из давнего
23 ноября 2011 года, среда
ПОДКРЕПЛЕНИЕ
сказочная пародия
Винни-Пух куда-то запропастился. Пятачок искал его по всему лесу, но так и не нашёл: кругом было понарыто столько нор, что Винни-Пух мог любую из них принять за кроличью и полезть в гости - да там и застрять: впервые, что ли?
Пятачок пытался дохрюкаться до друга, но голосок у Пятачка был тонким, тихим и вовсе даже неслышным, - если, конечно, отойти от него хотя бы на пару шагов.
Вдруг над Пятачком нависла какая-то громадная тень, а на его белую круглую голову капнуло несколько тёплых капель.
«Ой, опять, кажется, дождь начинается», - прежде чем поднять голову, успел подумать Пятачок.
Но когда он её всё-таки поднял, то обнаружил над собой вовсе не милую тучку, а страшную, зубастую пасть Волка, из которой на оторопевшего от неожиданности Пятачка падала голодная горячая слюна.
Пятачок хотел было испугаться, но не успел.
Он слышал о существовании в этих местах злобного, жуткого Волка, но никогда не видел его. Да и друзья Пятачка тоже никогда не видели никого, хоть сколько-нибудь на него похожего.
Как-то они вместе просматривали мультиплицированную кинохронику о своих похождениях, но даже следов этого злодея там не обнаружили. Тогда они решили, что про Волка всё неправда, он только в книжках существует и в рассказах лжецов, якобы пострадавших от прожорливого хищника. А тут Волк собственной персоной, живой, громадный, страшный, никак не книжный или мультяшный.
Но Волк поглядел на Пятачка сверху вниз и снисходительно произнёс:
- Ну что ты на меня уставился, недомерок. Испугался, небось? Не бойся, я не голоден, есть тебя не буду. Это тебе сказки про меня рассказывали, что я маленьких поросят ем. Я вообще-то хороший, добрый даже. Меня все уважают и любят. У меня даже дедушка в мавзолее лежит. Родной дед. Ты себе можешь это представить? Вот из вашей родни хоть одна свинья где-нибудь посреди площади лежит?.. - не в магазине окороком, а в усыпальнице, - и не на съедение, а на поклонение...
Волк, изображая крайнюю дружелюбность, неуклюже скривил свою зубастую пасть в жутковатой ухмылке.
«Что бы ещё такое этому обделавшемуся от страха придурку сказать, чтобы он от меня не сбежал, а то брюхо у меня сейчас козлёнком до отказа набито, который от любящей бабушки сбежал: ему, видите ли, в лесу вздумалось погулять!.. и что от него в результате осталось?..» - подумал Волк - и вдруг из его пасти непроизвольно вырвалось:
- А знаешь что! - ты будешь моим подкреплением!
- Ка-ка-каким подкреп... подкреплением? - заикающимся от страха языком спросил Пятачок.
- Ну да, подкреплением! - самозабвенно принялся врать Волк. - Мне же надо время от времени подкрепить...
Волк понял, что не в ту сторону загнул, осёкся и принялся выкручиваться:
- Нет, не пить, а есть... то есть, хотел я сказать, есть такая возможность, взять сейчас тебя ко мне подкреплением. Ну да, подкреплением! - обрадовался Волк, что ему удалось вернуться к исходной позиции. - Именно подкреплением! Понимаешь, вон ту деревню, которую виднеется на пригорке, захватили собаки, мои злейшие враги...
Пятачок, сколько ни напрягал свои маленькие глазки, не мог обнаружить никакого пригорка, тем более деревни, о существовании которой он и не подозревал, он вообще ничего не видел, кроме пасти Волка, всё ещё нависавшей над круглой белой головой Пятачка, - и понять не мог, как Волку отсюда вообще что-то удавалось разглядеть, кроме деревьев и трясущегося от страха поросёнка, посчитавшего, что у Волка, очевидно, очень острое зрение, раз Волк даже сквозь густой лес способен что-то заметить вдали, а он, Пятачок, из этого леса носу никогда не высовывал.
Волк, между тем, тоже не мог узреть оттуда этой деревни, он просто знал, что она там есть.
* * *
...Когда-то его совсем крохотным, слепым щенком, убив мать-волчицу, подобрал местный охотник и подложил своей охотничьей собаке, только что ощенившейся суке. Волчонок вырос вместе со всеми щенками, совершенно не боялся людей и хорошо изучил их нравы и привычки. Мало того, он был своим среди местных собак: их держали тогда почти в каждом дворе, для защиты от лис, волков и лихих людей, коих немало было в тех местах. Деревенские собаки считали волчонка такой же собакой, как и они сами: пахло от него собакой, повадки у него были тоже собачьими, шерсть вот серого цвета, но какое это имело значение...
