май 2002 года
29 мая
Опять Немцов по НТВ про шестимесячный срок военной службы, талдычил: дедовщину, мол, устраняет - и в Чечню послать права не имеют. Но почему-то не сказал, что эту растянувшуюся на несколько лет безобразную карательную акцию давно прекратить пора, а виновных - строго наказать. Ведь 11 сентября прошлого года Путин именно потому Бушу первым своё сочувствие выразил, что хотел оправдать свою бессмысленную войну в Чечне. Но не использовал открывшуюся после 11 сентября возможность договориться с Масхадовым как признанным Россией главой Чечни.
А генералы не зря смеются над Немцовым: его план действительно никуда не годится. Генеральский - тем более. Военная реформа - это не сокращение армии, военной реформой должны заниматься политики: определение стратегии, потенциального противника (а он сейчас на юге и юго-востоке). Отсюда совершенно другие требования к боевым подразделениям, к оснащению Вооружённых Сил, к формированию оборонного заказа ВПК. Армия не реформирована до сих пор потому, что реформу отдали на откуп генералам. А генералы, тем более советские, способны только войну развязать: это они делали в Афганистане, затем убивали уже внутри страны, от Баку и Тбилиси до Вильнюса и Риги, а когда страна их стараниями рухнула, втянули Россию в кровавую чеченскую мясорубку.
Число военкоматов надо сократить в несколько раз, а их офицерский состав - на 90%, так как цели и задачи будут совершенно иными (кто срок выслужил и с квартирой - в отставку, кто в военкомате не способен работать - в войска). Экономию средств направить на реформу. А пока призывать на год, но оставлять в том же военном округе, в своей области, чтобы хоть раз в месяц домой съездить можно было. (Войну в Чечне, разумеется, и без реформы как можно быстрее прекратить.)
Тех, кто по призыву, направлять в «горячие точки» должно быть категорически запрещено. После года службы, кто пожелает, контракт на 3-4 года профессиональной армии (можно и сразу, на 4-5 лет), что позволит потом бесплатно учиться либо кругленькая сумма на счету в банке будет. А после 15 лет службы - квартира.
Генералов - резко сократить, наворованное ими - продать. Деньги, которые уходят на генералов и военкоматы, отдать на увеличение в несколько раз денежного довольствия офицеров - и в армию вернутся те, кто уже уволился, но хотел бы служить.
А казакам нечего рынки патрулировать и акции протеста против продажи земли устраивать: кто этим занимается, тот не казак, а ряженый. Настоящие казаки вдоль границ должны жить на собственной земле и границу охранять.
***
Каждый день на рынок и обратно прохожу мимо штаба Западного погранокруга (где это - не выдам). И часто вижу солдат, метущих дорогу, стригущих кусты, подрезающих траву (а зимой - убирающих снег). Наверное, так и должна проходить боевая подготовка: уметь вырвать врага с корнем, выкинуть, вымести его со своей территории куда подальше...
А сегодня особый случай - на улице двое солдат грузят деревянную дверь на машину. Это уже спецприём: охватить врага с двух сторон, доставить по назначению и повесить в нужном месте...
Чем солдатики внутри штаба занимаются, - а он ой какой громадный! - не могу знать. Могу только предположить: уже отдают или учатся отдавать честь каждому проходимцу. Проходящему то есть мимо. Не только офицеру, но и прапорщику, сержанту, на худой конец - генералу. А без генерала нам совсем конец, ещё худее, чем генеральский...
Солдатики, несомненно, разучивают слова нового гимна (вернее, новые слова старого), а также предыдущие его варианты (брежный и допрежный): а то генералы вечно путают слова и поют вариант 1977 года; ветераны, те вообще от 1939 года пляшут, то есть не пляшут, а поют, стоя и торжественно, про товарища Сталина...
О метении коридоров я не говорю потому, что их столько, что устанешь рассказывать, как метут и куда кого заметают.
Но главное при выполнении боевого физического упражнения - подход и отход. Подход к начальнику с полным подносом и отход на цыпочках, с большим почтением, пиететом даже, - и уцелевшим носом…
***
Служить мне не пришлось (хотя практически до 18 лет я прожил в военном городке). Правда, по германским понятиям (наши генералы, когда им выгодно, любят на западный опыт ссылаться) я прослужил год: один день в неделю военная кафедра - и так четыре года; плюс два месяца Гороховецких лагерей. Да минимум год рабом на трудовом фронте: с 6-го по 11-й класс (шесть лет) в среднем по месяцу в год то хлопок собирал, то картошку копал, то свёклу или морковь дёргал, - и всё это затаривал, таскал, грузил, разгружал. И в дождь, и в мороз, и в голод, и в холод. Что такое принудительный труд несовершеннолетних, знаю не понаслышке (хорошо хоть хлопчатник тогда, на рубеже 1950-х-60-х, дефолиантами не поливали, как это было в 1970-е в Средней Азии, подобно тому, что американцы во время войны во Вьетнаме делали). Ну, в студенческие года и позже - это святое дело, это для партии и правительства и для всего советского народа…
Итак, «не служил»… И хорошо, что не служил. Но со мной учился тот, кто «служил». Зато учился он так скверно, что его даже отчислить хотели: учёба давалась ему с большим трудом (к тому же любил выпить). Не отчислили: он не только служил, но и был членом партии, а по совместительству сотрудничал с «щитом и мечом» боевого отряда типа «авангард рабочего класса». Данный товарищ сразу после окончания университета прямо из Гороховецких лагерей, где мы на военных сборах были, отправился учиться в Минскую школу гестапо (пардон, КГБ). Вернувшись, случайно попался нам на улице и похвастался, что за год спецшколы он учился больше, чем за пять лет университета. (Неудивительно, ибо диплом писал не на чужом немецком языке, а на родном русском - и по истории родной партии КПСС: немецкий он знал так слабо, что как-то мне пришлось исправлять его экзаменационное изложение, чтобы он хоть тройку получил, - для чего он специально сел рядом со мной, а преподавательница сделала вид, что ничего не замечает...) А ещё свежеиспечённый «чекист» при той случайной встрече похвастался, что получил новую трёхкомнатную квартиру, - и поиздевался над нами: у вас, мол, неизвестно когда квартира будет, а я всего лишь через год себе заработал (т. е. он квартиру по сути дела у нас отнял...). А в чём его «работа» состоит, я вскоре узнал, когда он меня на «беседу» по поводу чтения запрещённой литературы (Солженицын и др.) в местную «контору» вызывал ( допрос, правда, другие вели: капитан и подполковник).
