(no subject)
navalny
Слово правды имеет огромную силу.
И вот вам прекрасный пример.
Вот я обычный зэк сейчас. Никакой власти у меня нет. И партии нет. И в выборах участвовать запрещено. И к фамилии моей теперь положено приписывать «экстремист».
И, наверное, в Кремле считают, что так они меня - и нас всех - победили. Поздравляют друг друга.
А теперь посмотрите, как они будут «судить» меня по очередному сфабрикованному делу. Прямо здесь, в тюрьме. Такого вообще никогда не было, и я уже просто коллекционер самых удивительных путинских судов.
Суд - московский, Лефортовский.
Все - судья, секретарь, прокуроры, адвокаты, следователи, свидетели - в Москве. И все они должны приехать сюда ко мне, в тюрьму, для «выездного заседания».
Разгадка проста - слово правды. Банда воров и лжецов во главе с Путиным боится его, как вампиры солнечного света. Они знают, что у меня сейчас нет ничего, кроме слова правды, зато уж его-то я использовать не побоюсь, пусть хоть десять сроков на меня повесят.
Поэтому судить меня хотят там, где надо дважды догола раздеться, чтобы просто с адвокатами ЧЕРЕЗ СТЕКЛО поговорить. То есть прямо в зоне.
Типа говори, что хочешь, тебя, кроме служебной собаки, никто не услышит.
Отдельно стоит оценить судебное постановление о назначении заседания. Нет ни малейших объяснений, почему суд пройдёт прямо в тюрьме, зато дважды сказано, что это ОТКРЫТОЕ СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ. Образцовое и даже, я бы сказал, фирменное лицемерие. Типа а что? Мы судим Навального в открытом процессе. Правда, на территории тюрьмы, но это нюансы, зато мы обещаем, что все, кто сумеет попасть в зал - ну, телепортация там, или прыгнет с парашютом и не будет застрелен, - смогут поприсутствовать.
Врать не буду - происходящее бесит: ну как можно так открыто и демонстративно плевать на закон? Но и - тоже скажу честно - испытываю огромное удовлетворение от того, как наш бункерно-дворцовый дедушка-взяточник боится того, что я говорю на процессах. Вроде уж ничего такого особенного, а их в Кремле аж корёжит. И он визжит на совещаниях: чтоб ни одна живая душа не услышала!
1 ч.
Слово правды имеет огромную силу.
И вот вам прекрасный пример.
Вот я обычный зэк сейчас. Никакой власти у меня нет. И партии нет. И в выборах участвовать запрещено. И к фамилии моей теперь положено приписывать «экстремист».
И, наверное, в Кремле считают, что так они меня - и нас всех - победили. Поздравляют друг друга.
А теперь посмотрите, как они будут «судить» меня по очередному сфабрикованному делу. Прямо здесь, в тюрьме. Такого вообще никогда не было, и я уже просто коллекционер самых удивительных путинских судов.
Суд - московский, Лефортовский.
Все - судья, секретарь, прокуроры, адвокаты, следователи, свидетели - в Москве. И все они должны приехать сюда ко мне, в тюрьму, для «выездного заседания».
Разгадка проста - слово правды. Банда воров и лжецов во главе с Путиным боится его, как вампиры солнечного света. Они знают, что у меня сейчас нет ничего, кроме слова правды, зато уж его-то я использовать не побоюсь, пусть хоть десять сроков на меня повесят.
Поэтому судить меня хотят там, где надо дважды догола раздеться, чтобы просто с адвокатами ЧЕРЕЗ СТЕКЛО поговорить. То есть прямо в зоне.
Типа говори, что хочешь, тебя, кроме служебной собаки, никто не услышит.
Отдельно стоит оценить судебное постановление о назначении заседания. Нет ни малейших объяснений, почему суд пройдёт прямо в тюрьме, зато дважды сказано, что это ОТКРЫТОЕ СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ. Образцовое и даже, я бы сказал, фирменное лицемерие. Типа а что? Мы судим Навального в открытом процессе. Правда, на территории тюрьмы, но это нюансы, зато мы обещаем, что все, кто сумеет попасть в зал - ну, телепортация там, или прыгнет с парашютом и не будет застрелен, - смогут поприсутствовать.
Врать не буду - происходящее бесит: ну как можно так открыто и демонстративно плевать на закон? Но и - тоже скажу честно - испытываю огромное удовлетворение от того, как наш бункерно-дворцовый дедушка-взяточник боится того, что я говорю на процессах. Вроде уж ничего такого особенного, а их в Кремле аж корёжит. И он визжит на совещаниях: чтоб ни одна живая душа не услышала!
1 ч.