Кто уничтожил славянское язычество?
Любопытный момент. Многие экзальтированные ненавистники христианства из числа волхвов с комсомольским прошлым и их паствы обожают рассказывать, как Русь не желала креститься и как князь Владимир и злые попы всячески ее истязали и несли новую веру огнем, мечом и страхом. До недавнего времени я полагал, что к реальности все эти истории отношение имеют чуть менее, чем никакое: в конце концов, несмотря на частные случаи наподобие Новгородского, в целом крещение Руси проходило относительно мирно и относительно спокойно. А исчезновение язычества происходило скорее постепенно - без поддержки государства оно просто потихоньку угасло, смешавшись с христианской религией и породив феномен народного Православия. Которое, в общем, может, и народное, но к реальному Православию имеет отношение ну очень касательное. Однако же, как бы не так.
Оказывается, древнерусское язычество как огромный культурно-религиозный пласт действительно было уничтожено огнем и мечом. Люто, жестоко и кроваво. Причем теми, кто никакого интереса к тому язычеству не имел и уничтожать его не собирался. Но - обо всем по порядку.
В первую очередь необходимо уточнить одну важнейшую деталь. Для славянского язычества характерен изустный способ передачи. Какой-нибудь книги, где было бы рассказано, кто такой Перун, кого в его честь надо резать и как это делать, не существует и никогда не существовало. Языческая мифология, предания, религиозные обряды, основы веры, мистические представления, космология и прочая прочая прочая передавались устно. От отца к сыну. От наставника ученику. Это, к слову, характерно для языческой культуры не только славян, а всей индоевропейской общности. Примерно ту же самую картину мы наблюдаем и в Скандинавии, и в Индии. И там, и там, все эти легенды, эпосы и прочие саги и веды просуществовали в устном виде столетия (а в случае Индии - как бы не тысячелетия). Комбинация бесконечного повторения и освященности каждого звука священных гимнов служили великолепнейшим консерватором этих легенд и преданий. Да и у древних шумеров и прочих аккадцев очень не сразу возникла идея о том, что письменность можно приспособить под религиозные нужды. Ее применяли для куда более приземленных целей.
Конечно, у современного человека в голове это укладывается с трудом. В современной культуре пока что-то не записано (а лучше еще и нотариально заверено) - оно остается зыбью, которая сегодня есть, а завтра нет. Но если вам с рождения по каждому строго определенному случаю будут петь строго определенный набор песен, заодно объясняя, что попытка внести намеренные или нечаянные изменения приведет к тому, что боги расстроются, крокодил перестанет ловиться, а кокос расти... Оно врежется в вашу память так, что никакими репрессалиями не вытравить. И, хотя от славянских преданий остались рожки да ножки, сама логика развития человечества вообще и культур индоевропейской общности говорит, что у славян было примерно то же самое.
Христианство приносит на Русь очень неочевидную для нее идею того, что главное и высшее Слово может быть не запомнено в песенной форме, а записано. И, конечно, для последователей языческой веры сама идея записывать священные предания на новомодный (и явно ей враждебный) лад на те или иные формы физического носителя... мягко говоря, неочевидна.
Это не означает, конечно, что каждый язычник был обладателем некоего "универсального языческого знания". Во-первых, единого славянского язычества попросту не существовало. Во-вторых, сохранением сакрального знания в максимально полном объеме занималось все-таки жречество. Однако, просто взять и самому по себе раствориться в потоке времени - звучит слишком просто для способа передачи, который блестяще донес до нас в неизменном виде ту же самую Ригведу.
Так что же, злые христиане вырезали под ноль?
