(no subject)
Принц и нищенки.
Святочный рассказ
Мадам Мари-Клер Ст-Илер- Дюфрен поступила на проживание в дом престарелых «Все святые у ручья» в четверг, восемнадцатого декабря, год я не помню. Ее привела в комнату дочь, большая, красивая женщина.
Мариан Родригес де Ладесма была принята на работу в дом престарелых «Все святые у ручья» во вторник той же недели. Ан-Софи, начальник смены, показала ей ее шкаф, ее полку на общей рабочей кухне, выдала униформу и должностные инструкции.
Не то, чтоб мадам Мари-Клер была брошена детьми, которых у нее было пятеро. Она давно любила жить одна, в своем доме с садом. Она проводила вечера наблюдая, как с деревьев падают яблоки, которые никто не собирал - кому они нужны. Один раз она забыла выключить воду в ванной и пошла спать - утром пол был покрыт водой по щиколотку. Сын мадам Клер заплатил немалые деньги, чтоб перестелить паркет во всем доме. Второй раз у мадам Клер отключили телефон, потому что она за него не заплатила, а думала, что заплатила. Дочь, живущая на севере, звонила ей сначала раз в неделю, потом испулагалась и стала звонить каждый день, потом - три раза в день, а потом заставила брата приехать и посмотреть, что с матерью. С мадам Клер все было хорошо. Сын выбросил испорченные продукты из холодильника, звонил в банк, платил просроченные налоги, заказал «полный клининг дома, наиполнейший», «оценку ущерба» потом долго разговаривал с сестрами по телефону.
Не сказать, чтоб Мариан была неудачницей, и что уход за пожлыми людьми была вершиной ее карьеры, или там сокрушительным провалом. Мариан раз за разом искала себе работу, где бы ее соприкосновение с людьми было бы минимальным. Один раз ей повезло, казалось - она нашла работу в больничном архиве. Мариан принимала истории выписавшихся, заносила данные в компьютер, ставила бумажную историю на место, и так проходили дни за днями. Потом к Марианн подселили щебечащую девочку Элен из отдела контроля инфекций, потом архивистов объединили с библиотекой, и у Марианн появился начальник Гастон, который делал карьеру. Если бы карьерой Гастона была Вавилонская башня, их было бы уже построено шесть или семь, столько энергии было в Гастоне. Он делал отчеты и посылал их директору. Сколько было выписано из гнойной хирургии в разрезе пола, возраста и массы тела. Как ожирение влияет на пребывание в реанимации в разных возрастных группах. Сколько раз надо померять давление у родильниц для того, чтоб плод родился без асфиксии в разрезе регионов. Гастон гнал отчеты без остановки, а Марианн выдавала, выдавала, выдавала, выдавала ему информацию. Без энтузиазма. А потом перевелась в сиделки. «Вы готовы работать в ночные смены и в выходные?», - спросила ее Анн-Софи. Марианн не поверила счастью. Работать в выходные, когда никого нет! В ночные смены, когда все спят. «Мы отлично поладим, просто отлично,» - ответила Анн-Софи.
Мадам Клер не скучала по своему саду. При доме престарелых был парк, не такой большой, как ее бывший сад, но очень и очень приличный. В саду гуляли старички в пижамах, журчал фонтан. Утром мадам Клер съедала из всего завтрака (тарталетки с копченым лососем, пюре зеленого горошка, мусс/желе/пудинг, сок, чай, кофе) только пудинг, и только если он был тыквенный. На обед она не ходила в столовую, и не заказывала его в комнату, есть не хотелось. Вечером она из всего ужина (толченый картофель/рис, припущенный палтус/грудка куриная в сливочном соусе, салат овощной десерт, выпечка, сок, чай/кофе, сыр/мед/мармелад) брала стакан молока, булочку из цернозернового хлеба, овощи и большой комок сыра филадельфия. Иногда она съедала все, но чаще задумывалась над тарелкой, и сидела, никуда не глядя, пока официант не уносил остатки ужина.