Вряд ли волчонок помнил, как он оказался в этой деревне и что случилось когда-то с его матерью, наверняка ничего не помнил, но было нечто такое заложено в его подсознании, что заставило его резко изменить своё поведение: однажды волчонок, - уже не волчонок, а взрослый, сильный, уверенный в себе волк, - проснулся совершенно другим, будто его за ночь подменили.
Никто его, конечно, не подменял, и характер его остался прежним, просто подспудные, дремавшие несколько лет силы вырвались наружу, - а с ними и мстительная злоба дикого зверя.
Волк набросился на успевшего постареть охотника и перегрыз ему горло. Затем расправился со своими приёмными братьями. Повезло только суке, вскормившей волчонка своим молоком: она сдохла несколько раньше и тем самым избежала такого позора.
Деревенских собак волк трогать не стал. Наоборот, он помог им перегрызть ошейники и сорваться с цепи, в прямом и переносном смысле. Собаки были этому только рады: их всю жизнь на цепи держали, объедками кормили, а тут наступила долгожданная свобода! делай что хочешь!..
Власть в деревне перешла в лапы и пасти своры собак во главе с волком. Бывшие хозяева тряслись от страха и стремились забиться в самый дальний, недоступный угол, чтобы спастись от вырвавшегося на свободу зверья.
Свора быстро съела в деревне всю живность и стала совершать набеги на соседние деревни: сами ведь собаки ничего не могли выращивать, выхаживать, они могли лишь охранять кого-то или стеречь нажитое добро.
Но жители окрестных деревень сумели организовать отпор озверевшей стае, одну собаку даже убили, после чего вся оставшаяся свора вынуждена была вернуться в родную деревню и продолжать терроризировать её жителей.
Вскоре волку пришлось пережить серьёзные неприятности: свора нашла себе нового вожака. Это был довольно молодой кобель по кличке Альфа.
Альфа был жестоким, злопамятным, не прощавшим ни малейшей обиды кобелём. Когда волк стал вожаком стаи, Альфа был ещё совсем щенком. Но со временем этот щенок превратился, как и полагается, во взрослую собаку, причём непонятно какой породы: маленькие, сверлящие насквозь глазки прятались в глубине скошенного набок черепа, зубы всегда были обнажены и готовы вцепиться в обидчика, среди которых мог оказаться любой, как человек, так и такая же собака.
Кобель Альфа настолько не терпел дух соперничества, что даже волку не мог спустить его высокого положения в стае, - и как только почувствовал себя в силе, на глазах всей своры набросился на вожака-волка, в последнее время ставшего сдавать.
Волк успел увернуться, - опыт во главе стаи научил его быть изворотливым, - и ушёл в лес. Теперь у него было одно желание: поквитаться с Альфа-вожаком.
Но сделать это было невероятно, даже безнадёжно трудно, поэтому волк ограничивался лишь тем, что прокрадывался иногда на край деревни и пытался стянуть там хоть какую-то живность: жители деревни сумели и в таких условиях наладить ведение хозяйства, основная продукция которого всё равно доставалась своре одичавших собак.
* * *
Бывшему вожаку трудно давалась роль одинокого волка: и холодно, и голодно. Питаться приходилось обессилевшими зайцами, случайно выпавшими из гнезда птенцами, да вот козлёнок сдуру в лес недавно забрёл...
А вот сегодня волку крупно повезло: тупорылый поросёнок под ноги попал. Как бы его не упустить.
И Волк положил свою волосатую лапу на голенькое, беленькое плечо Пятачка, подтолкнул его вперёд и, не спуская с плеча Пятачка лапы, двинулся вместе с ним к опушке леса, продолжая излагать Пятачку свою коварную мысль:
- Видишь ли, я хочу освободить жителей той деревни, которую ты пока не можешь разглядеть, но скоро увидишь, от злых, мерзких собак, которые там хозяйничают, но один я, боюсь, не справлюсь, поэтому мне нужно подкрепление.
Пятачок и сам не очень любил собак, они сильно гавкали, пугая всех подряд, и норовили укусить за самое мягкое место, то самое, каким Пятачок любил сидеть на траве. А тут ему предлагают стать соратником легендарного, как вдруг выяснилось, Волка. И кто! - сам Волк!
Пятачок польщёно продолжил путь под лапой такой знаменитости. Волк вёл Пятачка на подвиг, мурлыча себе под нос какую-то песенку с неразборчивыми словами.
Вскоре показался просвет между густо росшими деревьями: вот и опушка.
И вдруг под одной громадной елью, покрытой лапами почти до самой земли, Пятачок увидел чьи-то белеющие кости, а рядом пару рожек да ножек.
Пятачок с ужасом поднял глаза на Волка, но тот ничего не заметил с высоты своего роста и продолжил мурлыкать себе под нос ту же песенку.
Пятачок разобрал из неё несколько слов: «Остались от козлика рожки да ножки...»
Пятачка охватил ужас.