На самом деле христиане против язычества оказались... абсолютно бессильны. Сохранились "поучения проотив язычества", где еще в XII веке монахи клеймят паству, включая самую верхушку знати, что ни от какого язычества она не отреклась и на километр. Причем порицания заслуживает даже не почитание языческих обрядов как таковое. Какое там! "Да вы совсем уже сдурели!" - негодуют христиане, когда князья начинают почитать языческих богов прямо у себя во дворе. С Христом все понятно, службу отстояли, попы кадилами помахали. Но предков почтить надо, рожаницам угодить надо, завтра на войну - и не говорите, что кому-то хватит мозгов на нее отправиться, не уладив вопрос с соответствующими "службами". На самом деле, в этом содержится великая и неявная сила язычества. Его нетрудно подвинуть с самого верхнего места, но вот на уровне ниже оно безраздельно использует склонность человека к магическому мышлению. Есть перечень вещей, которые нужно сделать, чтобы крокодил ловился, а кокос растился. Человек ничуть не хуже прочих зверей поддается дрессуре, а язычество построенно именно на бесконечном самовоспроизводящемся повторении своих обрядов.
Оно немного сдвинулось, но не более того. И на Руси просто не было силы, которая бы была действительно способна огнем мечом и страхом пройтись по вере пращуров. Если какой-то умник решит, что князь ему не голова - ему эту слишком умную голову снимут очень быстро. Но целенаправленная политика по искоренению религиозной доктрины... В те времена никому за исключением очень узкого перечня представителей духовенства такое бы просто не пришло в голову.
Поэтому любые силовые акции, наподобие Новгородской, остаются разовыми случаями подавления не столько язычества как такового, сколько демонстрации неповиновения княжеской власти.
Но все меняется, когда приходят они.
В истории Руси есть очень жесткий и резко очерченный период, когда огромный ворох археологических находок всяких языческих оберегов и прочего исчезает, как бритвой срезанный. И это не 988 год, и не Крещение и прочая активность князя Владимира и даже не его сына Ярослава Мудрого (каковых мы, к слову, знаем под языческими именами, что тоже намекает).
Языческая культура в своем изначальном языческом проявлении исчезает, словно туман под солнцем, в XIII веке. Когда на Русь приходят монголы. Батый, конечно, в последнюю голову думал о том, чтобы извести под корень какое-то там язычество. Просто катящаяся монгольская орда в первую очередь бьет по главным культурным центрам Руси. По городам. И, конечно, по их окрестностям. Любое языческое капище - это всегда по совместительству место хранения всяких ценных предметов. А потому представляет большой интерес для прибывших на своих мохнатых мопедах монгольских туристов, очень жадных до достопримечательностей. И ладно бы материальные ценности - как помним, прямой значимости для сохранения языческих верований они не имеют. Проблема в том, что в процессе перераспределения благ монголы с большим удовольствием отрезали головы местным обитателям - просто потому что почему бы и нет. Все-таки, жестокость вторжения была запредельной и после захвата городов на их месте оставались заваленные костяками пепелища.
И вот в этот-то момент славянское язычество как система знаний и гибнет. Для спасения христианства достаточно, условно говоря, чтобы один член христианской общины сбежал от убийц с одним-единственным Евангелием. Кроме того, речь идет о централизованной организации, да еще и опирающейся на поддержку из той же Византии. Зарезанный же волхв уносит все свои познания с собой. Если он такой один - это будет беда лишь для конкретного зарезанного волхва. Но в условиях монгольского побоища таких вот убитых волхвов было столько, что в определенный момент масса пролитой крови стала критической. А количество познаний в неотрезанных головах перешло в качество и стало фатальным. Особенно с учетом того, что эти самые неотрезанные головы были разбросаны по удаленным уголкам Руси (в неудаленных с неотрезанными головами дела обстояли не лучшим образом) - фатальными.
Разумеется, язычество пережило и Батыево нашествие. Но оно его пережило именно в низовом своем формате, на уровне умения крестьянина договориться с лешими и прочими кикиморами. Знаниям же, выходящим за рамки потребности примитивного взаимодействия с окружающим миром, было попросту неоткуда возродиться. В результате их место занимает Православие. Впрочем, смешиваясь с языческими представлениями о мире основной массы населения, итогом такого замещения станет то самое народное Православие, представляющее из себя скорее набор языческих верований с христианскими именами.