Как-то, не очень давно, я видел этого типа вываливающимся из питейного заведения возле рынка, на который я почти каждый день хожу.
А совсем недавно по телевизору показали встречу местных «чекистов» со знаменитым советским шпионом Джорджем Блейком: смотрю, а в передних рядах наш «герой»…
То, что он «герой», он ещё в 1975 году на военных сборах после университета похвалялся, что в 1968 году с автоматом в руках и с боевыми патронами Чехословакию оккупировал, куда его вместе с другими «защитниками завоеваний социализма» из ГДР перебросили.
Так вот, среди этих «других» мог быть и я - и даже в качестве старшего по званию: меня в 1967 году практически призвали из того же военкомата и туда же, в ГДР: наземная служба ВВС, но оставили «до особого распоряжения» (без моего ведома: должен сказать, что я как сын военного лётчика готов был в тот период идти служить), оставили до сдачи вступительных экзаменов. Я их тогда успешно сдал и - «не служил». И очень рад этому: избежал позора стать оккупантом, в прямом смысле.
Был у нас ещё один товарищ, который у меня не квартиру, а работу отнял. Этот начинал несколько с другого конца: он тоже «стучал» на нас в свободное от учёбы время, но «не служил» и ещё не был «члепой» (кто ее знает, «члепа» - это член партии). Позже он женился на обкомовской дочке и стал делать карьеру: поехал в ГДР переводчиком КГБ и вступил в партию. Я в это время «высиживал» себе место преподавателя старшим лаборантом кафедры иностранных языков политеха. Не дождался, ушёл в педагогический на жалкие «часы» и полное бесправие. Потом, когда в политехе открылась преподавательская ставка, меня пригласили туда… но предложили снова стать лаборантом и ждать новой вакансии неизвестно сколько. «А на ту ставку, которая сейчас, вы претендовать не можете, потому что НЕЧЛЕНПАРТИИ, а у нас есть на эту ставку ЧЕЛОВЕКОБКОМАЧЛЕНПАРТИИ, который четыре года в ГДР был...
Я категорически отказался, сразу ушёл, а позже узнал, кто этот «человек обкома»: да, он, второй «товарищ», знавший язык столь же «блестяще», что и первый, - они оба диплом по истории КПСС на русском языке делали...
P. S. Чехословакия «аукнулась» мне ещё раз в 1984 году: в феврале были трёхнедельные военные сборы; последнюю неделю всю по специальности переводчика - и подполковник хвастался, как он в 1968 году в ЧССР пленного западного немца допрашивал. Я посмел сказать, что прежде чем допрашивать, надо уяснить, будет ли кого допрашивать после термоядерной войны. Подполковник пообещал со мной позже поговорить. «Поговорили» несколько месяцев спустя, в военкомате, куда меня обманом заманили. В итоге от тюрьмы и лагерей меня только инфарктная кардиограмма спасла и, несколько месяцев больничного листа…
P. P. S. К этой тяжёлой и неприятной теме пришлось недавно опять вернуться и дополнить её.
Дело было в мрачные андроповско-черненковские времена. Меня за отказ вступать в партию, сотрудничать с КГБ и прочие «грехи» отовсюду выживали с работы либо не давали её, потому что не член партии. Ещё при помиравшем Брежневе я решил устроиться на работу, не связанную с подготовкой войны. Решил в музей. Но должности сразу не было, пришлось, как и подобает настоящему интеллигенту, пойти в музей ночным сторожем. В начале 1984-го прошёл регулярные (раз в три года) военные сборы офицеров запаса на базе местного [военного] училища, следом неделю подряд ещё занятия, которые вёл подполковник из Москвы: как вести пропаганду среди противника и допрашивать пленных. А тогда как раз появилась теория «ядерной зимы», согласно которой одни погибнут сразу, другие будут мучительно умирать, а те, кто затеял войну, будут отсиживаться в специально оборудованных бункерах. Подполковник, конечно, о «ядерной зиме» ничего не говорил, а я слушал его бред и думал, кого же он допрашивать собирается. Закончив нести ахинею, подполковник решил устроить опрос. Мне «повезло» - он назвал мою фамилию. Я встал и сказал: «Вы ведёте занятия методически неправильно. Прежде чем изучать методику допроса, надо выяснить, будут ли после термоядерной войны выжившие»… Дело военкомат всё-таки завёл, меня долго мытарили, когда я по врачам вынужден был ходить, с работы по требованию полковников увольняли, но дело в конце концов удалось прекратить…
С 1984 года я в военкомат ни ногой, хотя повесток было много: их по почте отправляли.