Сказка на ночь про страшное колдунство
Когда арктогея вслед за суркисом выгнали из-за каменной стены, настало серое безвременье. Некому стало гадать по внутренностям двоеглавого орла, а мавзолейный терафим, сколько ни подкладывали ему в пасть золотую священную табличку с апрельскими тезисами, мямлил мёртвым языком одно: "Как нам rеоrганизовать Rабкrин".
Идолы падали, и в приграничье не было ни мира, ни войны.
Тогда кто-то из прислуги вспомнил путаные арктогейские россказни про потлач, символический обмен. За каменной стеной решили обмануть древних богов кострами изобилия. Жирным пеплом всесожжений надлежало натереть каменные губы сакральных изваяний по всей империи.
Тогда бы вспыхнуло былое: князей торжественный приход, и пляски в зарослях алоэ, и дни веселые охот.
Но что-то пошло не так: то ли звёзды встали в неблагоприятных сочетаниях, то ли руки жрецов были нечисты, то ли народишко сглазил скорбными голодными гляделками весь этот ритуальный пир. Идолы падали, и в приграничье по-прежнему не было ни мира, ни войны. И новый урожай тоже оказался так себе. И всё такое прочее.
Идолы падали, и в приграничье не было ни мира, ни войны.
Тогда кто-то из прислуги вспомнил путаные арктогейские россказни про потлач, символический обмен. За каменной стеной решили обмануть древних богов кострами изобилия. Жирным пеплом всесожжений надлежало натереть каменные губы сакральных изваяний по всей империи.
Тогда бы вспыхнуло былое: князей торжественный приход, и пляски в зарослях алоэ, и дни веселые охот.
Но что-то пошло не так: то ли звёзды встали в неблагоприятных сочетаниях, то ли руки жрецов были нечисты, то ли народишко сглазил скорбными голодными гляделками весь этот ритуальный пир. Идолы падали, и в приграничье по-прежнему не было ни мира, ни войны. И новый урожай тоже оказался так себе. И всё такое прочее.