Конечно, знание о том, зачем стучать по дереву, плевать через левое плечо, не переходить дорогу бабам, у которых из пустых ведер выглядывают черные кошки, пережило не то что Батыя, а даже советскую власть. И дошедшие до нас сказки, былины и прочие памятники дохристианской культуры пронизаны языческими мотивами. Увы, лишь их отголосками. Славянская Ригведа до нас не дошла. А ведь, наверное, могла.
Оказывается, древнерусское язычество как огромный культурно-религиозный пласт действительно было уничтожено огнем и мечом. Люто, жестоко и кроваво. Причем теми, кто никакого интереса к тому язычеству не имел и уничтожать его не собирался. Но - обо всем по порядку.
В первую очередь необходимо уточнить одну важнейшую деталь. Для славянского язычества характерен изустный способ передачи. Какой-нибудь книги, где было бы рассказано, кто такой Перун, кого в его честь надо резать и как это делать, не существует и никогда не существовало. Языческая мифология, предания, религиозные обряды, основы веры, мистические представления, космология и прочая прочая прочая передавались устно. От отца к сыну. От наставника ученику. Это, к слову, характерно для языческой культуры не только славян, а всей индоевропейской общности. Примерно ту же самую картину мы наблюдаем и в Скандинавии, и в Индии. И там, и там, все эти легенды, эпосы и прочие саги и веды просуществовали в устном виде столетия (а в случае Индии - как бы не тысячелетия). Комбинация бесконечного повторения и освященности каждого звука священных гимнов служили великолепнейшим консерватором этих легенд и преданий. Да и у древних шумеров и прочих аккадцев очень не сразу возникла идея о том, что письменность можно приспособить под религиозные нужды. Ее применяли для куда более приземленных целей.
Конечно, у современного человека в голове это укладывается с трудом. В современной культуре пока что-то не записано (а лучше еще и нотариально заверено) - оно остается зыбью, которая сегодня есть, а завтра нет. Но если вам с рождения по каждому строго определенному случаю будут петь строго определенный набор песен, заодно объясняя, что попытка внести намеренные или нечаянные изменения приведет к тому, что боги расстроются, крокодил перестанет ловиться, а кокос расти... Оно врежется в вашу память так, что никакими репрессалиями не вытравить. И, хотя от славянских преданий остались рожки да ножки, сама логика развития человечества вообще и культур индоевропейской общности говорит, что у славян было примерно то же самое.
Христианство приносит на Русь очень неочевидную для нее идею того, что главное и высшее Слово может быть не запомнено в песенной форме, а записано. И, конечно, для последователей языческой веры сама идея записывать священные предания на новомодный (и явно ей враждебный) лад на те или иные формы физического носителя... мягко говоря, неочевидна.
Это не означает, конечно, что каждый язычник был обладателем некоего "универсального языческого знания". Во-первых, единого славянского язычества попросту не существовало. Во-вторых, сохранением сакрального знания в максимально полном объеме занималось все-таки жречество. Однако, просто взять и самому по себе раствориться в потоке времени - звучит слишком просто для способа передачи, который блестяще донес до нас в неизменном виде ту же самую Ригведу.
Так что же, злые христиане вырезали под ноль?
На самом деле христиане против язычества оказались... абсолютно бессильны. Сохранились "поучения проотив язычества", где еще в XII веке монахи клеймят паству, включая самую верхушку знати, что ни от какого язычества она не отреклась и на километр. Причем порицания заслуживает даже не почитание языческих обрядов как таковое. Какое там! "Да вы совсем уже сдурели!" - негодуют христиане, когда князья начинают почитать языческих богов прямо у себя во дворе. С Христом все понятно, службу отстояли, попы кадилами помахали. Но предков почтить надо, рожаницам угодить надо, завтра на войну - и не говорите, что кому-то хватит мозгов на нее отправиться, не уладив вопрос с соответствующими "службами". На самом деле, в этом содержится великая и неявная сила язычества. Его нетрудно подвинуть с самого верхнего места, но вот на уровне ниже оно безраздельно использует склонность человека к магическому мышлению. Есть перечень вещей, которые нужно сделать, чтобы крокодил ловился, а кокос растился. Человек ничуть не хуже прочих зверей поддается дрессуре, а язычество построенно именно на бесконечном самовоспроизводящемся повторении своих обрядов.
