Заветная
Я похожа на дом со множеством комнат, очень разных - здесь и нарядные залы, и тусклые каморки, и парадные подъезды, и черные ходы, и есть в самом центре небольшая комнатка с камином, где Юля-кастрюля чай пьет и на карту жизни смотрит. А в ногах Заветная клубочком свернулась. На самом деле, Юля-кастрюля всегда сидит в своем кресле и фишку переставляет на карте - и кажется ей, что ходит она из комнаты в комнату, радуется, печалится, любит и любуется, боится смерти и измен, хочет смерти и измен, путешествует и на балконе кофий пьет. Похож этот дом на чужой сон, одна комната выводит в другую, и приходится идти, потому что дверь-то единственная, хотя шел вроде не туда. Вот что бывает, если забыть про кресло в центральной комнате. Можно так всю жизнь блукать, и все будет не то, все ненастоящее какое-то.
А все потому, что комнатка-то довольно высоковольтная, не держатся в ней ни страх, ни вранье, и когда снова находишь себя в ней, понимаешь с ужасом: как долго я не любил по-настоящему... И тогда все становится на свои места. Сразу понятно, что нужно делать, чем заниматься и куда идти. И Заветная побежит рядом, искрясь шерстью, неотделимая, как рука или нога. Или ручка кастрюли.
А все потому, что комнатка-то довольно высоковольтная, не держатся в ней ни страх, ни вранье, и когда снова находишь себя в ней, понимаешь с ужасом: как долго я не любил по-настоящему... И тогда все становится на свои места. Сразу понятно, что нужно делать, чем заниматься и куда идти. И Заветная побежит рядом, искрясь шерстью, неотделимая, как рука или нога. Или ручка кастрюли.
