Москва, спаленная пожаром
Предыдущее:
1. Палач народов
2. Гроза двенадцатого года
3. Бородино
Напрасно ждал Наполеон,
Последним счастьем упоенный,
Москвы коленопреклоненной
С ключами старого Кремля:
Нет, не пошла Москва моя
К нему с повинной головою.
Не праздник, не приемный дар,
Она готовила пожар
Нетерпеливому герою.
Отселе, в думу погружен,
Глядел на грозный пламень он.
А.С. Пушкин
Ну, доведу же я проклятых французов… они будут есть лошадиное мясо.
М.И. Кутузов
Мне нужен мир, он мне нужен абсолютно во что бы то ни стало, спасите только честь!
Наполеон Бонапарт
3 сентября Наполеон под звуки Марсельезы вступил в Кремль. Город был практически полностью оставлен - с конца августа генерал-губернатором Москвы Ростопчиным проводилась целенаправленная эвакуация всего, что могло представлять хоть какую-то ценность. Имущество судов, Сената, архивы, сокровища монастырей и Оружейной палаты планомерно вывозились в Вологду, Казань и Нижний Новгород.
31 августа Ростопчин встречается с Кутузовым. Тогда же им озвучивается предложение сжечь Москву дотла в случае, если город планируется сдать. По другой версии, впрочем, это было вовсе не предложение, а прямая угроза обратить Москву в пепел, если Кутузов откажется защищать город. Полководец на все расспросы о сдаче отвечал крайне уклончиво...
Ростопчин был ярым ненавистником всего французского и, в довесок, весьма одаренным и находчивым человеком. Сочетание получилось на редкость гремучим. При нем по домам постоянно разносились прокламации, через которые население держалось в курсе военных действий. В них же содержалась агитация против иностранцев - что, в совокупности с не самой легкой ситуацией "на фронте", регулярно приводило к не очень приятным для оных иностранцев последствиям. Однако же, при этом, Ростопчин (вот как ни крути, а этот человек мне кажется сущим Геббельсом 12-го года. Надо будет на досуге взяться всерьез за его биографию - яркие в те времена жили люди в России) одновременно поддерживал в городе железный порядок. Так что неприятные последствия для иностранцев заканчивались не погромами, а чудовищным потоком доносов, с которыми генерал-губернатор разбирался лично.
Господи помилуй! да будет ли этому конец? долго ли нам быть обезьянами? Не пора ли опомниться, приняться за ум, сотворив молитву и, плюнув, сказать французу: "Сгинь ты, дьявольское наваждение! ступай в ад или восвояси, все равно, - только не будь на Руси"
Ф.В. Ростопчин
Помимо прочего, из Москвы был вывезен весь пожарный инвентарь, а из тюрем - выпущены все колодники. Перед отъездом Ростопчин вышел к немногочисленным еще не уехавшим жителям, собравшимся перед крыльцом его дома, и подтвердил, что город будет сдан без боя.
По одному из последних приказов Ростопчина, к нему доставили двух последних заключенных в городе - купеческого сына Верещагина и некоего француза Мутона, приговоренного к битью батогами и отправке в Сибирь (за что именно - я отыскать не сумел). Первым Ростопчин взялся за Верещагина, обрушившись на него с бранью и обвинениями в измене (Верещагина схватили за распространение наполеоновских прокламаций). После чего Верещагину было объявлено о вынесении ему Сенатом смертного приговора, и драгунам было приказано рубить того саблями, что и было исполнено. После тяжело израненного, но все еще живого Верещагина бросили на расправу толпе. Мутона же отправили навстречу французам - чтобы передал, что видел первого и единственного наполеоновского прихвостня во всей Москве. Это действо стало последним, финальным штрихом к ненависти к иностранцам вообще и французам в особенности, которую Ростопчин тщательно лелеял среди москвичей.
После чего Ростопчин Москву покинул. Имущество свое на полмиллиона рублей он оставил в Москве - с собой он взял лишь портреты своей жены и императора Павла, шкатулку с ценными бумагами, 630 рублей личных денег и 130 000 казенных.
Итак, Наполеон вступил в Москву, занял Кремль и принялся ждать посланцев от Александра I, которые будут молить его о мире. Посланцев, впрочем, он так и не дождался. На поднимавшиеся тут и там дымки он особого внимания не обратил - по словам графа де Сегюра это было воспринято как единичные и случайные инциденты, вызванные мародерствами французских солдат. О том, что происходит нечто куда более страшное, Наполеон понял к вечеру - но предпринимать что-то было уже поздно. Город превратился в сплошную стену огня. Потрясенный как пожаром, так и известием о пустых складах пожарного инвентаря, Наполеон, по воспоминаниям все того же де Сегюра, метался по комнатам и восклицал: "Какие дикари! Они сами сделали это!". Прерваны эти занятия были сполошным криком: "Кремль горит!"
