R. I.P.
(В память - небольшая зарисовка . Был как-то на концерте из произведений Шуберта, где исполнялись его две мессы и увертюра ми-минор. Дирижировал Геннадий Рождественский. Перед концертом он произнес вступительное слово):
"Много лет назад я играл в Ленинграде 4 первых симфонии Дворжака. Перед каждым концертом я говорил вступительное слово - рассказывал о жизни Дворжака и о его творчестве. После третьего концерта мне принесли письмо. Его прямо за кулисы принесли. Письмо было подписано академиком Гольшманом. Не знаю, что он за академик, но подпись была "академик Гольшман". В письме он высказал мне претензию: "Я посетил сегодня третий концерт и в третий раз услышал биографию Дворжака! Уважаемый Геннадий Николаевич, я эту биографию выучил с первого раза! Зачем Вы повторяете ее перед каждым концертом? Учтите, если Вы и перед четвертым концертом будете рассказывать биографию, то я на концерт не приду!"
Я испугался, и о биографии Дворжака в четвертый раз не могло быть, конечно, речи, вместо этого я десять минут рассказывал о строении фуги в финале 4-й симфонии. После концерта мне опять принесли записку. Она была подписана пенсионером союзного значения Василием Павловичем Зубковым. Василий Павлович писал: Уважаемый Геннадий Николаевич, я очень люблю "Славянские танцы" Дворжака. Я пришел на концерт и хотел узнать что-нибудь о жизни Дворжака, и что он еще написал, кроме "Славянских танцев", но Вы перед концертом все время говорили о какой-то фуге. Кстати, а что это такое?"
"Это я к тому", - сказал Рождественский, - "что никогда не знаешь, кому угодишь. Мне тогда сразу вспомнилась азербайджанская сказка про старика, мальчика и осла (старый осел молодого везет)."
И он продолжил:
"А теперь о нашей программе. Задумывалось, что сегодняшний концерт будет таким же длинным, как и предыдущий. Но выяснилось, что это не так. К сожалению, увертюра Шуберта ми-минор оказалась короче увертюры ре-мажор, которая исполнялась в прошлом концерте, на 17 секунд. Поэтому весь концерт получается короче. Но, занимаясь работой в архивах в Германии и Австрии, я нашел 2-й "Бенедиктус" к мессе №3, которая будет звучать сегодня. 1-й "Бенедиктус" написан для сопрано соло с оркестром, а второй - для хора с оркестром, надо бы, конечно, исполнять только один из них, но мы сегодня будем играть оба - из-за исключительной красоты 2-го "Бенедиктуса. А этот второй Бенедиктус длится четыре минуты, таким образом, недостаток увертюры полностью компенсируется! Ну а теперь давайте послушаем увертюру".
"Много лет назад я играл в Ленинграде 4 первых симфонии Дворжака. Перед каждым концертом я говорил вступительное слово - рассказывал о жизни Дворжака и о его творчестве. После третьего концерта мне принесли письмо. Его прямо за кулисы принесли. Письмо было подписано академиком Гольшманом. Не знаю, что он за академик, но подпись была "академик Гольшман". В письме он высказал мне претензию: "Я посетил сегодня третий концерт и в третий раз услышал биографию Дворжака! Уважаемый Геннадий Николаевич, я эту биографию выучил с первого раза! Зачем Вы повторяете ее перед каждым концертом? Учтите, если Вы и перед четвертым концертом будете рассказывать биографию, то я на концерт не приду!"
Я испугался, и о биографии Дворжака в четвертый раз не могло быть, конечно, речи, вместо этого я десять минут рассказывал о строении фуги в финале 4-й симфонии. После концерта мне опять принесли записку. Она была подписана пенсионером союзного значения Василием Павловичем Зубковым. Василий Павлович писал: Уважаемый Геннадий Николаевич, я очень люблю "Славянские танцы" Дворжака. Я пришел на концерт и хотел узнать что-нибудь о жизни Дворжака, и что он еще написал, кроме "Славянских танцев", но Вы перед концертом все время говорили о какой-то фуге. Кстати, а что это такое?"
"Это я к тому", - сказал Рождественский, - "что никогда не знаешь, кому угодишь. Мне тогда сразу вспомнилась азербайджанская сказка про старика, мальчика и осла (старый осел молодого везет)."
И он продолжил:
"А теперь о нашей программе. Задумывалось, что сегодняшний концерт будет таким же длинным, как и предыдущий. Но выяснилось, что это не так. К сожалению, увертюра Шуберта ми-минор оказалась короче увертюры ре-мажор, которая исполнялась в прошлом концерте, на 17 секунд. Поэтому весь концерт получается короче. Но, занимаясь работой в архивах в Германии и Австрии, я нашел 2-й "Бенедиктус" к мессе №3, которая будет звучать сегодня. 1-й "Бенедиктус" написан для сопрано соло с оркестром, а второй - для хора с оркестром, надо бы, конечно, исполнять только один из них, но мы сегодня будем играть оба - из-за исключительной красоты 2-го "Бенедиктуса. А этот второй Бенедиктус длится четыре минуты, таким образом, недостаток увертюры полностью компенсируется! Ну а теперь давайте послушаем увертюру".