«Вот какое я для Волка подкрепление! - наконец дошло до глуповатого Пятачка. - Он хочет мной подкрепиться, как тем бедным козликом...»
Тут Пятачок увидел чью-то нору, сбросил Волчью лапу со своего плеча и юркнул в эту нору.
Волк быстро кинулся за ним, но вход в нору был таким узким, а нора такой глубокой, что Волк, несмотря на все усилия, не смог вытащить Пятачка из его укрытия.
Несолоно хлебавши, Волк раздосадованно побрёл прочь и вскоре скрылся из виду...
* * *
- Пятачок! Пятачок! - сквозь сон услышал Пятачок знакомый голос. Пятачок моментально проснулся и с трудом вылез из чужой норы.
- Винни! Винни! - завопил он от радости.
- Фу, как от тебя воняет! - брезгливо сказал Винни-Пух. - И где твоя белая круглая голова? - вместо неё черт знает что, всё в грязи и непонятных шишках. Долго мне пришлось тебя искать. Спасибо, Сова здесь утром неподалёку пролетала и тебя углядела, а потом мне сказала, куда ты забрёл.
- Винни, это ты! - задыхаясь от радости, проговорил Пятачок. - А я уж думал, что никогда тебя больше не увижу. Понимаешь, я пошёл тебя искать, нигде тебя не мог найти, ты на мои крики не откликался, вот я всё шёл и шёл вперёд, пока не оказался на опушке леса...
- Какого леса? - удивился Винни-Пух. - У нас тут вроде бы и леса как такового нет.
(Винни-Пух любил щегольнуть всякими непонятными, научными выражениями, к коим причислял и многозначительное «как такового».)
Пятачок огляделся вокруг и не обнаружил никакого густого леса: обстановка была привычной, всего было понемногу - и холмов, и деревьев, и нор.
- Действительно, никакого, - удивлённо сказал Пятачок и договорил: - Я так долго искал тебя, что забрёл сюда и увидел эту нору. - И Пятачок показал на нору, не будучи уверенным, что нора действительно существует.
Но нора действительно была, та самая, из которой только что вылез Пятачок.
Пятачок сам удивился такому обстоятельству:
- Я подумал, что это ещё одна нора Кролика, захотел проверить, не пошёл ли ты к нему в гости, и залез внутрь. Там никого не было. Но я так сильно устал, что решил немного передохнуть, прежде чем вылезти из норы и продолжить поиски. Я лёг - и заснул. - И Пятачок рассказал Винни-Пуху всё, что произошло перед тем, как он оказался в норе.
Винни-Пух, услышав про Волка и про всё остальное, рассмеялся:
- Так это же тебе только приснилось! Здесь никогда не было никакого Волка, а там нет никакой деревни, тем более с собаками. Уж я-то точно знаю. Мы же в сказке, а у сказки свои законы. Главный из них: никогда не выходить как из сказки, так и из образа, - и ты будешь жить много-много поколений людей, которые о тебе прочитают или увидят всех нас в мультике.
Винни-Пух сам любил читать и вычитал эту мудрую мысль в какой-то научной книге.
- А про серенького козлика тебе твоя бабушка песенку пела! - продолжил Винни-Пух. - Ведь у тебя же была когда-то бабушка. А бабушки любят про козлика жалостную песенку петь. Пойдём, тебя теперь долго отмывать придётся: похоже, ты во сне крепко...
Винни-Пух пожалел друга и не стал произносить неприличное слово «обделался», но сам факт требовалось как можно скорее смыть...
* * *
...Винни-Пух не знал, что если бы они вышли из сказки и вошли в реальную жизнь, всё сразу стало бы по-другому. Пятачок этого тем более не знал.
Винни-Пух вырос бы, совершенно забурел, подмял бы под себя всю местность с её окрестностями и создал партию с милым названием БЕЛКА - Большой Единый Лес Коричневых Аборигенов.
Пятачок превратился бы в большую обжористую свинью и возглавил Союз театральных деятелей леса, включив в него прежде всего Винни-Пуха... ну, и хватит...
Кролик стал бы совсем нудным и всю оставшуюся жизнь собирал с земли упавшие дикие яблоки и, морщась от их кислоты, целыми днями жевал бы их, приговаривая: «Ах, как вкусно» - и предлагал бы другим отведать своих яблок, но все бы только шарахались от такого угощения...
Но сказка есть сказка - и ничего этого не произошло и произойти не могло: Винни-Пух, Пятачок, Кролик, Сова и ослик Иа продолжали жить своей сказочной жизнью, не старея ни в давно снятых мультфильмах, ни при переиздании книги о них...
* * *
...На владения Винни-Пуха и его друзей опустилась тёмная ночь, из которой выплыла сияющая, полная луна и своим светом залила все окрестности подлунного мира.
Вдали раздался протяжный, жуткий волчий вой...
(идея 22 ноября около полуночи)
© Ник Йур, 2011