Вместо города, в котором Наполеон предполагал зимовать, он оказался на пепелище - а посланников от Александра I так и не было. В конце концов, французский император сам решает написать царю, смягчив требования - к ним относятся теперь лишь отторжение от России Литвы и подтверждение континентальной блокады. Находившийся в Москве Наполеон все еще полагал себя победителем... Ответа он не получил. Тогда было написано второе письмо - и оно также осталось без ответа.
В третий раз посланника снарядили не к Александру I, а к Кутузову - и это, пожалуй, стало роковой ошибкой для Наполеона. Впрочем, вряд ли он об этом думал. Судя по всему, император, прекрасно понимавший свое зыбкое положение, начинал впадать в состояние, близкое к панике. Генерала Лористона, который отправлялся к Кутузову, он провожал словами: "Мне нужен мир, он мне нужен абсолютно во что бы то ни стало, спасите только честь!"
Наполеон уже прекрасно понимал, что если мир не будет подписан - его ждет даже не поражение (а даже мысль о том, чтобы оказаться проигравшим была нестерпима для этого военного гения), его ждет катастрофа.
Лористон был принят Кутузовым. Старик, разумеется, прекрасно знал заранее ответ Александра на любые предложения о мире. Но, тем не менее, он заявляет, что вести переговоры не уполномочен, а посему немедленно направит посланника в Петербург, чтобы тот доложил о поступившем предложени. Как бы то ни было, Кутузов сумел создать у французов впечатление о готовности к мирным переговорам. И... Наполеон покупается на это. Разумеется, ответа он так и не получит - но лишние дни он сидит в Москве, наполовину отрезанный от снабжения, на пепелище, а вокруг продолжают стягиваться русские войска. Наполеон будто ослеп - сама мысль о том, чтобы бежать из Москвы, превратиться в побежденного настолько немыслима для него, что он готов поверить в химерическую победу и готовность России к миру. А удавка из русской армии и постоянно растущего ополчения все туже сжимается вокруг Москвы...
Гг. генералы и офицеры съезжались на передовых постах с изъявлениям вежливости, что многим было поводом к заключению, что существует перемирие.
Генерал А.П. Ермолов
Кутузов, тем временем, переместил армию к Тарутину. Неподалеку расположился авангард под командованием Мюрата, наблюдавший за передвижениями русской армии. Французский корпус был выдвинут на значительное от Москвы расстояние, что затрудняло и коммуникации, и получение подкреплений, чем и было решено воспользоваться. Русские войска атаковали корпус Мюрата и обратили его в бегство, хотя, из-за слабой организации, и не нанесли того урона, какой могли бы. Тем не менее, было захвачено большое количество артиллерии и погибло около 3 тыс. французских солдат. Сам Кутузов не слишком-то рвался в бой, справедливо полагая, что время работает на русских.
Битва при Тарутине окончательно похоронила надежды Наполеона на заключение мира.
19 октября Великая Армия начала отступление из Москвы через Калугу. Расчет Наполеона был совершенно очевиден Кутузову:
Боровскою дорогою пройти в Калугу, и есть ли бы удалось ему разбить нас при Малом Ярославце, опрокинув нас за Оку, расположиться в богатейших губерниях наших на зимовые квартиры.
Именно понимание таких планов и привело к тому, что русская армия была перемещена в Тарутино, откуда можно было остановить Наполеона, вынудив его отступать иными путями.
Великая Армия находилась в плачевном состоянии: практически полностью исчезла кавалерия - животные не вынесли обрушившихся на них тягот, артиллерийский парк также находился в скверном состоянии. Тем не менее, французы сохраняли свою боеспособность.
Попытка обойти Тарутино плодов не принесла - к тому времени, как войска Наполеона вышли к Малоярославцу, там уже стояли русские войска.
В результате начавшегося сражения город, являвшийся воротами к благополучному отступлению, переходил из рук в руки восемь раз. В конце концов, войскам Наполеона удалось занять его... Но оттесненные русские войска попросту отошли назад, заняв удобные для обороны высоты за городской чертой. Чудовищная бойня, в которую оказалась вовлечена Великая Армия, оказалась совершенно бессмысленной. Идти еще на один штурм Наполеон уже не решился. Старая Калужская дорога была для него закрыта. На Новой Калужской дела обстояли тоже не лучшим образом - примерно в эти же дни на ней был разгромлен казаками корпус генерала Лефевра. Сам Наполеон в эти дни только чудом не попал в руки одного из казачьих разъездов.
Наполеон вернулся к Можайску. Ему предстояло отступать по тому же пути, по которому он пришел в Москву.
