Любовь к трём апельсинам
Прочитала давеча занятную вещицу неизвестного никому, кроме нашего брата филолога, автора 30-х годов. Николай Никандров, "Рынок любви" (1924 г.) - маленькая повесть про романчик бухгалтера с "бывшей", подобранной им на Тверском бульваре (в Литинституте, поди). Подругу свою "экономист" бросил ради понаехавшей в Нерезиновую хохлушки-девки, а та его, как водится у блудливых дщерей "Нэньки", продинамила и драгоценные апельсины съела вдвоём с хохлом, без облапошенного нэпмана.
" - Ничего, ничего, Алеша, или как вас там, Андрюша, что ли! Ничего, приходите, когда хотите, я буду ждать! Только еще раз предупреждаю: ничего из еды не приносите! У меня все уже есть: и вино, и закуски, и апельсины!
- Ого, и апельсины! Это добре! Таки по-буржуазному вы тут в Москве живете! Хе-хе…"
Любопытна цена апельсинов сто лет назад - дороже икры (чёрной, разумеется, не красной).
"Взгляд его случайно упал при этом на подоконник, на кучу принесенных им продуктов, на вино и, главное, на апельсины, стоившие ему дьявольских денег.
Апельсинов бухгалтер сам не пробовал шесть лет!"
Мотив драгоценного заморского цитруса вводится в начале повести, когда герой любуется на москвичек:
"...всегда и всюду всех встречавшихся ему примечательных женщин он неизбежно сравнивал со своей Валей. У одной фигура была несравненно соблазнительней, чем у Вали; другая переворачивала в нем душу красотой своего лица, за которым, казалось, таился неиссякаемый кладезь самых чудеснейших, самых важнейших возможностей; третья действовала на обоняние, обдавала его благоуханием такой юной девственной свежести, что верилось: начни с такой жить - и сам станешь таким же юным, поступишь на первый курс университета и будешь вместе с ней гоняться по улицам с книжками… Эта берет красками, у ней волосы интересные, светлые, как солома; одни эти волосы в домашнем обиходе могут дать приятное отдохновение для глаза после дневных конторских трудов.
А у этой волосы еще интереснее, оранжевые, как кожура апельсина…"
Вот така померанчева революция, панимашь!
" - Ничего, ничего, Алеша, или как вас там, Андрюша, что ли! Ничего, приходите, когда хотите, я буду ждать! Только еще раз предупреждаю: ничего из еды не приносите! У меня все уже есть: и вино, и закуски, и апельсины!
- Ого, и апельсины! Это добре! Таки по-буржуазному вы тут в Москве живете! Хе-хе…"
Любопытна цена апельсинов сто лет назад - дороже икры (чёрной, разумеется, не красной).
"Взгляд его случайно упал при этом на подоконник, на кучу принесенных им продуктов, на вино и, главное, на апельсины, стоившие ему дьявольских денег.
Апельсинов бухгалтер сам не пробовал шесть лет!"
Мотив драгоценного заморского цитруса вводится в начале повести, когда герой любуется на москвичек:
"...всегда и всюду всех встречавшихся ему примечательных женщин он неизбежно сравнивал со своей Валей. У одной фигура была несравненно соблазнительней, чем у Вали; другая переворачивала в нем душу красотой своего лица, за которым, казалось, таился неиссякаемый кладезь самых чудеснейших, самых важнейших возможностей; третья действовала на обоняние, обдавала его благоуханием такой юной девственной свежести, что верилось: начни с такой жить - и сам станешь таким же юным, поступишь на первый курс университета и будешь вместе с ней гоняться по улицам с книжками… Эта берет красками, у ней волосы интересные, светлые, как солома; одни эти волосы в домашнем обиходе могут дать приятное отдохновение для глаза после дневных конторских трудов.
А у этой волосы еще интереснее, оранжевые, как кожура апельсина…"
Вот така померанчева революция, панимашь!