Мариан Родригес тоже не любила есть. Единственная черта, которая объединяла женщин. Мариан просыпалась после ночной смены в два часа дня, и шла в завтракать в макдональдс. В маке она брала свежую газету, большой кофе с молоком и рулет с салатом. Раз в два дня она брала мафин с малиной. Вечером, перед сменой, выпивала положеное бесплатное молоко с цернозерновой булочкой, и больше ни ела ничего. Такая диета сделала обеих женщин легкими, почти бесполыми, а морщины их -четкими, глубокими, как будто они родились с ними. Морщины Клер были вокруг глаз и вокруг рта, как будто она смеялась и посылала всю жизнь воздушные поцелуи. Морщины Марианн - суровые носогубные скалдки, межбровные трещины, как будто ненадчем здесь смеяться, некого целовать.
У мадам Клер был секрет, был он и у Марианн. Мадам Клер страшно, мучительно скучала по своему коту, Принцу. Принцу было четыре года, это был котяра в самом расцвете могучих сил: полосатый, с большой грудью, белыми усищами. По четвергам и вторникам мадам Клер давала ему сырое перепелиное яйцо к сухому корму. «Какой сегодня день недели, душечка?» - спрашивала она по утрам держурную сиделку, и во вторник и четверг огорчалась.
Секретом Марианн был тот же громадный кот. Она не знала его имени, и звала про себя его Кот, просто Кот. Кот жил в частном саду, через забор от дома, в котором Марианн снимала свою студию. Сад был огромный и запущенный. «Вольно ж тебе здесь птиц ловить», - думала Марианн, глядя на принца с сойкой, дроздом, а то и молодым кроликом в зубах. Кот косил зеленым глазом и прятался в чаще. Один раз Марианн увидела его на своем балконе. «Испугается и убежит», - подумала она, но кот дал себя погладить, мурлыкал и терся о ноги. «Да ты, однако, тощий!» - сказала Марианн, и, в следующий раз возращаясь с работы, в ночном супермаркете купила кошачью консерву. Консерва стояла на балконе нетронутая два дня, потом была съедена. Марианн стала оставлять консерву каждый вечер, и перестала ходить в мак. Вместо мака она варила кофе дома, делала себе бутер с сыром и огурцом, ждала кота, гладила его, смотрела как он ест и рассказывала, что было на работе.
«Вот люди!», - сказала один раз Анн-Софи, передавая Марианн смену. «М?» - привычно ответила Марианн. «Старушку знаешь новенькую, 212 комната, с подагрой которая? Сегодня у нее присуп был, судороги. Откачали, конечно, но. Знаешь, кого она звала? Другие пам, мам зовут, а эта звала кота своего». «Кота?» - не поверила Марианн. Анн-Софи подумала, что Марианн заинтересовалась этим исключительным случаем бесчеловечности, и рассказала: «Да, у нее был кот Принц. Говорят, полосатый такой с белой грудью, пушистый. Пропал при переезде, вот она его и звала. Принц! Принц!».
Смену Марианн сдавала в восемь утра, а зоомагазин открывался в девять. Марианн купила большой запас консерв, непромокаемую пеленку и кошачью клетку, не отличимую на вид от большой спортивной сумки. Кот вошел в клетку безропотно, «А мог бы и подрать», - подумала Марианн. «Только не мявкай» - мысленно велела она ему, ставя сумку в шкаф в перевыве между сменами. Клетка не влазила, сумку пришлось ставить на торец. «Только не мявкай». Дневная смена ушла, процедуры прошли, пациенты поужинали, разошлись по комнатам. В десять Марианн приглушила свет, спустилась в подвал за большой сумкой, поставила ее на каталку, каталку закрыла простыней. «Глупый детектив», - подумала она.
Выпущенный из клетки, кот выгибал спину и кружился по комнате. Клер смотрела на него, сжимала ручки и говорила: «Яички, Принц мой, кто же дает тебе теперь яички!». Марианна стояла в углу и гордилась котом так, как будто она его сама придумала. Вышла, прикрыла дверь, пошла работать. В шесть утра, когда она пришла с каталкой за котом, старушка сидела у окна, и Принц был у нее на коленях. Уже светало, свет был серым. Марианна подумала о том, что если ее уволят, то следующую работу она найдет не скоро и нелегко.
Она тронула Клер за плечо. «Мадам, - сказала Марианн, - не переживайте вы так. Мы вечером опять придем». Клер похлопала Марианн по руке, как бы утешая. «Какая старая», - подумала Марианн. Кот спокойно и с достоинством дал погрузить себя в сумку.