1. Палач народов
2. Гроза двенадцатого года
3. Бородино
Напрасно ждал Наполеон,
Последним счастьем упоенный,
Москвы коленопреклоненной
С ключами старого Кремля:
Нет, не пошла Москва моя
К нему с повинной головою.
Не праздник, не приемный дар,
Она готовила пожар
Нетерпеливому герою.
Отселе, в думу погружен,
Глядел на грозный пламень он.
А.С. Пушкин
Ну, доведу же я проклятых французов… они будут есть лошадиное мясо.
М.И. Кутузов
Мне нужен мир, он мне нужен абсолютно во что бы то ни стало, спасите только честь!
Наполеон Бонапарт
3 сентября Наполеон под звуки Марсельезы вступил в Кремль. Город был практически полностью оставлен - с конца августа генерал-губернатором Москвы Ростопчиным проводилась целенаправленная эвакуация всего, что могло представлять хоть какую-то ценность. Имущество судов, Сената, архивы, сокровища монастырей и Оружейной палаты планомерно вывозились в Вологду, Казань и Нижний Новгород.
31 августа Ростопчин встречается с Кутузовым. Тогда же им озвучивается предложение сжечь Москву дотла в случае, если город планируется сдать. По другой версии, впрочем, это было вовсе не предложение, а прямая угроза обратить Москву в пепел, если Кутузов откажется защищать город. Полководец на все расспросы о сдаче отвечал крайне уклончиво...
Ростопчин был ярым ненавистником всего французского и, в довесок, весьма одаренным и находчивым человеком. Сочетание получилось на редкость гремучим. При нем по домам постоянно разносились прокламации, через которые население держалось в курсе военных действий. В них же содержалась агитация против иностранцев - что, в совокупности с не самой легкой ситуацией "на фронте", регулярно приводило к не очень приятным для оных иностранцев последствиям. Однако же, при этом, Ростопчин (вот как ни крути, а этот человек мне кажется сущим Геббельсом 12-го года. Надо будет на досуге взяться всерьез за его биографию - яркие в те времена жили люди в России) одновременно поддерживал в городе железный порядок. Так что неприятные последствия для иностранцев заканчивались не погромами, а чудовищным потоком доносов, с которыми генерал-губернатор разбирался лично.
Господи помилуй! да будет ли этому конец? долго ли нам быть обезьянами? Не пора ли опомниться, приняться за ум, сотворив молитву и, плюнув, сказать французу: "Сгинь ты, дьявольское наваждение! ступай в ад или восвояси, все равно, - только не будь на Руси"
Ф.В. Ростопчин
Помимо прочего, из Москвы был вывезен весь пожарный инвентарь, а из тюрем - выпущены все колодники. Перед отъездом Ростопчин вышел к немногочисленным еще не уехавшим жителям, собравшимся перед крыльцом его дома, и подтвердил, что город будет сдан без боя.
По одному из последних приказов Ростопчина, к нему доставили двух последних заключенных в городе - купеческого сына Верещагина и некоего француза Мутона, приговоренного к битью батогами и отправке в Сибирь (за что именно - я отыскать не сумел). Первым Ростопчин взялся за Верещагина, обрушившись на него с бранью и обвинениями в измене (Верещагина схватили за распространение наполеоновских прокламаций). После чего Верещагину было объявлено о вынесении ему Сенатом смертного приговора, и драгунам было приказано рубить того саблями, что и было исполнено. После тяжело израненного, но все еще живого Верещагина бросили на расправу толпе. Мутона же отправили навстречу французам - чтобы передал, что видел первого и единственного наполеоновского прихвостня во всей Москве. Это действо стало последним, финальным штрихом к ненависти к иностранцам вообще и французам в особенности, которую Ростопчин тщательно лелеял среди москвичей.
После чего Ростопчин Москву покинул. Имущество свое на полмиллиона рублей он оставил в Москве - с собой он взял лишь портреты своей жены и императора Павла, шкатулку с ценными бумагами, 630 рублей личных денег и 130 000 казенных.
Итак, Наполеон вступил в Москву, занял Кремль и принялся ждать посланцев от Александра I, которые будут молить его о мире. Посланцев, впрочем, он так и не дождался. На поднимавшиеся тут и там дымки он особого внимания не обратил - по словам графа де Сегюра это было воспринято как единичные и случайные инциденты, вызванные мародерствами французских солдат. О том, что происходит нечто куда более страшное, Наполеон понял к вечеру - но предпринимать что-то было уже поздно. Город превратился в сплошную стену огня. Потрясенный как пожаром, так и известием о пустых складах пожарного инвентаря, Наполеон, по воспоминаниям все того же де Сегюра, метался по комнатам и восклицал: "Какие дикари! Они сами сделали это!". Прерваны эти занятия были сполошным криком: "Кремль горит!"
