, скажем, достался человеку пакет с пряниками. Он съел три пряника и больше не хочет. Но он не кладет пакет в кухонный шкаф или даже в рюкзак - он закидывает его на трансформаторную будку и привязывает к нему ленту. Позже другой голодный нестяжатель, увидев ленту, снимет пакет - и тоже подкрепится. Никаких запасов, только спонтанность и удача. «Примером для подражания подвесным авторам непосредственно служат творческие принципы Того, Кто Развешивает Сливы». А еще они проводят всевозможные акции, направленные на то, чтобы подточить общество потребления в его основах. «Обессмысливание в самых незащищенных местах сводит с ума или, по крайней мере, невротизирует классы и социальные институты». Бесплатная работа, распарка обуви (ношение ботинок из разных пар), отмена не то что авторского права, но самого принципа авторства произведений. «Оружием дезертиров с Острова Сокровищ стала мгновенная подлинность - предъявляемый без промедления эталон иного бытия».
Конечно, это утопия, оттого я так и смеюсь над собой 20-летней, поверившей было в сложносочиненную сказку. И тем не менее - Подвесной университет существует, подвешенным кофе сегодня никого уже не удивить, в городах тут и там проходят шеринги, где люди отдают другим то, что перестало им быть нужным, - да или просто вешают на забор (на днях с такого забора прекрасное бархатное платье сняла). И пусть это очень далеко от радикального нестяжательства - мир взял только самое легкое, даже не попытавшись нырнуть на сочиненную Секацким глубину, - оно и немудрено: уж очень эта глубина непроста!