Утром Марианн шла домой и пела.
http://youtu.be/0feNVUwQA8U
Святочный рассказ
Мадам Мари-Клер Ст-Илер- Дюфрен поступила на проживание в дом престарелых «Все святые у ручья» в четверг, восемнадцатого декабря, год я не помню. Ее привела в комнату дочь, большая, красивая женщина.
Мариан Родригес де Ладесма была принята на работу в дом престарелых «Все святые у ручья» во вторник той же недели. Ан-Софи, начальник смены, показала ей ее шкаф, ее полку на общей рабочей кухне, выдала униформу и должностные инструкции.
Не то, чтоб мадам Мари-Клер была брошена детьми, которых у нее было пятеро. Она давно любила жить одна, в своем доме с садом. Она проводила вечера наблюдая, как с деревьев падают яблоки, которые никто не собирал - кому они нужны. Один раз она забыла выключить воду в ванной и пошла спать - утром пол был покрыт водой по щиколотку. Сын мадам Клер заплатил немалые деньги, чтоб перестелить паркет во всем доме. Второй раз у мадам Клер отключили телефон, потому что она за него не заплатила, а думала, что заплатила. Дочь, живущая на севере, звонила ей сначала раз в неделю, потом испулагалась и стала звонить каждый день, потом - три раза в день, а потом заставила брата приехать и посмотреть, что с матерью. С мадам Клер все было хорошо. Сын выбросил испорченные продукты из холодильника, звонил в банк, платил просроченные налоги, заказал «полный клининг дома, наиполнейший», «оценку ущерба» потом долго разговаривал с сестрами по телефону.
Не сказать, чтоб Мариан была неудачницей, и что уход за пожлыми людьми была вершиной ее карьеры, или там сокрушительным провалом. Мариан раз за разом искала себе работу, где бы ее соприкосновение с людьми было бы минимальным. Один раз ей повезло, казалось - она нашла работу в больничном архиве. Мариан принимала истории выписавшихся, заносила данные в компьютер, ставила бумажную историю на место, и так проходили дни за днями. Потом к Марианн подселили щебечащую девочку Элен из отдела контроля инфекций, потом архивистов объединили с библиотекой, и у Марианн появился начальник Гастон, который делал карьеру. Если бы карьерой Гастона была Вавилонская башня, их было бы уже построено шесть или семь, столько энергии было в Гастоне. Он делал отчеты и посылал их директору. Сколько было выписано из гнойной хирургии в разрезе пола, возраста и массы тела. Как ожирение влияет на пребывание в реанимации в разных возрастных группах. Сколько раз надо померять давление у родильниц для того, чтоб плод родился без асфиксии в разрезе регионов. Гастон гнал отчеты без остановки, а Марианн выдавала, выдавала, выдавала, выдавала ему информацию. Без энтузиазма. А потом перевелась в сиделки. «Вы готовы работать в ночные смены и в выходные?», - спросила ее Анн-Софи. Марианн не поверила счастью. Работать в выходные, когда никого нет! В ночные смены, когда все спят. «Мы отлично поладим, просто отлично,» - ответила Анн-Софи.
Мадам Клер не скучала по своему саду. При доме престарелых был парк, не такой большой, как ее бывший сад, но очень и очень приличный. В саду гуляли старички в пижамах, журчал фонтан. Утром мадам Клер съедала из всего завтрака (тарталетки с копченым лососем, пюре зеленого горошка, мусс/желе/пудинг, сок, чай, кофе) только пудинг, и только если он был тыквенный. На обед она не ходила в столовую, и не заказывала его в комнату, есть не хотелось. Вечером она из всего ужина (толченый картофель/рис, припущенный палтус/грудка куриная в сливочном соусе, салат овощной десерт, выпечка, сок, чай/кофе, сыр/мед/мармелад) брала стакан молока, булочку из цернозернового хлеба, овощи и большой комок сыра филадельфия. Иногда она съедала все, но чаще задумывалась над тарелкой, и сидела, никуда не глядя, пока официант не уносил остатки ужина.
