Отзыв Александра Кузьменкова на "Сады и винограды"
Прислано в личном письме с припиской, что можно обнародовать. (И даже перепостить.)
..."Перво-наперво скажу о вашем языке - сейчас поймете, отчего начинаю именно с него.
Речь, простите за трюизм, есть лишь вторая сигнальная система. И если автор исторической прозы в состоянии адекватно воссоздать речь времянъ очаковскихъ - уж будьте благонадежны, с первой сигнальной системой у него все в порядке: она работает в режиме описанной эпохи, настроена в унисон ей. Система Станиславского универсальна: переживание и перевоплощение не только на сцене важны.
«Винограды» - более чем добротная стилизация; и не стилизация даже - вживание в осьмнадцатое столетие, переживание и перевоплощение. «А высоты Парнасски ведению Берг-коллегии не подлежали по причине своей мнимости», - сказано сие преизрядно; я, вот вам святой истинный, поставил бы эту фразу себе в заслугу, - а у вас такая не одна. Есть и немногочисленные оплошности, к примеру, «вовсе оборзев». «Борзый» в значении «наглый» - это уже ХХ век; а Егору Столетову ведомо было одно значение - «быстрый». Да кто из нас Богу не грешен… Потому предпочитаю судить о способностях прозаика по взлетам, а не по провалам.
Избыточность языка, отмеченная Анкудиновым, - да, присутствует. Однако греха тут не вижу, как раз наоборот: русское барокко Феофаном Прокоповичем не кончилось, отзвуки затейливого и красноглаголивого маньеризма слышны были вплоть до Тредиаковского. Поэтому подчеркнутая орнаментальность - прямое следствие авторской задачи и авторского вживания в эпоху, в ее эстетику. Анкудинов (простите, отвлекусь) - другого цеха сотрудник, работает с другими пластами языка. По-видимому, он не знает, как порабощает человека созвучная ему языковая стихия. Да мне-то приходилось попадать под этот каток.
В завершение темы: ближайший аналог «Виноградам» - тыняновская «Восковая персона», которую полагаю вершиной русской исторической прозы. У вас и темпоритм, и членение на фразы, и сама конструкция фразы - по лекалам Ю.Т., заимствованным у XVIII века. Чисто механически такие вещи не воспроизвести, сужу опять-таки по собственному опыту.
Говоря о дальнейшем, вновь придется помянуть майкопского вашего супостата, который и прав, и неправ одновременно. В чем он прав? - в том, что фабула, сиречь злосчастное житие пииты Столетова, не стала сюжетом. Герои выглядят плоскими, как в театре теней, характеры лишь намечены, конфликта нет, идея скорее предполагается, чем высказана. Ну да, «пустая коробочка "википедии", оклеенная "аутентичными" бриллиантами, яхонтами и перламутрами словечек». В чем неправ? - в том, что коробочка пуста лишь на первый взгляд. Все перечисленное - верхний слой повествования. В коробочке обнаруживается трагический разлад галантного века, экспортированного государем Петром Алексеевичем, с мохнатой, клыкастой и когтистой Московией, закосневшей в татарщине (цитировать слова Федотова о переезде ханской ставки, думаю, не надо - и без меня помните). Единство и борьба противоположностей, если угодно. Вполне барóчная антитеза, если на то пошло, поскольку барокко живо было оппозициями: жизнь - смерть, грех - добродетель и проч. Удачнее всего это иллюстрирует фигура Татищева. Столетов показался мне прописанным не столь объемно - жаль, было где развернуться.
Два слова о том, что показалось сомнительным. Не стал бы включать в текст песню, приписанную Монсу (в вашем случае Столетову) - «Пей, пей чару…»: думаю, четырехстопный хорей с дактилическими рифмами не по силам виршеписцу петровской эпохи, школа не та. Также сочинил бы для Столетова на ассамблее другую маску вместо Пьеро, «плаксы-пиита». Насколько знаю, такую трактовку образа придумал Дебюро в начале XIX века, а популярна она стала и того позже. Видимо, ваша любовь к декадансу тут взяла верх над историей - но опять-таки, кто Богу не грешен?..
Что занесем в графу «итого»? Как правоверный опоязовец не обойдусь без Шкловского. Что есть искусство? - мышление образами. Что есть образ? - способ увеличить ощущение вещи, то есть произвести максимальное впечатление. Впечатление текст производит - и не самое худшее. Чего же боле, Юлия Владимировна?
Вот, кажется, и все. Ан нет, тут вирши полагаются. Ведь должен и я показать, что не лаптем щи хлебаю. Благоволите принять:
Днесь тебя славлю, Каллиопина жрица,
Зане вельми утешна мне твоя цевница.
Да пребудут камены ко тебе услужны,
Милостив Аполлин, и словеса жемчужны.
Не старайся, право, светския ради чести,
Коли сподобилась на Парнасе сести;
Мимотекуща бо есть мирская радость,
Когда вкусиши Гиппокрены сладость.
В чем и подписуюсь". [ААК]
ЗЫ. Рецензий и отзывов на повесть немало, достаточно пройтись в ЖЖ по метке "Егор Столетов". А я напоминаю в очередной раз, что книги можно купить у автора, написав в личные сообщения; единой токмо влагой Гиппокрены сыта не будешь.