Андрюша
Читала-читала сегодня про юродство, и вспомнила о тайном одном юродивом, которого довелось видеть... Про него почти и не знал, думаю, никто.
Хотя вспоминать-то особо и нечего...
Про дивеевских блаженных знают все. В наши дни там уже их нет, это тоже знают все. Однако, мы ходили по монастырю благоговейно: ведь в таких местах всё многослойно и таинственно. А уж выйдя за ограду - расслаблялись, болтали, спорили, шутили.
В Дивеево магазинчиков много вдоль главной улицы. "Фламинго" - розовая дверь, мой любимый, - там вкусный арзамасский зефир продаётся... Напротив, через дорогу, - аптека: в старинном монастырском еще доме, который принадлежал священнику-новомученику Михаилу Гусеву. Мы в этой аптеке всё для монахинь всегда покупали по их просьбе: бинты, йод, перчатки хозяйственные, таблетки всякие... Выходим один раз оттуда с покупками, а на ступеньках худой мужичок сидит в сером костюмчике. И что-то он нашему батюшке бу-бу-бу. Наш сразу к нему - и в карманах роется... Ну я поняла: деньги даёт.
Идём мы дальше к дому, где остановились, а я ворчу и возмущаюсь: зачем попрошайкам деньги раздавать, которые у нас для сестёр монастыря собраны? Батюшка говорит: ну у него нога болит, я ему и дал... Я не унимаюсь: да знаю я этих с ногами! У нас и в Москве таких "болящих" полно, и тут на каждом углу клянчат... Бубню я это злобно, и чувствую при этом, что как-то мне нехорошо стало внутри. Вот не по себе - и всё тут.
Ладно, оно потом как-то забылось... А под конец поездки нас на источнике искусали какие-то мошки. У всех почесалось и прошло, а у меня на ноге вздулись такие страшные пузыри, что я ходить не могла несколько дней - уже в Москве - и потом бинтовала ногу почти до следующей поездки в Дивеево (мы тогда часто ездили, особенно летом).
А в следующую поездку мы сразу же на ступеньках магазина встретили этого Андрюшу, в том же сером костюмчике. Увидев меня, он моментально и отчетливо сказал: "Как мне её жалко, как жалко!.." И чуть не плачет. Меня пронзило уверение, очень страшно стало. Трудно описать... нога-то, угу... и над его-то ногой я тогда посмеялась.
Потом я ему пыталась денежку совать. Спрашивала: Андрюш, что тебе купить? А ему ничего и не надо вроде.
Наш батюшка сказал, что еще в первый раз почувствовал: это местный юродивый. А я подумала: и не удивительно, что он себе в монастыре места не нашел... Там тогда такой грандиозный "евроремонт" совершался...
В какой-то наш приезд я подошла к Андрюше, разговариваю, - а он тихо чаще всего говорил, надо было наклоняться к нему... И я прошу: помолись за нашего батюшку, отца Z. Тут Андрюша мгновенно выпалил: "Иоанн Златоуст!"
Когда я рассказала об этом, батюшка аж покраснел: "И как узнал, что я болтать люблю...":)))
Потом мы Андрюшу более не видели. Не знаю, жив ли он.
Я бы сама, наверно, только усмехнулась, если бы мне такое рассказали, и назвала бы экзальтированностью и выдумкой, и сомневалась бы насчет юродства. Но участвуя, видя и слыша, ощущаешь ситуацию по-другому. Как-то "кожей", вне слов и помимо логики.
А бывают в наши дни и более яркие (явные) случаи. Наша прихожанка Е., (искусствовед, умнейший человек) знакома была с одним блаженным.:) И вот поехала она как-то к нему. А раздумывала Е. в то время об уходе в монастырь, но никому не говорила.
Когда она подходила к его дому, блаженный высунулся в окно и возвестил на всю улицу: "Что, приехала? Монашка-какашка."
Хотя вспоминать-то особо и нечего...
Про дивеевских блаженных знают все. В наши дни там уже их нет, это тоже знают все. Однако, мы ходили по монастырю благоговейно: ведь в таких местах всё многослойно и таинственно. А уж выйдя за ограду - расслаблялись, болтали, спорили, шутили.
В Дивеево магазинчиков много вдоль главной улицы. "Фламинго" - розовая дверь, мой любимый, - там вкусный арзамасский зефир продаётся... Напротив, через дорогу, - аптека: в старинном монастырском еще доме, который принадлежал священнику-новомученику Михаилу Гусеву. Мы в этой аптеке всё для монахинь всегда покупали по их просьбе: бинты, йод, перчатки хозяйственные, таблетки всякие... Выходим один раз оттуда с покупками, а на ступеньках худой мужичок сидит в сером костюмчике. И что-то он нашему батюшке бу-бу-бу. Наш сразу к нему - и в карманах роется... Ну я поняла: деньги даёт.
Идём мы дальше к дому, где остановились, а я ворчу и возмущаюсь: зачем попрошайкам деньги раздавать, которые у нас для сестёр монастыря собраны? Батюшка говорит: ну у него нога болит, я ему и дал... Я не унимаюсь: да знаю я этих с ногами! У нас и в Москве таких "болящих" полно, и тут на каждом углу клянчат... Бубню я это злобно, и чувствую при этом, что как-то мне нехорошо стало внутри. Вот не по себе - и всё тут.
Ладно, оно потом как-то забылось... А под конец поездки нас на источнике искусали какие-то мошки. У всех почесалось и прошло, а у меня на ноге вздулись такие страшные пузыри, что я ходить не могла несколько дней - уже в Москве - и потом бинтовала ногу почти до следующей поездки в Дивеево (мы тогда часто ездили, особенно летом).
А в следующую поездку мы сразу же на ступеньках магазина встретили этого Андрюшу, в том же сером костюмчике. Увидев меня, он моментально и отчетливо сказал: "Как мне её жалко, как жалко!.." И чуть не плачет. Меня пронзило уверение, очень страшно стало. Трудно описать... нога-то, угу... и над его-то ногой я тогда посмеялась.
Потом я ему пыталась денежку совать. Спрашивала: Андрюш, что тебе купить? А ему ничего и не надо вроде.
Наш батюшка сказал, что еще в первый раз почувствовал: это местный юродивый. А я подумала: и не удивительно, что он себе в монастыре места не нашел... Там тогда такой грандиозный "евроремонт" совершался...
В какой-то наш приезд я подошла к Андрюше, разговариваю, - а он тихо чаще всего говорил, надо было наклоняться к нему... И я прошу: помолись за нашего батюшку, отца Z. Тут Андрюша мгновенно выпалил: "Иоанн Златоуст!"
Когда я рассказала об этом, батюшка аж покраснел: "И как узнал, что я болтать люблю...":)))
Потом мы Андрюшу более не видели. Не знаю, жив ли он.
Я бы сама, наверно, только усмехнулась, если бы мне такое рассказали, и назвала бы экзальтированностью и выдумкой, и сомневалась бы насчет юродства. Но участвуя, видя и слыша, ощущаешь ситуацию по-другому. Как-то "кожей", вне слов и помимо логики.
А бывают в наши дни и более яркие (явные) случаи. Наша прихожанка Е., (искусствовед, умнейший человек) знакома была с одним блаженным.:) И вот поехала она как-то к нему. А раздумывала Е. в то время об уходе в монастырь, но никому не говорила.
Когда она подходила к его дому, блаженный высунулся в окно и возвестил на всю улицу: "Что, приехала? Монашка-какашка."