Вместо города, в котором Наполеон предполагал зимовать, он оказался на пепелище - а посланников от Александра I так и не было. В конце концов, французский император сам решает написать царю, смягчив требования - к ним относятся теперь лишь отторжение от России Литвы и подтверждение континентальной блокады. Находившийся в Москве Наполеон все еще полагал себя победителем... Ответа он не получил. Тогда было написано второе письмо - и оно также осталось без ответа.
В третий раз посланника снарядили не к Александру I, а к Кутузову - и это, пожалуй, стало роковой ошибкой для Наполеона. Впрочем, вряд ли он об этом думал. Судя по всему, император, прекрасно понимавший свое зыбкое положение, начинал впадать в состояние, близкое к панике. Генерала Лористона, который отправлялся к Кутузову, он провожал словами: "Мне нужен мир, он мне нужен абсолютно во что бы то ни стало, спасите только честь!"
Наполеон уже прекрасно понимал, что если мир не будет подписан - его ждет даже не поражение (а даже мысль о том, чтобы оказаться проигравшим была нестерпима для этого военного гения), его ждет катастрофа.
Лористон был принят Кутузовым. Старик, разумеется, прекрасно знал заранее ответ Александра на любые предложения о мире. Но, тем не менее, он заявляет, что вести переговоры не уполномочен, а посему немедленно направит посланника в Петербург, чтобы тот доложил о поступившем предложени. Как бы то ни было, Кутузов сумел создать у французов впечатление о готовности к мирным переговорам. И... Наполеон покупается на это. Разумеется, ответа он так и не получит - но лишние дни он сидит в Москве, наполовину отрезанный от снабжения, на пепелище, а вокруг продолжают стягиваться русские войска. Наполеон будто ослеп - сама мысль о том, чтобы бежать из Москвы, превратиться в побежденного настолько немыслима для него, что он готов поверить в химерическую победу и готовность России к миру. А удавка из русской армии и постоянно растущего ополчения все туже сжимается вокруг Москвы...
Гг. генералы и офицеры съезжались на передовых постах с изъявлениям вежливости, что многим было поводом к заключению, что существует перемирие.
Генерал А.П. Ермолов
Кутузов, тем временем, переместил армию к Тарутину. Неподалеку расположился авангард под командованием Мюрата, наблюдавший за передвижениями русской армии. Французский корпус был выдвинут на значительное от Москвы расстояние, что затрудняло и коммуникации, и получение подкреплений, чем и было решено воспользоваться. Русские войска атаковали корпус Мюрата и обратили его в бегство, хотя, из-за слабой организации, и не нанесли того урона, какой могли бы. Тем не менее, было захвачено большое количество артиллерии и погибло около 3 тыс. французских солдат. Сам Кутузов не слишком-то рвался в бой, справедливо полагая, что время работает на русских.
Битва при Тарутине окончательно похоронила надежды Наполеона на заключение мира.
19 октября Великая Армия начала отступление из Москвы через Калугу. Расчет Наполеона был совершенно очевиден Кутузову:
Боровскою дорогою пройти в Калугу, и есть ли бы удалось ему разбить нас при Малом Ярославце, опрокинув нас за Оку, расположиться в богатейших губерниях наших на зимовые квартиры.
Именно понимание таких планов и привело к тому, что русская армия была перемещена в Тарутино, откуда можно было остановить Наполеона, вынудив его отступать иными путями.
Великая Армия находилась в плачевном состоянии: практически полностью исчезла кавалерия - животные не вынесли обрушившихся на них тягот, артиллерийский парк также находился в скверном состоянии. Тем не менее, французы сохраняли свою боеспособность.
Попытка обойти Тарутино плодов не принесла - к тому времени, как войска Наполеона вышли к Малоярославцу, там уже стояли русские войска.
В результате начавшегося сражения город, являвшийся воротами к благополучному отступлению, переходил из рук в руки восемь раз. В конце концов, войскам Наполеона удалось занять его... Но оттесненные русские войска попросту отошли назад, заняв удобные для обороны высоты за городской чертой. Чудовищная бойня, в которую оказалась вовлечена Великая Армия, оказалась совершенно бессмысленной. Идти еще на один штурм Наполеон уже не решился. Старая Калужская дорога была для него закрыта. На Новой Калужской дела обстояли тоже не лучшим образом - примерно в эти же дни на ней был разгромлен казаками корпус генерала Лефевра. Сам Наполеон в эти дни только чудом не попал в руки одного из казачьих разъездов.
Наполеон вернулся к Можайску. Ему предстояло отступать по тому же пути, по которому он пришел в Москву.