Мариан Родригес тоже не любила есть. Единственная черта, которая объединяла женщин. Мариан просыпалась после ночной смены в два часа дня, и шла в завтракать в макдональдс. В маке она брала свежую газету, большой кофе с молоком и рулет с салатом. Раз в два дня она брала мафин с малиной. Вечером, перед сменой, выпивала положеное бесплатное молоко с цернозерновой булочкой, и больше ни ела ничего. Такая диета сделала обеих женщин легкими, почти бесполыми, а морщины их -четкими, глубокими, как будто они родились с ними. Морщины Клер были вокруг глаз и вокруг рта, как будто она смеялась и посылала всю жизнь воздушные поцелуи. Морщины Марианн - суровые носогубные скалдки, межбровные трещины, как будто ненадчем здесь смеяться, некого целовать.
У мадам Клер был секрет, был он и у Марианн. Мадам Клер страшно, мучительно скучала по своему коту, Принцу. Принцу было четыре года, это был котяра в самом расцвете могучих сил: полосатый, с большой грудью, белыми усищами. По четвергам и вторникам мадам Клер давала ему сырое перепелиное яйцо к сухому корму. «Какой сегодня день недели, душечка?» - спрашивала она по утрам держурную сиделку, и во вторник и четверг огорчалась.
Секретом Марианн был тот же громадный кот. Она не знала его имени, и звала про себя его Кот, просто Кот. Кот жил в частном саду, через забор от дома, в котором Марианн снимала свою студию. Сад был огромный и запущенный. «Вольно ж тебе здесь птиц ловить», - думала Марианн, глядя на принца с сойкой, дроздом, а то и молодым кроликом в зубах. Кот косил зеленым глазом и прятался в чаще. Один раз Марианн увидела его на своем балконе. «Испугается и убежит», - подумала она, но кот дал себя погладить, мурлыкал и терся о ноги. «Да ты, однако, тощий!» - сказала Марианн, и, в следующий раз возращаясь с работы, в ночном супермаркете купила кошачью консерву. Консерва стояла на балконе нетронутая два дня, потом была съедена. Марианн стала оставлять консерву каждый вечер, и перестала ходить в мак. Вместо мака она варила кофе дома, делала себе бутер с сыром и огурцом, ждала кота, гладила его, смотрела как он ест и рассказывала, что было на работе.
«Вот люди!», - сказала один раз Анн-Софи, передавая Марианн смену. «М?» - привычно ответила Марианн. «Старушку знаешь новенькую, 212 комната, с подагрой которая? Сегодня у нее присуп был, судороги. Откачали, конечно, но. Знаешь, кого она звала? Другие пам, мам зовут, а эта звала кота своего». «Кота?» - не поверила Марианн. Анн-Софи подумала, что Марианн заинтересовалась этим исключительным случаем бесчеловечности, и рассказала: «Да, у нее был кот Принц. Говорят, полосатый такой с белой грудью, пушистый. Пропал при переезде, вот она его и звала. Принц! Принц!».
Смену Марианн сдавала в восемь утра, а зоомагазин открывался в девять. Марианн купила большой запас консерв, непромокаемую пеленку и кошачью клетку, не отличимую на вид от большой спортивной сумки. Кот вошел в клетку безропотно, «А мог бы и подрать», - подумала Марианн. «Только не мявкай» - мысленно велела она ему, ставя сумку в шкаф в перевыве между сменами. Клетка не влазила, сумку пришлось ставить на торец. «Только не мявкай». Дневная смена ушла, процедуры прошли, пациенты поужинали, разошлись по комнатам. В десять Марианн приглушила свет, спустилась в подвал за большой сумкой, поставила ее на каталку, каталку закрыла простыней. «Глупый детектив», - подумала она.
Выпущенный из клетки, кот выгибал спину и кружился по комнате. Клер смотрела на него, сжимала ручки и говорила: «Яички, Принц мой, кто же дает тебе теперь яички!». Марианна стояла в углу и гордилась котом так, как будто она его сама придумала. Вышла, прикрыла дверь, пошла работать. В шесть утра, когда она пришла с каталкой за котом, старушка сидела у окна, и Принц был у нее на коленях. Уже светало, свет был серым. Марианна подумала о том, что если ее уволят, то следующую работу она найдет не скоро и нелегко.
Она тронула Клер за плечо. «Мадам, - сказала Марианн, - не переживайте вы так. Мы вечером опять придем». Клер похлопала Марианн по руке, как бы утешая. «Какая старая», - подумала Марианн. Кот спокойно и с достоинством дал погрузить себя в сумку.
Утром Марианн шла домой и пела.
http://youtu.be/0feNVUwQA8U