Оно немного сдвинулось, но не более того. И на Руси просто не было силы, которая бы была действительно способна огнем мечом и страхом пройтись по вере пращуров. Если какой-то умник решит, что князь ему не голова - ему эту слишком умную голову снимут очень быстро. Но целенаправленная политика по искоренению религиозной доктрины... В те времена никому за исключением очень узкого перечня представителей духовенства такое бы просто не пришло в голову.
Поэтому любые силовые акции, наподобие Новгородской, остаются разовыми случаями подавления не столько язычества как такового, сколько демонстрации неповиновения княжеской власти.
Но все меняется, когда приходят они.
В истории Руси есть очень жесткий и резко очерченный период, когда огромный ворох археологических находок всяких языческих оберегов и прочего исчезает, как бритвой срезанный. И это не 988 год, и не Крещение и прочая активность князя Владимира и даже не его сына Ярослава Мудрого (каковых мы, к слову, знаем под языческими именами, что тоже намекает).
Языческая культура в своем изначальном языческом проявлении исчезает, словно туман под солнцем, в XIII веке. Когда на Русь приходят монголы. Батый, конечно, в последнюю голову думал о том, чтобы извести под корень какое-то там язычество. Просто катящаяся монгольская орда в первую очередь бьет по главным культурным центрам Руси. По городам. И, конечно, по их окрестностям. Любое языческое капище - это всегда по совместительству место хранения всяких ценных предметов. А потому представляет большой интерес для прибывших на своих мохнатых мопедах монгольских туристов, очень жадных до достопримечательностей. И ладно бы материальные ценности - как помним, прямой значимости для сохранения языческих верований они не имеют. Проблема в том, что в процессе перераспределения благ монголы с большим удовольствием отрезали головы местным обитателям - просто потому что почему бы и нет. Все-таки, жестокость вторжения была запредельной и после захвата городов на их месте оставались заваленные костяками пепелища.
И вот в этот-то момент славянское язычество как система знаний и гибнет. Для спасения христианства достаточно, условно говоря, чтобы один член христианской общины сбежал от убийц с одним-единственным Евангелием. Кроме того, речь идет о централизованной организации, да еще и опирающейся на поддержку из той же Византии. Зарезанный же волхв уносит все свои познания с собой. Если он такой один - это будет беда лишь для конкретного зарезанного волхва. Но в условиях монгольского побоища таких вот убитых волхвов было столько, что в определенный момент масса пролитой крови стала критической. А количество познаний в неотрезанных головах перешло в качество и стало фатальным. Особенно с учетом того, что эти самые неотрезанные головы были разбросаны по удаленным уголкам Руси (в неудаленных с неотрезанными головами дела обстояли не лучшим образом) - фатальными.
Разумеется, язычество пережило и Батыево нашествие. Но оно его пережило именно в низовом своем формате, на уровне умения крестьянина договориться с лешими и прочими кикиморами. Знаниям же, выходящим за рамки потребности примитивного взаимодействия с окружающим миром, было попросту неоткуда возродиться. В результате их место занимает Православие. Впрочем, смешиваясь с языческими представлениями о мире основной массы населения, итогом такого замещения станет то самое народное Православие, представляющее из себя скорее набор языческих верований с христианскими именами.
Конечно, знание о том, зачем стучать по дереву, плевать через левое плечо, не переходить дорогу бабам, у которых из пустых ведер выглядывают черные кошки, пережило не то что Батыя, а даже советскую власть. И дошедшие до нас сказки, былины и прочие памятники дохристианской культуры пронизаны языческими мотивами. Увы, лишь их отголосками. Славянская Ригведа до нас не дошла. А ведь, наверное, могла.